Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Буковски Чарльз. Женщины -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -
- Я не умею в пульку, - сказал я. - Я вечно сукно рву. И я даже не дама. - Ну, как бы то ни было, подхожу я к столу, а там этот парень сам с собой режется. Я подхожу к нему и говорю: Слушайте, вы за этим столом уже долго. Мы с моими друзьями хотим слегка пульку расписать. Вы не возражаете, если мы стол ненадолго займем? Он оборачивается и смотрит на меня. Выжидает. А потом ухмыляется так и говорит: Ну, ладно. Эди разгорячилась и заскакала вокруг стола, рассказывая свою историю, а я тем временем давил косяка на ее ляжки. - Я возвращаюсь и говорю ребятам: Стол - наш. Наконец, этот тип за столом до последнего шара доходит, а тут подваливает его корефан и говорит: Эй, Эрни, я слышал, ты стол уступаешь? И знаешь, что он отвечает этому парню? Он говорит: Да-а, отдаю вон той суке! Я это услышала, и у меня аж ПОБАГРОВЕЛО в глазах вс! Этот тип нагнулся над столом последний шар послать, я беру кий и, пока он там изгибается - хрясь по башке изо всей силы. Парень плюхнулся на стол как мертвый. А в баре его знали, поэтому его кореша понабежали, а пока суд да дело, мои друзья меня утащили. Господи, что за махаловка была! Бутылки летят, зеркала бьются.... Уж и не знаю, как мы оттуда выбрались, но выбрались. У тебя говна не найдется? - Найдется, только я скручиваю не очень хорошо. - Ладно, я сама этим займусь. Эди забила тугой тонкий штакет - как профессионалка. Соснула его, вдыхая со свистом, потом передала мне. - И вот, значит, возвращаюсь я туда на следующий вечер, уже одна. Хозяин, он же - бармен, меня узнал. Его зовут Клод. Клод, - говорю я ему, - ты извини за вчерашнее, но тот тип возле стола - полная сволочь. Он меня сукой обозвал. Я разлил всем снова. Еще минута - и ее груди окажутся снаружи. - Хозяин говорит: Ладно, вс нормально, забудем. Гляжу - парень, вроде, ничего. Что пьешь? - спрашивает. Я тусуюсь немного по бару, пропускаю на шару два-три стаканчика, тут-то он и говорит: Знаешь, мне бы еще одна официантка не помешала. - Эди дернула еще разок и продолжила: - Он мне о первой своей официантке рассказал: Она мужиков-то завлекала, да с ней хлопот много было. Одних парней с другими стравливала. Постоянно на сцене была. Потом я обнаружил, что она на стороне подзарабатывает. Пользуется моим баром, чтоб пизденку свою пристраивать! - В самом деле? - спросила Сара. - Он так сказал. Ладно, и вот он предлагает мне место официантки. И говорит: Никакого жульничества на работе! Я ему посоветовала поменьше пиздеть, я не из таких. И подумала, что, может, теперь получится скопить хоть немного и поступить в Калифорнийский Университет, и стать химиком, и французский выучить - мне этого всю жизнь хотелось. Потом он говорит: Зайди-ка сюда, я хочу тебе показать, где мы храним излишки товара, и к тому же у меня там есть форма, я хочу, чтобы ты ее померяла. Ее ни разу еще не надевали, я думаю, она как раз твоего размера. И вот я захожу в этот темный чуланчик с ним, и он там пытается меня облапать. Я его отталкиваю. Тут он говорит: Ну, поцелуй меня только - слегка. Отъебись, - говорю. Он лысый и толстый, и коротышка, и зубы вставные, и черные бородавки на щеках, а из них волосы растут. Он втащил меня туда - цап за жопу, а другой рукой - за сиськи, и обмусолить пытается. Я его опять отпихиваю. У меня жена есть, - говорит он, - и я ее люблю, не беспокойся! И снова на меня прыгает, а я ему коленом сами-знаете-куда. А у него там, наверное, вообще ничего не было, он даже не пикнул. Я тебе денег дам, - говорит, - я с тобой хорошо обращаться буду! Я ему говорю: сам жуй свое говно и хоть сдохни. Так я еще одну работу потеряла. - Грустная история, - сказал я. - Слушайте, - сказала Эди, - мне надо идти. Веселого Рождества. Спасибо за выпивку. Она поднялась, и я проводил ее до двери, открыл. Она ушла по двору прочь. Я вернулся и сел на место. - Ах ты сукин сын, - сказала Сара. - Чего ради? - Если б меня тут не было, ты бы ее выеб. - Да я эту дамочку едва знаю. - Такое вымя! Да ты просто в ужасе был! Ты даже взглянуть на нее боялся! - Что ей, заняться больше нечем - шарахается повсюду перед самым Рождеством? - А чего у нее самой не спросил? - Она же сказала, что ищет Бобби. - Если бы меня здесь не было, ты бы ее выеб. - Не знаю. И не могу об этом знать.... Тут Сара встала и завопила. Разразилась рыданьями и выскочила в соседнюю комнату. Я налил себе выпить. Цветные огоньки на стенах вспыхивали и гасли. 99 Сара готовила гарнир к индюшке, а я сидел на кухне и разговаривал с ней. Мы оба потягивали белое вино. Зазвонил телефон. Я сходил и ответил. Дебра. - Я просто хотела пожелать тебе Веселого Рождества, мокрая лапша. - Спасибо, Дебра. И тебе тоже счастливого Санта-Клауса. Мы немного поболтали, затем я вернулся и снова сел. - Кто звонил? - Дебра. - Как она? - Ничего, наверное. - Чего ей надо было? - Передает новогодние поздравления. - Тебе эта органическая индюшка понравится, и фарш тоже хороший получился. Люди яд лопают, чистый яд. Америка - одна из немногих стран, где превалирует рак толстой кишки. - Да, у меня в жопе часто чешется, но это просто геморрой. У меня его однажды уже вырез.ли. Перед операцией они в кишки такую змею с лампочкой вгоняют и смотрят, рак ищут. А змея довольно длинная. И тебе ее в самое нутро всаживают! Телефон зазвонил опять. Я сходил и взял. Кэсси. - Как дела? - Мы с Сарой индюшку готовим. - Я по тебе соскучилась. - И тебе Веселого Рождества. Как на работе? - Нормально. Гуляем до 2-го. - С Новым Годом тебя, Кэсси! - Да что это с тобой такое, к чертовой матери? - В голове немного шумит. Не привык я в такую рань белое вино пить. - Позвони мне как-нибудь. - Конечно. Я вернулся в кухню. - Это была Кэсси. Народ всегда на Рождество звонит. Может, и Драйер Баба звякнет. - Не звякнет. - Почему? - Он никогда вслух не разговаривал. Никогда не говорил и никогда к деньгам не прикасался. - Это неплохо. Дай попробовать гарнира. - Валяй. - Слушай - а здорово! Потом телефон зазвонил снова. Так всегда. Стоит начать, и будет звонить и звонить. Я зашел в спальню и ответил. - Алло, - сказал я. - Кто это? - Ты сукин сын. Не узнаешь? - Да нет, не совсем. - Какая-то пьяная тетка. - Угадай. - Постой. Я знаю! Это Айрис! - Да, Айрис! И я беременна! - Ты знаешь, кто отец? - Какая разница? - Наверное, ты права. Как там у вас, в Ванкувере? - Нормально. До свидания. Я снова зашел на кухню. - Это была канадская танцовщица живота, - сообщил я Саре. - Как у нее дела? - Она полна предновогоднего веселья. Сара поставила индюшку в духовку, и мы вышли в переднюю комнату. Немного потрепались. Затем телефон зазвонил снова. - Алло, - сказал я. - Вы Генри Чинаски? - Молодой мужской голос. - Да. - Вы - Генри Чинаски, писатель? - Ага. - В самом деле? - Ага. - Ну, а мы - компания парней из Бель-Эра, и мы в натуре врубаемся в ваши дела, чувак! Мы так в них врубаемся, что хотим вас вознаградить, чувак! - О? - Ага, мы щас приедем и пива с собой привезем. - Засуньте это пиво себе в задницу. - Что? - Я сказал, засуньте его себе в жопу! Я повесил трубку. - Кто там был? - спросила Сара. - Я только что потерял 3 или 4 читателей из Бель-Эр. Но оно того стоило. Индюшка была готова, и я вытащил ее из духовки, выложил на блюдо, убрал машинку и все свои бумаги с кухонного стола и поставил на него индюшку. Начал ее разрезать, а Сара внесла овощи. Сели за стол. Я положил себе на тарелку, Сара - себе. Смотрелось здорово. - Надеюсь, эта, с сиськами, больше не придет, - сказала Сара. Мысль о ней ее, похоже, очень расстраивала. - Если придет, я положу ей кусочек. - Что? Я показал на индюшку. - Я сказал, дам ей кусочек. Сама увидишь. Сара закричала. Вскочила из-за стола. Она вся дрожала. Потом убежала в спальню. Я посмотрел на свою индюшку. Не елось. Снова нажал не на ту кнопку. Я вышел в переднюю комнату со стаканом и сел. Подождал минут 15, а потом засунул индюшку и овощи в холодильник. Сара вернулась к себе на следующий день, а я съел бутерброд с холодной индюшкой часа в 3. Около 5 в дверь ужасно затарабанили. Я открыл. Там стояли Тэмми с Арлиной. Они крейсировали на спиде. Они вошли и заскакали по комнате, разговаривая одновременно. - Есть чего-нибудь выпить? - Блядь, Хэнк, у тебя есть хоть чего-нибудь выпить? - Как твое Рождество ебаное? - Ага, как твое ебаное Рождество, чувак? - В лБднике есть пиво и вино, - сказал я им. (Всегда можно определить старомодного парня: он холодильник называет ледником.) Они протанцевали на кухню и открыли ледник. - Эй, да тут индюшка! - Мы есть хотим, Хэнк! Можно немного индюшки? - Конечно. Тэмми вышла с ножкой и вгрызлась в нее. - Эй, ужасная индюшка! Ей нужны специи! Арлина вышла с ломтиками мяса в руках. - Ага, ей специй не хватает. Слишком пресная! У тебя специи есть? - В буфете, - ответил я им. Они запрыгнули обратно в кухню и начали орошать индюшку специями. - Вот так! Так лучше! - Ага, теперь хоть какой-то вкус появился! - Органическая индюшка, говно! - Да, это говно! - Я еще хочу! - Я тоже. Но специи нужны. Тэмми вышла и села в кресло. Она уже почти прикончила индюшачью ногу. Потом взяла косточку, надкусила и разломила пополам, начала жевать. Я был поражен. Она ела косточку от ноги, выплевывая осколки на ковер. - Эй, ты же кость ешь! - Ага, клево! Тэмми убежала на кухню за добавкой. Вскоре они обе оттуда вынырнули, каждая - с бутылкой пива. - Спасибо, Хэнк. - Ага, спасибо, чувак. Они сели, посасывая пиво. - Ну ладно, - сказала Тэмми, - нам пора. - Ага, мы поехали насиловать каких-нибудь молоденьких абитуриентов! - Ага! Обе подскочили и исчезли за дверью. Я вошел в кухню и заглянул в холодильник. Индюшка выглядела так, будто ее изувечил тигр: тушка попросту разорвана на куски. Непристойное зрелище. Сара подъехала ко мне на следующий вечер. - Ну, как индюшка? - спросила она. - Ничего. Она вошла и открыла холодильник. И закричала. И выбежала оттуда. - Боже, мой, что случилось? - Тэмми с Арлиной заходили. Мне кажется, они неделю ничего не ели. - Ох, меня тошнит. Сердце разрывается! - Извини. Я все равно не смог бы их остановить. Они на амфетаминах сидели. - Ладно, тут я только одно могу сделать. - Что именно? - Сварить тебе хороший индюшачий суп. Схожу куплю овощей. - Ладно. - Я дал ей двадцатку. В тот вечер Сара приготовила суп. Он был вкусен. Уходя наутро, она проинструктировала меня, как его разогревать. Тэмми постучалась ко мне около 4. Я впустил ее, и она прошла прямиком на кухню. Открылась дверца холодильника. - Эй, суп, а? - Ага. - Хороший вообще? - Ага. - Не против, если я попробую? - Валяй. Я услышал, как она ставит его на плиту. Потом услышал, как она лезет туда ложкой. - Боже! Да он пресный! Ему нужны специи! Я слышал, как она ложкой сыплет в кастрюлю приправы. Затем пробует. - Так лучше! Но еще нужно! Я же итальянка, знаешь? Так... вот... так лучше! Теперь пускай греется. Можно пива? - Давай. Она вышла с бутылкой и села. - Ты по мне скучаешь? - спросила она. - Этого ты никогда не узнаешь. - Я, наверное, снова получу свою старую работу в Игривом Манеже. - Здорово. - Там чаевые клевые дают. Один парень каждый вечер давал мне на чай по 5 долларов. Он был в меня влюблен. Но ни разу на свидание не пригласил. Просто лыбился и вс. Странный такой. Ректальным хирургом был, и иногда спускал под столом, когда я мимо проходила. Я по запаху эту дрянь на нем определяла, понимаешь. - Ну, ты же его заводила.... - По-моему, суп готов. Хочешь? - Нет, спасибо. Тэмми зашла в кухню, и я услышал, как она ложкой выскребает кастрюлю. Ее не было долго. Потом вышла. - Можешь занять мне пятерку до пятницы? - Нет. - Ну, хоть пару баксов. - Нет. - Тогда дай доллар. Я выгреб Тэмми мелочь из кармана. Получилось доллар и тридцать семь центов. - Спасибо, - сказала она. - Не за что. И она исчезла за дверью. Сара зашла на следующий вечер. Она редко заходила так часто: тут вс дело в праздниках - все потеряны, полубезумны, испуганы. У меня было наготове белое вино, и я сразу налил нам обоим по стаканчику. - Как в Таверне дела? - спросил я у нее. - Дерьмовый бизнес. Едва хватает, чтобы не закрыться. - Где же все твои клиенты? - Они навалили из города; все куда-то подевались. - Во всех наших планах дырки бывают. - Не во всех. У некоторых постоянно вс получается и получается. - Это правда. - Как суп? - Почти кончился. - Понравился? - Мне много не досталось. Сара зашла на кухню и открыла холодильник. - Что произошло с супом? Он странно выглядит. Я услышал, как она его пробует. После чего подбегает к раковине и выплевывает. - Господи, да он отравлен. Что случилось? Что, Тэмми с Арлиной вернулись и суп тоже съели? - Одна Тэмми. Сара не стала кричать. Она просто вылила остатки супа в раковину и включила дробилку для мусора. Я слышал, как она всхлипывает, стараясь не издавать ни звука. Крутое Рождество было у бедной органической индюшки. 100 Новогодняя ночь - еще одна погань, которую надо пережить. Мои родители, бывало, всегда наслаждались ею, слушая, как Новый Год приближается по радио, город за городом, пока не приходит в Лос-Анжелес. Взрывались петарды, ревели свистки и дудки, блевали пьяницы-любители, мужья заигрывали с чужими женами, а жены заигрывали с кем ни попадя. Все целовались, хватали друг друга за задницы в ванных и чуланах, а иногда и на виду у всех, особенно в полночь, и на следующий день происходили кошмарные семейные разборки, не говоря уже о Параде Турнира Роз и играх на Кубок Розы. В канун Нового Года Сара приехала пораньше. Ее возбуждали такие вещи, как Волшебная Гора, кино про открытый космос, Звездный Путь и определенные рок-группы, шпинат со сметаной и чистая пища вообще, но, вместе с тем, в ней было больше основного здравого смысла, чем в любой другой женщине из всех, что я встречал. Может быть, только единственная - Джоанна Довер - могла сравниться с нею здравомыслием и добродушием. Сара же была симпатичнее и гораздо преданнее, чем все остальные мои тетки, поэтому наступавший год, в конечном итоге, не обещал быть слишком паршивым. Мне только что по телевизору пожелал Счастливого Нового Года местный идиот-комментатор. Не люблю, когда меня поздравляют с Новым Годом незнакомые люди. Откуда он знает, кто я такой? Может, я тот мужик, который подвесил к потолку на проводе за лодыжки свою пятилетнюю дочь, засунул ей в рот кляп и медленно кромсает на кусочки. Мы с Сарой начали праздновать и выпивать, но напиваться - сложно, когда полмира тужится напиться вместе с тобой. - Ну что ж, - сказал я Саре, - неплохой был год. Никто меня не убил. - И ты по-прежнему каждый вечер можешь выпивать и каждый день просыпаться к полудню. - Продержаться бы еще годик. - Это у тебя просто старый алкогольный гон. В дверь постучали. Я глазам своим не поверил. Динки Саммерс, фолк-рокер, со своей подружкой Дженис. - Динки! - заверещал я. - Эй, бля, чувак, что происходит? - Черт его знает, Хэнк. Просто решили вот зайти. - Дженис, это Сара. Сара... Дженис. Сара вышла и принесла еще два стакана. Я разлил. Разговор не клеился. - Написал примерно десяток новых штучек. Мне кажется, у меня уже лучше получается. - Я тоже так думаю, - вставила Дженис, - в самом деле. - Эй, слушай, чувак, помнишь тот вечер, который я перед тобой открывал... Скажи мне, Хэнк, я настолько плохим был? - Послушай, Динки, я не хочу оскорблять твои чувства, но я тогда пил больше, чем слушал. Я думал о себе - как придется выходить, и я готовился, собирался с духом, мне аж блевать хотелось. - А я просто обожаю стоять перед толпой, и когда до них добиваю, и толпе нравятся мои вещи, я просто балдею на седьмом небе. - С писательством по-другому. Все делаешь в одиночестве, с живой публикой нет ничего общего. - Может, ты и прав. - Я там была, - вмешалась Сара. - Двое парней помогали Хэнку выйти на сцену. Он был пьян и ему было худо. - Слушай, Сара, - спросил Динки, - а мое выступление действительно плохо прошло? - Отнюдь. Им просто Чинаски не терпелось. Вс остальное их раздражало. - Спасибо, Сара. - Просто фолк-рок мне мало чего дает, - сказал я. - А что тебе нравится? - Почти все немецкие классики плюс несколько русских композиторов. - Я написал около десяти новых штучек. - Может, мы что-нибудь послушаем? - предложила Сара. - Но у тебя ведь гитары с собой нет, верно? - спросил я. - О, есть у него, есть, - сказала Дженис, - она всегда с ним! Динки встал, вышел и достал инструмент из машины. Потом сел, скрестив ноги, на ковер и начал эту штуку настраивать. Сейчас у нас будут настоящие живые развлечения. Вскоре он запел. У него был полный, сильный голос, отскакивал от стен. Песня про женщину. О надрыве между Динки и какой-то бабой. На самом деле, не очень фигово. Может, со сцены, когда народ платит, вообще вс в порядке будет. Но когда они такие сидят прямо перед тобой на коврике, сказать сложнее. Слишком лично и неловко. Однако, решил я, он не совсем плох. Но беда с ним, беда. Стареет. Золотые кудри уже не совсем золотые, а глазастая невинность слегка осунулась. Скоро у него будут большие неприятности. Мы зааплодировали. - Слишком много, мужик, - сказал я. - Тебе действительно понравилось, Хэнк? Я помахал в воздухе рукой. - Ты же знаешь, я всегда подрубался по твоим делам, - сказал он. - Спасибо, мужик. Он перескочил к следующей песне. Она также была о женщине. О его женщине, о бывшей: шлялась где-то целую ночь. В песне слышалось немного юмора, но я не уверен, был ли юмор намеренным. Как бы то ни было, Динки допел до конца, и мы похлопали. Он перешел к следующей. На Динки снизошло вдохновение. В нем было много звука. Его ноги елозили и ежились в теннисных тапочках, и он этого не скрывал. На самом деле, перед нами каким-то образом сидел действительно он сам. Не смотрелся как надо и не слушался как надо, однако, на-гора выдавал гораздо лучше, чем можно услышать обычно. Мне стало погано от того, что я не могу похвалить его без зазрения совести. Но опять-таки: если солжешь человеку насчет его таланта только потому, что он сидит напротив, это будет самая непростительная ложь из всех, поскольку равносильна тому, чтобы сказать: давай дальше, продолжай, - а это, в конечном итоге, худший способ растратить жизнь человека без истинного таланта. Однако, многие именно так и поступают - друзья и родственники, главным образом. Динки пустился в следующую песню. Он собирался преподнести нам все десять. Мы слушали и аплодировали, но, по крайней мере, мои аплодисменты были самыми сдержанными. - Вот эта 3-я строчка, Динки, мне она не понравилась, - сказал я. - Но она мне необходима, понимаешь, потому что... - Я знаю. Динки продолжал. Он спел все свои песни. Это заняло довольно много времени. Между песнями были паузы для отдыха. Когда Новый Год, наконец, наступил, Динки, Дженис, Сара и Хэнк по-прежнему были вместе. Но гитарный чехол, слава те господи, застегнули. Повешенный присяжный. Динки с Дженис уехали где-то около часу ночи, а мы с Сарой отправились спать. Мы начали обниматься и целоваться. Я, как я уже объяснял, - поцелуйный маньяк. Почти не могу с этим справиться. Великие поцелуи редки, крайне редки. В кино или по телевизору никогда не целуются как надо. Сара и я лежали в постели, потираясь телами,

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору