лся  в
тыльную  сторону  ладони.  Тони  занесла  руку  для  нового  удара,  но  тут
очнувшийся охранник попробовал скрутить Тони. Та сбила его с  ног.  Дверь  с
грохотом распахнулась, и на шум вбежал полицейский. Увидев, что  происходит,
он ринулся на Тони, но та ловко лягнула его в пах, и он  рухнул  па  пол.  К
счастью, появились еще двое полицейских. Потребовалось трое здоровых мужчин,
чтобы прижать Тони к стулу. И все это время она  вопила  и  сыпала  грязными
ругательствами. Дэвид лихорадочно пытался остановить льющуюся  кровь,  зажав
рану, но ничего не выходило.
   - Ради Бога, будите ее скорее, - задыхаясь, прохрипел он доктору.
   - Эшли... Эшли.., слушайте меня, - настойчиво позвал Сейлем. - Сейчас  вы
придете в себя. Тони ушла. Теперь можно выйти без опаски. На счет  "три"  вы
проснетесь.
   Эшли мгновенно успокоилась и расслабилась.
   - Вы слышите меня?
   - Да, - тихо, словно издалека отозвалась девушка.
   - Начинаю отсчет. Раз.., два.., три... Как вы себя чувствуете?
   Веки Эшли медленно приподнялись.
   - Ужасно устала. Я говорила что-то? Или... Экран погас. Пленка кончилась.
Дэвид подошел  к  стене  и,  ни  слова  не  говоря,  включил  свет.  Бреннан
театрально похлопал в ладоши:
   - Ну и ну! Вот это игра! Если бы за такое представление давали Оскара...
   - Заткнитесь, - коротко приказала судья Уильямс. Бреннан, приоткрыв  рот,
в полном  недоумении  уставился  на  нее.  Потрясение,  очевидно,  оказалось
слишком велико:  несчастный  прокурор  впервые  видел  всегда  невозмутимую,
сдержанную женщину в подобном состоянии. Наступила неловкая  тишина.  Никто,
казалось, не представлял, как исправить положение.
   - Адвокат, - наконец обратилась судья к Дэвиду.
   - Да, ваша честь?
   - Я была не права. И прошу меня простить. Если можете, конечно.

***

   - Встать! Суд идет!
   Все заняли свои места. Судья Тесса Уильямс ударила молоточком по столу  и
призвала собравшихся к порядку.
   - Должна сообщить, что обе стороны выразили согласие с мнением психиатра,
доктора Сейлема, который еще до суда осматривал и диагностировал обвиняемую.
Суд вынес решение, согласно которому  ответчица  не  виновна  в  совершенных
преступлениях  по  причине  душевного  заболевания.  По  приговору  суда  ей
придется  пройти  курс  лечения  в   закрытой   психиатрической   лечебнице.
Объявляется перерыв.
   Дэвид, совершенно опустошенный, вяло поднялся. Кончено.  Они  победили...
Но какой ценой! У него не осталось никаких сил, чтобы  двигаться,  говорить,
улыбаться... Зато он и Сандра теперь могут заняться собой, не думая, что  на
совести лежит чья-то жизнь. Скоро Сандра родит, на свет  появится  еще  одно
дорогое ему существо.
   При этой мысли усталость куда-то делась. Он поднял  голову,  взглянул  на
судью и радостно объявил на весь зал:
   - У нас будет ребенок!
   И снова сел, дожидаясь, пока все разойдутся, но тут  кто-то  положил  ему
руку на плечо. Дэвид нехотя оглянулся.
   - У меня есть неплохое предложение, - спокойно заметил доктор Сейлем,  не
обращая внимания на измученное лицо адвоката. - Не совсем представляю, каким
образом можно все устроить, но попросил бы вас постараться ради Эшли.
   - О чем вы, доктор?
   - В Коннектикутской психиатрической лечебнице перебывало больше  больных,
страдающих расщеплением  сознания,  чем  во  всех  вместе  взятых  больницах
страны. Мой друг доктор Отто Луисон заведует там отделением. Если вы сумеете
уговорить судью  отослать  Эшли  туда,  думаю,  можно  надеяться  на  полное
излечение.
   - Спасибо, - вздохнул Дэвид. - Сделаю все, что в моих силах.

***

   Он немедленно отправился на розыски  судьи,  но  дорогу  заступил  доктор
Паттерсон.
   - Не.., не знаю, как мне благодарить вас, - запинаясь, пробормотал он.
   - Не стоит, - вымученно улыбнулся Дэвид. - Мера за меру, помните?
   - Но вы блестяще справились. Были моменты, когда я считал...
   - Я тоже.
   - Но вы сумели защитить Эшли. Теперь она обязательно поправится.
   - Не сомневаюсь, - кивнул Дэвид. - Доктор Сейлем предложил отправить Эшли
в Коннектикутскую психиатрическую лечебницу. Тамошние доктора имеют  опыт  в
лечении расщепления сознания.
   Доктор Паттерсон на мгновение задумался:
   - Знаете, Эшли не  заслужила  такого.  Она  прекрасный  человек.  Добрая,
отзывчивая и порядочная.
   -  Несомненно.  Сейчас  же  попрошу  судью  Уильямс  перевести   Эшли   в
Коннектикут.

***

   Судья Уильямс сидела в кабинете, устало просматривая разложенные на столе
бумаги. Очевидно, и ей процесс дался нелегко. Не такая уж она железная леди,
какой хочет казаться.
   - Что вам угодно, мистер Сингер? - чуть поморщилась она.
   - Пришел просить об очередном одолжении.
   - Надеюсь, что в моей власти вам его оказать, - впервые за все это  время
улыбнулась Тесса. - Чем могу помочь?
   Дэвид пересказал судье слова доктора Сейлема.
   - Что ж, весьма необычная  просьба.  Здесь,  в  Калифорнии,  тоже  немало
прекрасных заведений подобного рода.
   - Вы правы, - разочарованно вздохнул Дэвид. - Спасибо, ваша честь.
   Он уже повернулся к двери, но, услышав ответ, застыл как вкопанный.
   - Я еще не сказала "нет", мистер Сингер.  Просто  заметила,  что  просьба
весьма необычна. Правда, и дело не из банальных.
   Дэвид замер.
   - Думаю, здесь нет ничего незаконного. Я похлопочу о переводе.
   - Ваша честь, не могу выразить, как ценю вашу доброту.

***

   А в это время Эшли словно в бреду металась по тесной камере.
   "Меня приговорили к смерти. К долгой,  медленной,  мучительной  смерти  в
сумасшедшем доме. Лучше бы убили сразу. По крайней мере без страданий..."
   При мысли о бесконечно тоскливых серых  днях,  расстилавшихся  перед  ней
уныло-однообразным осенним пейзажем, девушка разрыдалась.
   Надзиратель открыл дверь и впустил отца. Тот молча остановился  рядом,  с
отчаянием глядя на плачущую дочь.
   - Милая.., что теперь поделать? Зато тебя не убьют, -  неловко  попытался
утешить он.
   - Я не хочу жить, - замотала головой Эшли.
   - Не говори так, родная. Тебе не повезло. Но такие болезни нынче лечат. И
ты обязательно поправишься. Как только тебе станет легче, переедешь ко  мне,
и я о тебе позабочусь. Не важно, что бы ни случилось, у меня всегда есть ты,
а у тебя - я. Этого у нас не отнимут.
   Эшли потерянно огляделась.
   - Я знаю, что ты сейчас испытываешь, дорогая, но поверь, все переменится.
Моя девочка вернется ко мне исцеленная, избавленная от призраков прошлого.
   Стивен обнял Эшли и неохотно встал.
   - Боюсь, мне нужно давно уже быть в Сан-Франциско. Пациенты ждут.
   Он помедлил, словно ожидая ответа. Но Эшли молчала.
   - Дэвид сказал, что ты будешь лечиться в одном из лучших  психиатрических
центров в мире. Я буду часто тебя навещать. Согласна?
   - Да, - глухо пробормотала Эшли, не глядя на отца.
   - Вот и хорошо, девочка.
   Он снова обнял ее и поцеловал в щеку.
   - Не волнуйся, у тебя будет все на свете. Лишь  бы  скорее  победить  эту
чертову болезнь. Я хочу, чтобы моя малышка снова возвратилась ко мне.
   Эшли растерянно смотрела вслед отцу:
   - Почему я не могу умереть прямо сейчас? Почему меня  оставили  в  живых?
Лучше бы сразу... Через час в камеру ввели Дэвида.
   - Ну что ж, мы добились, - радостно начал он, но при виде Эшли растерянно
осекся. - Что случилось, Эшли?
   - Не хочу в психушку, не хочу! Поскорее бы сдохнуть! Все лучше, чем такое
существование! Помогите мне, Дэвид. Пожалуйста, помогите!
   - Эшли, вам обязательно помогут. С этим ужасом покончено.  Впереди  ничем
не омраченное будущее. Он сжал тонкую руку:
   - Послушайте, до сих пор  вы  мне  верили.  Попробуйте  продержаться  еще
немного и не пожалеете, даю слово.
   Эшли упрямо качнула головой.
   - Повторяйте: "Я, Эшли,  верю  тебе,  Дэвид".  Девушка  набрала  в  грудь
воздуха:
   - Я, Эшли, доверяю тебе, Дэвид.
   - Молодец! - расплылся в улыбке Дэвид. - Вы не пожалеете!

***

   Едва стал известен исход процесса, пресса  словно  взбесилась.  Дэвид  за
одну  ночь  стал  героем,   стойким   защитником   правого   дела,   рыцарем
справедливости, сражавшим драконов  вроде  Микки  Бреннана.  Ему  не  давали
прохода, осаждали просьбами об интервью, требовали выступить по телевидению,
рассказать об ужасающих подробностях. Он едва сумел  вырваться  и  позвонить
Сандре.
   - Солнышко, я...
   - Знаю, милый, знаю. Все видела. И страшно тобой горжусь. Другого такого,
как ты, нет на свете.
   - Передать не могу, как рад, что все кончилось. Сегодня же еду к тебе. Не
терпится...
   - Дэвид!
   - Что, детка?
   - Дэвид.., ой!
   - Что с тобой, солнышко?!
   - 0-о-ох... Рожаю!
   - Без меня не смей! - завопил Дэвид, рванувшись к двери.

***

   Джеффри Сингер весил при рождении восемь фунтов десять  унций  и  казался
счастливому отцу самым прекрасным младенцем на свете.
   - Он твоя копия, Дэвид, - безапелляционно объявила Сандра.
   Дэвид расплылся в лучезарной улыбке.
   - Я рада, что все так хорошо обернулось.
   - Мне бы твою уверенность. Особенно когда  я  барахтался  изо  всех  сил,
чтобы выплыть, - буркнул Дэвид.
   - Ничего подобного! Я никогда в тебе не сомневалась.
   Дэвид стиснул Сандру в объятиях:
   - Нужно бежать, малышка. Я скоро вернусь. Только заберу вещи из кабинета.
***

   Не успел Дэвид переступить порог здания фирмы "Кинкейд,  Тернер,  Роуз  и
Рипли", как его обступили со всех сторон бывшие сослуживцы.
   - Поздравляю, Дэвид!
   - Превосходная работа...
   - Ты здорово им показал...
   Дэвид едва отбился от доброжелателей  и  открыл  дверь  кабинета.  Холли,
по-видимому, давно исчезла. Он стал методически очищать ящики стола.
   - Дэвид!
   Дэвид обернулся. Перед ним стоял Джозеф Кинкейд.
   - Чем это вы занимаетесь?
   - Не хочу ничего оставлять после себя. Раз я уволен...
   - Уволен? - ухмыльнулся Кинкейд. - Какой  вздор!  Нет,  нет  и  нет!  Тут
какое-то недоразумение. Наоборот, мы  решили  вопрос  о  вашем  партнерстве,
мальчик мой. Собственно говоря, я назначил  вашу  пресс-конференцию  на  три
часа дня.
   - Неужели? - холодно обронил Дэвид.
   - Разумеется! Еще бы не...
   - Вам лучше ее отменить, - невежливо  перебил  Дэвид.  -  Я  решил  снова
заняться уголовным правом. С этого дня  я  партнер  Джесса  Куиллера.  Когда
имеешь дело с этой отраслью закона, по крайней  мере  имеешь  представление,
каковы  настоящие  преступники.  Так  что,  Джо,  беби,  можешь  взять  свое
партнерство и сунуть его в.., туда, куда никогда солнышко не заглядывает!
   И, подхватив пакет, вышел из комнаты.

***

   Джесс Куиллер обошел весь пентхаус и восторженно присвистнул:
   - Вот это да! Словно для вас создано!
   - Спасибо, - улыбнулась Сандра и, услышав крик, поспешила  в  детскую.  -
Пойду посмотрю, что с Джеффри, - бросила она на ходу.
   Джесс поднял со стола  изящную  серебряную  рамку  с  первой  фотографией
малыша:
   - Чудесная работа. Это подарок?
   - Да. От судьи Уильямс.
   - Рад, что ты вернулся, партнер, - смущенно пробормотал Джесс.
   - И я рад. Очень.
   - Тебе, наверное, хочется немного  отдохнуть,  расслабиться,  прежде  чем
приступить к работе.
   - Пожалуй. Мы думали взять Джеффри и поехать в Орегон к родителям Сандры,
ну а потом...
   - Кстати, сегодня утром  я  получил  из  суда  интересное  дело.  Женщину
обвиняют в убийстве двух ее детей. Мне почему-то кажется, что она невиновна.
К несчастью, приходится отправиться в Вашингтон, где начинается процесс,  на
котором я должен выступить,  так  что,  возможно,  ты  поговоришь  с  ней  и
составишь собственное мнение...

КНИГА 3

Глава 22

   Коннектикутская психиатрическая  лечебница,  расположенная  в  пятнадцати
милях к северу от  Уэстпорта,  первоначально  была  поместьем  Уйма  Бекера,
богатого голландца, построившего здесь дом в  1910  году.  На  сорока  акрах
плодородной  земли  находились  огромный  особняк,  мастерская,  конюшни   и
плавательный бассейн. Администрация штата купила имение в 1925  году,  после
чего здание  было  переоборудовано  под  больницу,  и  теперь  в  нем  могли
разместиться до сотни  пациентов.  Территорию  окружала  высокая  ограда  из
металлических прутьев,  а  у  ворот  неизменно  дежурила  охрана.  На  окнах
укрепили решетки, и одно крыло дома было специально приспособлено для  буйно
помешанных.
   В кабинете доктора  Отто  Луисона,  главы  психиатрической  клиники,  шло
совещание. Доктора Гилберт Келлер и Крэг Фостер обсуждали  новую  пациентку,
приезда которой ожидали с минуты на минуту.
   Все трое были известными специалистами по такому  малоизученному  недугу,
как расщепление сознания, или деперсонализация. Гилберт Келлер, сорокалетний
мужчина среднего роста,  светловолосый,  с  сосредоточенным  взглядом  серых
глаз, сидел напротив Отто Луисона,  семидесятилетнего  коротышки,  типичного
врача, каким  его  представляют  большинство  посторонних:  борода,  пенсне,
крахмальный воротничок и озабоченное лицо.
   Доктор Крэг Фостер много лет работал с доктором Келлером и написал  книгу
по диагностике  и  лечению  расщепленного  сознания.  Все  трое  внимательно
изучали историю болезни Эшли Паттерсон.
   - Леди даром времени не теряла, - заметил Луисон. - Всего двадцать восемь
лет, а на счету пять трупов. Не говоря уже о том,  что  пыталась  прикончить
своего защитника.
   - Не женщина, а мечта, - сухо согласился Гилберт Келлер.
   - Придется  держать  ее  в  отделении  для  буйно  помешанных,  пока  вся
клиническая картина не будет ясна, - заключил Луисон.
   - Когда она  прибывает?  -  осведомился  Келлер.  И  словно  в  ответ  из
переговорного устройства раздался голос секретаря:
   - Доктор Луисон, сейчас привезут  Эшли  Паттерсон.  Доставить  ее  в  ваш
кабинет?
   - Да, пожалуйста, - откликнулся Луисон и вздохнул. - Всем все ясно?
   Путешествие превратилось в настоящий  кошмар.  После  окончания  процесса
Эшли продержали в тюрьме  три  дня,  пока  не  были  отданы  соответствующие
распоряжения.
   Тюремный  автобус  доставил  ее  в  аэропорт  Окленда,  где  уже   ожидал
специально переоборудованный самолет, "ДС-6", один из  многих  в  гигантской
Национальной    системе     транспортировки     заключенных,     управляемой
Всеамериканской службой судебных исполнителей.
   Сегодня на борту было двадцать четыре узника,  скованных  наручниками  по
рукам и ногам. Ту же процедуру проделали и с Эшли.
   "Почему они творят это со мной?  Я  совершенно  не  опасна.  Обыкновенная
несчастная женщина!"
   Но ехидный голос в душе не преминул напомнить:
   "Бедняжка, прикончившая кучу народа! Тоже мне воплощенная невинность! Как
только можно жить с этим?!"
   В отличие от нее остальные заключенные были  закоренелыми  преступниками,
прошедшими огонь и воду, осужденными за убийства, изнасилования, вооруженный
грабеж и тому подобные милые "развлечения". Эшли была единственной  женщиной
в самолете и, естественно, привлекала  всеобщее  внимание.  Вскоре  начались
неуклюжие, но довольно откровенные заигрывания.
   - Привет, беби! - плотоядно ухмыльнулся  один.  -  Не  хочешь  подойти  и
погреть мне коленки.., или то, что между ними?
   - Заткнись, - рявкнул конвойный.
   - Эй! До чего же ты черствая личность! Ни капли романтики!  Сам  подумай,
теперь какой-нибудь счастливчик оприходует эту сучонку только  лет  через...
Сколько тебе впаяли, киска?
   - Небось у тебя так и зудит дать крутому мужичку, -  вмешался  другой.  -
Как насчет того, чтобы поразвлечься вместе?
   - Погодите! - неожиданно охнул третий.  -  Это  та  телка,  что  ухлопала
пятерых и отрезала им яйца!
   Все молча уставились на Эшли. По  какой-то  причине  у  шутников  пропала
охота продолжать перепалку.

***

   По пути в Нью-Йорк самолет делал две посадки, чтобы выгрузить или принять
на борт очередную партию заключенных. Полет был долгим,  лайнер  то  и  дело
попадал в воздушные ямы, и к тому  времени,  когда  они  наконец  прибыли  в
аэропорт Ла Гуардиа, Эшли порядком укачало.
   Едва самолет приземлился, к трапу подошли двое полицейских.  С  ног  Эшли
сняли наручники, но тут же вновь заковали, едва она  уселась  в  полицейский
фургон.  Ее  никогда  еще  так  не  унижали.  И  на  душе  становилось   еще
омерзительнее, потому что она считала себя  совершенно  нормальной.  Неужели
они вообразили, будто она намеревается сбежать или убить кого-то? Все это  в
прошлом, все кончено. Разве они ничего не знают? Эшли уверена, что подобного
больше не случится. Все что угодно, лишь бы  оказаться  подальше  отсюда.  В
любом месте, любой точке земного шара.
   Она сама не помнила, как задремала. Разбудил ее голос конвойного:
   - Просыпайтесь, приехали.
   Она в Коннектикуте. Что ждет ее здесь?

***

   Эшли  Паттерсон  сразу  отвели  в  кабинет  доктора  Луисона.   Невысокий
бородатый человек поднялся ей навстречу:
   - Добро пожаловать в Коннектикутскую лечебницу, мисс Паттерсон.
   Бледная, измученная Эшли, не отвечая,  глядела  на  него.  Доктор  Луисон
представил своих коллег и придвинул Эшли стул.
   - Садитесь, пожалуйста. Офицер, снимите с нее наручники.
   Тот мгновенно выполнил приказание. Ноги Эшли подкосились. Она едва успела
плюхнуться на сиденье.
   - Вероятно, вам нелегко пришлось, - заметил доктор Фостер.  -  Мы  готовы
сделать для вас все возможное, чтобы в один прекрасный день вы вышли  отсюда
здоровая и исцеленная.
   - Сколько.., сколько мне придется здесь пробыть? - выдавила Эшли.
   - Пока трудно сказать, - развел руками доктор Луисон.  -  Если  излечение
возможно, на это уйдет пять-шесть лет.
   Каждое  слово  пронизывало  Эшли  как  удар   молнии.   "Если   излечение
возможно... Пять-шесть лет..."
   - Никаких крайних мер. Лечение состоит из комбинации  гипноза,  групповой
психотерапии, арт- и игровой терапии. Сеансы проводит доктор Келлер.  Важнее
всего помнить, что мы вам не враги.
   - Мы здесь, чтобы помочь вам, - добавил Келлер, - и хотим, чтобы вы  тоже
нам помогали. Изо всех сил.
   Доктор Луисон вызвал санитара. Тот взял Эшли под Руку.
   - Служитель отведет вас в вашу комнату, -  сказал  Фостер.  -  Позже  еще
поговорим.
   После ухода Эшли Отто оглядел собравшихся:
   - Ну, что скажете, коллеги?
   - По крайней мере у нас есть одно преимущество. Всего два чужеродных "я".
   - Сколько было у той несчастной, Белтранд? - силился припомнить Келлер.
   - Девяносто.
   - Ничего не скажешь, повезло.

***

   Эшли не знала, чего  ожидать,  но  почему-то  представляла  себе  темную,
сырую, зловещую темницу. Однако лечебница оказалась больше похожей на уютный
загородный клуб. Только с железными решетками на окнах. И надзирателями. Как
в тюрьме.
   Пока служитель вел Эшли по светлым коридорам, та с удивлением  наблюдала,
как пациенты свободно общаются  между  собой  и  ходят  повсюду  без  всяких
ограничений. Здесь были люди разных  возрастов,  и  все  казались  абсолютно
нормальными. Почему они здесь? Кое-кто улыбался и здоровался, но  Эшли  была
чересчур  растерянна,  чтобы  отвечать.  Все  казалось  нереальным.  Она   в
сумасшедшем доме, психушке. Сейчас над ней начнут издеваться.
   "Неужели я безумна?!"
   Они добрались  до  большой  стальной  двери,  отделявшей  часть  дома  от
остальных помещений. Перед дверью стоял охранник. Он нажал красную кнопку, и
дверь медленно отъехала в сторону.
   - Это Эшли Паттерсон, - объявил сопровождающий.
   - Доброе утро, мисс Паттерсон, - приветствовал второй служитель.
   Все как обычно, ничего из ряда вон выдающегося. "Не правда! Ничего уже не
будет как обычно. Мир перевернулся!"
   - Сюда, мисс Паттерсон.
   Ее подвели ко второй двери. Эшли ступила внутрь и оказалась в  просторной
комнате с пастельно-голубыми стенами, небольшим диваном и широкой кроватью.
   - Здесь вы пока будете жить. Сейчас принесут ваши вещи.
   Охранник вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
   "Здесь вы пока будете жить".
   Девушка начала задыхаться. Что, если она не пожелает жить здесь?