се равно вас ждет много долгих и нудных  лет
одиночества - в заключении.
   Приклеенная к губе стгарета задрожала. Пепел осыпался на пиджак.
   - И подумать только, каким мудрецом вы себя считаете!
   - Закрой дверь с той стороны, - неожиданно проворчал Броуди. - С меня
хватит. Исчезни. Уматывай.
   - Отлично. - Я встал, подошел к дубовому столу, вынул из кармана  оба
револьвера, уложил их параллельно друг к другу  на  концах  пресс-папье,
поднял шляпу, валявшуюся на полу перед тахтой, и пошел к двери.
   Броуди пролаял:
   - Послушайте!
   Я обернулся. Сигарета  подпрыгивала  в  его  губах,  как  куколка  на
пружине.
   - Все в порядке, да? - спросил он.
   - Почему бы и нет? Мы живем в  свободной  стране.  Вам  необязательно
избегать тюрьмы, если вы так стремитесь туда попасть.  Разумеется,  если
вы гражданин Соединенных Штатов. А вы гражданин?
   Он молча таращился на меня, катая  во  рту  сигарету.  Пепельновласая
Агнесса медленно повернула голову и тоже смотрела на меня. В их глазах я
читал смесь пронырливости, сомнения и бессильной злости. Агнесса  резким
движением подняла руку с серебряными ногтями, выдернула из головы  волос
и со злостью разорвала на кусочки.
   Вдруг Броуди сдавленным голосом произнес:
   - Ни в какую полицию вы не пойдете, приятель. Во всяком случае,  пока
работаете на Стернвудов. Я слишком много знаю об этой семье. Вы получили
снимки, и на этом дело,  видимо  и  кончится.  Отчаливайте,  наконец,  к
своему работодателю и продайте ему эту сенсацию!
   - Решитесь же наконец, - посоветовал я. - Вы сказали, мне  исчезнуть.
Я был уже у двери, когда вы меня позвали. Я  остановился.  Теперь  снова
должен уйти. Чего вы, собственно, хотите?
   - У вас ничего на меня нет, ясно? - сказал Броуди.
   - Только два крошечных убийства. Для вас это, конечно, мелочь.
   Он подпрыгнул, как говорится, чуть не  до  потолка.  В  расширившихся
глазах  виднелись  белки,  резко  контрастируя  с  потемневшей  радужной
оболочкой зрачков. Загар  на  его  лице  приобрел  зеленоватый  оттенок.
Светловолосая Агнесса издала приглушенный звериный вой и спрятала голову
в подушки, лежавшие на тахте. Я стоял рядом и  удивлялся  стройности  ее
бедер.
   Броуди облизнул губы.
   - Садитесь, приятель. Возможно, у меня еще есть кое-что для вас.  Что
значит этот темный намек на два убийства?
   Я прислонился к двери.
   - Где вы были вчера вечером около половины восьмого, Джо?
   Губы его гневно шевельнулись, но он опустил глаза вниз.
   - Я наблюдал за одним малым, владельцем известного дела. За Гейгером.
Хотел проверить, нужен ли ему компаньон. Хотел также выяснить, есть ли у
него какие-то серьезные связи. Я установил,  что  он  имеет  влиятельных
друзей, в противном случае не мог бы вести  дело  так  открыто.  Но  эти
шишки не приходили к нему домой. А только дамы.
   - Вы наблюдали не слишком внимательно, - сказал я. - И что дальше?
   - В предыдущую ночь я был на улице возле дома  Гейгера.  Шел  сильный
дождь, так  что  я  сидел  в  машине  и  мало  что  видел.  Одна  машина
остановилась перед домом Гейгера,  а  другая  немного  вверх  по  улице.
Поэтому мне лучше было оставаться на  своем  месте.  Там  где  я  стоял,
припарковался большой "бьюик". Через некоторое время, перейля  на  другю
сторону, я на минуту суеул голову внутрь. "Бьюик" был зарегистрирован на
имя Вивиан Риган. Поскольку ничего не случилось, я убрался. Это  все,  -
махнул он рукой, в которой держал сигарету, глазами изучая мое лицо.
   - Это правдоподобно, - согласился  я.  -  А  вы  знаете,  где  сейчас
находится этот "бьюик"?
   - Откуда мне знать?
   - В гараже шерифа. Примерно в  полдень  его  вытащили  неподалеку  от
рыбацкого мола, с глубины около сорока метров. В машине нашли покойника.
Он был сперва оглушен, а потом его  машину  направили  в  сторону  мола,
включив ручной газ.
   Броуди тяжело дышал, одной ногой ритмично постукивая по полу.
   - Боже! Человече, вы же не можете  пришить  мне  это  дело?  -  глухо
сказал он.
   - А почему бы и нет? Ведь вы же сами сказали,  что  автомобиль  стоял
возле дома Гейгера. Миссис Риган не пользовалась им  вчера  вечером.  Ее
шофер, молодой человек по имени Оуэн Тэйлор, взял его без разрешения. Он
поехал побеседовать с Гейгером, так как питал нежные чувства к Кармен, и
ему не нравилось то, что вытворял с ней Гейгер. Войдя в дом через заднюю
дверь и держа в руке револьвер, он увидел Гейгера в  тот  момент,  когда
тот фотографировал нагую Кармен. Револьвер выстрелил, -  как  это  часто
бывает с револьверами, - Гейгер упал, а  Оуэн  убежал,  забрав  с  собой
негативы. Вы следили за ним, догнали и отобрали у него  пленку.  Как  же
еще вы могли ее заполучить?
   Броуди облизнул сухие губы.
   - Ну да, но это еще не доказательство, что я его застрелил. Я  слышал
выстрелы и видел убийцу, как  он  сбегал  по  лестнице,  как  вскочил  в
"бьюик" и отъехал. Я поехал за ним. Он мчался к Сансет. За Бэверли-Хиллс
съехал с шоссе и остановился.  Тогда  я  подъехал  и  разыграл  из  себя
полицейского. У него был револьвер, но нервы ни к черту, поэтому  я  его
нокаутировал. Обыскал и установил, кто он такой. Взял также и кассету  с
пленкой, просто так, из чистого любопытства. Я ломал  себе  голову,  что
все это значит, когда тот вдруг пришел в себя и выбросил меня из машины.
Прежде чем я опомнился, он исчез. Больше я его не видел.
   - А откуда вы знали, что был застрелен  именно  Гейгер?  -  грубовато
спросил я.
   Броуди пожал плечами.
   - Я так предполагаю,  могу  и  ошибаться.  Когда  проявил  негатив  и
увидел, кто на нем изображен, я был почти уверен в этом, а когда  Гейгер
не пришел сегодня утром в  свой  магазин  и  не  отвечал  на  телефонные
звонки, мне все стало ясно. Тогда  я  подумал,  что  это  самый  удобный
случай, чтобы перевезти книги, быстро выбить из Стернвудов немного денег
на дорогу и на время исчезнуть.
   Я кивнул.
   - Это звучит довольно  убедительно.  Возможно,  вы  действительно  не
принимали участие в убийстве. Где вы спрятали труп Гейгера?
   Брови его взлетели вверх. Потом он засмеялся.
   - Нет, нет, бросьте. Вы думаете, я вернулся бы туда,  чтобы  заняться
телом, зная, что в каждую минуту  из-за  угла  может  выехать  несколько
машин, полных полицейских? О нет, приятель! Не такой уж я дурак.
   - Однако кто-то спрятал труп, - сказал я.
   Броуди снова пожал плечами. Улыбка не сходила с его  лица.  Я  видел,
что он мне не верит. Он все еще смотрел  на  меня  с  недоверием,  когда
вторично за этот вечер раздался звонок у  входной  двери.  Броуди  резко
вскочил, глаза его стали жесткими. Он посмотрел  на  лежавшие  на  столе
револьверы.
   - Ну вот, опять она, - проворчал он.
   - Даже если это она, то на этот раз без оружия, - успокоил я его. - У
вас нет других знакомых?
   - Хватит с меня одной, - снова проворчал он. - Мне  уже  надоела  эта
игра в жмурки.
   Подойдя к столу, он взял свой "кольт"  и,  держа  его  стволом  вниз,
направился к двери. Положил левую руку на ручку, нажал, приоткрыл  дверь
и наклонился к ней, прижав револьвер к бедру.
   - Броуди? - спросил какой-то голос.
   Броуди ответил что-то, чего я не расслышал.
   Глухо прозвучали два выстрела. Они, должно быть, были сделаны в упор.
Броуди мягко сполз по двери, с треском захлопнувшейся под  тяжестью  его
тела. Его ноги сдвинули ковер на полу, левая рука бессильно соскользнула
с дверной ручки и глухо ударилась об пол, а голова  бессильно  свесилась
набок, уткнувшись в дверь. Он лежал неподвижно, все еще сжимая "кольт" в
правой руке.
   Я метнулся через комнату и отодвинул тело так, чтобы  протиснуться  в
дверь. Какая-то женщина выглядывала из расположенной напротив  квартиры,
ее лицо выражало испуг. Рукой с длинными  ногтями  она  указала  мне  на
лестницу. Я стремительно кинулся по коридору, слыша топот шагов впереди,
на лестничной клетке. Когда я оказался в холле, дверь как  рвз  бесшумно
закрывалась. Было слышно только, как чьи-то  стопы  на  бегу  со  стуком
ударяют по  плитам  тротуара.  Толкнув  дверь  прежде,  чем  она  успела
закрыться, я оказался на улице.
   Высокий человек без шляпы, в кожаной куртке бежал по проезжей  части,
виляя между припаркованными автомобилями. Он  обернулся  и  передо  мной
вдруг вспыхнуло пламя. В оштукатуренную стену рядом со мной дважды тяжко
бухнуло. Человек побежал дальше, миновал два автомобиля и исчез.
   Кто-то появился передо мной и воскликнул:
   - Что случилось?
   - Какая-то стрельба, - ответил я.
   - О боже! - и он мгновенно шарахнулся в холл.
   Я быстро направился по тротуару к своей машине, сел  и  завел  мотор,
потом медленно поехал вдоль улицы. Все  припаркованные  по  обе  стороны
машины стояли с заглушенными двигателями.  Мне  казалось,  что  я  слышу
какие-то шаги, но  полной  уверенности  в  этом  не  было.  Миновав  два
квартала, на перекрестке я завернул и поехал назад.  В  какой-то  момент
где-то на тротуаре раздался приглушенный свист. Я остановился  рядом  со
стоявшим у тротуара автомобилем, вылез  из  машины,  проскользнул  между
двумя другими и спрятался за ними, вынув из кармана маленький  револьвер
Кармен.
   Звук шагов становился все громче, а посвистывание все веселее. Минуту
спустя я увидел кожаную куртку, вышел из-за машины и спросил:
   - У вас огонек найдется?
   Молодой парень повернулся ко мне, сунув правую руку в верхний  карман
куртки. Глаза  его  блестели  в  свете  фонарей.  Влажные  темные  глаза
миндалевидной  формы  на  бледном  привлекательном   лице,   окаймленном
спадающими на  лоб  черными  волосами.  Действительно  красивый  парень.
Парень из магазина Гейгера.
   Он стоял передо мной и молча глядел на меня, с рукой  в  кармане,  но
засунутой в него еще недостаточно глубоко. Я держал маленький  револьвер
стволом вниз, у ноги.
   - Должно быть, вы здорово любили своего драгоценного, - сказал я.
   - Отцепись, - мягким голосом предложил он  мне.  Он  стоял  спокойно,
зажатый между припаркованным автомобилем  и  высоким,  в  полтора  метра
забором.
   В верхнем конце улицы завыла полицейская  сирена.  Он  нервно  дернул
головой, услышав этот звук. Я прижал ствол револьвера к кожаной куртке и
спросил:
   - Я или копы?
   Он дернул головой в сторону, как будто я его ударил.
   - Кто вы такой?
   - Друг Гейгера.
   - Прочь с дороги, сукин сын!
   -  Этот  револьвер  очень  маленького  калибра,  детка.  Я  могу  так
приложить тебе в пупок, что ты сможешь передвигаться самостоятельно лишь
через три месяца. Но выживешь. Так, чтобы быть в состоянии дойти до  той
новой газовой камеры в Сан-Квентин.
   Он грязно выругался и попытался засунуть  руку  глубже  в  карман.  Я
крепче прижал револьвер к его животу. Он глубоко вздохнул, вынул руку из
кармана  куртки  и  безжизненно  свесил  ее.  Его  широкие  плечи  вдруг
опустились.
   - Что тебе надо? - прошептал он.
   Я сунул руку в его карман и вытащил револьвер.
   - Садись в машину, паренек. - Я шел вплотную за  ним,  почти  касаясь
его спины. Мы подошли к машине. - Садись за руль, малыш. Ты поведешь.
   Он скользнул на сиденье, я сел рядом с ним.
   - Пропусти полицейские машины. А то подумают, что мы тронулись, когда
услышали звук сирен. Потом поедем домой.
   Сунув револьвер Кармен в карман, я приткнул его  парнишке  к  ребрам.
Затем посмотрел в  заднее  окно.  Вой  сирен  стал  уже  очень  громким.
Посередине улицы разбухали два красных огня  и  слились  в  одно  целое,
когда мимо нас пронеслась, завывая сиреной, полицейская машина.
   - Двигаем, - велел я.
   Юноша вывернул со стоянки и поехал вниз по улице.
   - А сейчас едем домой, - распорядился я. - На Лэйверн-террас.
   Его красивые губы дрогнули. Он направил машину на  запад,  в  сторону
улицы Франклина.
   - Ты наивняк, - сказал я. - К тому же легко распознаваемый. Как  тебя
зовут?
   - Кароль Ландгрен, - ответил он неживым голосом.
   - Ты застрелил не того,  кого  надо.  Джо  Броуди  не  убивал  твоего
любовника.
   Он произнес два нецензурных слова, и мы поехали дальше.

Глава 17

   Серебряный полумесяц едва рассеивал мрак между  кронами  деревьев  на
Лэйверн-террас. Из расположенного у подножия холма дома раздались  звуки
радио. Молодой человек проскользнул сквозь лабиринт живой изгороди перед
домом Гейгера, выключил мотор и остался сидеть, держа руки на баранке  и
глядя прямо перед собой. Даже малейшие лучи света не  пробивались  через
живую изгородь.
   - Есть кто-нибудь дома, сынок?
   - Ты сам должен знать, - буркнул он.
   - Откуда?
   - Иди ты...
   - Из-за  таких  вот  разговоров  уже  не  одному  пришлось  вставлять
искусственную челюсть, - заметил я.
   Он ухмыльнулся, продемонстрировав несомненно собственные  зубы,  пнул
дверцу и вылез. Засунув руки в карманы, он стоял и смотрел  из-за  живой
изгороди на входную дверь.
   - Ну хорошо, - сказал я. - Ведь у тебя есть ключ. Давай войдем.
   - Кто тебе сказал, что у меня есть ключ?
   - Не делай из меня дурака, сынок. Твой любимчик дал тебе его. У  тебя
же здесь есть симпатичная и опрятная комнатка. Правда, он  выгонял  тебя
из нее, когда ожидал визита дамы. Он был как Цезарь: мужем  для  женщин,
женой для мужчин. Представь себе, юноша, что я безошибочно узнаю  членов
этого братства.
   Я все еще держал револьвер направленным примерно в  его  сторону,  но
несмотря на это он бросился на меня. Мне  удалось  отпрыгнуть  настолько
быстро, чтобы не упасть, но все равно я почувствовал удар. Он нанес  его
изо всех  сил,  но  к  счастью  гомосексуалисты  не  обладают  железными
кулаками, даже если это кажется так.
   Я швырнул револьвер парню под ноги и сказал:
   - Тебе это надо?
   Он  молниеносно  нагнулся.   В   этом   движении   не   было   ничего
женоподобного. Я опустил кулак на его шею, он свалился на  бок,  пытаясь
дотянуться до оружия. Однако  оно  было  недосягаемо.  Парень  встал  на
четвереньки, искоса глядя широко раскрытыми глазами. Он кашлял  и  мотал
головой.
   - Не хочешь продолжить? - провоцировал я. - Боишься потерять вес?
   Он хотел продолжать. Прыгнул,  как  стрела,  выпущенная  из  лука,  и
попытался схватить меня за колени. Я отскочил в сторону, поймал  его  за
шею и по всем правилам классического искусства взял в замок. Он пинался,
взрывая ногами грязь вокруг себя, но руки его были  свободны  настолько,
что он колотил меня ими куда попало. Я усилил захват, поймал левой рукой
запястье его правой, поднял правое бедро и на мгновение мы  застыли  так
неподвижно. Мы были похожи на две  подвешенные  в  туманном  свете  луны
гротескные фигуры, топчущиеся на месте и тяжело дышащие  от  напряжения.
Теперь я держал правое предплечье на его горле  и  давил  на  него  всей
силой обеих рук. Постепенно  его  ноги  начали  подгибаться,  а  дыхание
стихать. Он был словно скован. Его левая нога  безвольно  опустилась  на
дорожку, колени ослабли. Я продержал его так несколько десятков  секунд.
Он уткнулся мне в грудь и  стал  очень  тяжелым,  так  что  я  с  трудом
удерживал его. Потом отпустил и он растянулся  у  моих  ног.  Подойдя  к
машине,  я  вынул  из  потайного  ящичка  под  приборной   доской   пару
наручников, вывернул ему руки назад и защелкнул  наручники.  Затем  взял
его под мышки, поднял и прислонил к живой изгороди  так,  чтобы  его  не
было видно с улицы, а сам сел за руль и отвел машину  на  несколько  сот
метров вверх по улице.
   Когда я вернулся, мальчишка все еще был без сознания. Я открыл дверь,
затащил его в холл и снова захлопнул дверь. Он начал  дышать  глубже.  Я
включил свет, он открыл глаза и заморгал, пытаясь  сосредоточить  взгляд
на мне.
   Я склонился над ним, держась, однако, на безопасном расстоянии от его
головы и колен, и сказал:
   - Веди себя спокойно, не то получишь еще столько же, а то  и  больше.
Просто лежи спокойно и  сдерживай  дыхание.  Сдерживай  так  долго,  как
только сможешь, пока не почувствуешь, что лицо у тебя чернеет,  а  глаза
вылезают из орбит, и что ты должен глотнуть воздуха  именно  сейчас,  да
только именно сейчас сидишь, привязанный к стулу в маленькой  чистенькой
газовой камере тюрьмы Сан-Квентин и борешься  изо  всех  сил,  чтобы  не
делать этого, потому что легкие тебе наполняет не  воздух,  а  цианистый
водород. И это как раз то, что в нашем штате называется гуманной  казнью
преступника.
   - Пошел ты... - со вздохом сказал он, мягким ослабленным голосом.
   - Будь спокоен, парень, - посоветовал  я.  -  Ты  еще  размякнешь.  И
расскажешь именно то, что мы  хотим  знать,  мало  того,  не  расскажешь
ничего из того, что нас не интересует.
   - Пошел ты...
   - Повтори это еще раз, и я уложу тебя в более долгий сон.
   У него задрожали губы. Я оставил его, лежащего на полу со  скованными
за спиной запястьями, со щекой, прижатой к ковру, со звериной ненавистью
в  сверкающих  глазах.  Включил  еще  одну  лампу  и  зашел  в  коридор,
расположенный позади салона.  Спальня  Гейгера  производила  впечатление
нетронутой. Я  нажал  на  ручку  двери,  ведущей  в  помещение  напротив
спальни. На этот раз она не  была  заперта  на  ключ.  В  комнате  царил
неясный полумрак, а воздух был насыщен запахом  сандалового  дерева.  На
небольшом латунном подносе на  комоде  стояло  две  миски  с  выгоревшим
ладаном. Две высокие черные свечи, в полуметровых подсвечниках, стоявших
на стульях с высокими спинками, светили тусклым светом.
   Тело Гейгера  лежало  на  кровати.  Два  сорванных  куска  китайского
вышитого шелка были уложены в форме  креста  святого  Андрея  посередине
тела и прикрывали окровавленную часть китайского халата. Далее покоились
неподвижные, выпрямленные ноги в черной пижаме. На стопах все  еще  были
китайские тапки на толстой войлочной подошве. Руки были скрещены на двух
кусках китайского шелка, ладони безжизненно  лежали  на  плечах,  пальцы
выпрямлены и плотно прижаты друг к другу. Губы сжаты, а усики а ля Чарли
Чаплин выглядели гротескно,  как  будто  приклеенные.  Широкий  нос  был
пронзительно бледен, глаза закрыты, но не полностью, из-под век на  меня
отбрасывал слабые блики, словно подмаргивая, стеклянный глаз.
   Я не притронулся к нему, даже не подошел ближе. Я и так знал, что  он
холодный, как лед, и твердый, как доска.
   Черные свечи мерцали на сквозняке, тянущем из открытой двери.  Черные
капли воска стекали на подсвечники.  Воздух  в  комнате  был  тяжелый  и
ядовитый. Я вышел, закрыл за собой дверь и вернулся в салон. Парень даже
не пошевелился. Я стоял тихо и прислушивался к вою сирен.  Все  зависело
от того, как быстро Агнесса начнет  говорить  и  что  скажет.  Если  она
упомянет имя Гейгера, полиция появится тут в любую минуту. Но может  она
будет молчать много часов. Может, ей даже удалось  убежать  из  квартиры
Броуди.
   Я снова посмотрел на юношу.
   - Ты не хотел бы сесть, сынок?
   Он закрыл глаза и сделал вид, что засыпает. Подойдя к столу, я  вынул
телефон цвета ягод шелковицы и набрал номер Берни Ольса. Он в шесть ушел
домой. Я набрал его домашний номер. Он тотчас поднял трубку.
   - Это Марлоу, - сказал я. - Нашли твои ребята сегодня утром  у  Оуэна
Тэйлора револьвер?
   Было слышно, как он  откашлялся,  и  слышно  было,  что  он  старался
овладеть своим голосом, чтобы не выдать удивления.
   -  Ответ  на  этот  вопрос  вы  найдете  завтра  утром  в  газетах  с
полицейским отчетом.
   - Если его нашли, то в нем были три пустых гильзы, правда?
   - Откуда вы, черт возьми, знаете об этом? - спокойно спросил Ольс.
   - Приезжайте на Лэйверн-террас, номер 7244.  Я  покажу  вам,  во  что
вошли пули.
   - Так просто, да?
   - Вот именно, - подтвердил я.
   - Выгляньте в окно и вы увидите, как я выезжаю из-за угла,  -  сказал
Ольс. - Надеюсь, что на этот раз вы действовали немного осторожнее,  чем
обычно, - добавил он.
   - Осторожнее - возможно, не самое подходящее слово, - ответил я.

Глава 18

   Ольс стоял рядом со мной и смотрел на парня, который сидел на  тахте,