Юлия ШИЛОВА
   УКРОТИТЕЛЬНИЦА МУЖЧИН, ИЛИ ХИЩНИЦА



Анонс

   Все было у Светланы: прекрасная семья, любящий муж, достаток - и  все
в одночасье рухнуло, как карточный домик. Из обеспеченной супруги нового
русского Светлана  превратилась  в  "брошенку",  мать-одиночку  с  двумя
детьми, которых не сегодня-завтра буквально не на что будет  кормить.  И
какая бы на ее месте отказалась  от  заманчивого  предложения  непыльной
работы за хорошие деньги да  еще  и  на  берегу  Средиземного  моря.  Но
бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке, и замечательная
работа на поверку оказывается рабством с сексуальным уклоном. Не в силах
вынести мучений, Светлана решает бежать из кромешного ада -  и  попадает
из огня да в полымя...

   Я согласна жить в мире, которым правят мужчины, до тех пор, пока могу
быть в этом мире женщиной.
   Мэрилин Монро, американская киноактриса

Глава 1

   Я стояла, уткнувшись лицом в оконное стекло, и  чувствовала,  как  по
моим щекам скатываются слезинки. Ну вот и все, Светка... Ну вот и все...
Закончился очередной эпизод в твоей жизни. Эпизод... Длиною в  несколько
лет... Психологи утверждают, что самое тяжелое испытание для женщины,  -
узнать, что ее бросил любимый. Боже, как же они не правы. Самое  тяжелое
испытание для женщины - это знать, что ее бросил муж.
   Мне было чертовски плохо. Господи, кто бы только знал, как  мне  было
плохо. В последние дни я хожу, как лунатик, и едва держусь на  ногах.  А
сегодня... Сегодня я в первый  раз  за  несколько  дней  посмотрелась  в
зеркало.
   Посмотрелась и пришла в  ужас.  Мне  показалось,  что  к  моим  годам
накинулся еще десяток. С самого начала я  знала  одно,  что  мне  просто
бессмысленно тягаться с молодой соперницей.
   Господи,  а  ведь  все  так  прекрасно  начиналось.  Мне  всегда  все
завидовали. Такой муж! Красавец! Добытчик!
   Семьянин! А самое главное, я-то знала, что он меня любит  и  мы  друг
друга понимаем, а счастье -  это  когда  тебя  понимают...  А  может,  я
ошибалась? После того что произошло,  я  уже  не  могу  делать  какие-то
выводы и здраво смотреть на вещи. И все же у нас была  любовь,  глубокая
страсть, родство душ и общность  взглядов.  Мы  понимали  друг  друга  с
полуслова... Мы находили друг в друге утешение... Мы...
   Я достала платок и вытерла слезы. Больше никогда не будет слова "мы".
Теперь будет только одно-единственное слово - "я". Наверно, тогда я была
слишком счастлива, слишком открыта и слишком слепа... Я не углядела  тот
момент, когда в наших отношениях появилась трещина, хотя мне до сих  пор
кажется,  что  никакой  трещины  не  было.   Просто   он   стал   дольше
задерживаться на работе, чаще  уезжать  в  командировки,  чаще  посещать
мальчишники...
   Он стал отдаляться, а я не переставала  ему  верить  и,  открыв  рот,
смотрела в его равнодушные и уже какие-то холодные глаза.
   Ведь всего несколько дней назад у меня был муж.
   Любимый  муж.  Чудесные  дети.  Восьмилетний   Сашка   и   пятилетняя
Катенька...  Дети  остались.  Они  мирно  спят  в  своих  кроватках,   а
проснувшись, спрашивают меня о том, когда вернется любимый папочка. Дети
остались, а мужа не стало.  Когда  я  забеременела  Сашкой,  мой  супруг
плакал от счастья и буквально всю мою беременность носил меня на  руках.
"Еще дочка - и считай, что ты отстрелялась",  -  постоянно  говорил  мне
любимый, пока подрастал Сашка. И скоро я "отстрелялась", а как же иначе!
   За Катенькой мой муж приехал на лимузине, таком белоснежном  и  таком
длинном. На глазах у всего роддома он торжественно посадил нас внутрь  и
повез в новую, только что отремонтированную квартиру. А там...
   Шикарный ужин при свечах, шампанское, икра  и  легкая  музыка....  Мы
лежали в объятиях друг друга и рассуждали о том,  какая  на  нас  теперь
лежит ответственность за двоих беззащитных крошек.
   У нас была мирная и по-настоящему счастливая семья.  Мы  любили  друг
друга, но никогда не говорили об этом  вслух.  Костик  просто  старался,
чтобы мы ни в чем не нуждались, а я создавала уют и из всех  сил  делала
нашу домашнюю гавань спокойной и тихой. У нас не было не  то  что  ссор,
даже размолвок. Иногда Костик нежно  обнимал  меня  за  плечи  и  как-то
лукаво спрашивал: "Светка, а ты хоть ревновать-то умеешь?"  Я  удивленно
пожимала плечами: "Зачем?" - "Ну  мало  ли,  а  может,  я  загуляю?!"  -
буквально корчился от смеха Костик. "От таких женщин, как я, не  гуляют,
- самоуверенно заявляла я и  чувствовала,  что  слепо  верю  в  то,  что
говорю.  -  И  вообще  ревнуют  только  те,   у   кого   есть   комплекс
неполноценности, а у меня его нет. Я полноценная женщина".
   Мы прожили вместе ровно десять лет. В этом году у нас была бы круглая
дата. До нее мы не дотянули совсем немного - каких-то полтора месяца.  А
самое главное, что за всю супружескую жизнь у меня не было ни  одного  -
да, да, ни одного! - греха. Понятно какого. Я не изменила своему мужу ни
разу. Наверно, это покажется смешным, но я  вышла  замуж  девственницей.
Тогда мне было ровно восемнадцать лет. До Костика у меня были,  конечно,
поцелуи на лестничных клетках, крепкие объятия, но дальше этого дело  не
шло.  Наверно,  я   была   несовременной   и   именно   этим   оказалась
притягательной для Костика. Если нам дается всего  одна  жизнь,  значит,
нам дается  всего  один  мужчина.  Именно  так  считала  я  и  старалась
следовать этому правилу.
   Все эти годы я считала себя счастливой женщиной, которая пусть  и  не
сделала  блестящей  карьеры,  не  получила  хорошего   образования,   но
состоялась в семье. Ведь состояться можно не только в работе. Изо дня  в
день я занималась воспитанием детей, отводила их в школу и детский  сад,
затем встречала, кормила, делала с  ними  уроки,  гуляла  во  дворе  или
ближайшем парке, готовила вкусный ужин и ждала  мужа  с  работы.  И  так
каждый день... И так изо дня в день... Теперь я делаю все то  же  самое,
правда, с трудом и мокрыми от слез  глазами...  Потому  что  мне  больше
некого ждать с работы.  Некого!  Никто  не  позвонит  в  мою  дверь,  не
поцелует меня в щеку и не наденет домашние тапочки, которые я  аккуратно
ставлю у самого входа. Никто не ляжет со мной  на  кровать,  не  включит
телевизор и не будет рассказывать мне о том, как прошел сегодня  рабочий
день.
   Моя кровать совершенно пуста, и я уже успела спрятать вторую  подушку
в шкаф... Наверно потому, что в ней больше нет необходимости. По ночам я
искала рукой родное тело и, не найдя его,  заходилась  рыданиями.  Очень
тяжело привыкать спать одной, если целых десять лет ты спала в кровати с
любимым. Я всегда знала, что нам хорошо вместе и мы очень привыкли  друг
к другу, а привычка, как известно, свыше нам дана.
   Закрыв кухонную дверь, я открыла окно, достала пачку сигарет и  жадно
закурила. Это были его сигареты...
   По вечерам  он  высовывался  в  окно,  брал  чашку  чая  и  закуривал
сигарету. Я садилась рядом и постоянно сетовала на то,  что  в  квартире
находятся дети, что надо бросать курить и не доставлять неудобств  своим
близким. Тогда я ругалась, а теперь закурила сама... Бог мой, кто бы мог
подумать, что я когда-нибудь закурю... Кто бы мог по, думать...
   Я вспомнила тот страшный день, который был совсем недавно. Мое сердце
бешено заколотилось, а из  груди  вырвался  громкий  стон.  Костик,  как
всегда, пришел с работы... Я протянула ему домашние тапочки. Он прошел в
комнату и нервно по ней заходил. В комнату прибежали  возбужденные  дети
для того, чтобы поприветствовать своего  отца,  но  Костик  попросил  их
выйти в детскую, потому что взрослым надо поговорить. Я вытерла  руки  о
фартук и убежала на кухню дожаривать пышные оладьи.
   Крикнув Костику  на  ходу,  что  мне  нужно  ровно  десять  минут,  я
попросила его переодеться и оценить мои кулинарные труды. Но...
   Но Костик сказал, чтобы я выключила  газ  под  оладьями,  что  он  не
голоден и что от печеного у него появляется изжога. Я  подумала,  что  у
него какие-то трудности на работе, что он  просто  не  в  духе  и  очень
устал. И я молча принялась жарить эти злосчастные оладьи, которые раньше
Костик постоянно нахваливал и  поглощал  в  неимоверных  количествах.  Я
надеялась на то, что сейчас мой муж успокоится, переоденется, зайдет  на
кухню, как всегда, поведет носом и восторженно скажет о том, как же  ему
повезло с женой, потому что ни одна женщина на земле  не  сможет  испечь
такие оладьи, какие получаются у  меня.  Но  Костик  не  переоделся.  Он
буквально влетел на кухню, злобно выключил плиту, схватил  сковородку  и
выкинул еще не дожаренные оладьи в мусорное ведро.
   У меня загорелись щеки, словно я стояла на  двадцатиградусном  морозе
без одежды, и застучало в висках.
   - Кость, ты что? У тебя на работе неприятности?
   - У меня неприятности дома! - громко закричал Костя и стукнул кулаком
о стену.
   - Тише ты, соседи придут. А что у тебя дома-то?!
   Испуганные дети, заглянувшие на кухню, быстро ушли в свою  комнату  и
закрыли дверь.
   - Что у тебя дома-то? - повторила я свой вопрос и почувствовала,  как
на глазах появились слезы. - Дома у тебя все хорошо. Дети,  слава  Богу,
здоровы. Жена тоже.
   С голоду не умираем. Так что же случилось?!
   - Что случилось? - Костик как-то недобро усмехнулся и  метнул  в  мою
сторону безразличный взгляд. - То, что я полюбил другую женщину.
   - Что?!!  -  я  облокотилась  о  стену  и  почувствовала,  что  теряю
равновесие.
   - Что слышала.  Ты  вообще  понимаешь,  что  люди  могут  друг  друга
любить?!
   - Понимаю, - кивнула я головой. - Я люблю тебя, а ты любишь меня.
   - Это было раньше. Это было давно, и мне кажется,  что  этого  вообще
никогда не было.
   Еще никогда в  жизни  я  не  видела  своего  мужа  таким  жестоким  и
беспощадным. Мне казалось, что сейчас передо мной стоит не мой Костик, а
какой-то чужой, совершенно незнакомый человек. Человек, с которым мы  не
прожили десять лет и не воспитывали двоих детей.
   - Костик, но ты же знаешь, что я тебя очень люблю...
   Ты же это знаешь... Я же родила тебе двоих детей. Дочку и сына...
   - Лучше бы ты мне их не рожала, - резко перебил меня Костик.
   - Как это не рожала? Ты же меня сам об этом просил. Наши дети не были
случайными. Они были запланированными. Они родились в большой  любви.  Я
говорила тебе, что нам достаточно  одного,  но  ты  сам  просил  меня  о
дочери. Ты говорил, что семья считается полноценной, только если  в  ней
как минимум двое детей.
   - Вот именно поэтому мне нелегко от тебя уйти.
   Я ухожу с большим и тяжелым камнем на душе. Ты даже не представляешь,
что это за камень и как мне с этим камнем придется жить.
   - А ты собрался уходить? - я сняла с себя фартук и кинула  его  прямо
на пол. - А зачем? А куда?
   - Света, я люблю другую женщину. Я больше не могу с тобой жить!
   - Как это? - меня слегка затрясло и замотало из стороны в сторону.  -
Как это? А как же я, Сашенька, Катя? Как же мы? - лепетала  я  и  молила
Господа Бога только об одном - чтобы Он не дал мне сойти с ума.
   Костик помог мне встать, усадил меня за кухонный стол,  сел  напротив
и, достав из шкафа бутылку коньяка, налил нам по полной рюмке.
   - На, выпей.
   - Зачем?
   - Затем, что легче станет.
   Я выпила полную рюмку и как-то беспомощно захлопала глазами.
   - Костик, скамей, что ты пошутил! Ну, скажи, что  это  просто  глупая
шутка.   У   тебя   был   напряженный   день   на   работе,   настроение
соответствующее, и ты решил отыграться на мне и детях...
   - Вот этих разборок я боялся больше всего на свете.
   Понимаешь, я хочу уйти без всяких объяснений, слез, истерик и сцен. Я
полюбил другую женщину, понимаешь?! Полюбил!
   - Не надо кричать, - тихонько всхлипнула я. - Не надо мне  объяснять,
что такое любовь. Потому что я сама очень сильно тебя люблю.
   - Мне не нужна твоя любовь. Прости, но это так: она больше не  нужна.
Света, ты молодая, красивая женщина.
   Ты еще сможешь устроить свою судьбу. Ты обязательно кого-нибудь  себе
найдешь.
   - С двумя детьми?
   - Люди находят и с тремя. Если человек полюбит тебя,  он  обязательно
полюбит и твоих детей, - без всяких церемоний принялся уговаривать  меня
Костик.
   - Ты называешь наших детей моими?! Но почему?!
   Ведь я родила их для нас с тобой. Это наши дети! Понимаешь, наши!
   - Я не отрицаю, что это наши дети, - кивнул головой Костик. - Это  ты
совершенно правильно заметила. Но ты сама знаешь, что при  разводе  дети
остаются с матерью, и от этого никуда не денешься. Моя будущая жена  еще
слишком молода для того, чтобы иметь  детей,  но  думаю,  что  в  скором
будущем мы их обязательно заведем.
   - Как ты сказал? Твоя будущая жена?! Но  ведь  я  твоя  жена...  -  я
почувствовала, что земля уходит из-под моих ног и я теряю рассудок. -  О
какой будущей жене ты говоришь, если у тебя есть я? Я и двое детей.
   - Свет, я же тебя попросил. Давай без истерик.
   Пожалуйста, я очень тебя прошу. Сейчас я соберу  свои  вещи  и  уйду.
Квартира, обстановка, шмотки - все остается тебе и детям. Я ни на что не
претендую. Ты же знаешь, что я заработаю еще. На  алименты  подавать  не
надо. Мы с тобой цивилизованные  люди  и  прекрасно  понимаем,  что  все
вопросы надо решить полюбовно. Каждый месяц я буду давать тебе на  детей
деньги, об этом можешь не переживать. Только...
   - Что только? - я посмотрела на своего "чужого" мужа глазами, полными
слез.
   - Только я буду давать деньги на детей. Я не могу их давать на  тебя.
Сама понимаешь, что я больше не  в  состоянии  оплачивать  твои  женские
безделушки и шмотки.
   У меня теперь  новая,  молодая  семья,  и  нам  требуются  конкретные
деньги. Светка, ну что ты так смотришь?!
   Ты хоть понимаешь, о чем я тебе говорю?!
   - Не понимаю, - я отрицательно покачала головой и подумала о том, что
так оно и есть: я действительно тогда не понимала, что творится и почему
Костя говорит подобные вещи. Мне всегда казалось, что такая старая,  как
мир, история может случиться где угодно, с кем угодно, но  только  не  в
моей семье.
   - А что тут непонятного?! - еще больше вспылил  Константин.  -  Свет,
короче, я собираю вещи и ухожу.
   Ты же знаешь, что я на дух не выношу подобные разбирательства!
   Увидев, что Костик направился в спальню прямо к  платяному  шкафу,  я
слегка застонала и почувствовала, что мне невыносимо больно, так больно,
что хотелось заорать на всю квартиру, схватиться за голову и  упасть  на
пол, плача навзрыд. Костик достал свой импортный чемодан  на  колесиках,
который он приобрел для загранкомандировок, и принялся  швырять  в  него
свою одежду.
   - Костик, ты что делаешь? - задала я глупый вопрос.
   - Собираю вещи.
   - Зачем?
   - Затем, что Я ухожу. Я же уже тебе это объяснял.
   Неожиданно в  дверях  появились  дети  и  посмотрели  на  собирающего
чемодан отца непонимающим взглядом.
   - Мам, а что тут происходит? - спросил сын как-то по взрослому.
   - Папа уходит, - еще больше растерялась я.
   - Папа, ты уезжаешь в командировку? - смягчила ситуацию дочь, надеясь
на положительный ответ.
   Набив чемодан доверху, изрядно  вспотевший  Константин  посмотрел  на
детей и, смахнув пот со лба, сжал  губы  в  одну  линию.  Так  он  делал
всегда, когда был сильно разгневан и особенно зол.
   - Дети, пойдите в свою комнату. Нам с  мамой  надо  поговорить.  Папа
едет в долгую командировку, а мама помогает ему собрать вещи.
   - А когда ты вернешься? - довольно серьезно спросил сын и, словно чуя
неладное, прищурил глаза.
   - Я не знаю. Я сам пока ничего не знаю.  Да  пойдите  же  вы  в  свою
комнату!!! И закройте дверь! - Константин, никогда ранее  не  повышавший
голос на детей, заорал что было мочи.
   Перепуганные дети молча поплелись к себе  и,  не  говоря  ни  единого
слова, закрыли за собой дверь.
   - С детьми-то ты так зачем? - я закрыла лицо  руками  и  поняла,  что
сейчас разрыдаюсь.
   - Потому что ты сама виновата.
   - Я?!
   - Ты!
   - Но чем?
   - Кричишь на всю квартиру, как сумасшедшая.
   Могли бы тихо-мирно все решить, и дети бы ничего не знали.
   - Но ведь они все равно бы спросили, где ты.
   А я им должна была бы что-то ответить.
   Но Костя, по-моему, совершенно не  слышал  моих  слов.  Он  встал  на
корточки, закрыл чемодан и посмотрел на меня каким-то безумным взглядом.
   - Светка, ну что, я пошел?
   Не получив  ответа,  он  стал  как-то  пятиться  к  входной  двери  и
совершенно не к месту улыбаться.
   - Я.., это... Я если что-то забыл... Я тогда потом заеду.
   Тут еще половина моих вещей. Я тебе пока ключи от квартиры не  отдаю.
Пусть они будут у меня, чтобы тебя лишний раз звонками не беспокоить.  Я
тихонько дверь своим ключом открою и возьму, что надо. Ты не переживай.
   Я вдруг опомнилась и, бросилась следом за своим мужем.
   - Костя, а где ты будешь жить?
   - У нее.
   - А адрес какой?
   - Зачем?
   - Ну мало ли... Может, с детьми что... - я  говорила  и  чувствовала,
как мои глаза заливают слезы. - Может, ты мне срочно понадобишься,  а  я
даже не знаю, где мне тебя искать...
   Уткнувшись спиной  во  входную  дверь,  Константин  растерянно  пожал
плечами и повел носом.
   - Светка, меня искать не надо. Я сам найдусь. Я же сказал,  что  буду
приходить, детей проведывать. Денег на них давать. А прибегать ко мне на
новую квартиру и устраивать сцены ни к чему. У моей будущей жены психика
слабая. Она просила сделать все интеллигентно и  чтобы  ее  это  никаким
боком не коснулось.
   - Надо же, как ты ее бережешь. Меня ты так никогда не берег.
   - Я же тебе сказал, Светка, что я полюбил. По-настоящему,  понимаешь.
По-настоящему. У меня такое первый раз в жизни.
   - А меня, значит, ты по-игрушечному любил? И  двоих  детей  мне  тоже
по-игрушечному заделал?
   - Я же не помню, Светка, как у меня с тобой было.
   Просто не помню, и все.
   - Я смотрю, у тебя с памятью плохо стало.
   - С памятью у меня и в самом деле нелады. У меня  она  только  сейчас
прорезалась, потому что я только сейчас жить начал.
   В тот момент, когда  Костя  повернулся  в  сторону  входной  двери  и
положил руку на дверную ручку, я тихо всхлипнула и еле слышно спросила:
   - Кость, а она красивая?
   - Кто?
   - Ну, твоя будущая жена.
   - Очень. На нее все мужики на улице оглядываются.
   Фотомодель. Ее даже на обложке журнала напечатали.
   - Она молодая?
   - Двадцать лет, - с особой гордостью произнес мой муж.
   - Но ведь у вас разница в десять лет!
   - Самая нормальная разница. Сейчас этим никого не удивишь.  Сейчас  и
разница в тридцать лет - обычное дело.
   - Но ведь она не будет заботиться о твоем гастрите!
   - Свет, я что, такой беспомощный, что ли? Я смогу о нем  позаботиться
сам.
   - Когда ты жил со мной, ты говорил, что заботиться о  нем  должна  я.
Мол, ты это делать не в состоянии.
   - Когда я жил с тобой, я  многое  не  делал,  потому  что  был  не  в
состоянии. Теперь все по-другому. Я могу идти?
   У тебя больше нет вопросов?
   - У меня есть один последний вопрос, - произнесла я усталым голосом и
почувствовала, как перед глазами все поплыло.
   - Ну, валяй, - Костик старался казаться равнодушным, но  ему  это  не
удавалось. Уголки его губ подергивались и выдавали заметное напряжение.
   - Валяю. А твоя будущая жена знает, что у тебя двое детей?
   - Да хоть с десяток. Ей это безразлично...
   - Как это безразлично?
   - Она сказала, что ей совершенно безразлично, сколько у  меня  жен  и
детей. Ей до этого нет никакого дела.
   - Как это так? У тебя всего одна жена и двое детей.
   - Ну, а дети-то здесь при чем?! Она их что, растить, что  ли,  будет?
На хрена они ей сдались, если она еще молодая и сама родить может.
   - Ну, а на выходные ты их брать не будешь?
   - Зачем?
   - Затем, что очень многие мужчины привозят своих детей в новые семьи.
На праздники или на выходные.
   Я знаю много таких примеров.
   Константин уже в который ра