Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
ускает возможности поупражняться.
Освободилась от мешка, перебросила вторую ногу и, оттолкнувшись от забора,
последовала за своим нехитрым имуществом. О-у-мм. Приземлилась удачно,
перелетев через живую и на вид очень колючую изгородь. Подхватила мешок,
закинула его на плечо и, не чувствуя под собой ног, понеслась к люку.
Дернула дверцы на себя - закрыто. Ексель-моксель! Неужели везение кончилось?
Эй, товарищ наверху, - слышишь? - я так не играю. Буквально падая от
усталости и крупной дрожи во всех членах, я привалилась плечом к закрытому
люку. То, что случилось дальше, я видела только в кино. И, надо признаться
откровенно, очень смеялась. Под тяжестью тела дверцы услужливо распахнулись.
Разверзлась сырая, темная, густая, сотканная из липких ночных кошмаров,
пустота. Не удержавшись на ватных ногах, я кувыркнулась и полетела навстречу
злодейке-судьбе, успев подумать: "А сон-то был в руку, только ромашкой не
пахнет".
По закону бутерброда я летела вниз маслом. Ну в смысле головой. Понятное
дело: она у меня тяжелая, один мозг чего весит (как у Сократа и Цицерона
вместе взятых), но ведь есть еще и кость. Пропустив меня, дверцы
захлопнулись. И жуткая тьма поглотила ея.
Отсчет пошел: девять, восемь...
Не успев как следует начаться, свободное падение завершилось, я
обрушилась в желоб, круто уходящий вниз, и, как какая-нибудь банальная
картошка, стремительно заскользила по его гладкой, отполированной частым
употреблением поверхности. Семь... В спину нетерпеливо подталкивал мешок. Э,
брат, нам некуда спешить! Шесть... Впереди с жестокой очевидностью и
неизбежной неприглядностью замаячили открытый перелом черепа и полная смятка
выдающихся мозгов. Пять...
Папа всегда говорил, что у его дочурки повышенный хватательный рефлекс.
Четыре... Напрасно он подтрунивал, ибо в конечном счете это меня и спасло: я
схватилась за края желоба и, обжигая ладони и ломая ногти (конец
французскому маникюру), замедлила падение. Три-и... Насколько позволили
габариты, увеличила площадь трения за счет груди, живота и щеки.
Два-а-а-а... Стоп. Вроде приехала. Стало быть, со смяткой придется
повременить. Не скажу, что удручена открывшейся перспективой. Все что ни
делается - все к лучшему. И что не далается - тоже.
Я плавно сползла на холодный пол, уткнулась в него саднящей щекой, в то
время как ноги застряли где-то в основании желоба, и не смогла подняться.
Болело абсолютно все (кроме спасенного черепа). Минут двадцать я лежала,
прислушиваясь к своему организму. И доприслушивалась. Я поняла, что в его
недрах - то ли от страха, то ли от перенапряжения, то ли от чего еще, -
самопроизвольно пробились ключи, ключи пролились ручьями, ручьи слились в
речушки, речушки присовокупились друг к другу и образовали полноводный Ганг,
грозящий выйти из берегов и затопить суверенную территорию. Я поняла, что
отчаянно хочу... Как сказать, чтобы не обидеть эстетствующих радикалов?..
Хочу... Ну то, что женщины обычно делают сидя, а мужчины - стоя. Вот-вот, то
самое.
Глупо спрашивать, почему мне да не сиделось у бабы Дуни, в обнимку с
ночной вазой. Глупо, потому что ответить некому: я по-прежнему нема, иначе
эти стены покрылись бы краской, которую не под силу было бы скрыть и
двойному слою штукатурки. Это хорошо, что нема. Имей я голос, переполоха во
время падения было бы не избежать. Я, конечно, хотела, я рассчитывала - чего
скрывать? - произвести фурор своим появлением, но значительно позже и не
такой. Нет, не такой! А вот какой - я и сама не знала. Хотелось предстать
пред Вандой в белых одеждах, на гнедом скакуне и с алой розой в зубах. В
крайнем случае с гвоздикой в петлице. А дальше - как получится.
Пока получается не слишком изысканно. Поэтому, - решила я, - приберегу
намеченный фурор до лучших времен.
Вопрос: что делает приличный человек, оказавшись тет-а-тет со своим
Гангом в чужом темном подвале? Нет. Еще раз, я спросила, что делает
приличный человек, а не всякая там дегенеративная шушера. Он рефлексирует.
Это естественно! Ему неудобно и все такое прочее. А природа, будь неладна,
требует своего - настойчиво, ультимативно, и попробуй ее переспорить, а я
посмотрю. Ексель. В такие жизненные моменты борьба между телесным и духовным
началами обостряется до невыносимости и приобретает явно трагический аспект.
Выбираться на поверхность не было сил и, боюсь, времени. Освещая дорогу
неровным пламенем зажигалки, я осмотрела подвал в поисках емкости,
подходящей для Ганга. Трудно искать в темноте черную кошку, особенно если ее
там нет и особенно если тебе нужна совсем не кошка. Подвал был пуст: ни
емкости, ни жалкого картофельного огрызка, ни приличествующего месту хлама.
Ни-че-го. Из рухляди - только древний трехстворчатый гардероб, а так - голые
стены, высоченные своды, трубы, подпирающая потолок лестница и белесая пыль
кругом.
Где они прячут Макса? Может, на чердаке?
Подвал был в таком идеально-законсервированном состоянии, что не похоже,
чтобы им вообще кто-то пользуется. Жаль, столько места пропадает впустую.
Чиркнув в очередной раз зажигалкой, я заглянула в недра огромного гардероба,
надеясь, что все же найду там искомую емкость, и обнаружила, что он
бутафорский - внутри отсутствовало все, включая полки с перегородками. По
сути от некогда солидного шкафа осталась одна деревянная коробка, местами
подернутая склизской плесенью. Мерзость. Разочарованная, я закрыла дверцы.
Глаза постепенно привыкали к отсутствию света. Непролазная черная тьма
сменилась серой призрачностью, и я худо-бедно, но уже могла ориентироваться
в пространстве даже без зажигалки.
Между тем запах сырости и тихо журчащие водопроводные трубы подстегивали
неуемные физиологические процессы и буквально провоцировали на неприличный
поступок. Мучимая страшными угрызениями совести - или это уровень жидкости
подобрался к мозгам? - я сдалась.
Мужчина, который в силу некоторых биологических причин вынужден совершать
акт вандализма стоя, вряд ли заметил бы то, что увидела я с высоты своих
корточек, а именно: пятно, даже не пятно, а тень неизвестного происхождения.
Воображение быстренько нарисовало лужу запекшейся крови, потом - дохлую
крысу, а потом - и вовсе трусливо отказало. Стараясь не падать в обморок (не
хватает упасть на крысу), а потому до боли кусая губы, я склонилась над
пятном и чиркнула зажигалкой. Фу ты... На ровном слое пыли виднелся свежий
отпечаток мужского ботинка. Какое счастье... Всего лишь... Фу-у...
Сорок третий размер, если не ошибаюсь. В крайнем случае - сорок
четвертый. Тупые носы. Шерлок, конечно, сказал бы больше. Он сразу назвал бы
имя, домашний адрес и семейное положение наследившего, но я не Шерлок, я
только учусь. Или делаю вид, преимущественно умный. Ага! Вот и второй след.
Значит так: судя по расстоянию между отпечатками, мужчина довольно крупный -
хо-хо! При ходьбе слегка косолапит и шаркает ногами. Нет, совсем не хо-хо.
Но это уже кое-что, это уже примета.
Цепочка следов тянется от лестницы к гардеробу. Забавно, но там она
обрывается. Х-м... Я обошла помещение, светя себе под ноги. Ну и напетляла
же я тут! Однако кроме моих босых пяток обнаружились и другие отпечатки,
причем, в больших количествах. В целом они образовывали равнобедренный
треугольник, связывая лестницу, шкаф и желоб.
Значит, не одна я такая умная. Кто-то еще пользовался желобом и совсем
недавно. Но не тупоносый.
Пламя зажигалки дернулось и погасло - это закончился газ. Однако! А я
было собралась осмотреть конструкцию, по милости которой чуть не убилась.
Незадача какая. Без зажигалки мне здесь делать нечего.
Стало быть, пора выбираться наверх, но боязно. Сюда я добралась с
попутным ветром. Повезет ли на обратном пути - вопрос остается открытым.
Эх, коньячку бы...
На противоположном конце подвала что-то лязгнуло, зашуршало и заскрипело.
Сверху упал широкий луч света. Раздались шаги. Ой, лезет кто-то! Прорвав
вековую паутину, я укрылась за желобом, поспешно стирая с лица мерзость.
По лестнице, освещенный сверху желтоватым светом лампы, спускался не кто
иной, как препротивный мистер Крыс. Когда он оказался внизу, на последней
ступеньке, люк, расположенный в потолке, захлопнулся, и раздался
недвусмысленный лязг засова. Крыс как ни в чем ни бывало зажег фонарик и
направился к гардеробу. Интересно, что он там забыл, если там, по данным
разведки, ничегошеньки нет.
Луч его фонаря, приближаясь, метался по полу. Заметит! - испугалась я.
Мир вдруг наполнился ужасно громкими звуками. Я услышала, как бешено
колотится сердце, как судорожно надуваются легкие, как взволнованно журчит
кровь и как в животе, миль пардон, назревает очередной скандал. Не видя
иного выхода из создавшегося положения, я целиком положилась на древнюю
методику: медленно вдохнула через левую ноздрю, очищая нервы, и, чтобы раз и
навсегда освободить ум от примесей, наполнить тело живительной энергией и
обуздать смятенное сознание, задержала выдох на тридцать две секунды при
последнем достижении в шестнадцать. Все, что имеет смысл отныне, - только
ОМ. Конечно, я не такой опытный йог, чтобы не дышать совсем, но, кажется,
скоро им стану. В ушах раздался звук, подобный отдаленному перезвону
множества колоколов, перед глазами поплыли светлые точки, и я поняла, что
как никогда близка к самадхи.
Это такая хреновина, при которой происходит расширение сознания. Кстати,
она часто сопровождается галлюцинациями. И начинающий йог, случайно попавший
в поток самадхи, может ненароком повредиться рассудком. Я начинающий йог, не
спорю, но мне это не грозит. Если верить Павлику и Андрею, вредиться мне уже
нечем. Ну и не надо. А к глюкам мне не привыкать и без самадхи.
Крыс подошел к шкафу и... Я не могла поверить собственным глазам. Крыс
закрылся в шкафу! А вот и глюки, легки на помине. Деревянная коробка
заходила ходуном и затрещала. Еще немного, и она развалится.
Тонкий луч света, пробившийся сквозь щели в дверях, метнулся вниз и
погас. Раздался продолжительный шорох, будоражащий воображение. Чем он там
занимается, если не секрет?..
Я выдохнула через правую ноздрю все до последнего атома. Мысленный, но
пламенный о-у-м.
Что-то щелкнуло, и гудение прекратилось. Все стихло. Наступила жуткая
тишина. Тишина, от которой немеют пальцы, а по спине гуляют мурашки
величиной с кулак сталевара. Было слышно, как движется время, и ничего
больше. Я стояла в укрытии и ждала, что будет дальше. Ожидание
растягивалось, а тишина густела.
Время с трудом пропихивалось сквозь нее и, наконец, забуксовало
окончательно.
А может, он умер? Симпатии к мистеру Крысу я не испытывала, но и
допустить, чтобы он умер в моем присутствии, не могла по причине
неосмотрительно привитого в раннем детстве гуманизма. Я на цыпочках
подобралась к шкафу, осторожно потянула на себя одну из деревянных створок и
вгляделась в темные, зловонные недра. Быстро распахнула остальные дверцы,
нагнулась и замерла.
Полный раздрай мыслей и чувств.
Дело в том, что мистер Крыс дематериализовался.
Не случайно я не испытывала к нему симпатии.
Но хоть что-то должно было остаться! Хотя бы мутная лужица.
Не вполне сознавая, что делаю, словно завороженная, я двинулась по стопам
Крыса и вошла в шкаф.
Некоторое время постояла, а потом обессиленно сползла спиной по задней
стенке. И уткнулась разгоряченным лбом в колени. Бедная моя головушка.
Нет, никогда не поверю, что спятила. Ни-ког-да! Слышите, вы?..
Тщательно, сантиметр за сантиметром, я обыскала противную на ощупь
поверхность, начав с дна и закончив крышкой. Никаких ощутимых результатов,
кроме омерзения и брезгливости, обшаривание не принесло. Но истина где-то
здесь. Я чувствовую ее незримое присутствие. Значит, что-то упущено, что-то
я делаю не так, как Крыс, разве что... Похоже на бред, но стоит попробовать.
И я потянула на себя дверцы. Как только они вошли в пазы, шкаф заходил
ходуном, а пол поплыл под ногами. И хотя что-то в этом роде и должно было
произойти, я перепугалась. Одной рукой прикрыла голову, а второй попыталась
ухватиться за уплывающее из-под пальцев дерево. Странное дело: стены
стремились вверх, а я - вниз. В какой-то момент пальцы ухватили пустоту -
обжигающе холодную, черную, с опасным отливом, словно кошачий зрачок,
засекший воробья. Я отдернула руку.
Вскоре все было кончено. Споткнувшись о невидимую преграду, пол
остановился. Но тут же взмыл вверх, а следом за ним устремилось мое сердце.
Щелчок - и пол замер, а сердце оцепенело... Ну как, приехали или еще
покатаемся?.. Пожалуй, приехали. Я боязливо протянула руку вперед и
наткнулась на склизское дерево. Так вот как оно работает! Интересно...
Я открыла дверь и вывалилась из шкафа.
Разумнее всего было бы вернуться к бабе Дуне, а завтра ночью, прихватив с
собой фонарик, продолжить разведку. Однако жизненный опыт шепчет на ушко,
что если фарт сам прет в руки, то это ненадолго. И скоро, может быть даже
завтра, благосклонность небес сменится презрительным равнодушием.
Хороша же я буду с фонариком в руках у закрытого люка в подвал. То-то
Ванда порадуется. Нет, не дождется.
Чтобы избежать недоразумений, надо сразу, не отходя от кассы,
использовать все везение на полную катушку, пренебрегая незначительными
неудобствами. Леший с ним, с фонариком. Ставлю на фарт по крупному.
Кутить - так кутить с размахом, с душой, так сказать, поскольку двум
мерзавкам не бывать, а от одной не сбежать. И вообще: семь бед - один
комплексный обед.
Но внизу непроглядно. Так темно, что темнее не бывает. Надо бы что-то
придумать... Надо. Я вытянула из-под желоба мешок, облепленный со всех боков
паутиной, и даже не поморщилась. То ли еще будет! Не ровен час, повстречаюсь
с настоящими крысами, а по сранению с ними все прочие гадости кажутся
наивными детскими страшилками.
Я развязала мешок. Странно. Внутренности усеяны каким-то песком.
Помнится, я не брала с собой ничего похожего. Вытащив одну руку и поднеся ее
к носу, принюхалась. Пахло приемлемо. Я осторожно лизнула кончик пальца.
Ага, это то, что осталось от миндальных пирожных после головокружительного
слалома по желобу. Мне сразу захотелось есть. Но хуже того - пить. А еще
хуже - курить. Поняла! Этот организм надо мной издевается, как будто не
родной. Так, хватит ему потворствовать, тем более что нечем.
Решено: сделаю вид, что не замечаю его в упор.
После долгих поисков я нащупала на дне мешка исчирканный коробок.
Осторожно открыла его и на ощупь пересчитала содержимое - три драгоценные
спички. Три шанса. Не больше, но и не меньше. И на том спасибо.
Ну что? За Максом? Держись, Максик, я скоро тебя найду.
Мысли о кузене придали мне решимости.
Прихватив мешок, забралась в гардероб. Захлопывая за собой двери, я краем
глаза увидела знакомую картину, но в незнакомом ракурсе: под потолком
напротив распахнулся люк, и что-то тяжелое стремительно загремело вниз по
желобу, издавая, кроме грохота, странные звуки. Скорее, пока меня не
заметили! Пол услужливо поплыл под ногами, а я сложила ладони лодочкой и
приготовилась чиркнуть спичкой. Ну, родная, не подведи.
Платформа скользила по шахте, быстро опускаясь вниз. С трех сторон
мелькали камень, щебень, земля, какие-то балки, с четвертой стороны
разверзался провал. Я пригляделась и увидела узкий подземный коридор,
уходящий в неизвестность. Впечатляет. Изголодавшаяся по свету тьма
набросилась на трепещущий в моих ладонях огонек и разом проглотила его. Было
чертовски холодно. Вся шерсть дыбом.
Платформа вздрогнула, наткнувшись на препятствие, и я, отрезая себе путь
к малодушному отступлению, прыгнула. По тихому шуршанию за спиной поняла,
что платформа отчалила. Все. Мосты сожжены, Рубикон перейден. Мамочка, как
холодно! Босые ноги мгновенно задеревенели, поэтому я поспешила обуться.
Восстановила ровное глубокое дыхание, которое заставило кровь разогнать
оставшееся тепло по сосудам, и, призвав удачу, двинулась в путь, сжимая в
кулачке коробок с двумя шансами.
Радовало то обстоятельство, что оба раза, когда я имела неземное счастье
лицезреть мистера Крыса, он был одет в балахон и сандалеты на босу ногу. То
есть не теплее, например, чем я сейчас. Если он не враг собственному
здоровью, то идти недалеко. Хорошо бы, чтобы он привел меня прямо к Максу.
Чем черт не шутит, буду надеяться, поскольку других вариантов не дано.
Я продвигалась на ощупь, разведя руки в стороны и касаясь вытянутыми
пальцами стен тоннеля.
Поначалу было страшно и тоскливо, но потом ничего, пообвыклась. Досчитав
до тысячи четырехсот двадцати восьми, я остановилась, потому что одна из
стен вдруг куда-то делась. Только что была - и нет. Пришлось использовать
вторую спичку, чтобы сориентироваться. Ага, в этом месте коридор
раздваивается. Меня прошиб холодный пот. Если это никокой не коридор, а
подземный лабиринт, состоящий из множества пересекающихся коридоров, тупиков
и опасных ловушек, то я пропала. И никто не узнает, где могилка моя.
Кроме крыс, разумеется.
Не унывать, не отчаиваться и помнить: человек - это звучит гордо.
Особенно в подземелье.
Я пошла направо, решив для себя, что на всякий случай буду придерживаться
исключительно правого курса. Если я попала в лабиринт, то главная опасность
- это начать метаться, спонтанно меняя направление.
Именно так легче всего заблудиться, что, естественно, не входит в мои
планы. Забирая все время направо, я в любой момент смогу развернуться и
найти дорогу назад... Нет, все-таки я отчаянно умна, что бы там ни говорили
злобные завистники.
Неожиданно что-то легкое, но необычайно мерзкое прошлось по ноге. Жуть! Я
отпрыгнула назад и ударилась головой о низкий свод. Нахлынули боль и ужас.
Покатился задетый кем-то - не мной! - камешек. Из саднящего горла вырвался
всхлип: крыса. Так я и знала! Спаси и помилуй.
Кто не пробовал коктейль, составленный из боли и страха, тот, почитай, и
не жил совсем. Любителям острых ощущений рекомендую такую консистенцию: один
к одному и хорошенько вспенить миксером до появления кровавых мальчиков.
Постепенно боль сконцентрировалась в свеженабитой шишке и уже не так
досаждала мне, как оставшийся в сухом остатке ужас. Возникло сильное
искушение зажечь спичку и посмотреть, что происходит вокруг. Может, я в
кольце врагов, которые потирают чумазые лапки в предвкушении плотного
завтрака или что там у них на очереди. Но если я увижу мерзость, то легче от
этого не станет. Так? Так, это во-первых. А во-вторых, осталась последняя
спичка, мой последний шанс выбраться отсюда.
Не думать. Отключить сознание. Его у меня нет. Или думать о чем-то
хорошем. Например, о чашке горячего кофе, о согревающей ванне с каплей
пихтового масла, о средиземноморском пляже, песке, смуглом мулате с жаркими
глазами или, на худой конец, о том, что у любого коридора есть начало и есть
конец...
Интересно, что будет, если в этой темнотище я наскочу на мистера Крыса?
Парной шашлык будет. Шучу. Не шашлык, а полуфабрикат, и не парной, а
глубокой заморозки. Нет, лучше не думать совсем. Отключить сознание
полностью. Его у меня просто нет.
Я галопом миновала еще одну раз