- Да.
   - Тогда останусь.
   - Клево....
   Мы закончили завтрак, и я сходил в ванную, пока Дебра мыла посуду. Смыл
и подтерся, снова смыл, вымыл руки, вышел. Дебра протирала раковину. Я
обхватил ее сзади.
   - Можешь взять мою зубную щетку, если хочешь, - сказала она.
   - У меня изо рта воняет?
   - Все в порядке.
   - Хрен там.
   - Можешь также душ принять, если хочешь....
   - И это тоже...?
   - Перестань. Тесси только через час придет. Можем пока паутину смахнуть.
   Я зашел и пустил в ванну воду. Мне понравилось мыться в душе
единственный раз, в мотеле. На стене ванной висела фотография мужчины -
темный, длинные волосы, стандартный, симпатичное лицо, пронизанное обычным
идиотством.
   Он щерился мне белыми зубами. Я почистил то, что осталось от моих
выцветших.
   Дебра упоминала мимоходом, что ее бывший муж - психотерапевт.
   Дебра залезла под душ после меня. Я нацедил себе маленький стаканчик
вина и уселся в кресло, глядя в переднее окно. И вдруг вспомнил, что забыл
отослать своей бывшей женщине деньги на ребенка. Ну, ничего. В понедельник
отправлю.
   На Плайя-дель-Рэй я чувствовал себя умиротворенно. Хорошо выбраться с
переполненного грязного двора, где я жил. В нем не было ни капельки тени,
и солнце палило нас нещадно. Все мы были безумны так или иначе. Даже
собаки и кошки были безумны - и птицы, и газетчики, и уличные шлюхи.
   Для нас, живших в западном Голливуде, сортиры никогда не работали, как
нужно, и слесарь домохозяина, нанятый за полцены, никогда не мог их до
конца починить. Мы оставляли снятой крышку бачка и дергали затычку рукой.
   Краны подтекали, тараканы ползали, собаки гадили везде, а в сетках на
окнах были огромные дыры, впускавшие внутрь мух и других всевозможных
странных летающих тварей.
   Бим-бомкнул звонок, я встал и открыл дверь. Там стояла Тесси. За сорок,
светская тусовщица, рыжая с явно крашенными волосами.
   - Вы - Генри, не так ли?
   - Да, Дебра в ванной. Садитесь, пожалуйста.
   На ней была короткая красная юбка. Бедра хороши. Лодыжки и икры - тоже
неплохи. Похоже, она любила ебаться.
   Я подошел к ванной и постучал в дверь.
   - Дебра, Тесси пришла....
   Первая антикварная лавка находилась в квартале-двух от воды. Мы доехали
до нее на фольксвагене и зашли внутрь. Я походил с ними по залу. Везде
висели ценники - $800, $1500.... старые часы, старые кресла, старые столы.
Цены были невероятны. Два или три продавца стояли и потирали ручонки.
   Они, очевидно, работали на жалованьи, плюс комиссионные. Владелец
определенно отыскивал все предметы за бесценок в Европе или в горах Озарк.
Мне стало скучно смотреть на гигантские ценники. Я сказал девчонкам, что
подожду в машине.
   Через дорогу я нашел бар, зашел, сел. Заказал бутылку пива. В баре было
полно молодых людей, в основном - до 25. Все светловолосы и худощавы или
темноволосы и худощавы, одеты в идеально подогнанные брючки и рубашечки.
   Никаких выражений на лицах, безмятежны. Женщин не было. Работал большой
телевизор. Без звука. Его никто не смотрел. Никто не разговаривал. Я допил
пиво и ушел.
   Потом отыскал винный магазин и купил полудюжину. Вернулся к машине и
уселся. Хорошее пиво. Машина стояла на площадке за лавкой древностей.
   Вся улица слева от меня была забита пробкой, и я наблюдал, как люди
сидят и терпеливо ждут в своих машинах. Почти в каждой сидели мужчина с
женщиной - уставившись прямо перед собой, не разговаривая. Для всех, в
конечном итоге, вс упирается в ожидание. Ты вс ждешь и ждешь - больницы,
врача, сантехника, психушки, тюрьмы, саму маму-смерть. Сначала сигнал -
красный, затем - зеленый. За ожиданием граждане мира едят еду и смотрят
телевизор, переживают за свою работу или за ее отсутствие.
   Я начал думать про Дебру и Тесси в антикварной лавке. Дебра мне, на
самом деле, не нравилась, но тут уж я вступал в ее жизнь. От этого я
чувствовал себя как извращенец, который подглядывает в щелочку .
   Я сидел и пил пиво. Добрался уже до самой последней банки, когда они,
наконец, вышли.
   - О, Генри, - сказала Дебра, - я нашла чудеснейший столик с мраморной
крышкой всего за 200 долларов!
   - Это действительно просто сказка! - добавила Тесси.
   Они забрались в машину. Дебра ногой прижалась ко мне:
   - Тебе от всего этого не скучно? - спросила она.
   Я завел машину и подъехал к винному магазину, где купил 3 или 4 бутылки
вина, сигарет.
   Вот Тесси, сука, в своей коротенькой юбочке, в нейлонах, думал я,
расплачиваясь с продавцом. Спорить готов, она прикончила, по меньшей мере,
дюжину хороших мужиков, даже не задумавшись. Я решил, что у нее проблема -
как раз в том, что она не задумывается. Ей не нравится думать. И это
нормально, поскольку тут нет никаких законов или правил. Но когда через
несколько лет ей стукнет 50 - вот тогда она пораскинет мозгами! Тогда она
превратится в обозленную тетку из супермаркета, что таранит других людей в
спину и бьет по лодыжкам своей тележкой с покупками, когда стоит в кассу;
на лице темные очки, само лицо распухло и несчастно, а в тележку свалены
творог, картофельные чипсы, свиные отбивные, красный лук и кварта Джима
Бима.
   Я вернулся к машине, и мы поехали к Дебре. Девчонки уселись. Я открыл
бутылку и налил в 3 бокала.
   - Генри, - сказала Дебра, - я сейчас схожу за Ларри. Он отвезет меня на
своем фургоне забрать столик. Тебя я напрягать не буду, ты рад?
   - Да.
   - Тесси составит тебе компанию.
   - Ладно.
   - А вы ведите себя вдвоем!
   Ларри зашел через заднюю дверь и вместе с Деброй вышел через переднюю.
Прогрел двигатель, и они уехали.
   - Ну, мы одни, - сказал я.
   - Ага, - ответила Тесси. Она сидела очень тихо, глядя прямо перед
собой. Я допил бокал и ушел в ванную поссать. Когда вернулся, Тесси
по-прежнему спокойно сидела на кушетке.
   Я обошел ее сзади. Поравнявшись, взял ее за подбородок и притянул ее
лицо к себе. Своим ртом прижался к ее губам. У нее была очень крупная
голова. Под глазами размазан пурпурный грим, и от нее пахло застоявшимся
фруктовым соком - абрикосовым. С каждого уха свисало по тоненькой
серебряной цепочке, на концах - по одному шарику: символично. Пока мы
целовались, рукою я влез ей в кофточку. Нащупал грудь, обхватил ее ладонью
и покатал. Лифчика нет.
   Потом выпрямился и убрал руку. Я обошел кушетку и сел с нею рядом.
Налил обоим.
   - Для старого урода у тебя - проворные яйца, - сказала она.
   - Как насчет перепихнуться, пока Дебра не вернулась?
   - Нет.
   - Не надо меня ненавидеть. Я просто пытаюсь бал хуем раскочегарить.
   - Я думаю, ты вышел за рамки. То, что ты только что сделал,
отвратительно и тривиально.
   - Наверное, мне не хватает воображения.
   - А еще писатель.
   - Я пишу. Но в основном - фотографирую.
   - Мне кажется, ты ебешь женщин только затем, чтоб потом написать, как
ебешь их.
   - Ладно, ладно, ну его. Пей давай.
   Тесси вернулась к стакану. Допила и затушила сигарету. Взглянула на
меня, моргая длинными фальшивыми ресницами. Вылитая Дебра, с этим ее
большим напомаженным ртом. Только у Дебры потемнее и не блестит так
сильно. У Тесси же он был ярко-красным, и губы поблескивали - она
постоянно держала его открытым, непрерывно облизывая нижнюю. Неожиданно
Тесси схватила меня. Этот ее рот распахнулся над моим. Восхитительно.
Будто насилуют. У меня начал вставать. Я вытянул вниз руки, пока она меня
целовала, и откинул ее юбку назад, провел рукой по ее левой ноге вверх, и
мы продолжали целоваться.
   - Пошли, - сказал я после поцелуя.
   Я взял ее за руку и завел в спальню Дебры. Толкнул на постель.
   Сверху лежало покрывало. Я стащил брюки и ботинки, затем стянул туфли с
нее.
   Длинно поцеловал, потом задрал красную юбку ей на бедра. Не колготки.
Нейлоновые чулки и розовые трусики. Я стянул и трусики. Глаза у Тесси были
закрыты. Где-то по соседству, слышал я, стерео играло симфоническую
музыку. Я потер пальцем вдоль ее пизды. Вскоре она увлажнилась и начала
раскрываться. Я погрузил в нее палец. Затем извлек и стал тереть клитор.
Она была мила и сочна. Я влез. Нанес ей несколько быстрых, яростных
ударов, потом замедлился, потом снова вонзился. Я глядел в это порочное и
простое лицо. Оно меня по-настоящему возбуждало. Я колотил себе дальше.
   Затем Тесси столкнула меня:
   - Слезай!
   - Что? Что?
   - Фургон подъехал! Меня уволят! Я потеряю работу!
   - Нет, нет, ты, БЛЯДЬ!
   Я рвал ее дальше беспощадно, прижимался губами к этому блестящему,
кошмарному рту - и кончил внутрь ее, хорошо. Я соскочил. Тесси подхватила
туфли и трусики и сбежала в ванную. Я подтерся носовым платком и расправил
покрывало, взбил подушки. Как раз, когда я застегивал ширинку, открылась
дверь. Я вышел в переднюю комнату.
   - Генри, ты не поможешь Ларри внести столик? Он тяжелый.
   - Конечно.
   - Где Тесси?
   - В ванной, наверное.
   Я вышел с Деброй к грузовичку. Мы выволокли столик из фургона,
схватились за него и внесли в дом. Когда мы входили, Тесси уже сидела на
тахте с сигаретой.
   - Не уроните покупку, мальчики! - сказала она.
   - Фиг там! - ответил я.
   Мы внесли его в дебрину спальню и поставили у кровати. Раньше у нее там
стоял другой столик, она его убрала. Потом мы столпились вокруг и стали
рассматривать мраморную столешницу.
   - О, Генри... всего 200 долларов... тебе нравится?
   - О, прекрасно, Дебра, просто прекрасно.
   Я зашел в ванную. Умыл лицо, причесался. Затем спустил штаны с трусами
и тихонько вымыл причинные. Поссал, смыл и снова вышел.
   - Вина не выпьешь, Ларри? - спросил я.
   - О, нет, но спасибо...
   - Спасибо за помощь, Ларри, - сказала Дебра.
   Ларри вышел через заднюю дверь.
   - Ох, я так взволнована! - сказала Дебра.
   Тесси сидела, и пила, и болтала с нами минут 10 или 15, потом сказала:
   - Мне надо идти.
   - Останься, если хочешь, - предложила Дебра.
   - Нет-нет, мне надо. Надо квартиру убрать, там такой бардак.
   - Квартиру убрать? Сегодня? Когда у тебя двое славных друзей с
выпивкой? - спросила Дебра.
   - Я просто сижу тут, думаю, какой там срач, и он у меня из головы не
идет. Не принимай на свой счет.
   - Ладно, Тесси, тогда иди. Мы тебя прощаем.
   - Хорошо, дорогуша....
   Они поцеловались на пороге, и Тесси исчезла. Дебра взяла меня за руку и
ввела в спальню. Мы посмотрели на мраморную столешницу.
   - Что ты о нем на самом деле думаешь, Генри?
   - Ну, что - если я просаживаю по 200 баксов на скачках, и хвастаться
мне после этого нечем, то, думаю, с ним все в порядке.
   - Он будет стоять тут, рядом с нами сегодня ночью, когда мы будем спать
вместе.
   - Может, это мне следует постоять, а ты ляжешь со столиком?
   - Ревнуешь, никак?
   - Разумеется.
   Дебра снова сходила на кухню и принесла какие-то тряпки и что-то вроде
чистящей жидкости. Она начала протирать мрамор.
   - Видишь, мрамор нужно обрабатывать особым образом, чтобы подчеркнуть
прожилки.
   Я разделся и сел на край постели в одних трусах. Потом откинулся на
подушки, растянувшись на покрывале. Потом снова сел:
   - Господи Боже мой, Дебра, я тебе покрывало помял.
   - Да ничего.
   Я пошел и принес два стакана, один отдал Дебре. Я наблюдал, как она
трудится над столешницей. Тут она взглянула на меня:
   - Знаешь, у тебя самые прекрасные ноги, что я только видела у мужчины.
   - Неплохо для старика, а, девчонка?
   - Отнюдь.
   Она еще немного потерла столик, потом бросила.
   - Как ты тут с Тесси?
   - Нормально. Мне она понравилась.
   - Она хороший работник.
   - Я не успел этого заметить.
   - Нехорошо, что она ушла. Думаю, просто хотела оставить нас наедине.
Надо ей позвонить.
   - Почему бы и нет?
   Дебра села на телефон. Она разговаривала с Тесси довольно долго.
   Начинало темнеть. Как у нее насчет ужина, интересно? Телефон стоял на
середине кровати, и она сидела, поджав под себя ноги. Славный задик. Дебра
засмеялась и сразу же стала прощаться. Потом взглянула на меня.
   - Тесси говорит, что ты милый.
   Я вышел принести еще выпить. А когда вернулся, уже был включен большой
цветной телевизор. Мы сидели бок о бок на постели и смотрели телик.
   Спинами опирались на стенку и пили.
   - Генри, - спросила она, - что ты делаешь на Благодарение?
   - Ничего.
   - Почему бы тебе не отметить Благодарение со мной? Я достану индюшку.
Приглашу 2-3 друзей.
   - Ладно, неплохо.
   Дебра перегнулась и выключила телевизор. Выглядела она очень
счастливой. Затем свет погас вообще. Она сходила в ванную и вернулась в
чем-то неосязаемом, обернутом вокруг тела. Потом оказалась в постели,
рядом со мной. Мы прижались друг к другу. Мой хуй встал. Ее язык трепетал
у меня во рту. У нее был крупный язык, теплый. Я опустился к ней.
Раздвинул волосы и заработал языком.
   Затем дал немного носа. Она отозвалась. Я снова поднялся, оседлал ее и
засунул.
   ...Я все работал и работал. Пытался думать о Тесси в ее короткой
красной юбчонке. Не помогало. Я отдал Тесси все. Я качал дальше и дальше.
   - Прости, малышка, слишком много выпил. Ах, потрогай мне сердце!
   Она приложила руку к моей груди.
   - Ну и колотится! - сказала она.
   - Я по-прежнему приглашен на Благодарение?
   - Конечно, бедняга мой дорогой, не волнуйся, пожалуйста.
   Я поцеловал ее на ночь, откатился и попытался уснуть.


   91

   После того, как Дебра ушла утром на работу, я вымылся в ванне, потом
попробовал посмотреть телевизор. Походил по квартире голышом и заметил,
что меня могут увидеть с улицы через переднее окно. Поэтому я выпил стакан
грейпфрутового сока и оделся. Наконец, ничего больше не оставалось -
только ехать к себе. Там уже почту принесли: может, есть письмо от
кого-нибудь. Я убедился, что все двери заперты, дошел до фольксвагена,
завел его и поехал обратно в Лос-Анжелес.
   По дороге я вспомнил Сару, третью девушку, с которой познакомился на
чтениях в Улане. Ее номер лежал у меня в бумажнике. Я доехал до дому,
посрал, затем позвонил ей.
   - Алло, - сказал я, - это Чинаски, Генри Чинаски....
   - Да, я вас помню.
   - Чем занимаетесь? Я вот подумал: может, подъехать повидать вас.
   - Я сегодня должна быть у себя в ресторане. Почему б вам прямо сюда не
приехать?
   - Там у вас здоровую пищу подают, да?
   - Да, я сделаю вам хороший бутерброд, полезный для здоровья.
   - О?
   - Я закрываюсь в 4. Заезжайте чуточку пораньше.
   - Ладно. Как туда добраться?
   - Берите ручку, я продиктую.
   Я записал инструкции.
   - Увидимся примерно в 3.30, - сказал я.
   Около половины третьего я влез в фольксваген. Где-то на трассе она
запуталась в инструкциях - или же я сам запутался. У меня - великая
нелюбовь как к скоростным трассам, так и к инструкциям. Я свернул и
очутился в Лейквуде. Причалив к заправке, позвонил Саре.
   - Таверна Забегай, - ответила та.
   - Хрен там! - сказал я.
   - Что случилось? У вас голос сердитый.
   - Я в Лейквуде. У вас инструкции ебанутые.
   - В Лейквуде? Подождите.
   - Я еду обратно. Мне нужно выпить.
   - Постойте-постойте. Я хочу вас увидеть! Скажите, на какой вы улице в
Лейквуде, и какой ближайший перекресток.
   Я оставил трубку болтаться и пошел смотреть, где нахожусь.
   Информацию передал Саре. Она меня перенаправила.
   - Это легко, - сказала она. - Теперь пообещайте, что приедете.
   - Ладно.
   - А если снова заблудитесь, позвоните мне.
   - Простите, но, видите ли, у меня нет чувства направления. Мне всегда
кошмары снятся, что я где-то теряюсь. Я наверняка - с другой планеты.
   - Все в порядке. Только поезжайте, как я объяснила.
   Я вернулся в машину, и на этот раз все оказалось легко. Вскоре я
выбрался на Тихоокеанское Прибрежное Шоссе и уже искал нужный поворот.
Нашел. Он привел меня в снобский район магазинов у самого океана. Я ехал
медленно и увидел ее - Таверна Забегай, большая вывеска, намалеванная от
руки. В витрине приклеены фотографии и маленькие открытки. Ресторан
здоровой пищи без дураков, Господи ты Боже мой. Мне не хотелось туда
забегать. Я медленно объехал весь квартал. Свернул вправо, потом еще раз
вправо. Увидел бар, Крабью Гавань. Оставил машину снаружи и зашел.
   Было 3.45 дня, все места заняты. Большинство клиентов уже хорошенько
продвинулось. Я встал у стойки и заказал водку-7. Взял стакан в телефонную
будку и позвонил Саре.
   - Ладно, это Генри. Я здесь.
   - Я видела, как вы дважды проехали мимо. Не бойтесь. Где вы?
   - В Крабьей Гавани. Я тут выпиваю. Скоро буду у вас.
   - Хорошо. Только не сильно выпивайте.
   Я выпил тот стакан, а потом - еще один. Нашел маленькую незанятую
кабинку и сел. Мне в самом деле не хотелось туда заходить. Я едва помнил,
как Сара выглядит.
   Я допил стакан и поехал к ней. Вылез из машины, открыл сетчатую летнюю
дверь и вошел внутрь. Сара стояла за прилавком. Она увидела меня.
   - Привет, Генри! - сказала она. - Я буду с вами через минуту.
   Она что-то готовила. Четверо или пятеро парней сидели и стояли вокруг.
Некоторые сидели на тахте. Другие сидели на полу. Всем чуть за двадцать,
все одинаковые, на всех прогулочные шортики, и все они просто сидели.
   Время от времени кто-нибудь закидывал ногу за ногу или кашлял. Сара
была сравнительно симпатичной женщиной, стройной, и двигалась порывисто.
Класс.
   Волосы светло-рыжие. Смотрелись очень хорошо.
   - Мы о вас позаботимся, - сказала она мне.
   - Ладно, - ответил я.
   Там стоял книжный шкаф. В нем - три или четыре мои книжки. Я нашел
какого-то Лорку, сел и сделал вид, что читаю. Так можно не видеть парней в
их прогулочных шортиках. Они выглядели так, будто их ничего никогда не
трогало - все хорошо вынянченные, защищенные, с легким лоском довольства.
Ни один никогда не сидел в тюрьме, не вкалывал своими руками, их даже
менты за превышение скорости не штрафовали. Сливки оттяга, вся эта куча.
   Сара принесла бутерброд со здоровой пищей.
   - Вот, попробуйте.
   Я съел бутерброд, пока парни били баклуши. Вскоре один поднялся и
вышел. За ним - другой. Сара прибиралась. Оставался только один. Года 22,
и он сидел на полу. Костляв, спина согнута колесом. Носил очки в тяжелой
черной оправе. Он казался более одиноким и слабоумным, чем остальные.
   - Эй, Сара, - сказал он, - пошли сегодня вечером пивка попьем.
   - Не сегодня, Майк. Как насчет завтра?
   - Хорошо, Сара.
   Он встал и подошел к стойке. Положил на стойку монету и выбрал полезную
для здоровья печенюшку. Он стоял у прилавка и жевал полезную для здоровья
печенюшку. Закончив, повернулся и вышел.
   - Вам понравился бутерброд? - спросила Сара.
   - Да, неплохо.
   - Вы не могли бы внести столик и стулья с тротуара?
   Я внес столик и стулья.
   - Чем вы хотите заняться? - спросила она.
   - Ну, баров я не люблю. Там воздух спертый. Давайте возьмем чего-нибудь
выпить и поедем к вам.
   - Хорошо. Помогите мне вынести мусор.
   Я помог ей вынести мусор. Потом она заперла дверь.
   - Поезжайте за моим фургоном. Я знаю лавку, где продают хорошее вино.
Потом поедете за мной ко мне.
   У нее тоже был фольксваген, и я поехал за ним следом. На заднем стекле
ее фургона висел плакат с каким-то человеком.
   Улыбнитесь и возрадуйтесь, - советовал он мне, а внизу было указано его
имя - Драйер Баба.
   У нее дома мы открыли бутылку вина и сели на тахту. Мне понравилось,
как ее дом обставлен. Она построила всю свою мебель сама, включая кровать.
Фотографии Драйера Бабы висели повсюду. Сам он жил в Индии и умер в 1971
году, утверждая, что он - Бог.
   Пока мы с Сарой сидели и пили первую бутылку, открылась дверь, и вошел
молодой человек с выпирающими зубами, длинными волосами и очень длинной
бородой.
   - Это Рон, мы вместе живем, - сказала Сара.
   - Привет, Рон. Хочешь вина?
   Рон выпил с нами вина. Потом вошли толстая девушка и худой мужчина с
выбритой головой. Это были Прл и Джек. Они сели. За ними вошел еще один
молодой человек. Его звали Жан-Джон. Жан-Джон сел. Потом вошел Пэт. У Пэта
была черная борода и длинные волосы. Он сел на пол у моих ног.
   - Я поэт, - сказал он.
   Я глотнул вина.