Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
А от этой кары перешли мы к другим лихим карам, что
насылали англичане, и тогда казалось нам, что без них и жить нельзя. И снова
заговорили мы о ночах взаперти. Хоть и тяжелые и горькие были времена, но
нет худа без добра: пришлось мужчинам проводить вечера дома, и они обратили
внимание на своих жен и детей, чего раньше не делали, - раньше проводили они
все вечера в собраниях и заседаниях и прочих общественных делах, уводящих
человека от самого себя, не говоря уж о домочадцах его. А можно сказать, что
и общественные дела выиграли, потому что устраивались своим ходом и
наилучшим образом и без собраний и споров. И еще польза была
от комендантского часа: холостяки, вынужденные сидеть дома, сдружились
с дочками домохозяев и поженились. Так мы сидели с Грайфенбахами и
толковали, пока не сказал я: пора и честь знать. Дал мне Грайфенбах ключ от
дома и показал все входы и выходы. Вскоре расстался я с ним и с его женой и
ушел.
2
Раз на закате пошел я за лепешками и маслинами. Жена и дети уехали в
Гедеру, а я остался один и кормился как мог. С лепешками и маслинами в руках
бродил я от лавки к лавке. Домой возвращаться не хотелось - там было пусто,
делать ничего не хотелось, потому что день уже прошел. Так я плелся, куда
несли меня ноги. Дошел я до долины, где жили Грайфенбахи. Чудная тишина
иерусалимских долин на закате солнца полна всех благ. Чудится, будто долины
эти за тридевять земель от обитаемых мест лежат и вся вселенная в них
заключена. А тем паче эта долина, что окаймлена деревьями, и меж деревьев
гуляет чистый воздух и не касается дурных паров и воздухов, что бродят по
свету. Подумал я: раз уж дошел я до этих мест, погляжу, как поживает дом
Грайфенбаха. А раз ключ у меня с собой, войду в дом.
Вошел я в дом и зажег свет и прошел по всем комнатам. В четырех ладных
комнатах в полном порядке стояла вся ладная утварь, как будто руки хозяйки
только что прошлись по ней, хоть уж месяц прошел, как уехали Грайфенбахи.
Когда хорошая хозяйка в отъезде, ее дом сам следит за порядком.
Не был я голоден и пить не хотел, но очень устал. Погасил я лампы,
открыл окно и присел отдохнуть. Из потаенных глубин ночи пришла тишина и
принялась пеленать меня, пока не увидел я покой воочию. Решил я переночевать
здесь и исполнить обещание, данное Грайфенбахам. Встал я со стула, зажег
настольную лампу и взял книжку почитать в постели. Рад я был, что лампа
возле кровати стояла и не было мне нужды передвигать вещи в чужом доме.
Казалось, пока ключ у меня, мог я считать себя хозяином в доме, но, видимо,
привычка быть пришельцем отучает от хозяйского чувства.
Сидел я в кресле Грайфенбаха и думал: я устроился в дому Грайфенбахов,
а, может, в это же время Грайфенбахи не могут найти себе приют или находят,
да не по обычаю своему. Чего ради оставили они ладный дом и ладную утварь и
побрели в иные места? И чего ради оставляют люди свои дома и пускаются
бродить по свету? Закон ли это испокон веков, или обман воображения, как
гласит пословица: хорошо там, где нас нет.
Разулся я и разделся, взял книжку, погасил настольную лампу и зажег
лампу у кровати, лег в постель, открыл книгу и почувствовал, что все тело
мое погружается в дрему. Невольно подумалась мне думка: как так - обычно я и
за полночь уснуть не могу, а тут в самом начале ночи я засыпаю. Отложил я
книгу, потушил лампу, повернулся к стенке, закрыл глаза, безмолвно и
бессловесно говоря самому себе: никто не знает, что ты здесь, в этом доме, в
этом месте, тут можно спать сколько твоей душеньке угодно, и никто тебя
искать не придет.
Вокруг меня царили тишина и покой. Тихий покой, который можно найти в
иерусалимских долинах, сотворенных Господом для любящих покой. Недаром
опасались Грайфенбахи за свой дом. Если бы взломщик вошел в дом, никто бы
его и не заметил. Понемногу угасли мои мысли и чувства, кроме смутного
ощущения, что тело мое засыпает.
Внезапно услышал я поскребывание и пробудился. Хлеб и маслины я спрятал
в коробку и не боялся, что мышь до них доберется, но боялся я, что прогрызет
мышь ковер, или одежду, или книги, или те листы, что дал Гинат Грайфенбаху.
Я прислушался и разобрал, что не мышь скребется, а человек нащупывает замок
двери снаружи. Если это не взломщик, то, может, это доктор Гинат, что
вернулся домой и перепутал двери. Сказал я себе: пойду открою ему и
познакомлюсь с ним лично.
Я встал с постели и открыл дверь. Передо мной стоял человек и нащупывал
колокольчик. Я нажал на кнопку и включил свет. Я онемел от изумления. Никому
я не говорил, что переночую в доме Грайфенбахов, да и сам я не знал, что
переночую в доме Грайфенбахов, откуда же знал Гавриэль Гамзо(10), что я в
дому Грайфенбахов? Сказал я: это вы, господин Гамзо? Подождите, я оденусь.
Вернулся я в комнату и надел одежду, все еще дивясь нежданному гостю.
Неужто знаком он с хозяином дома или с его женой? Ведь Грайфенбах не гонялся
за книгами на иврите, тем более за рукописями и первыми изданиями. Он и
иврит-то едва знает. И хоть и бахвалится он, что досконально изучил язык
иврит и его грамматику, на деле ничего он не знает, кроме грамматики языка
Библии, которую учил по книге Гезениуса "Формы древнееврейского языка". Жена
(10) Гамзо - прозвище еврейского народного героя времен Талмуда,
отвечавшего на любые напасти фразой "гамзо летова", то есть "и это к добру".
Можно сравнить его с доктором Панглосом в "Кандиде" Вольтера. Интересно, что
в рассказе Агнона "Навеки" появляется герой с фамилией Эмзе, то есть с
фактически этой же фамилией, но с "духовным" "э" вместо "плотского" "г".
Исследователи подчеркивают свойства "традиционного еврея", выраженные в
образе Гамзо.
его превзошла, хоть в грамматике она не разбирается и Гезениуса не
изучала, но может договориться на иврите со служанкой Грацией и с
лавочниками. Как бы то ни было, ивритскими книгами и она не занимается. А
значит, снова возникает вопрос, что привело сюда Гамзо? Волей-неволей
приходишь к выводу, что пришел он ко мне. Знает Гамзо, что он всегда будет
желанным гостем для меня, как и для всех своих знакомцев, ибо он в Писании
сведущ, и мир ему ведом, и в дальних странах он бывал, и даже в таких
местах, где до него нога путешественника не ступала. И из тех дальних мест
привез он стихи неведомых пиитов и рукописи и первопечатные книги, что и по
названиям не были нам известны. А сейчас он не разъезжает, но сидит дома с
женой. Ходок за три моря во цвете лет стал сиделкой своей больной жены.
Говорят, что она с первой брачной ночи не сошла с одра хвори. Правду ли
говорят или неправду, но правда то, что дома у него больная жена и нет ей
исцеленья вовеки и должен муж ее обиходить и умывать и кормить. А ей мало
того, что он всем пожертвовал ради нее, она его бьет и кусает и одежду рвет.
Поэтому выходит он по делам вечером, ибо днем стыдится он показаться на
улице с синяками на лице и в рваной одежде. Сейчас пришел он ко мне. Зачем
пришел ко мне? Скопил он двенадцать фунтов, чтобы послать жену в лечебницу.
Побоялся Гамзо оставить деньги у себя, чтобы не растратить, и вверил мне на
хранение. Однажды поехал я на прогулку к Мертвому морю, а деньги оставил
дома. Пришли воры и обокрали мой дом и его деньги украли. Передал я ему,
чтобы о деньгах своих не беспокоился. Наверное, получил он весть и пришел,
чтобы услышать от меня лично, что я и впрямь готов возвратить ему украденные
деньги. Раньше он прийти не успел, а поэтому пришел сейчас. Так я рассудил.
Потом я узнал, что рассуждение мое было ошибочным. Не из-за денег он пришел.
По другому делу он пришел.
3
Итак, я оделся и вернулся к Гамзо и сказал ему: за своими деньгами
пришли? Обратил он ко мне свое грустное лицо и смущенные глаза и сказал
сдавленным голосом: разрешите войти. Завел я его в дом и усадил в кресло. Он
осмотрелся, повременил и наконец пробормотал: моя жена. И снова выждал и
продолжил: пришел я домой, и жены не застал. Сказал я ему: что же вы
собираетесь сделать? Ответил он: простите, что свалился вам как снег на
голову. Представьте себе - возвращаюсь я домой после вечерней молитвы,
захожу, чтобы уложить жену на ночь почивать, и вижу - пуста кровать. Выхожу
я ее искать, иду к югу(11) и перехожу к северу, кружусь, кружусь на пути
своем и возвращаюсь на круги своя. И вдруг я очутился в этой долине, а я и
не знаю, что привело меня сюда. Увидел я дом, и сердце подсказало мне войти
сюда. Хоть и понимаю я, что нет смысла заходить, но все же вошел я. Хорошо,
что я вас встретил. С вашего разрешения я малость посижу, а потом пойду
себе.
Сказал я ему: простите, господин Гамзо, но я слыхал, что ваша жена не
встает с постели. Сказал Гамзо: не встает с постели. Сказал я ему: как же вы
говорите, что нашли ее постель пустой. Если она не встает с постели, как же
она встала с постели и как ушла? Прошептал он: лунная болезнь у нее.
Долго сидел я, не говоря ни слова. Потом повторил я его слова и спросил
его шепотом: лунная болезнь у нее? Ответил мне Гамзо: лунная болезнь у нее.
Посмотрел я на него, как будто слова я услышал, а что они значат - не понял.
Почувствовал он и сказал мне: лунными ночами встает моя жена с одра и идет
туда, куда ее ведет луна. Не удержался я и упрекнул его: что же вы не
запираете двери? Лукаво улыбнулся Гамзо и сказал: я запираю двери. Сказал я:
если дверь заперта, как же она выходит? Сказал Гамзо: хотя бы запер я дверь
на семь замков и засовов, и каждый замок запер семью ключами, и ключи бросил
по одному в каждое из семи морей Страны Израиля, нашла бы их моя жена,
отперла бы дверь и ушла. Долго сидел я молча, и он сидел молча. Потом я
снова спросил его: с каких пор вам это известно, в смысле, что у нее лунная
болезнь? Он сжал лоб ладонями, упер большие пальцы в виски и сказал: с каких
пор мне известно, что у нее лунная болезнь? Со дня нашего знакомства мне
известно, что у нее лунная болезнь. Снова замолчал я, но ненадолго. И сказал
я ему: и все же это вам не помешало жениться на ней? Снял он шляпу, достал
маленькую ермолку(12) и нахлобучил на голову, помедлил малость и сказал: что
вы спросили? Сказал я ему. Он улыбнулся и сказал: и все же это не помешало
мне на ней жениться. Напротив, когда я впервые увидел ее, стояла она на
вершине скалы с гору высотой, куда смертному не подняться, и луна озаряла
ее, и она пела "ядл-ядл-ядл(13), ва-па-ма", сказал я себе, что если это не
один из архенгелов Божиих, то Зодия(14) она, самое Дева. Пошел я к ее отцу и
сказал: прошу руки твоей дочери. Сказал
(11) Иду к югу - Гамзо неточно цитирует Екклезиаст 1:6.
(12) Ермолку - у евреев не принято сидеть с непокрытой головой.
(13) ядл-ядл - Хаим Брендвайн нашел в сборнике "Песни евреев
Курдистана" Ривлина эту классическую любовную песню (далал), и слова ее
значат "о любимый, дорогой, сердце мое, я понимаю сердцем". Можно услышать в
ней переливы и трели горцев, а можно (как Тухнер) увидеть первые буквы стиха
(4:16) из Песни Песней: "Пусть войдет мой милый в свой сад и поест его
сочных плодов" (пер. И. Дьяконова). Но есть и еще простое объяснение: "яда"
- семитский корень, соответствующий русскому улюлюканью, той разноголосице,
которую поют на Востоке в минуты скорби или радости.
(14) Зодия - созвездие, знак Зодиака.
он мне: сыне, ты знаешь, что с Гемулой(15), и просишь ее руки. Сказал я
ему: Милосердный смилостивится над нами. Воздел он лицо к небу и обратился к
Господу: Владыка Мироздания, коли этот человек, пришедший издалека, сжалился
над нами Ты, что так близок нам, и подавно пожалеешь нас. Назавтра он позвал
меня и сказал: пошли со мной. Пошел я с ним, пока не пришли мы к высокой
горе, что высилась выше воинства высоких гор, вздымающихся до самых небес.
Поднялся я с ним на гору, прыгая с утеса на утес, пока не остановился он у
отвесной скалы. Огляделся он, убедился, что нас никто не видит, разрыл он
землю под скалой и поднял один камень. Раскрылась пещера, и он вошел в нее.
Вышел он с глиняным кувшином в руке и сказал: пошли обратно. По дороге
открыл он кувшин и показал мне пучок сухих листов, диковиннее которых я в
жизни не видел, а на них диковинные письмена незнакомого мне диковинного
письма. И колер письмен, то есть цвет чернил, которыми написаны письмена, не
от известных нам красок. С первого взгляда показалось мне, что смешал
переписчик золото, лазурь и киноварь с основными цветами радуги и выписал
буквицы. Прямо перед моими очами изменились краски и превратились в цвет
водорослей из морских пучин, вроде тех, что сушил доктор Рахниц(16) на
яффском берегу. А еще казались они серебряной паутиной, как на лике луны.
Посмотрел я на листы, и посмотрел на письмена, и посмотрел на отца Гемулы.
Казалось, в этот миг перенесся отец Гемулы из нашего мира в мир иной.
Поначалу счел я это плодом своего воображения, но вскоре понял, что явь
явная. Спросите меня, что это значит, - не смогу объяснить, хоть самому мне
все совершенно ясно. Вот я и сам себе дивлюсь, что я такое говорю. Неужто
слов мне не хватает, и все же ясно мне это той ясностью, что сорок тысяч
слов объяснить не могут. В тот миг онемел мой язык, и сил спросить не стало.
И не письмена, и не листья тому виной, но преображение отца Гемулы тому
виной. А письмена утратили краски, что я видел раньше, и совсем
переменились, и я не знаю, как выцвели письмена и когда переменились. Стоял
я и дивился увиденному, а отец Гемулы сложил листы обратно в кувшин и
объяснил мне простыми словами. Так он сказал мне: земные растения они, но
могут влиять на горние сферы. Через год, в ночь перед свадьбой, он сказал
мне: помнишь листы, что я тебе показывал в горах? Знаешь, что это? -
пригнулся он и зашептал мне на ухо: - Есть в них чары, не знаю, какие
именно, но на лунную сферу они влияют и на самое луну. Вот даю я тебе эти
листы, и пока они у тебя, сможешь ты направлять стопы Гемулы, чтобы не
сбилась с пути. По сей день не вынимал я их из тайника, и вот почему не
вынимал: пока Гемула отделена и покойна и укутана в пелену Целостности, нет
в них нужды, но сейчас настанет для нее время любить и слиться с мужем и
впитать с его силой его ток и иное бытие. Когда наступят лунные ночи, возьми
эти листы и положи их на подоконник против дверей, накрой, чтобы люди не
видали, и я тебе порукой: коль выйдет Гемула из дому, вернется она к тебе
прежде, чем возвратится луна в свои чертоги.
Сказал я Гамзо: этой ночью вы позабыли выполнить наказ тестя? Сказал
Гамзо: не позабыл. Сказал я: тогда почему же произошло то, что произошло?
Простер Гамзо пустые ладони и сказал самому себе: утратил ты чары, Гавриэль.
Спросил я: утратили листы чародейскую силу? Сказал он: они не утратили, я
утратил их. Сказал я: жена порвала листы? Сказал он: жена не порвала их, от
моих рук сгинули. Продал я их, по ошибке продал. Был тут ученый съезд,
собрались и съехались ученые со всего света в Иерусалим. Пришли и ко мне
купить рукописи и книги. Роются они в книгах, один заглядывает в книги, что
я отложил, другой перебирает книги, что купил его знакомец, и так закатались
мои листы в кипу рукописей, и я их продал, и не вспомню, кому продал. Не
вспомню, хоть должен был бы помнить: не найдешь рукописи, что я продал,
чтобы я не помнил, кому продал. И выручку, мою виру(17), двенадцать фунтов,
я вручил вам, чтобы поместить Гемулу в лечебницу для неисцелимых.
Обхватил Гамзо лоб, сжал виски, протянул перст и погладил свой кривой
глаз. Гамзо крив на один глаз, и когда он не в силах справиться с чувствами,
трет он свой кривой глаз, пока не покраснеет, как сырое мясо. Затем вытер он
палец и посмотрел на меня, как будто ждал моего ответа. Подумал я: что я ему
скажу? Ничего не скажу. Сидел я перед ним и молчал. Тогда сказал он: иногда
кажется мне, что Гемула знает купившего листы. Это тот иерусалимский
мудрец(18), что бывал на родине Гемулы, пока я ездил в Вену. И тому две
улики. Первая - что весь день она распевала "ядл-ядл-ядл", впервые с тех
пор, как приехала сюда, вторая - что снова заговорила на своем родном языке,
впервые с тех пор, как рассталась с отцом. Верно, купивший листы причиной
тому: увидела она его и вспомнила то время, когда жила она у себя на родине
и тот человек приезжал к ним.
(15) Гемула - это имя может означать как "вознаграждение", так и
"расплату". Но есть и еще одно вероятное здесь значение - "соломенная
вдова", "покинувшая мужа" или "покинутая мужем", на иврите - "агуна" (или
"эгуна", но с "материальным" "г" вместо "духовного" "э"). Агуна - постоянная
тема у Агнона, даже взявшего себе псевдоним по этому слову. Так и получается
- Гемула - вознаграждение, Гемула - наказание, Гемула не живет с мужем,
уходит от него. Но возможны и другие толкования семитского корня ГМЛ -
"созревшая", "отвергнутая", "отлученная от груди" и т.д.
(16) Рахниц - герой рассказа Агнона "Клятва верности".
(17) Вира - штраф, деньги, которые платят во искупление провинности.
(18) Мудрец - так восточные евреи зовут своих духовных пастырей.
Только приезжал он к ним в одежде иерусалимского мудреца, ибо всякий
приезжающий в те места выдает себя за иерусалимского мудреца, чтобы святость
города защитила от иноверцев.
Вновь потер Гамзо свой кривой глаз, а тот ухмылялся сквозь пальцы, как
бы издеваясь над ним и призывая и меня посмеяться над человеком, продавшим
спасенье свое и своей жены. Я не посмеялся над ним, напротив, пожалел его.
Вдруг пришло мне в голову, что это доктор Гинат присвоил чудесный талисман.
Ведь говорил мне Грайфенбах, что есть у Гината собрание амулетов и двойные
экземпляры тот ему отдал. Спросил я Гамзо: на чем писан этот оберег? На
бумаге или на пергаменте? Ответил мне Гамзо и сказал: не на бумаге, не на
пергаменте и не на коже, как я уже сказал, на листьях писан оберег.
Прикинул я время в уме и решил, что не мог Гинат купить талисман. Ведь
когда был съезд ученых, - уже после десятилетнего юбилея свадьбы
Грайфенбахов, да хоть бы и до юбилея был, нельзя себе представить, чтобы
европейский ученый доктор Гинат переоделся в одежды иерусалимского мудреца и
принят за такового был.
Гамзо много учился, и много постиг, и внимал речам многих мудрецов, и
полмира исколесил. Не найдешь еврейского поселения, где не бывал Гамзо.
Отовсюду привозил он рукописи и редкие издания, а еще привозил он сказы о
волшебствах и обычаях, и притчи мудрецов, и крылатые слова, и байки путников
и о каждом событии мог рассказать так, чтобы вспомнить похожие события, как
будто происходят новые события лишь для того, чтобы напомнить былые. Или
заговорит о том, что другие говорят, и заговорит всех. Так и сейчас -
отвлекся он от беды с чарами и заговорил о силе чар.
Сидел себе Гамзо, сворачивал маленькие самокрутки и рассказывал о силе
чар, что исцеляют пуще снадобий. Ведь на снадобья, упомянутые в старых
книгах, положиться нельзя, затем что изменилась людская натура, а как
изменился ток тел, изменились и снадобья. Но чары не меняются и хранят свою
прежнюю суть, потому что они связаны с зодиями. А зодии стоят поныне как в
день, когда были они подвешены к небесной тверди, и влияют они на все
создания, а пуще всего на человека. Под какой звездой родится человек,
такова его натура и его судьбина. И так сказано в Талмуде: "все зависит от
удачи с небес
Страницы:
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -