ться первопутком...
     Загорский  обменялся  поклонами  с  несколькими  из  своих  знакомых,
встретившись на улице...
     - Подождать прикажете, - спросил извозчик, останавливаясь у  подъезда
гостиницы.
     Загорский молча кивнул головой, в вестибюле  гостиницы  его  встретил
швейцар.
     - Сергей Николаевич! - отвесил он  низкий  поклон,  бросаясь  снимать
пальто, - давно не изволили бывать у нас!
     - Здравствуй, Матвей! Верно, что давно я  не  был  у  вас!  Охотился;
уезжал из Томска... Что, Кравер здесь?
     - Здесь-с! Минут десять, как приехали...
     Загорский быстрыми шагами поднялся по лестнице и вошел в общую  залу.
Был час завтраков и поэтому публики в зале было порядочно.
     Несся смутный гул голосов, стук приборов, хлопанье пробок.
     Громадный оркестр в  углу  залы  хрипло  и  нестройно  исполнял  марш
тореадора.
     Загорский остановился у входа  и  окинул  взглядом  столики.  Кравер,
сидящий в одиночестве за одним из столиков,  первым  увидел  Загорского  и
окликнул его.
     Они обменялись рукопожатиями.
     -  В  чем  дело,  добрейший  Рудольф  Карлович?  -  начал  Загорский,
усаживаясь против своего собеседника. - Вы, кажется, не совсем здоровы,  -
продолжал он, вынимая портсигар. - У вас такой нехороший вид!
     Действительно, Кравер был желт, как лимон. События той памятной  ночи
и потеря денег сильно подействовали на беднягу. У него разлилась желчь, да
и, вообще, чувствовал он себя неважно.
     - Скажите лучше, как я еще остался жив! - с горечью отозвался Кравер,
нажимая кнопку звонка.
     - Я вас не понимаю! - пожал плечами Загорский.
     Кравер начал бойко рассказывать, но в это время к  их  столу  подошел
лакей.
     - Что вы съедите?  Я  ограничусь  яйцом  всмятку  и  бульоном.  Нужно
держать диету. Я положительно нездоров.
     Кравер сделал кислую гримасу.
     - Я закажу лангет... соус пикан, понимаешь...
     Лакей молча поклонился.
     - И дайте полбутылки лафита.
     - Слушаю-с!
     - Вы не можете себе представить, что с нами  случилось  на  заимке  у
этого Ковригина, когда вы уехали в  город...  -  начал  Рудольф  Карлович,
морща свой орлиный нос.
     - А именно?
     Кравер подробно рассказал, с некоторыми даже преувеличениями, историю
дерзкого нападения, жертвой которого сделался он и его друзья на заимке.
     - Ваше счастье, что вы уехали в Томск и избежали общей участи, -  так
закончил свой рассказ Кравер.
     Легкая ироническая улыбка скользнула по лицу Загорского.
     - Ну, я то, положим, мало чем рисковал: ведь  карманы  мои  были  уже
опустошены никем иным, как вами, многоуважаемый!.. Скажите же, однако, как
вам удалось освободиться.
     - Мы пролежали до утра... Продрогли до последней  степени.  К  нашему
счастью, из города приехал кучер Ковригина, с письмом от его супруги... Он
нас и освободил. Караульный оказался  также  связанным.  Остальная  дворня
мертвецки пьяна, ничего не помнит - очевидно их одурманили...
     - Ловко сделано! И следов никаких нет! - Кравер махнул рукой. - Точно
сквозь землю провалились! Но довольно об этом: неприятно даже  вспоминать!
Пригласил я вас сегодня, чтобы потолковать о важном деле...
     Кравер понизил голос до шепота...



                          29. ВИНО, КАРТЫ И ЖЕНЩИНЫ

     - Предстоит случай хорошо выиграть!
     -  Где,  -  спокойно  спросил  Загорский,  небрежно  стряхивая  пепел
папиросы.
     - В Томск приехал один богатый подрядчик  с  забайкальской  дороги  -
страстный игрок. Игру ведет большую. Говорят, что проездом в  Красноярске,
он в три дня оставил в клубе 17 тысяч, -  многозначительно  шептал  Кравер
через стол.
     - Верны ли эти данные? - задумчиво покачал Загорский головой.
     - За достоверность сказанного ручаюсь головой! - воскликнул Кравер и,
опять переходя на полушепот,  пояснил:  -  Меня  познакомил  с  ним  Сашка
Фальцвейн. А Сашка, как вам известно, не ошибается в людях: нюх имеет.
     - Располагает ли этот ваш подрядчик в настоящее время крупной суммой?
     - Фальцвейн, не далее как вчера, видел у него бланк  перевода  на  20
тысяч рублей. Чего ж вам более!
     - Гм... вы не знаете, зачем он приехал сюда в Томск?
     - Закупить лошадей  для  своих  работ.  Вот  на  этой-то  почве  я  и
познакомился с ним. Вы ведь знаете лошадей, и я могу вас познакомить...
     - Что ж, познакомьте! Но как вы предполагаете устроить игру?
     Кравер помолчал, потер переносицу и, пытливо смотря на на Загорского,
начал:
     - Видите ли, дорогой мой Сергей Николаевич, можно было  бы,  конечно,
ввести его в клуб, но это будет противоречить моим планам. Не хотелось  бы
устроить игру домашним образом... Играть  мы  с  вами  будем  в  компании!
Понимаете!
     Загорский ничего не ответил на это и принялся за поданный завтрак.
     - Нужно только суметь втянуть его  в  игру,  -  таинственным  шепотом
заметил Кравер.
     - Но  у  меня  нет  сейчас  достаточной  суммы  свободных  денег.  За
последнее время  я  ужасно  проигрался,  -  отозвался  наконец  Загорский,
отпивая глоток вина.
     - Сложимся с вами по тысяче, на первый раз будет довольно!
     - Хорошо! Однако, прежде, чем толковать о деталях, я хотел  бы  лично
увидеть этого господина. Ваш Фальцвейн, может быть, что-нибудь напутал.
     - Кончайте ваш завтрак и едем к нему.
     - К кому!
     - К Шельмовичу, фамилия так подрядчика... Он обещался ждать  меня  до
двух часов дня.
     - А где же он остановился? - полюбопытствовал Загорский,  вынимая  из
жилетного кармана зубочистку.
     - В номерах... Недалеко отсюда - на обрубе...
     - Едемте, у меня здесь лошадь!
     Они расплатились за завтрак и вышли из гостиницы.
     Быстрый иноходец в две минуты доставил их  до  меблированных  комнат,
где квартировал "подрядчик" Шельмович, с которым наши читатели уже знакомы
по предыдущему рассказу.
     - Однако!  -  поморщился  Загорский,  втягивая  носом  кислый  воздух
темного коридора. - В какой помойной яме живет этот ваш знакомый!
     -  Экономия,  батенька,  свойственна  всем  коммерческим   людям!   -
отозвался Кравер.
     В знакомом уже нам номере их встретил г-н Шельмович, одетый  на  этот
раз в модный элегантный смокинг и белый жилет. Черный шелковый галстук был
защиплен громадным поддельным бриллиантом. Такие  же  камни  сомнительного
происхождения украшали крючковатые пальцы мнимого подрядчика.
     - Прошу, господа! - приветствовал он гостей, делая театральный  жест.
- Я давно уже  жду  вас,  многоуважаемый  Рудольф  Карлович!  -  продолжал
Шельмович. - Отчего вы не пожаловали раньше - к завтраку?
     -  Позвольте  вам  представить  моего  друга  -   Сергей   Николаевич
Загорский!
     Лицо Шельмовича озарилось приятнейшей улыбкой, точно он увидел  нечто
давно жданное и горячо желаемое.
     - Очень, очень рад! -  протянул  он  Загорскому  обе  руки.  -  Будем
знакомы! Шельмович, Исай Яковлевич!
     Загорский  холодно  ответил  на  рукопожатие  и   молча   уселся   на
предложенный стул. Шельмович волчком закрутился по комнате.
     - Я так рад видеть вас! Скажите, чем вас угощать! Вы курите.  Вот  не
угодно  ли  сигары...  Рекомендую  -  настоящие,  манильские!  Только   во
Владивостоке можно достать такие сигары...  в  Петербурге,  у  Фека,  надо
заплатить сто рублей за ящик, и то получите худшего качества!
     - О, не беспокойтесь, пожалуйста, мы только позавтракали,  -  заметил
Кравер. - Вот, - продолжал он, - мы вчера говорили с вами, Исай Яковлевич,
относительно выбора лошадей... Мой друг большой любитель и знаток  в  этом
деле и, наверное, не оставит нас своим советом.
     Шельмович даже руками замахал:
     - Что вы! Что вы! Разве я смею злоупотреблять  любезностью  господина
Загорского!
     - Это меня не затруднит! - поклонился последний.
     - Можно войти? - послышался в это время за дверью женский голос.
     Шельмович стремительно бросился к двери.
     - Прошу прощения, господа! - отнесся он к своим  гостям.  -  Войдите,
пожалуйста!
     Дверь открылась. На пороге комнаты показалась Катя в длинном  меховом
манто и дорогом боа. Сзади  ее  смущенно  улыбалась  молоденькая  девушка,
одетая просто, даже бедно.
     - Боюсь, что мы не  вовремя!  -  окинула  присутствующих  пристальным
взором Катя. Глаза ее на минуту остановились на лице  Загорского,  который
бесцеремонно рассматривал спутницу Кати.  -  Какое  странное  сходство!  -
подумала Катя. - В таком случае  мы  зайдем  потом!  -  обратилась  она  к
Шельмовичу.
     - Как вам будет угодно! Пожалуйте! - любезно улыбнулся он.  Он  вышел
проводить девушек.
     - Вы не теряете времени! - многозначительно  произнес  Кравер,  когда
хозяин снова вернулся в номер.
     - Вино, карты и  женщины!  -  деланно  рассмеялся  Шельмович.  -  Моя
слабость!
     - Кстати о картах!  Не  приедете  ли  вы  сегодня  ко  мне  вечерком?
Составим игру, - подхватил Кравер.
     - Ах, пожалуйста! Я очень благодарен за  приглашение!  По  вечерам  я
умираю со скуки! - поспешил согласиться Шельмович.
     Обменявшись   еще   несколькими   незначительными    фразами    гости
откланялись.
     - До вечера! Я вас жду! - еще раз  напомнил  Кравер.  -  Вы  куда?  -
спросил он Загорского, выходя на крыльцо.
     - Домой! - кратко ответил тот, усаживаясь в санки.
     Кравер в свою очередь взял извозчика.
     Домой, однако, Загорский не поехал. Он, проехав  улицу,  велел  вновь
вернуться в номера...
     Шельмович встретил его улыбкой, но Загорский огорошил его сразу:
     - Я вас знаю! Не пробуйте увернуться. Кравер собирается обыграть вас,
как богатого подрядчика; на самом же деле вы - шулер и  аферист!  Молчите,
говорю вам! Я не буду вам мешать! Можете обчистить Кравера, как  липку!  Я
требую от вас одного!
     - Именно! - пробормотал Шельмович.
     - Та девушка, которая приходила к  вам  сейчас,  молоденькая,  должна
быть моей! Понимаете!
     - Ну, как же, однако! - слабо запротестовал Шельмович.
     - Ни слова больше! Я догадываюсь: вы  хотели  купить  ее  как  свежий
товар. За вами и раньше эти дела водились... Согласны ли  вы  уступить  ее
мне?
     - Хорошо!.. Пусть будет так...




                      ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НА ПУТИ К ВИСЕЛИЦЕ


                              1. ПОД ВОЙ МЕТЕЛИ

     Глухая зимняя ночь... Улицы города занесены снегом и тонут в темноте.
Снежная пурга проносится над  спящим  городом,  поет  однообразную  унылую
песню... Жутко... Страшно в такую ночь выходить на улицу...
     ...Бум, бум, бум... -  слабо  разносится  сквозь  шум  непогоды  удар
колокола.
     Бьет полночь.
     В одной  из  самых  глухих  улиц  города  тянется  занесенный  снегом
пустырь. Посредине его черный флигель. Из двух окон верхнего этажа ложится
полоса света. Для того, кто захотел бы попасть в  это  уединенное  жилище,
два освещенных окна среди мрака бурной  непогоды,  служили  бы  прекрасным
маяком.
     Заглянем под кровлю флигеля. Большая мрачная комната  с  обвалившейся
штукатуркой не имеет никакой мебели, за исключением деревянной скамейки  и
черного стола, на котором горит свеча, воткнутая в пивную бутылку.  Сквозь
разбитые и заложенные окна тянет  холодным  воздухом  и  колеблется  пламя
свечи, отчего по стенам комнаты и на потолке дрожат  причудливые  тени.  В
комнате двое: громадный широкоплечий мужчина со зверским выражением  лица,
кривой на один глаз и наш старый знакомый - Сенька Козырь.
     На столе перед ними стоит наполовину распитая бутылка,  "монопольки",
лежит черный хлеб и огурцы,  завернутые  в  бумагу.  Собеседники  выпивают
прямо из горлышка, строго соблюдая очередь, и разговаривают вполголоса.
     - Двенадцать часов пробило! - сосчитал  Козырь,  уловив  чутким  ухом
удары колокола на церкви женского монастыря, который был недалеко от этого
дома.
     - Полночь... Стало быть скоро придет. - Заметил рябоватый верзила.  -
Ну и погодка же: того и гляди крышу своротит...
     - Самый сибирский буран!
     - Это нам на руку: все обходные теперь забились в будки.
     - Давай выпьем, что ли? - предложил Козырю его товарищ.
     - Тяни - твоя очередь, - отозвался Сенька.
     Гигант не заставил себя долго ждать  и  просить  два  раза.  Обхватив
своей громадной рукой бутылку, он жадно сделал два больших глотка, крякнул
и сплюнул.
     - Я, брат Сенька, пред серьезным делом завсегда  выпиваю,  -  пояснил
он, потому с угару-то много способнее!
     - Это ты правильно! - согласился Сенька.
     В свою очередь он приложился к бутылке.
     - Ежели человек малость навеселе, каждое дело лучше идет. А давно  уж
мне  не  приходилось  в  "глухую"-то  работать  (грабеж,   заканчивающийся
убийством жертвы). - Добавил гигант, методически, не  торопясь  разжевывая
хлеб.
     - Может и так  дело  обойдется:  насухую!  -  высказал  предположение
Козырь.
     - Ну, вряд ли... Ведь сам старик у себя в кабинете спит. Услышит  нас
- проснется... По мне - это еще лучше: по крайности  все  следы  заметешь.
Свидетелей не оставишь! Ежели говорить по правде: так я ведь  и  в  Сибирь
пришел из-за этого самого. Молод был, глуп. Взяли мы это у  нашего  барина
шкатулку с деньгами, а самого не тронули. Ну он после и доказал.
     Разговор двух приятелей был прерван сильным стуком в дверь где-то  на
нижнем этаже.
     - Ступай! - поднялся со скамейки  Козырь.  -  Должно,  пришел!  Пойти
отворить, а то старуха спит, чай...
     Он вышел из комнаты и через некоторое время вернулся в  сопровождении
Сашки Пройди-свет. Последний был одет в темное теплое короткое пальто, все
запорошенное снегом. Голова его была закутана в башлык. Войдя  в  комнату,
он отряхнул снег и проворчал, разворачивая концы башлыка:
     - Ну, ночка! Черт бы ее побрал! Ветер так и режет,  намело  прямо  по
колено!
     - Выпей с холоду-то! - предложил Козырь.
     - И  то,  надо  выпить,  -  взялся  Александр  за  бутылку.  -  Прямо
невозможная погода!
     Отпил, поперхнулся и закашлялся.
     - Кто-то торопится, - усмехнулся Козырь.
     - Нам надо торопиться, ребята, - начал Александр.  Собирайтесь-ка,  в
добрый час! Ты, Филька! - обратился он к верзиле, - захватил все с собой?
     - Все взял!
     - Так одевайтесь же!..
     Филька и Козырь начали  одеваться  с  неровной  торопливостью  людей,
жизнь которых складывается из ряда опасных приключений.  Одевшись,  Филька
сунул себе за пазуху  необходимые  принадлежности  ночных  громил:  связку
отмычек, "вертун" (небольшой коловорот), "змейку (тоненькая пилка). Козырь
захватил железный ломик - "фомку" и холщовый мешок.
     - Револьверы у вас заряжены, - осведомился Пройди-свет.
     Козырь утвердительно кивнул головой.
     - Имейте ввиду, что к ним можно прибегнуть только в  крайнем  случае:
не надо производить шума! В случае, если придется старика  разбудить,  так
ты, Филька, его тихим манером, понимаешь...
     Филька сделал выразительный жест рукой.
     - И не пикнет!
     - Ну, айда, ребята!
     Громилы по  одиночке  спустились  по  скрипящей  лестнице.  Разбудили
хозяйку квартиры, велели ей запереть дверь.


     Снежная пурга засыпала глаза им, едва они вышли из сеней.
     - Ну, в такую погоду добрый хозяин собаки  на  двор  не  выпустит!  -
поежился Козырь от резкого порыва ветра.
     - Шагай, ребята, смелей! - бодро крикнул Пройди-свет.  Подавая  своим
товарищам пример, он мужественно  двинулся  в  темноту  ночи,  не  обращая
внимания ни на снег, ни на ветер... Три черных силуэта бесшумно и  зловеще
скользили вдоль пустынных улиц.
     Холодная метель заметала их следы, кидала в  их  лица  острые  жгучие
снежинки...
     - Ох, не приведи господь крещеному человеку в такую непогоду в дороге
быть! - пробормотал Сенька, надвигая на уши шапку. - Сгинешь ни за понюшку
табаку.
     Тот, кто услышал бы этот короткий разговор, никогда  бы  не  подумал,
что это говорят люди, идущие на убийство.
     - Остановись тут, на углу, - скомандовал  Пройди-свет  Козырю,  когда
они достигли цели своего путешествия.
     Дом, куда намеревались проникнуть наши  герои,  стоял  на  углу  двух
улиц, людных и оживленных днем и совершенно пустынных ночью.
     В доме, очевидно, все спали крепким сном, так как ни одного  окна  не
было освещено. Оставив Сеньку на "стреме", Пройди-свет и Филька  поднялись
на парадное крыльцо и быстро, не теряя времени  приступили  к  взламыванию
двери. Для этой цели каждый из них вынул по коловороту, провернули  четыре
дырочки, затем запустили пилку и выпилили в  двери  квадратное  отверстие.
Операция эта  заняла  не  более  20  минут.  Затем  Александр  просунул  в
отверстие руку и снял дверной крючок.
     - Шагай за мной, - прошептал Сашка, входя первым в темные сени.



                             2. ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО

     Сенька Козырь, после того, как его товарищи, взломав парадную  дверь,
скрылись в сенях, последовал их примеру.
     - Запри дверь, - шепотом приказал Пройди-свет.
     Дверь была заперта.  С  улицы  никто  бы  не  заметил,  что  в  сенях
хозяйничают громилы.
     Сашка вытащил из кармана небольшой электрический фонарик  с  запасной
батарейкой, нажал кнопку и осветил сени. Расположение дома  было  известно
заранее. Осторожно, чтобы не поднимать шума, громилы прошли вглубь  сеней.
Здесь было окно, выходящее из прихожей и защищенное двойной рамой. Размеры
окна были достаточны для того, чтобы пролезть человеку.
     - Действуй! - приказал Пройди-свет Фильке.
     Тот  достал  из-за  пазухи  несколько  правильно  обрезанных   листов
сахарной бумаги, смазанной медом. Быстро, привычными  движениями,  налепил
один кусок бумаги на стекла и нажал ладонью.  Стекло  бесшумно  лопнуло  и
было вынуто из рамы. Тоже самое повторил Филька еще и еще раз,  пока  рама
не была освобождена от стекла. После того, как стекла были вынуты,  Фильке
не стоило большого  труда  отогнуть  гвозди  и  вытащить  раму.  Такая  же
операция была произведена и со второй рамой...
     Путь для разбойников был открыт.
     - Прыгай! - повелительно шепнул Александр. Филька быстро  и  бесшумно
проскользнул в прихожую. Его примеру последовали и  те  двое.  Теперь  они
стояли посреди прихожей, из которой вели во внутренние комнаты три  двери,
сейчас запертые. Александр закрыл фонарь, и они остались в темноте.
     - Тихо!.. Надо оглядеться.
     - Все спят кажется!
     Действительно, в  доме  царила  глубокая  тишина.  Очевидно,  хозяева
спокойно спали, не тревожась  мрачными  предчувствиями.  Прошло  несколько
минут, пока глаза громил свыклись с темнотой.
     - Идем! - едва слышно прошептал Сашка и первый  двинулся  вперед.  Он
осторожно отворил дверь и на минуту прислушался. Ни звука не доносилось из
глубины комнат.
     -  Оставайся  здесь...  будь  наготове!  -  шепнул  на   ухо   Козырю
Пройди-свет. - Осторожнее, Филька!
     Ощупью, затаив дыхание, они  пробрались  через  залу  и  остановились
перед дверью, ведущей в кабинет  хозяина.  Сашка  тихо  нажал  дверь;  она
оказалась незапертой.
     Громилы вошли в кабинет и прикрыли за собой  дверь.  Александр  вновь
нажал кнопку. Свет электрического фонаря прорезал темноту. Напротив дверей
стоял стол орехового дерева. Вся  обстановка  кабинета  -  мягкая  мебель,
обтянутая черным драпри, тяжелые  бархатные  занавески,  дорогой  пушистый
ковер, застилающий почти весь пол  комнаты  -  все  говорило  о  богатстве
хозяина этого кабинета. Последнее подтверждалось еще и  тем,  что  в  углу
стоял несгораемый железный шкаф.
     Головой к шкафу на мягком турецком диване спал сам хозяин,  лица  его
не было видно из-за одеяла.
     - Спит, - спросил глазами Филька.
     Пройди-свет сделал шаг вперед и насторожил слух. Но, должно быть, сон
хозяина был чуток, потому  что  в  это  самое  время  он  зашевелился  под
одеялом.
     - Кончай! Живо! - шепотом приказал Сашка, высоко поднимая над головой
фонарь.
     Филька двинулся вперед и навалился всем своим громадным  корпусом  на
несчастную