оверю,  пойдешь
именно туда.
     -  Ты  хочешь сказать,  что он  все-таки отправился в  хадж? - спросила
Фарида.
     - Все может быть, - ответил Назар, -  а вот эта женщина, кажется,  ищет
тебя.
     Фарида  оглянулась  и  действительно  увидела   приближающуюся  женскую
фигуру.
     - С чего ты решил, что она ищет меня? - спросила Фарида.
     Молчание  было ответом. Странный  монах бесшумно  отплыл, и  теперь его
лодку нельзя было различить среди других плывущих по каналу.

     Выскользнув из дома, Анна  отправилась к дворцовой  площади, на которой
находилось ведомство ее мужа. В этом районе находились всего две кайсары, но
Анна  не стала  в  них заходить, рассудив,  что жена  Имрана,  скорее всего,
подыщет себе  гостиницу подешевле. Обойдя  несколько близлежащих улочек, она
вышла на набережную и сразу же увидела женщину, которая сидела на прибрежном
камне, и разговаривала с человеком стоявшим в лодке.
     Не  раздумывая,  Анна  направилась к  женщине.  Но когда  она  подошла,
человек исчез.
     Приблизившись,  Анна поздоровалась.  Фарида ответила, с немым вопросом,
глядя на незнакомку.
     У  Анны не оказалось заготовленной фразы. Она вдруг растерялась  и даже
испытала  некоторую  робость,  хотя  ее  совесть  перед  женой  Имрана  была
совершенно  чиста.  Пауза  затягивалась.   Фарида  молчала,  с  любопытством
разглядывая незнакомку.
     Анна сказала первое, что пришло в голову:
     -  Сестрица,  зря ты  сидишь  на камне, простудишь  внутренности  и  не
сможешь забеременеть.
     Фарида улыбнулась:
     - Спасибо  за заботу милая, но у меня двое детей и тех кормить нечем. К
тому же забеременеть я в любом случае не могу, потому что муж ушел от меня.
     Потом, оглядев Анну, спросила:
     - А ты милая, на каком месяце?
     - Четвертый, - зардевшись, ответила Анна, - а как ты догадалась?
     Фарида пожала плечами.
     - Не знаю, поняла и все.
     - Ты ведь жена Имрана, не так ли, - спросила Анна.
     Фарида вздрогнула и  медленно  поднялась с валуна.  Она до  последнего,
надеялась, что соседка ошибается насчет Имрана. Но нет, вот она, стоит перед
ней, молодая и красивая. Лет пятнадцать не больше.
     - А ты? - вопросом на вопрос ответила Фарида, - ты тоже его жена?
     И добавила с горечью, - что же он сам за мной не пришел?
     - Я не  его жена, - торопясь исправить заблуждение, сказала  Анна, -  я
жена Абу-л-Хасана.
     - Ох, - произнесла Фарида и опустилась на валун, - кто это Абу-л-Хасан.
     - Раис, ты была сегодня у него на приеме.
     - Вот как, - удивилась Фарида, - он, что послал тебя за мной?
     - Напротив, он не знает, что я здесь.
     - Твоему мужу это не понравится.
     -  Ничего,  переживу. Я не  могла не придти. Имран  спас  меня  от  рук
бандитов. Он был в Багдаде пять месяцев назад. С ним был еще один человек. У
них с моим мужем были какие-то дела. Потом они уехали. Куда я  не знаю. Знаю
только,  что  Абу-л-Хасан  советовал им нанять  лодку.  Можно  порасспросить
лодочников на пристани, но  сейчас уже поздно. Тебе  есть, где остановиться?
Наверное, негде?
     - Негде, - согласилась Фарида.
     - Пойдем, я отведу тебя к моему отцу.  Переночуешь, а утром я  приду за
тобой и мы вместе пойдем на пристань.
     - Спасибо тебе, - сказала Фарида, - я согласна.
     Она поднялась с валуна, готовая следовать  за Анной. Анна посмотрела по
сторонам и спросила:
     - Мне показалось, что ты с кем-то здесь разговаривала?
     Фарида махнула рукой.
     - А не  спрашивай. Странный  человек, какой-то, все время попадается на
моем пути. В горах я  его встретила, недалеко от своей деревни. Теперь вот в
Багдаде. Я боюсь, что это шпион.
     - Может быть это совпадение?
     Фарида пожала плечами.
     - Имран  ушел из  дома,  потому  что  за  ним пришли убийцы.  Уходя, он
предупредил, что могут появиться другие. Это может быть один из них. Если бы
ты только знала, сколько я тогда страху натерпелась.
     - Пойдем, -  перебила  ее Анна, -  уже темнеет. Расскажешь по дороге. В
Багдаде сейчас неспокойно. По улицам открыто ходят разбойники. Называют себя
айарами.  Как раз  от них и спас  меня твой  муж. Он  очень хороший человек.
Говоря это, Анна взяла Фариду за руку, и женщины пошли вдоль реки сторонясь,
попадавшихся им навстречу, подвыпивших мастеровых. Ибо, как уже однажды было
замечено, набережная Тигра была полна кабаков.
     Анна своими опасениями словно  накликала  беды, так как  не успели  они
пройти и  сотню  шагов,  как прямо перед  ними  отворилась  дверь  питейного
заведения, и из него вывалилась шумная  компания пьяных айаров. Анна с такой
силой стиснула руку Фариды, что та спросила с удивлением:
     - Что с тобой сестрица?
     - Тихо, - шепнула Анна, - это те самые, о Боже, мы пропали.
     - Вот еще, - презрительно сказала гордая дочь атласских гор, -  неужели
ты думаешь, что я испугаюсь этих мерзавцев.
     И Фарида гордо двинулась вперед, увлекая за собой Анну.
     Пусть читателя не удивляет эта  на  первый  взгляд беспричинная вспышка
смелости  женщины, которая только  что  рассказывала  о страхе, которого она
натерпелась во  время  покушения на мужа.  Просто  есть  люди, которых чужая
смелость лишает уверенности в себе и напротив чужая слабость вдруг вселяет в
них поистине героическую храбрость. Фарида принадлежала именно к такому типу
людей.
     Один из айаров, при виде проходивших  мимо женщин  с открытыми  лицами,
плотоядно сказал:
     - Гуляете милашки, а отчего бы нам не прогуляться вместе.
     - Пошел прочь бродяга, - ответила Фарида.
     - Вот это да, - удивленно  воскликнул бродяга,  -  а они кусаются. Ох и
люблю я дерзких.
     - Умоляю, не  связывайся с  ними- наклонив голову, тихо сказала Анна. У
нее еще была  надежда, что дело ограничится сальными шутками и непристойными
выкриками  вслед.  Главное,  чтобы ее не узнали.  Но айар схватил Фариду  за
руку, за что тут же получил пощечину.
     - Ах ты шлюха, - сказал взбешенный айар, держась за щеку.
     - Я  честная женщина,  - не  промедлив  ни секунды  сказала Фарида, - а
шлюха эта та, которая тебя родила.
     - Взбешенный айар выхватил нож. Анна дрожа от страха встала  между ними
говоря: "Умоляю вас простите мою родственницу, она не здешняя".
     - Пошла прочь, потаскуха, - рявкнул негодяй, отталкивая Анну.
     Но тут в дело вмешался его товарищ со шрамами на лице.
     -  Постой ка, -  сказал он, - сдается мне, что  эту девицу я уже где-то
видел. Уж не из-за тебя ли красотка меня так разукрасили.
     - Это мой муж тебя так разукрасил, - вмешалась Фарида, - а будешь к нам
лезть, он тебе еще что-нибудь отрежет, то из-за чего ты ошибочно причисляешь
себя к мужчинам.
     Побагровев,  айар  тоже выхватил  нож.  Оказавшись между двумя  ножами.
Фарида открыла рот и истошно завопила. Анна, недолго думая, присоединилась к
ней.  Женщины голосили так, что у айаров заложило уши. Крик привлек внимание
полицейских, оказавшихся неподалеку. При виде мауны, айары разбежались.
     Полицейских  было  четверо.  Один из  них  видимо  старший  обратился к
женщинам.
     - Что здесь произошло?
     - К нам  приставали айары, - ответила Анна, - мы стали кричать, а когда
вы появились, они испугались вас и убежали.
     -  А сами вы кто такие? - продолжал допрашивать старшина, -  порядочные
женщины не гуляют по набережной в столь поздний час.
     -  Я  жена  Абу-л-Хасана, - гордо  сказала Анна,  -  начальника  тайной
службы.
     Среди полицейских раздались смешки.
     - Жена  начальника  тайной службы на  набережной, одна,  -  с сомнением
сказал старшина.
     - Я встречала сестру  из Эдессы, она задержалась, поэтому  мы не успели
засветло.
     - Может их арестовать, - подал голос один из полицейских.
     Старшина цыкнул на подчиненного.
     Выгоды от  ареста  никакой,  а  если  это и  впрямь жена  Абу-л-Хасана,
неприятностей не оберешься. Могут и с работы погнать. Недавно свояка уволили
со  службы,  за  то  что пьяного в  участок  доставили.  А  пьяный  оказался
родственником начальника.
     - Дайте им пройти, - распорядился старшина.
     Полицейские расступились, пропуская женщин.
     Анна и Фарида поблагодарили и торопливо пошли дальше.

     -  Слушай, как ты догадалась,  что  это  Имран  его порезал? - спросила
Анна.
     -  Ты  же  сама сказала, что  он  тебя от  разбойников спас,  - ревниво
сказала Фарида.
     - А  как  ты  ему по роже  заехала,  - восхищенно сказала  Анна, -  это
наверное у вас семейная черта, бесстрашие и удаль.
     Фарида не выдержав,  прыснула. Ей вторила  Анна.  Несколько  минут  они
давились от смеха, затем не выдержав, расхохотались в голос.
     - А как ты сказала, - причитала  Анна, -  "ошибочно  причисляешь себя к
мужчинам".
     Новый  взрыв смеха. На  них  стали  оглядываться  и женщины  с  трудом,
совладав с собой, приняли серьезный вид.
     Остаток  пути они проделали без приключений. Анна уверенно постучала  в
ставень дома.
     - Кто там? - спросили за дверью.
     - Это я, отец, открой, пожалуйста, - сказала Анна.
     -  Это  ты Анна?  -  переспросил  ибн Лайс, -  почему  так поздно,  что
случилось?
     - Открой, объясню.
     В тот  момент, когда дверь отворилась,  с боков  возникли некие  тени и
втолкнули женщин вовнутрь.


     Прыгнув  на палубу, Ахмад Башир удержался на ногах, но в следующий миг,
двое дюжих пиратов схватили и поставили его на колени.
     Ну  конечно это была не Анаис. Но, девушка  чрезвычайно похожая на нее,
похожая настолько,  что  Ахмад Баширу даже  показалось,  что она его узнала,
какой-то  обшей  бессознательной  женской  памятью. Она  смотрела на  него с
любопытством, и губы ее подергивались  в предверии улыбки. Но она все - таки
не  улыбнулась,  видимо,  чтобы  не  рассердить  своего  спутника.   Капитан
пиратской бариджи,  что-то сказал  на своем языке, обращаясь к Ахмад Баширу.
Что-то,  вызвавшее  смех  у  окружающих.  Ахмад  Башир  недолго  думая  тоже
захохотал.
     - Давай перейдем на арабский приятель, - предложил он капитану.
     - Я говорю, что если  у тебя нет денег, то ты пойдешь обратно, - сказал
капитан на чистейшем арабском, показывая на горящий корабль.
     - Если они меня отпустят, я предъявлю деньги.
     Капитан сделал знак и пираты, удерживающие Ахмад Башира, отпустили его.
     Ахмад Башир  встал,  развязал пояс  и высыпал  динары  на палубу.  Одна
монета покатилась в сторону главаря и ударилась о мысок его сапога.
     - Серебро, - заметил он, - не золото.
     -  Не золото, - согласился Ахмад Башир, - не буду спорить. Ну, уж,  что
есть, то есть.
     Главарь  улыбнулся,  по одежде  и  манерам  он  производил  впечатление
человека  высокого звания, в отличии от  всех  остальных, не считая  конечно
девушки, похожей на Анаис, которую Ахмад Башир все время старался  держать в
поле зрения.
     - Ты  меня  не обманул, - сказал главарь, - но понимаешь, в чем дело, я
не беру пленных.
     - Какая неприятность, - подосадовал Ахмад Башир, - но у меня видишь ли,
есть  одно  преимущество, я очень богатый человек. Мой компаньон  в  Сицилии
хорошо заплатит за мое освобождение.
     Главарь усмехнулся.
     -В  твоем возрасте не  следует  быть таким наивным.  Я  думаю, что твой
компаньон будет рад избавиться от тебя. Так что ты не убедил.
     "Умен,  мерзавец",  -  подумал  Ахмад  Башир.  Его  жизнь  зависела  от
красноречия.  Надо  было найти  слова. От горящего корабля волнами накатывал
жар.  Ахмад Башир облизнул пересохшие губы и,  попросил воды.  "Воды  у тебя
скоро  будет  вдоволь"  -  заметил пират,  чем  вызвал  новый  взрыв  хохота
окружающих.
     - Я вижу, что ты  хорошо знаешь  человеческую  породу, -  сказал  Ахмад
Башир.
     Пират кивком поблагодарил за похвалу.
     - Но мой компаньон заплатит, потому что я ему задолжал столько, что ему
невыгодна  моя  смерть.  Он  заплатит,  чтобы получить  выданный  мне кредит
обратно.
     - В  твоих словах есть  рациональное зерно, -  согласился капитан, - но
дело это хлопотное. Так что не обессудь.
     Ахмад Башир посмотрел  на  девушку. В  этом взгляде  была его последняя
надежда.  То  что он пытался  ей  внушить глазами,  не  поддается словесному
описанию.
     Девушка  дотронулась  до капитана,  и что-то  сказала  ему. Между  ними
произошел короткий разговор и капитан сказал Ахмад Баширу.
     - Тебе несказанно повезло,  моя  кузина  просит  за  тебя. Отчего то ей
взбрело в  голову, что ты похож на ее безвременно усопшего отца. Хотя она не
может этого помнить так  как ей было всего  два года, когда он умер. Но я не
могу ей отказать. Ты остаешься. Условия и сумму выкупа мы оговорим позднее.
     "На отца - это обидно" - подумал Ахмад Башир.
     - Уведите его, - распорядился капитан.
     Ахмад  Башира увели и заперли в трюме. Там он  нашел воду и опрометчиво
напился.

     Мы не будем описывать  чувства, посетившие Имрана,  после  того как  он
открыл  глаза и обнаружил себя лежащим в тюремной камере с цепями на  руках.
Ибо чувства эти мы не раз описывали на страницах нашего романа. Впрочем, они
известны всем, кому  довелось посидеть в  тюрьме. Ничего нового в  ощущениях
узника  за  прошедшую  тысячу лет  не  прибавилось.  В цепи  его заковали по
приказу  все  того  же   караульного  офицера,  который  обнаружил,  что  на
арестованном  вдруг исчезли  все  следы  побоев.  Ревностный  служака  решил
перестраховаться;  поместил  арестованного  в  отдельную  камеру  и приказал
заковать его в кандалы.
     Скажем  только,  что  Имран  слово  в слово  повторил  замечание Ахмада
Башира, которое тот произнес, стоя на палубе и  глядя в  спину  удаляющегося
товарища.  Имран  сказал:  "Мир  состоит из семи  дней,  просто  они  всегда
повторяются".  Правда,  подумав,  он  добавил:  "Было  бы  лучше,  если  они
повторялись не все или хотя бы не так часто." Поднялся, подобрал цепи, пошел
к двери и постучал в нее.
     - Чего надо? - отозвался надзиратель.
     - За что меня посадили? - спросил Имран.
     - А я почем знаю, - ответил надзиратель.
     - Зачем же тебя здесь поставили, придурок?
     -  А  вот  я  сейчас  дверь  открою,  и  сразу  станет ясно, кто из нас
придурок, - пригрозил надзиратель.
     -  Кажется,  ты мне  угрожаешь физической  расправой,  -  констатировал
Имран.
     - Кажется, ты угадал, - глумливо произнес надзиратель.
     - А знаешь ли ты, безголовый, что ты не  имеешь права бить заключенных,
и что за это ты можешь быть подвергнут хадду в судебном порядке.
     - Чему подвергнут?
     - Хадду, наказанию.
     -  Ишь,  умник, какой, -  опасливо проговорил охранник,  - и  вообще не
положено мне с тобой разговаривать.
     Дверь отворилась, и в камеру вошел давешний врач, чтобы сменить повязки
на Имране. Но размотав грязные бинты он воскликнул,  "Аллах  акбар", и подул
на свои плечи. После чего поспешил удалиться, потому что  на заключенном  не
оказалось ни одной царапины.
     Имран отошел от двери, сел в углу на корточки и задумчиво сказал вслух.
     - За что же меня в этот раз посадили?

     Между  тем  по городу  поползли слухи. В торговых лавках, в ремесленных
мастерских, в подворотнях, в закусочных,  люди судачили о том, что в  Медине
появился  махди. Ночью, в дервишеской  ханаке,  он в диспуте сразил  лучшего
полемиста из суфиев. Затем, когда дервиши  набросились на  мессию,  избили и
сдали  его  в  полицейский участок,  он  чудесным  образом  исчез, но  вновь
появился  без  единой царапины на  теле.  И теперь  власти,  опасаясь махди,
держат его закованным в цепи в глубоком подземелье.
     Кади  Медины  был  человеком  решительным  и  скорым на суд. Получив из
полицейского   участка   составленный   на   Имрана   протокол,   он   сразу
квалифицировал   для   себя   дело   по  статьям:   государственная  измена,
лжепророчество и подрыв священных устоев  Аббасидского халифата,  что влекло
за  собой смертную  казнь  для преступника.  Судебное  разбирательство  было
назначено  на следующий день. Но накануне вечером  кади  неожиданно  посетил
наместник Медины.
     Дорогой друг,  -  сказал  судье  наместник,  -  зная вашу  честность  и
принципиальность в делах фикха,  я не буду просить вас об одолжении. Но лишь
скажу  о некоторых  опасениях,  которые  возникли  у  меня, как  у  человека
поставленного заботиться  о  порядке города.  Чернь, которая, как  известно,
всегда   недовольна   существующей   властью,   опять   зашевелилась.Полиция
докладывает,что началось это сразу после ареста лжепророка.
     Судья сочувственно покивал головой, он никак не мог взять в толк,  чего
от него хочет наместник.
     -   Мне   известно,   что   на  завтрашний   день  назначено   судебное
разбирательство человека обвиняемого  в государственной  измене. Я  не  буду
спрашивать,  какой приговор вы ему вынесете. Вы не  ответите, да и я не имею
права  на такие вопросы.  Но  мне  так  же известно,  что  наказание за  это
преступление одно - смертная казнь.
     Кади  сидел  с  невозмутимым  лицом,   не  желая  ни  подтвердить,   ни
опровергнуть слова наместника.
     Наместник продолжал:
     -Соглядатаи доносят о  том, что  по городу ходят  слухи, мол,  появился
Махди, но власти  города схватили его  и скрывают  от народа. В любое другое
время,  я  не обратил  бы на это никакого внимания.  Знаете,  как  говорится
"собака лает, караван идет". Но сейчас, в предверии священного месяца, когда
в Медину начинают стекаться толпы паломников на хадж, смертная казнь была бы
крайне нежелательна. Даже если преступник и лжепророк.
     Кади пожевал губами и поблагодарил наместника за оказанное внимание.
     - Я поступлю так, - сказал он, - как будет угодно Аллаху.
     - Я уверен, что вы поступите правильно, - сказал наместник.
     Воля  Аллаха  выразилась  в  том,  что  на  следующий  день  Имран  был
приговорен к каторжным работам и сослан на соляные копи.

     В  этот  день  Абу-л-Хасан   специально  задержался  на  службе  дольше
обычного, чтобы заставить жену поволноваться. Он вернулся домой,  когда  уже
начинало темнеть.
     Вид управляющего сразу вызвал в хозяине дома нехорошее предчувствие.
     - Что случилось? - спросил Абу-л-Хасан.
     Господин,  -  встревожено сказал  Хамза -  госпожа  Анна, весь  день не
выходит из своей комнаты. Мне даже кажется, что ее там нет.
     Абу-л-Хасан заглянул на женскую половину, она была пуста.
     -  Это что же?  - гневно спросил Абу-л-Хасан, - из всей челяди никто не
видел, как она уходила.
     -  Сегодня никто из дома  не выходил, -  оправдывался Хамза,  - клянусь
Аллахом, я с раннего утра на ногах.
     - Значит, она ушла вчера вечером.
     - Только так, господин, - подтвердил Хамза.
     -Выходит, она не ночевала дома, - констатировал Абу-л-Хасан.
     -Выходит, - кротко согласился управляющий.
     На звук оплеухи,  которую  Абу-л-Хасан  отвесил своему  управляющему из
кухни, выглянул повар и тут же испуганно спрятался.
     - Сонная скотина,  - сказал Абу-л-Хасан,  -  уволю  к  чертовой матери,
пошел прочь с глаз моих.
     Хамза держась за пылающее ухо поспешил ретироваться.
     Взбешенный Абу-л-Хасан, вышел из дома и отправился к лавке ибн Лайса.
     В том, что  Анна отправилась на поиски жены  Имрана, у него не  было ни
малейших сомнений. Но единственное место, куда бы она могла отвести женщину,
- это был  дом ее отца. Еще  издали он услышал неясный шум, поселивший в нем
тревогу.  Затем  навстречу  пробежал  человек,  за ним  другой.  Абу-л-Хасан
обогнал мухтасиба, идущего в сопровождении полицейского. Абу-л-Хасан ускорил
шаг. Когда  ему  навстречу попался еще один бегущий человек, он  не выдержав
схватил его за руку:
     -Что случилось, куда вы все бежите?
     -Айары,  господин, - вырывая руку, торопливо  сказал  человек, - погром
устроили.
     - А что громят? - крикнул ему вслед Абу-л-Хасан.
     - Иудеев, лавку Ибн Лайса, - был ответ.
     Абу-л-Хасан,ра что было сил, побежал вперед.