Отечество радею,  - повысил  голос  вельможа.  -  Этот
мерзавец Курятинский нам монету портит, а государыня не знает ничего!
     - За Отечество, - буркнул Лукин, - сам, небось, на его месте будешь так
же...
     - За Отечество -  пожалуйста,  -  согласился Веселуха. -  Можем скинуть
цену - слегка.
     - Я вам не купец торговаться, - надулся  предок. - Хотите  - от налогов
вас избавлю, это могу.
     - А ты знаешь, какие у нас налоги? - поинтересовался Лукин.
     - А то, - ответил предок, - как не знать. Налоги у вас - грабительские.
Сорок с  выручки,  тридцать  с прибыли...  Что ж  вы,  милые? Фонды  выбыли?
Амортизационный  срок? А у  нас  и на  это  налог. И прощать не в российском
опыте - как на западе, что ни попадя...
     - Чем шире живешь,  - подхватил Веселуха, - тем  больше  плати!  Как ни
крути - отдашь нам - немного, о нет! - прибыли девять десятых в бюджет!
     - Неси на блюдечке с синей каемкою!
     - Ах, производство наукоемкое?
     - Ах, там еще и проборов гора?
     - Ура!!!
     - В узел рубли увязывай!
     - И - ни в чем себе не отказывай!
     - Наша гордость, радетель, рачитель!
     - Наш... российский производитель!

     Рябинин и Лукин, раскрыв рты, слушали эту крамолу, не то раешник, не то
джаз, а предок и Веселуха, пьяные, плясали и выпендривались:

     - Сорок с прибыли?
     - Тридцать с выручки?
     - Ах надыбали!
     - Нет ли дырочки?
     - Куча законов - не пропадем!
     - Не перепрыгнем, чай, обойдем!
     - Всех обойду!
     - Все украду!
     - Спрячу!
     - Страчу!
     - В тень уйду!
     - Хамство да барство, что за государство!
     - Руки в боки - денежны потоки!
     - С покрышкой в деньгах -
     - В долгах как в шелках -
     - Сливки общества пеной к ногам государя...
     - Вы скоморохи!
     - Вы - не бояре!
     - Сливки общества.
     - Слитки отчества.
     - Шурики, борики, тузики, максики...
     - ...пузики, прыщики, лысики, глазики...
     - Местные боги!
     - Оплот демократии!
     - А ну-ка снижайте налоги на предприятия -
     - росчерком правой руки,
     - ...временщики!..

     Веселуха выдохся и свалился на пол, а предок задумчиво сказал:
     - Разучились пить... а ведь этот еще из лучших... Ладно, избавлю вас от
налогов. У меня в Питере все схвачено.

     С этими  словами  предок повернулся и вышел  вон.  Свет  вокруг  померк
окончательно, а Лукин задумчиво сказал:
     - Тут давеча читал в одном продвинутом журнале, что  понятие "крыша"  -
это уже архаизм. Так вот что они имели в виду.

     Аспирант и менеджер по продажам Паша Ненашев в этот момент сидел у себя
на кровати в общежитии Финэка, абсолютно оглушенный, держа себя за уши, и не
знал, что делать.

     С милым, конечно, и в шалаше  рай. Но  неженатым супругам Паше и Марине
ужасно  хотелось  свой дом.  И  под это дело Паша взял большой  кредит.  Уже
завезли стройматериалы, уже началась стройка, и тут друг Пашин по жизни и по
совместному  делу оказался  не  друг. Вражиной  и подлюкой,  можно  сказать,
обернулся Пашин друг.

     По истечении  пяти минут Паша Ненашев  как  настоящий  менеджер  принял
решение.

     - А толкнуть меня без  покрытия, - сказал Паша. -  В  данный момент я -
одни сплошные долги.
     - И враги, - сказала Маринка, обнимая Пашу за талию.
     -  Да,  враги и долги, - сказал Паша злобно. - И виноват я, кому, блин,
поверил!  Поэтому  я  - смотри  - толкаю себя без покрытия.  Вот я  открываю
идиотскую газету, которую тебе дали в метро.
     Паша развернул газету.
     -  Теперь  я закрываю  глаза и  тыкаю  пальцем,  где нужен менеджер  по
продажам.
     - Не делай этого! - пискнула Марина в священном ужасе.

     Но Пашин палец уже совершенно неумолимо уткнулся именно туда,  где Паша
и был, по видимому, нужнее всего.
     -  Амарант,  -  прочел  Паша,  пожимая  плечами.  -  Контора  господина
Шарашкина с грамоткой имени Филькина.  Ну вот, Марина. В нашей стране вообще
жить нельзя. Будем, значит, не жить, а как все.

     Это был Пашин пунктик.  Его отрочество пришлось на  эпоху перемен. Даже
относительное  затишье,   последовавшее  за   кризисом,  вызывало   в   Паше
скептическую усмешку. А уж теперь-то ему и  вовсе не хотелось верить никому,
кроме судьбы.

     - А если в этом амаранте все уголовники? - спросила Марина, прижимаясь.
     - Блин, - сказал Паша. - Блин! Как все хреново!

     Ради прикола Паша решил дойти-таки до этого  "Амаранта": это где же это
нужен он, сам Паша, менеджер с опытом, да  еще и стажировка за границей? Где
это имеют наглость его хотеть? Вступив во двор и проплыв пять метров по пояс
в снегу, Паша  расхохотался. Все  кругом было не  просто  хреново, но просто
анекдотически хреново. Предельно, так сказать. Разило  помойкой и бомжами, с
Сенной доносились попсовые песни.

     - И мое сердце, - подпел Паша. - Зам-мерр-ло! О-о-о!!

     И вот  Паша вошел,  принюхиваясь,  в  серое помещение,  оклеенное белой
бумагой. На столе стоял  компьютер.  К нему был присоединен средних размеров
прибор. Рядом похаживал мужик. -  "Здесь чего-то не хватает, - подумал Паша.
- Ах да. Надо повесить на стену карту области".

     Нет,  здешний  воздух  Паше  положительно  нравился.  В  нем  не  пахло
наркотой.  Но  это  не  был  и бумажно-кондиционированный  дух офиса  -  дух
неопределенный,  ведь   все  бумаги  пахнут  одинаково,   от   страха  перед
разоблачением  не  потеют,  вот  так  и  кидают  нашего  брата.  Здесь пахло
определенно:  свежими досками  и  штукатуркой.  Потому  что  исподтишка  шел
ремонт.

     -  Так будет пахнуть дом, который  построим мы, -  сказал себе  Паша  и
вошел внутрь.

     Веселуха  принял  Пашу  благосклонно,  однако не стал скрывать  от него
возможных трудностей:
     -  У нас,  Паша,  партизанский отряд, - сказал  он. -  Работать в нашем
коллективе - большая честь. Одновременно, не скрою, работа потребует от тебя
полной  самоотдачи.  Денег не  обещаю -  только  удовлетворение от  тяжелого
труда.
     - Физического?
     - Не исключено.
     -  Ну, ничего, - пожал плечами Паша (а  что ему оставалось  делать).  -
Главное - мне приятно работать с таким умным и опытным  человеком,  как  вы.
Самое главное в работе - это коллектив.
     -  Я могу и  из  окошка  выкинуть, если что,  - признался  Веселуха.  -
Рябинин  - отличный  физик, но  совок  и ретроград, к тому  же у него пятеро
детей. Ну, а Лукин  -  просто мелкий жулик, и к тому же  не  физик.  А  ты -
физик?
     - Я менеджер, - сказал Паша Ненашев гордо.

     И был принят.



Глава 3: Под клиентом

     Небо в сахаре затворожено
     Взвесь и кружево, мелет крошево
     Пашут пахари с красными рожами
     Полукружьями.
     И мутовкой бьют, и огнем куют,
     Месят ночь и день, сыплют снег в сирень.
     А синоптики Мерлины
     У них дырки просверлены
     А синоптики нытики
     Они ух аналитики!
     На слиянье рек
     Молодой слезой
     Льется, льется снег
     Пополам с грозой.

     Цель высока, но есть  близкие цели, без  которой не будет той, высокой.
Продали  - хорошо; но как закрепить успех? Над  этим не спал дней и ночей Ян
Владиславович  Веселуха,  расхаживая  по  производству  и  завязывая  рукава
свитера на животе.

     -  Болезни роста - они по двум причинам бывают, - соображал Веселуха на
ходу.  -  Либо не  хватает  какого-нибудь  важного  вещества,  либо  оно  не
усваивается. В  результате одно растет, а другое  -  нет. Дети в наше время,
как  правило, выживают,  а вот фирмы иногда  загибаются, не  прожив и  года.
Почему? Скажи мне, Паша, ты на фирмача учился.
     - Потому, - утверждал  Паша  Ненашев, почесывая бородку, - что средства
должны в фирму  поступать  мощным  потоком, а не тоненькой  струйкой. Каналы
должны  соответствовать  друг другу.  Если мы  хотим  быть  маленькими,  мы,
конечно,  можем  каждого  клиента ловить  на  отдельную удочку.  Если  же мы
все-таки хотим расти, придется ловить клиентов сетями.
     -  Нда? - недоверчиво морщился  Веселуха. - Сетями, говоришь? Что-то уж
больно красиво. Где ты это вычитал? В учебнике Макбрюннелла и Ко?
     -  Все об  этом  говорят! - ссылался Паша. -  Велите  купить  широкие и
частые шелковые сети и навесить на них бубенчики, чтобы клиенты запутывались
в этих сетях стаями!
     - За свой счет покупайте, - распорядился Веселуха. - А мне почему-то не
нравится эта идея.

     Рябинин и  Лукин радостно моргнули  глазом, сбегали  в Апрашку и купили
там огромную сеть. После обеда они долго  елозили по крыше, закрепляя на ней
сеть и навешивая на нее бубенцы и красные бантики.

     - Хм, - сказал Веселуха, увидев их приготовления. - Зря это вы.
     - Почему зря? - удивились все.

     Веселуха не ответил.  Он прошел в сумрачную залу, в которой, каждый под
своей лампочкой,  сидели сборщики.  При виде  директора они  разинули рты  и
бросили  работать. Их лица  были  равнодушны  и  белели кругом,  как рубахи;
каждый делал свое дело, каждый ждал шести часов, чтобы смыться.
     - Вот почему, - понял Веселуха и покачал головой. - Ох, зря это они!

     У него были недобрые предчувствия. Паша Ненашев только рукой махнул:
     - А, Ян Владиславович, все будет хорошо. Справимся.

     Но на следующий  день, как только  утро приподнялось из снежных  перин,
сотрудники  "Амаранта" услышали бешеный, залихватский звон, или,  как  шутил
Достоевский, "колокольчик-дарвалдай". Вот-вот, именно дарвалдай. Дарвалдаяло
по всей крыше, - клиентов в сети было видимо-невидимо.

     -  Tu  l'ai voulu, George  Dandin, - высказал Веселуха Паше Ненашеву  и
Лукину, - теперь лезьте на крышу встречать, западные вы мои!

     Клиенты на крыше поднимались на  ноги и отряхивались от снега, а на  их
месте  запутывались  новые и новые.  Лукин  помогал  отряхнуться дамам, Паша
здоровался с мужчинами.
     -  Нам  нужен ваш  прибор! -  кричали  они  радостно,  слетая  с серого
декабристского неба в сугробы.
     - Нефть татарская! - барахтался в сетях товарищ в овчинной шапке.
     - Вода минеральная! - отплевывалась от снега дама в платке.
     -   Экспертиза   судебно-медицинская!   -  подавал   Паше  мокрую  руку
господинчик в черном пальто.
     - И нам нужен, и нам! - приветливо вопили клиенты, устремляясь за Пашей
гурьбой по лестнице.

     Паша проскакал по коридору и распахнул дверь своего кабинета:
     - Входите, господа!

     Проклятые  колокольчики  все  дарвалдаяли  на  крыше,  и  новые  потоки
клиентов топотали в коридоре, набивались в кабинет.

     Паша Ненашев, не будь менеджер, не терял  присутствия  духа  -  посопел
немного, а потом, перекрывая колокольчик, начал громко и решительно, заложив
руки за спину, как премьер-министр:
     - Господа!
     - А-а-а! - отозвались клиенты.
     - Приборов у нас хватит на всех, - обещаю.

     Тут Паша сделал широкий жест.

     - У-у-у! - запрыгали от радости клиенты.
     - Мы удовлетворим все ваши пожелания, - обещал Паша далее, - научим вас
всех с  ним  работать. И  не  только  вас,  но  и  всех, кто захочет  к  нам
обратиться.
     - О-о-о! - клиенты перли на Пашу, полчища их лезли в двери, глаза у них
горели, они пахли жевательной резинкой, а некоторые чесноком.
     - В  общем, - округлил  Паша вдохновенно, - все  по  очереди получат по
прибору. Долго ждать вам не  придется,  ведь единственное,  чего  мы хотим в
этой жизни - это чтоб вам было хорошо.

     Тут  колокольчик перестал дарвалдаять: сеть не выдержала наплыва добычи
и слетела во двор, и поток клиентов на время прервался.

     Ближе  к  вечеру  Паша  сидел за компьютером,  занося  клиентов в  базу
данных, и вдруг почувствовал на себе взгляд Веселухи.

     - Хулиганничаем? - спросил Веселуха грозно.
     - Помаленьку, - небрежно ответил Паша.
     - Пошли со мной, - приказал  Веселуха, схватил Пашу за руку и потащил в
сборку.

     Там, скорчившись под настольными лампочками, сидели сборщики  приборов.
Увидев  Веселуху  и  Пашу,  они,  конечно,  перестали  работать и  побросали
детальки  на  пол.  Кое-кто  был  с похмелья,  почти  все небриты,  руки  их
двигались, как в меду.

     -  Ты  собрался  обеспечивать приборами  всю Россию, - сказал  Веселуха
нехорошим голосом, - теперь посмотри на этих людей и прикинь, что я должен с
тобой сделать.
     - А это не мое дело, - беспечно пожал плечами Паша. - Это как бы не моя
работа. Это же вы делаете приборы. А я делаю деньги.

     Комнату тряхнуло, сборщики  попадали на пол,  треснуло стекло, и только
ботинки Пашины мелькнули за окном.

     - Ян, парень не виноват, - пробормотал Рябинин, осторожно заглядывая  в
комнату. - Он все сделал как надо, а ты не прав.
     - Я не прав? - развернулся Веселуха.
     - Конечно,  не прав, - пискнул Лукин, вылезая  вперед. - Продажи -  это
то, ради чего!.. Если мы не будем продавать, то на хрен тогда!..
     -  А  на хрен он  самодеятельность  развел? -  вскричал  Веселуха. - Вы
посмотрите на эти  рожи! -  Тут  он указал на  сборщиков, которые  так и  не
работали, а сидели  сложа ручки и с любопытством  наблюдали за  скандалом. -
Посмотрите на эту  рвань, пьянь, у них  руки растут  из  жопы, они ничего не
умеют, и других нет! Откуда я теперь  все эти приборы возьму? Рожу я их, что
ли?
     - Значит, надо родить, - возразил Лукин твердо. - Клиент всегда прав.
     - Да  ты  за кого? - пригляделся  Веселуха к нему. -  За клиента или за
друга?
     - За клиента! - гордо сказал Лукин.

     Веселуха покачал головой.
     - В чем-то  вы, может,  и правы,  - буркнул  он.  - Но  тогда ведь надо
как-то заставить их работать.
     - Как, как, - рассудил Рябинин. - Зарплату им повысить.
     Сборщики обрадовались.
     -  Вон,  глазки  заблестели. Нет, нельзя им  зарплату повышать,  как ты
думаешь?
     - И правда, нельзя.
     - Эй, ребята, сделаете два прибора к концу недели, премию дам.
     - Очень нам надо корячиться, - сказали сборщики.

     Рябинин вышел на середину комнаты и гаркнул по-суворовски:
     - А ну, совести у вас нет! Мы же вас выгоним на хрен!
     - Ваше право, а только быстрее работать мы не будем.
     - Ну, что за люди,  - брякнул  Веселуха в  расстройстве.  - Вялые,  как
ботва! Вот россияне и вырождаются поэтому!..
     - А при чем  тут -  вырождаются, - поднял голову самый молодой сборщик,
Кирюха с мутными глазами и бритой головой.
     -  Да при том!  При том!..  У нашего прибора  ведь  такие свойства... -
Веселуха махнул рукой. - Э,  да что с ними разговаривать, они люди конченые,
- и отцы-основатели удалились.

     Среди сборщиков воцарилось унылое молчание, но в этой тишине ворочались
их разбуженная совесть, и странные мысли приходили им в голову.
     - Вырождаются, - бурча Кирюха. - В Чечню бы его, он бы там увидел.
     - Вот  именно,  - поддержал  его сосед.  - А что  он имел  в виду,  про
свойства, ты не понял?
     - Может, он радиоактивный и на здоровье плохо влияет?
     - Сдохнем тут все.
     - Импотентами останемся.

     Кирюха встал, и, переваливаясь, отправился к начальству. Там Веселуха и
Рябинин сидели под фонарем  и настраивали новенький  прибор. Рябинин любовно
ласкал  его и регулировал,  а Веселуха  тщательно всматривался внутрь  и  по
временам дергал за ниточки в швах.
     -  Добрый  день,  - хмуро сказал  Кирюха, сводя  скулы. -  Вы про какие
свойства говорили?
     - Ну,  -  сказал Веселуха,  не прекращая работы, -  я, вероятно, имел в
виду тот побочный эффект, который происходит от наших приборов. Мужская сила
и все такое.
     - Что - мужская сила? - насторожился Кирюха.
     -  Ну,  если  любить  наш  прибор, -  пояснил  Веселуха, -  то  станешь
секс-гигантом. А если не любить, то импотентом. Доступно? Только мужикам там
не говори, а то у них крыша съедет.
     - Как понять "любить"?
     Веселуха оторвал глаза от прибора и окинул взглядом Кирюху:
     -  Ты прибору мстишь за  свою эту самую Чечню.  Сосед твой  - за  зону.
Другие - за жизнь свою  косую. А прибор  вам  ваш  негатив будет возвращать.
Сперва волосы выпадут. Потом хозяйство отвалится. И так далее.
     -  Ну, ну, Ян, - проговорил Рябинин с той стороны стола.  -  Не видишь,
Кирилл тебе не верит. Он думает, так не бывает.

     Кирилл между тем вовсе так не думал. Однажды в горах он  видел,  как по
зеленой траве ходила Черная сваха и собирала души убитых воинов. Другой  раз
тянул  из  колодца ведро, а вытянул сам себя, похожего,  как две капли воды.
Многое  он там  видел, среди  жирной зелени  и пустых  развалин,  когда день
остывал, затихая  перед громом. На следующий день сборщики работали так, как
будто вызвали друг друга на  соцсоревнование.  Если кто-нибудь из  них ронял
деталь, все втягивали головы в плечи. Рябинин бегал среди них, объясняя, что
к чему: им захотелось это узнать.

     - Вот такая система мотивации, -  хохотал Лукин, внутренне поеживаясь и
льстиво стирая пыль с прибора: мало ли что. -  Полезли, Паша,  опять сеть на
клиента ставить!

     Перед Новым Годом Лукин свел концы с концами: к общему удивлению, концы
сошлись. Фирма приносила прибыль.

     - Эх, мошенники мы, - смущенно говорил Рябинин.
     - Да где? В чем? - кричал Веселуха.
     - Да не знаю, где, - кряхтел  Рябинин, - а только не может  быть, чтобы
мы честно заработали столько денег. Я никогда в такое не  верил, и теперь не
верю.
     - Советские вы, Михаил Николаевич, - вздыхал Паша Ненашев.
     - Слушай, Веселуха, - сказал Рябинин. - Нам бы химик нужен.
     - Нужен,  -  согласился  Веселуха. - он бы нам  методики писал. Задачки
сочинял. В нефти понимал. А где нужно, и с клиентами бы помог Паше.
     - Где же мы такого найдем?
     - Где - не знаю, но нужен именно такой.

     Как ни странно, сразу  после Нового года такой химик  был найден. Химик
действительно понимал в нефти, не пил горькую и умел придумывать задачки.

     Веселуха вгляделся в ворох выбеленных кудряшек и протер глаза.

     - Что, женщина, что ли?! - изумился он.

     Женщин Веселуха любил, но не уважал.

     - Денежкина Наталья Борисовна, - сказал химик бодро.
     - Очень приятно,  -  кисло  сказал Веселуха.  - Н-ну...  посмотрим. Вам
чего-нибудь нужно для вашей работы?
     -  Пол  под  весы  зацементировать,  -  благоговейно  сказала   Наталья
Борисовна, кланяясь.

     Раньше Наталья Борисовна работала  на одну из тех нефтеналивных контор,
что  спаивают нашу  экономику  и заваливают  акционеров золотом.  Платили ей
неплохо, да вот муж у Натальи Борисовны был военный человек. - "Служивый", -
как  она  объясняла.  В  молодости  Наталья  Борисовна  питала  неизъяснимую
слабость до мундира. И  вот теперь муж  вышел в отставку и поселился у своей
мамы - в Питере, ну и дочку хотелось в хорошую школу отдать, - так объясняла
Наталья  Борисовна,  оглядывая зорким  взглядом свою комнату,  вытирая пыль,
разглаживая складки и расставляя склянки.

     На следующей неделе Веселуха сказал Рябинину:
     -  Пойду  посмотрю,  что там новый химик делает.  Хоть освоилась  она с
прибором или нет. Может, она не врубилась еще, как он работает.

     И Веселуха пошел.

     В  лаборатории горел свет. Наталья Борисовна в  халате поверх  толстого
свитера и в сапогах стояла у прибора. Одной рукой она ставила в кювету пробу
ила  для  Петербургского  водоканала, другой рукой  печатала  на  компьютере
методику. К  уху  прижалась  телефонная трубка,  в которую Наталья Борисовна
ворковала что-то очень сладкое и в то же время, несомненно, химическое:
     -  Да, татарская  нефть,  наверно,  да... серы там  много...  да... Да,
конечно. Вы можете к нам подъехать... Да, конечно, мы будем очень рады...

     За   столом   расселась   противнейшая   и   очень  глупая   тетка   из
Ханты-Мансийска;  она поглощала шоколад и пила чай. От тетки распространялся
запах чеснока. Она  третий день училась работать на приборе. Никто не мог ее
научить. Рябинин уже отступил, матерясь, и даже Паша,  д