удить франк-другой у Жан-Клода не удалось (тот оказался на такой же мели),
остальные знакомые из Парижа выехали (небось тешатся за карточными столами в
Дювиле  да  набивают себе животы  в  роскошном буфете) -- Найджел  уселся на
софу, закурил (у него еще осталось  семь штук "Диск Бле") и смерил  взглядом
чау-чау Квиффи. Квиффи, не слишком умная даже для собаки, заковыляла к  нему
в ожидании ласки.
     --  Квиффи,  дорогуша,  --  заметил  Найджел,  --   ты  что-то  слишком
раздобрела.
     Решив, что это комплимент, Квиффи, что-то курлыкнула.
     -- Посему, -- продолжал Найджел, -- с сегодняшнего дня ты на диете.
     Квиффи отрывисто тявкнула два раза,  но эти  звуки ровным счетом ничего
не означали.
     --  Но чтобы ты не чувствовала себя  одиноко, я  сяду на ту  же  диету.
Полбанки тебе, полбанки мне -- лучшие собачьи консервы во всем Париже.
     И  свое  слово Найджел  свято сдержал.  Он уже давно  подозревал, что в
Париже человек преспокойно может выжить на лучших сортах собачьих консервов.
А если и этого не хватит, можно стащить малую толику у кошек.
     Чтобы чувствовать себя  не  так  скверно,  он  напомнил  себе, что ел и
похуже во время той дурацкой авантюры в Эфиопии,  а еще хуже в Новой Гвинее,
когда  сопровождал Эрика Лофтона, отправившегося добывать неуловимую райскую
птицу, а в результате не сыскавшего даже чертовой цесарки.
     Уж   таков  Найджел  --  никогда  не  оплакивает  свой  жребий   и   не
предпринимает почти  ничего, чтобы его улучшить.  Стоик. Фаталист (не считая
вопросов  чести). Жан-Клод на его  месте обчистил бы всю квартиру, вплоть до
мебели и прочего, считая, что если человек дает Жан-Клоду такую возможность,
когда тот голоден, значит, он свою участь заслужил.
     Итак,  обнаженный  Найджел  полулежал  на  диване  в  душных  парижских
апартаментах    Эмили,   созерцая   древний   номер    лондонской   "Тайме".
Красно-золотая вспышка -- золотая рыбка вильнула хвостом в аквариуме. Желтый
чирик -- канарейка в клетке. Уличный шум Парижа,  но  без аккордеона.  Тянет
подгоревшим  кофе. И вдруг ожил  телефон  на полированном приставном столике
красного дерева на рю Ашгре Бретон  близ  Сакре-Кер в Париже. Дотянувшись до
него с дивана, Найджел снял трубку и по-французски произнес:
     -- Квартира Шумахер, говорит Найджел.
     -- Найджел? Это Хоб. Найджел перешел на английский.
     --  Мой  дорогой друг,  как приятно  слышать твой голос. Полагаю,  ты в
Нью-Йорке?
     --  Да, но завтра утром вылетаю в  Париж. Рейс  триста  сорок  два, "Эр
Франс".  Найджел,  дела принимают очень славный оборот.  По-моему,  я  смогу
оплатить traspaso.
     -- Вот уж действительно отличная новость,  -- согласился Найджел.  -- А
то я высушил  свои  скудные  мозги,  пытаясь  измыслить  какой-нибудь способ
помочь делу. Но  в  текущий момент я пал до пожирания  кошачьих  консервов в
апартаментах Эмили Шумахер, пока она ведет la vie bohemienne
     в Жуан-ле-Пин.
     --  Если чуток  повезет,  я  смогу  внести  что-нибудь  на  счет, когда
вернусь. Кто знает,  может, в этом году детективное агентство "Альтернатива"
даже принесет какой-нибудь доход.
     -- Слушай, Найджел, ты можешь распоряжаться телефоном там, где живешь?
     -- В разумных  пределах, старина,  я моту делать что заблагорассудится,
кроме распродажи мебели.
     -- Я хочу, чтобы ты позвонил Гарри Хэму на Ибицу. Я пытался пробиться к
нему, но  не  застал. Скажи  ему, что  я возвращаюсь на  Ибицу с деньгами по
traspaso, и если Богу угодно, то задолго до пятнадцатого июля, когда выходит
срок.
     -- Скажу. Откуда столь внезапно свалившееся на тебя богатство?
     -- Помнишь Макса Розена? Агента по моделям?
     -- Да, помню.
     --  Ну,  он  заграбастал меня  тут  в Нью-Йорке. Ему  нужно, чтобы одна
модель была завтра в Париже. Что-то там насчет важной работы для нее. Модель
года и все такое. Он платит мне десять  тысяч долларов за  ее доставку. Плюс
бесплатный билет до Парижа.
     Найджел присвистнул себе под нос.
     -- Тебе что, надо вытянуть ее из тюрьмы или что-то в том же роде?
     --  Просто  она нужна  ему в Париже, и он готов  заплатить мне, чтобы я
позаботился  о  ее  доставке.  Не наше дело,  почему. Увидимся  послезавтра,
Найджел.  Завтра я вылетаю  рейсом "Эр  Франс"  из Нью-Йорка.  Ты все  понял
насчет traspaso?
     -- Можешь положиться на меня, старичок. До скорой встречи.
     Найджел задумчиво оделся, гадая, не разберется ли в этом деле Жан-Клод.
Надо позвонить ему, а потом сразу же браться за traspaso.
     Позвонил  Жан-Клоду. Тот  поднял  трубку  после  первого же  гудка. Они
договорились встретиться  через  полчаса.  Затем  Найджел набрал номер Гарри
Хэма  на  Ибице,  надеясь  застать   его  в  баре  "Эль  Кабальо   Негро"  в
Санта-Эюлалиа. И пока ждал соединения, все поджимал  губы, покусывал Кончики
усов и  дергал себя за  бороду,  раздумывая о Максе Розене и  о том, с какой
стати тот раз в двадцать переплачивает за услуги Хобу, которого  толком и не
знает. Это надо обмозговать.

        "ГЛАВА 19"

     Аврора  быстро  собрала  вещи, взяв чемодан  из свиной  кожи.  Визит  к
стоматологу она уже отменила. За квартиру надо  будет  платить  только через
две  с  половиной  недели. К  тому времени станет  ясно,  сколько  продлится
пребывание  в Париже. Тогда  и решать,  как быть  дальше А пока  надо просто
попасть туда
     Она стояла  посреди своей прекрасно обставленной квартирки на Восточной
Шестьдесят шестой улице близ Ист-Ривер-Драйв, одетая лишь в юбочку, лифчик и
розовые  шлепанцы,  и  прихлебывала  обогащенный  персиковый  нектар,  якобы
восполняющий   нехватку   витаминов,   утрачиваемых    при   злоупотреблении
наркотиками.
     Сквозь  венецианские  жалюзи пробивались  косые лучи солнца.  За  окном
пульсировал, рокотал и  корчился  Манхэттен на  свой обычный  и неповторимый
лад.  Аврора  стояла перед окном  -- высокая и стройная даже в шлепанцах без
каблука;  длинные золотисто-рыжие волосы под Риту Хейуорт в "Даме из Шанхая"
небрежно  рассыпаны  по  смугловатым  плечам. Она  совершенно  непроизвольно
очаровательно надула полные губы, сказав себе: "Лады, деточка, теперь встает
деликатный вопрос о том, как отделаться от Эмилио".
     Эмилио -- переодетый  агент АБН, ухлестывающий за ней. С ним  назначено
свидание  нынче вечером  в  восемь  часов  в  баре  "Карнавал"  на  Западной
Семьдесят второй. А еще Эмилио  звал ее съездить  с ним на выходные в Манток
на  рыбалку. У  него  в  распоряжении роскошный коттедж какого-то  парня  из
мафии.  Аврора  уже  более-менее  согласилась  сопровождать  его,  но  затем
одумалась. А теперь,  в  свете грядущей  утром  поездки  в Париж, необходимо
отменить Манток и расстроить вечернее свидание. Надо еще  сделать  кое-какие
дела.  Кроме  того, он  принадлежит к  ее  прошлой  жизни, а  с  ней  Аврора
собралась покончить Однако как расстроить свидание?
     Позвонить ему? Но  ей совершенно неизвестно,  где  искать его до самого
свидания.  Звонить  ему  в  штаб-квартиру  АБН  нельзя, потому что  Эмилио и
невдомек,  что   Авроре  известен  настоящий  род   его  занятий.   Сам   он
отрекомендовался как  ушлый малый с хорошими связями и без  явных источников
дохода.  Может, заглянуть в спортклуб  "Пять очков" и сказать ему? На  самом
деле ей  не хотелось так поступать. В  последнее время Эмилио держится очень
по-собственнически,  будто имеет на  нее какие-то права. Авроре это пришлось
не  по душе. Все чаще и чаще она возвращалась  мыслями к тому, что  связь  с
Эмилио  пора  прекратить Он  был забавен  на свой  грубый,  буйный,  чуточку
злобный манер,  ну и хватит на том, как сказала  бы ее подружка-еврейка Сара
Дитер.
     И  чем  больше Аврора об этом  думала, тем неуютнее ей становилось  при
мысли,  что  придется  лично  сообщить  Эмилио о  своем  отъезде. Он слишком
дотошен. Слишком настырен Ну и гори он синим пламенем, сделать это придется.
     Наконец-то решившись, она подошла к  гардеробу  и начала выбирать наряд
для встречи.

        "ГЛАВА 20"

     "Ля  Пи  Ажиль"  --  небольшой, не слишком  интересный  парижский  бар,
пропахший  типично  парижскими ароматами опилок и черного  табака, винного и
пивного перегара. Внутри  сидело с  полдюжины  человек  -- рабочих из  этого
квартала.  Черно-белый телевизор  показывал футбольный  матч,  но  никто  не
проявлял особого  интереса. Прибытие "Бужоле" нового урожая дало людям повод
выпить;  впрочем,  они в  таковом и  не  нуждались, жизнь  сама по  себе,  а
алкоголь сам по себе.
     Найджел сел под открытым  небом  на террасе, подняв  воротник пальто от
резкого,  неожиданно свежего ветра.  Одет он  был  замечательно: в  твидовый
костюм "Сэвил Роу" той  разновидности, которые с возрастом только выигрывают
-- настоящее  благо  для джентльмена, не имеющего возможности менять  костюм
каждый год или каждые десять  лет. Притом он курил длинный окурок, найденный
здесь же в пепельнице. Когда  подошел официант, Найджел заказал чашечку кофе
и графин простой воды.  На террасе было  зябко, но он  впервые  за  три  дня
покинул стены апартаментов Шумахер.
     Не успел он докурить, как подоспел Жан-Клод,  грея руки дыханием, -- на
костлявых  плечах  мешковатый  сине-красный  свитер, черные  волосы зализаны
назад на латиноамериканский манер "жиголо", на губах -- привычная ухмылка.
     Сунув руки в  карманы, Жан-Клод плюхнулся на  металлический стул. А как
только подошел официант,  заказал черный кофе для себя и кофе  с  бренди для
Найджела.
     Жан-Клод  тоже сидел на мели, но не так серьезно,  как  Найджел Он  мог
позволить себе питаться, хотя в "Ле Ша Вер" подают, пожалуй, худшие блюда во
всем Париже.  Так называется  ночной  клуб в одном из зловещих переулочков в
стороне от рю Бланш в Пигаль. Там Жан- Клода кормили один раз в день в обмен
за  усмирение клиентуры  и  исполнение роли телохранителя  владельца-иракца,
пребывающего не  в ладах с каким-то  людьми, посланными с  родины батистской
партией, чтобы вправить ему мозги. Чем он им насолил, давным-давно забылось.
Никто даже смутно не догадывался, чем же нехорош аль-Тарги, зато  все знали,
что  с ним  еще предстоит  посчитаться.  Но  только  не во  время  дежурства
Жан-Клода.
     Жан-Клод  даже отдаленно  не  напоминал могучего громилу --  рост около
пяти футов, вес сто двадцать фунтов, жилистый, с молниеносной реакцией.
     -- Да на кой мне  мускулы?  --  бывало, говаривал  Жан-Клод.  -- Побить
женщину -- сила не нужна. Что ж до мужчин -- пистолет, нож... -- Он разводил
руками выразительным жестом апаша, изогнув уголки рта книзу.
     Жан-Клод -- тот еще субъект. Может, отдаленные перспективы для него  не
так  уж  радужны,  но  пока что  репутация  бешеного пса служила  ему добрую
службу. Как и Найджел, он поджидал, когда подвернется что-нибудь подходящее.
     -- Очень  мило с твоей стороны,  старичок,  -- промолвил Найджел, когда
принесли напитки. -- Получил наследство, что ли?
     -- Фифи настояла, чтобы я взял  у нее небольшую ссуду, -- пожал плечами
Жан-Клод.  --  Но, боюсь, в  последний раз.  Она  -- как  вы там,  британцы,
выражаетесь? -- исчерпалась.
     -- Это американцы  так  говорят, -- поправил  Найджел.  -- Но вообще-то
выражение  универсальное.  Хоб  считает,  что   вскорости   могут  поступить
небольшие дивиденды.
     Жан-Клод выпятил  нижнюю губу, что должно  было означать: поверю, когда
увижу, потом подмигнул, демонстрируя, что это только в шутку.
     -- Самое время агентству уплатить за  нашу работу хоть что-то. Он нашел
богатого инвестора?
     --  Что-то вроде того. Он конвоирует даму из  Нью-Йорка в Париж, за что
получает десять тысяч долларов и бесплатный билет.
     Сделав типично галльский жест, Жан-Клод воскликнул:
     -- Peste
     . Вот такая работа по мне! На кого он работает?
     -- Не думаю,  что  вы знакомы. Его зовут Макс Розен, он провел лето  на
Ибице А ты, по-моему, в то лето был в Норвегии с графиней.
     -- О да, с  герцогиней  -- Жан-Клод поцеловал кончики пальцев,  закатив
глаза, как человек, вспоминающий о славном  былом. -- Но я вернулся на Ибицу
как раз вовремя, чтобы познакомиться с Розеном. Я остановился у Аллана Дарби
и Сью, ты разве забыл?
     -- Конечно, старичок. А я -- у бедного старины Эльмира.
     -- Разумеется, мне известно об агентстве Розена.
     -- В каком это смысле разумеется"?
     --  Разве  не очевидно,  -- растолковал Жан-Клод, --  что, если человек
питает  интерес  к   дамам,  ему  не  повредит  водить  дружбу  с  тем,  кто
трудоустраивает красивых юных манекенщиц? Я звонил Максу Розену как-то  раз,
когда навещал Нью-Йорк. Он -- как бы это выразиться? -- сосватал...
     --  Да, несомненно, именно это словечко ты  и подыскивал, -- подтвердил
Найджел.
     --  Он   сосватал   ошеломительную  черную   девушку,  показавшую   мне
достопримечательности Гарлема.
     -- Что ж, этот самый Розен нанял  Хоба отыскать и эскортировать молодую
даму  в  Париж.  Насколько я понял,  отыскать  эту молодую  особу  отнюдь не
трудно.
     -- И он платит за это десять тысяч долларов, -- подхватил Жан-Клод.
     -- Да  еще за билет до  Парижа, который стоит пять сотен, а то тысячу с
лишком, если первым классом, как я подозреваю.
     Жан-Клод немного пораскинул умом.
     -- Это куча денег.
     -- Именно так я и подумал.
     -- Слишком много за эскорт. Слишком мало за ходока.
     -- Прошу прощения, старичок?
     --  Ходоком,  --  пояснил Жан-Клод, --  называют человека,  проносящего
наркотики через таможню вместо другого человека.
     -- Да знаю я, кто  такой ходок.  Я же сам тебя научил этому термину. Ты
что, утверждаешь, будто Хоб занялся контрабандой наркотиков за десять тысяч?
     -- Решительно  нет.  Я уверен,  что  Хоб больше  не  станет  заниматься
контрабандой наркотиков ни за какие деньги после того, что было в Турции. Но
думаю, им  могут  воспользоваться. Сунуть что-нибудь  в  его  чемодан  перед
таможней. Такое делалось уже миллион раз.
     --  Хоб  ни  за что не попадется  на столь  дешевую уловку, -- возразил
Найджел, однако как-то неуверенно.
     -- Хобу нужны  десять тысяч на traspaso, -- указал Жан-Клод. --  Дальше
этого он мыслями не залетает, nest-ce pas?
     -- Certainement
     ,  --  медленно  проговорил  Найджел. -- Но есть  ли  у  нас  основания
полагать,  что  этот  Макс,  этот модельный  агент, занимается  контрабандой
наркотиков?
     Жан-Клод снова пожал плечами -- дескать, откуда мне знать.
     -- Мы можем сделать парочку звонков и поглядеть; что выяснится.
     Одним глотком допив бренди, а за ним и кофе, Найджел встал.
     -- Пожалуй, именно так и поступим.

        "ГЛАВА 21"

     Аврора должна была встретиться с Эмилио в  баре "Карнавал".  Когда  она
вошла, Эмилио уже сидел  там. Она облачилась в самый очаровательный из своих
дорожных  костюмов  --  короткий  жакет, присборенный  на  бедрах,  короткую
юбочку,   выгодно   демонстрирующую   чрезвычайно  длинные   стройные   ноги
манекенщицы, и шляпку  с  вуалеткой. Так хороша,  что хоть съешь ее, но, как
полагается  модели, на тот  холодный  и  бессердечный  лад,  который  всегда
заводил Эмилио.
     Крупный он, этот  Эмилио, мощный мужчина возрастом  лет за тридцать, но
притом блондин ирландского типа,  вопреки своему испанскому  имени.  Одет не
слишком изысканно, в коричневый габардиновый костюм  из универмага Мэйси,  а
не из бутика.
     Аврора не стала зря терять время, при необходимости она могла держаться
крайне прямолинейно.
     -- Эмилио, мне очень  жаль, непредвиденные обстоятельства. Мне придется
ненадолго уехать.
     Как ни странно,  Эмилио  ожидал чего-то в этом роде. И все же изобразил
на лице соответствующее удивление.
     -- В самом деле? А что случилось?
     -- Еду работать в Париж. Меня только что вызвали.
     -- Во французский Париж?
     -- Именно. Улетаю утром.
     -- Завтра утром?
     -- Да. Сумасшедший дом какой-то, правда? Но ты же знаешь Макса!
     -- Весьма внезапно, -- заметил Эмилио. -- Тебя кто-нибудь проводит?
     -- Фактически  говоря, да. Макс подрядил частного детектива,  чтобы тот
сопровождал меня.
     -- Частного детектива? -- Эмилио негромко присвистнул. -- Смахивает  на
то, что ты и вправду очень нужна Максу.
     -- Он такой дурачок! -- улыбнулась Аврора.
     -- Ну что  ж тут скажешь?  Ужасно не хочется  тебя отпускать. Все  одно
прими поздравления, детка. Как Макс провернул это дельце?
     -- Толком не знаю. По-моему, он давно работал в этом направлении.
     -- Это  имеет  отношение к  слухам насчет слияния Макса с "Дартуа"?  --
поинтересовался Эмилио самым невинным тоном.
     -- А ты где об этом слыхал? -- воззрилась на него Аврора.
     -- Знаешь же, земля слухом полнится, -- пожал Эмилио плечами.
     -- Я дел Макса не знаю, но это меня не удивило бы.
     --  Ну,  ладно.  На  обед-то  у  тебя  время  есть?  Или  хотя   бы  на
глоточек-другой?
     -- Ты же знаешь, я бы с удовольствием, -- ответила Аврора, -- но у меня
и вправду  еще  масса  дел. Позвоню, когда  вернусь. А пока жди  открытку из
Парижа!
     Она  торопливо  чмокнула  его  в  щеку,  грациозно  помахала  ручкой  и
упорхнула. Подозвав такси, швейцар усадил Аврору в машину и  положил туда же
ее чемодан. Эмилио проводил отъезжающее такси взглядом, улыбаясь,  но отнюдь
не от радости.
     Эмилио  осушил бокал,  расплатился и  направился  к  телефону  в  конце
стойки, чтобы кое-куда  позвонить  Поговорив  пару  минут,  покинул бар и на
такси  поехал  в  офис  АБН.  По пути  снял  свой крикливо-яркий  галстук  и
причесался  по-другому,  так что  на  Уорт-стрит  из машины выбрался рядовой
гражданин,  а не уличный повеса с вульгарным вкусом, воспитанным на  фильмах
Микки Рурка.
     Старший  инспектор  Аллан Вудроу  --  долговязый, с  впалой  грудью  --
праздно  дожидался  приезда Эмилио в  своем кабинете  за письменным  столом,
заваленным бюллетенями о числящихся в розыске.
     -- Так что же стряслось, Эмилио? -- он поднял глаза на вошедшего.
     -- Дело Макса Розена. Наконец-то  наметился сдвиг.  Его подружка едет в
Париж.
     -- И?
     -- Ну, по-моему, затевается что-то крупное.
     -- Например?
     --  Макс  --  оптовик.  Полагаю, он  налаживает канал сбыта  кокаина во
Франции.
     -- Возможно. И?
     -- Эта его дамочка. Она наверняка доставит ему часть продукта.
     -- Что  ж,  не  так  уж  сложно  организовать ее  обыск  на французской
таможне.
     -- Повезет  не она,  а тот тип,  что будет  с ней. Частный детектив. Он
повезет.  Яснее ясного, для этого его и взяли. В роли ходока.  И для охраны,
когда товар окажется в Париже.
     --  Может,  ты и  прав, Эмилио. Но  это еще под вопросом. Это ведь лишь
предположения?
     -- Думаю, достаточно основательные, чтобы предупредить Париж.
     -- Это не проблема. Мы с ними уже работали.
     --  Однако  я не  хочу, чтобы они сцапали этих двоих на таможне.  Пусть
пропустят и организуют за ними слежку. Нет смысла арестовывать всего-навсего
ходока,  когда  мы столько времени убили,  разрабатывая это  дело.  Даже  от
подружки торговца наркотиками проку мало. Нам нужен сам Макс, кое-кто из его
коллег, а то и рыбка покрупнее, если мы сможем до нее добраться. Хотелось бы
поглядеть на тех, кто сбыл наркотики Максу.
     -- А ты уверен, что наркотики будут?
     -- Уверен. У меня свои источники. Так что насчет этого?
     -- Что  насчет чего? Попросить Париж о  сотрудничестве мы можем. Может,
они даже организуют "хвост", если хорошенько попросить. Чего еще ты хочешь?
     -- Хочу отправиться туда  лично. Я  разрабатывал Макса Розена почти два
года. Хочу поучаствовать в облаве
     -- Эмилио, ведь ты даже не знаешь французского!
     --  Зато знаю, что делаю. Не  верю  я этим французам, они все провалят.
Сколько уж раз они садились в калошу, забыл?
     -- Эмилио, мы и сами не раз садились в калошу.
     --  Я  -- нет.  Я  уж позабочусь,  чтобы  все  прошло  гладко.  И  хочу