Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
ь выбеленные, выкрученные
волосы. Мимо-юбка, голая кофта, каблуки, болтами прикрученные к длинным
ногам. Одно время она работала журналисткой, да продала статейку сразу в две
газеты, и ее поперли. Тогда Юлечка занялась промышленным шпионажем. Дело это
для России новое, и гонорары у Юлии были... впрочем, какие - этого никто не
знал.
- Ф-фу, - Койотова выпустила дым и положила ножку на ножку: конечности
у нее были гладкие, как хвост у крысы. - Н-ну?
- Да тут, - буркнул Самецкий. - Надо тут про одного товарища проведать.
Веселуха Ян Владиславович, фирма "Амарант".
- А-а, - хихикнула Койотова. - Я про него что-то слышала. Профессор...
Новые хавы всякие...
- Он мне не конкурент, - прервал ее Самецкий, - это я так, на всякий
случай.
- Не конкурент? - засмеялась Койотова ядовито. - Просто у вас большая
доля рынка. А приборы у Веселухи с вашими ни в какое сравнение. Если у него
цена будет ненамного выше вашей, то возьмут его прибор - это точно.
- Ерунда, - махнул рукой Самецкий. - Все тендеры простым откатом
решаются, при чем тут, к бесу, цена и качество?
- При том, - Койотова потерла спинку, - что это вузы, а не подряд на
дорогу и не размещение облигаций. Во-первых, они нищие. Во-вторых, они
умные. У вас престиж - это так, прибамбас. А у вуза престиж - это бизнес.
Поэтому они хотят прибор как можно лучше и как можно дешевле.
Самецкий подумал ровно одну секундочку и пропел:
- Ла-адно...
На следующее утро Койотова поднялась рано. Выбеленные волосики были
спрятаны под огненно-рыжий парик. Шпионка надела балахон, отвинтила каблуки,
влезла в шлепки и постучалась у дверей ЗАО НПО "Амарант".
- Туунт ваанм перевоончица не нужнаа? - нежным сопливым голосом
спросила она.
- Нужна! - гаркнул Рябинин, распахивая дверь. - Ох, как нужна!
Проходите, нужный вы наш человек!
Прожженная Койотова, у которой нервы были, как стальные тросы, якобы
затрепетала и прислонилась к стеночке:
- Ох, вы меня так напугали, - призналась она доверительно. - Аж прям.
- Ничего, - ободрил Рябинин, волоча Койотову за руку на второй этаж, -
наш директор вам понравится. Он у нас душка.
Койотова вертела головой по сторонам: обстановка тут у них просто
нищая, как в собесе, даже хуже. Мать моя, подумала Койотова, умники
несчастные, как их до сих пор не схавал какой-нибудь настоящий человек, ну,
хоть тот же Самецкий? Лакомый кусок! Новые хавы в руках у абсолютных...
Дверь кабинета закрылась: Койотова очутилась посреди темной комнаты.
Пылинки крутились в сером луче света, проникавшем сбоку из-за штор.
Навстречу ей вышел сам директор Веселуха.
- Добрый день, - сказал он ласково. - Вы наша новая переводчица? Какие
языки знаете?
Койотова облизнула губы. Голос у подлого профессора был густой, такого
приятного вишневого цвета, - Койотова перестала понимать, где заканчивается
она и начинается воздух.
- Я не переводчица, - сказала она хрипло, - я шпионка.
"А-а-а!" - завопил кто-то внутри нее и сдох.
- Очень хорошо, - одобрил Веселуха. - Откровенность - это я люблю. То
есть вы хотите на меня кому-то нашпионить? - уточнил он.
Койотова качнулась.
- Так, сядьте в кресло, - захлопотал Веселуха, - я щас.
Койотова услышала, как Веселуха раздвигает шторы: в комнату влился
серый свет, запахло травой и землей неожиданно сильно.
- Водички, - ах, от вас током бьет, пардон, как вас зовут, я ужасно...
- Ада, - проговорила Койотова. - Не надо воды.
- Правильно, - подхватил директор откуда-то сзади (Койотовой казалось,
что он обвевает ее крыльями), - чаю с бальзамом и печеньем.
Что-то мигом забулькало, и через долю секунды Веселуха уже сидел
напротив нее, а на столе круглились две чашки из фарфора с радужными
переливами, и из чашек испарялся чай с бальзамом. Койотова схватила чашку и
отхлебнула, но хотя она работала журналисткой, а эти дамы умеют пить
горячее, язык так и обожгло.
- Пейте... как я, - вполголоса приказал Веселуха.
Он наклонил свою чашку, отставил - и, взяв блюдце, бесшумно отхлебнул
из него, как купчиха, не сводя глаз с Койотовой. Та последовала его примеру,
и мир вновь стал реальным. Койотова ужаснулась. А этот тип посмотрел на нее
- теперь, на свету, стало видно, что глаза у него яркого и красивого серого
цвета, а волосы - светлые с металлическим отливом - и сказал учтиво:
- Вообще-то ваше прошлое меня не касается, и я заранее прошу прощения
за любопытство. Но мне ужасно интересно: кому такая очаровательная женщина
хотела на меня нашпионить?
Из горла Койотовой вырвалось хищное фырканье, и она стащила с головы
парик. Глаза Веселухи изумленно округлились:
- Но у вас же превосходные волосы, зачем, в такую жару... из-за меня,
да?
Койотова хотела опять фыркнуть, но вместо этого произнесла трагическим
тоном:
- Да, из-за вас... жестокий мучитель моего сердца! Я хотела нашпионить
на вас Самецкому, главе холдинга "Лилит".
И странное дело: произнося эти слова, Койотова не испытывала больше
никакого помрачения духа. Она говорила их вполне сознательно, а этот гад по
ту сторону стола откинулся в кресле... у Койотовой засвербело во всех
укромных местах, по телу разлилась теплая волна, но самое идиотское - губы
ее растянулись в пленительную улыбку. А Веселуха, казалось, не испытал при
этом известии никакой печали, он только сказал рассудительно:
- Ну и ладно, все равно это дело прошлое.
"Сволочь!" - подумала Койотова, собрала в кулак всю свою волю и
спросила как могла жестко:
- Почему - прошлое?
Веселуха пожал плечами:
- Потому что нам действительно очень нужна переводчица.
Узнав о новой неудаче, Самецкий взвыл, растоптал ногами пять новых
телефонов и изорвал в клочки свой платок из валансьенских кружев.
- Сука! - рычал он. - Ну, все, Веселуха, ты у меня поплачешь!
С этими словами он придвинул к себе старый телефон, лакированный и
бордовый, с крутящимся диском, и стал набирать по нему номер своего человека
из правительства Санкт-Петербурга. Номер начинался с цифры "три". Когда
Самецкий понял, что случилось, он немедленно взял себя в руки, дождался,
когда к телефону подойдут, и сказал:
- Алло, это 333-33-33? Вызовите, пожалуйста, неотложку, у меня палец в
телефоне застрял.
Долго ли, коротко, в конце концов Самецкий вызвонил своего человека,
объяснил ему в общих чертах, что нужно сделать с Веселухой и его фирмой, и
вздохнул свободно: эти люди шутить не любили.
На следующий день, как только солнце заиграло на черной воде Фонтанки,
а над тополями поднялась плавная пыль, в "Амарант" нагрянула Комплексная
Проверка.
Многие считают инспекторов, осуществляющих такие проверки, ужасными
людьми. В свое время правительство, обеспокоенное мнением о них, учредило
конкурс литературных произведений на тему "Положительный образ налогового
инспектора". Первое место по праву заняла старая мудрая Книга, в которой в
качестве второстепенных героев фигурируют многочисленные раскаявшиеся
мытари. Так вот: те люди, что нагрянули в "Амарант" прекрасным летним днем,
тоже были в душе очень хорошими. А уж на вид! Дешевые хлопчатобумажные
рубашечки, белые брюки, босоножки из ремешков - и прочее - госпожа Денежкина
сразу умилилась и сказала им:
- Мы давно вас ждали.
- А мы хотели сделать вам сюрприз, - слегка расстроился один из
проверяльщиков.
Наталья Борисовна порозовела, вышла за дверь и шепнула Веселухе:
- Этим гостям надо угодить получше!
Но Веселуха был не такой человек, угождать людям, которые ему не по
душе, он никогда не стал бы.
- А где у вас тут огнетушитель?
- Ну, где бы вы его повесили? - любезно поинтересовался Ян
Владиславович. - Где он был бы наиболее уместен?
- Хоть бы вот в этом углу.
- Извольте.
Инспектор протер глаза: в углу действительно висел новенький
огнетушитель последней модели.
- Но ведь его там не было, - уточнил он.
- Что такое "не было"? - прикинулся Веселуха. - Понимаю, что вам, в
силу вашей профессии, время кажется набором дискретный точек: первый, второй
квартал, наконец, "отчетный период". Я готов уважать вашу модель, но ведь в
ее рамках достаточно трудно определить, висел ли здесь этот огнетушитель до
того, как вы обратили на него внимание?
Мытарь прибалдел, и они отправились в бухгалтерию, где его товарищ тряс
бухгалтера Розу Львовну. За плечами Розы стоял финансовый директор Лукин,
улыбался и мигал голубенькими глазками. Вообще Роза Львовна и Лукин довольно
справно дружили между собой - в деловом плане. Веселуха давно это видел, и
неоднократно прямо отмечал, что они "спелись", но ничего не предпринимал.
- Э-э... у вас туут неко-орые нарушения, - сказал мытарь, скосив глаза
на Веселуху.
- Нарушения! - взвилась Роза Львовна. - Покажите!
У нее росли усики, она носила эффектные костюмы ярких цветов.
- Этого не может быть, Роза Львовна - золотая женщина, - Лукин
подскочил к мытарю.
Бухгалтер раскрыла пухлые губы.
- Золотая? - недоверчиво протянул мытарь.
- Да, - подтвердил директор Веселуха. - Ну... не золотая, а
позолоченная местами, -
(Роза Львовна возмущенно остолбенела и закачала сережками)
- ...но зато вся хрустальная! - заключил Веселуха.
И на этих его словах Роза Львовна обратилась в огромную вазу - руки в
боки, расписанную золотым, красным, сиреневым и черным. По верху еще шел
зеленый ободок. Впрочем, "обратилась" - это не точное слово, Веселуха сказал
бы иначе: Роза Львовна всегда была ваза - руки в боки, а момент прозрения
окружающих объясняется тем, что солнце впустило три приветливых луча в
комнату.
- Но мне все-таки кажется, что-то она скрывает, - нахмурился мытарь. -
Тут дело нечисто. Там, в вазе, наверное, золото.
- Так это легко проверить, - улыбнулся Веселуха. - Попробуйте заглянуть
в вазу!
- А если там золото? - мытарям показалось, что Веселуха хочет дать им
взятку.
- Оно ваше, - посулил коварный директор.
Мытарь перегнулись через горлышко, второй, обуянный жадностью, не
пожелал от него отстать, и в следующий миг сильные руки Яна Владиславовича
склонили их за штаны внутрь.
- У-у-у-у! - загудела ваза на два голоса.
- Кто кричит громче, чем кот, застрявший в горшке из-под сметаны? -
комментировал Веселуха. - Два кота, застрявшие в горшке из-под сметаны...
- Мы каемся! - воззвали мытари. - Мы хорошие! Мы не то, что эти
фарисеи, лицемеры! Между прочим, пока все ларьки облазаешь, устаешь страшно!
А тут еще все норовят подвергнуть запрещенным Конституцией жестоким и
необычным наказаниям!
Веселуха притворно всхлипнул, обмахнулся платочком и велел:
- Доставить вазу с содержимым господину Самецкому, у меня духу не
хватает распиливать такую красоту.
Отметим, что у Самецкого также не хватило духу; так и сидели мытари в
тесной вазе, и быт их был суров.
- Эта фирма, - бормотал Самецкий, бегая по комнате кругами, - она
держится исключительно на директоре. Как только с Веселухой что-нибудь
случится...
Здесь Самецкий остановился и посмотрел на календарь. Первая цифра года
на нем показывала "2"; девяностые годы прошли безвозвратно. Это Самецкого не
остановило:
- ...Что-нибудь случится, - отчетливо и холодно повторил он, -
"Амарант" лопнет. И уж по крайней мере - никакого тендера!
Вечером Веселуха со своей юной женой возвращались из театра через
большой сад. Все кругом было тихо. С одной стороны сада высился музей, с
другой была перекопанная улица, на которой шел ремонт, с третьей стояли
полуразрушенные необитаемые домики из тех, что строили немцы после войны.
Далеко у стены сидели влюбленные, еще дальше, совсем за деревьями, шел
собачник с собакой, а больше в саду никого не было.
- ...современность - это хорошо, - говорила мадам Веселуха, - но нельзя
же так переигрывать!
На щеках у нее были красные пятна от долгого сидения в духоте.
Светло-зеленое платье, оживленный взгляд, грудь и шея белеют в находящем
сумраке, - Веселуха смотрел только на жену, и, наконец, остановился и стал
ее целовать, сначала в губки, а потом во все места. Мадам Веселуха ахала и
радостно барахталась в его объятиях.
Тут из мохнатых лопухов послышался легкий хлопок, - Ян Владиславович
беззвучно расцепил руки и повалился к корням высокого дуба, орошая тропинку
и траву густыми каплями крови. Мадам Веселуха бросилась в кусты, и там,
лежа, вытянула из сумки мобильник.
- Алло! - зашептала она, прижимаясь к грязи. - Убийство!
Вспомнила про жену генерала Лохрина, обвиненную в убийстве мужа, и
спешно добавила:
- Это честно не я!
- Эй, мать! - крикнул Веселуха от дерева. - Ты какой телефон набрала?
- Ноль два, - ответила перепуганная мадам Веселуха. - А что?
- Набери еще ноль три, - посоветовал Ян Владиславович и отключился.
Ну, тут понаехало товарищей с мигалками, понатоптали вокруг, как
смогли, нашли оружие, нашли тепленькое место, где лежал киллер, но самого
его, конечно же, там уже не было. Потом приехали Рябинин и Лукин; врач не
стал скрывать от них всей серьезности положения, а наоборот, как это у них
заведено, брякнул что-то вроде этого:
- Очень мне удивительно, что он сразу не помер! Ну, ничего, не бойтесь,
еще помрет.
Лукин заверил врача, что он не боится, а мадам Веселуха заплакала: ей
вовсе не хотелось оставаться молодой вдовой.
- Ну, не реви, - сурово сказал ей Рябинин, засучив рукава. - Вот если
бы ты за него по любви замуж выходила, можно было бы и пореветь. А так
реветь нечего; да он и не помрет.
Эта уверенность Михаила Николаевича в том, что шеф останется жив,
придала духу и всем остальным; мадам Веселуха решительно вытерла слезы и
отправилась спать у стеночки и раздавать деньги врачам, а Лукин
многозначительно вздохнул и шепнул Рябинину:
- Это из-за тендера. Я говорил ему, что не стоит ввязываться в это
дело. Теперь-то он, наверное, понял, да поздно.
Рябинин в ответ только сложил губки: что-де тут размовлять.
- Я мстить, как бандюки в детективах, не умею, - сварливо сказал он. -
Я технарь, а не "новый русский". Пусть милиция разбирается.
"Амарант" без Веселухи опустел и помрачнел. Сборщики в особенности
ходили, как замороженные, да и вообще работалось плохо, руки опускались, -
один Рябинин вселял во всех уверенность.
- Нефиг рассупониваться! - кричал он властно. - Работать! Все будет
хорошо с вашим шефом!
Наталья Борисовна Денежкина плакала, а руки ее так и мелькали - она,
как многие женщины, умела одновременно горевать и работать, это хорошо
описано у Некрасова.
На третий день из больницы позвонили и сказали, что Веселуха пришел в
себя и желает дать некоторые распоряжения насчет стратегического развития
фирмы, - и добавили, что компаньонам следует поторопиться.
- Поторопиться! - кричал Рябинин, виляя между машинами по шоссе. - Как
это понимать? Они что, хотят сказать, что Ян сейчас отбросит коньки?
Лукин хотел ответить, что это очень даже может быть, но не стал
разубеждать Рябинина в его справедливом гневе.
В больнице сидели родственники и знакомые Веселухи: младший брат, сын
от первого брака, теща, несколько приятелей и приятельниц разных сословий и
состояний, и, конечно, мадам Веселуха. Они голосили и утирались большим
цыганским платком тещи, держась за разные его углы.
- Прекратить! - велел Рябинин, большими шагами направляясь к ним. - Вы
думаете, Веселухе приятно слушать ваши вопли?
- Помирает! - взвыла теща. - Сейчас помрет. Ой, спасите Яна
Владиславовича, господин Рябинин!
Рябинин только поморщился, - врач открыл дверь, и они с Лукиным зашли.
Ян Владиславович лежал на кровати; в него со всех сторон были
понатыканы трубочки и бутылочки. Лицо у Веселухи было грустное, из чего
Лукин заключил, что ему, наверное, некомфортно.
- Как мне хреново, - просипел Веселуха, открыв правый глаз. - Какая
сволочь этот Самецкий. Не мужик, а сплошные комплексы... Помираю, и хочу,
чтобы вы...
- Никуда ты не помрешь! - решительно сказал Рябинин. - Ты просто
притворяешься.
- Не притворяюсь, - Веселуха открыл оба глаза и навел мутные взоры на
компаньонов. - Приказываю вам долго жить. Рябинин, читай Ли Якокку и Хайека.
Лукин, не воруй. Новые разработки... у меня в компе, но там не все...
найдете на листике...
Рябинин не нашел что ответить на эти горестные распоряжения, и
отвернулся вполоборота, а Лукин сказал:
- Это все из-за тендера, Ян, вели вычеркнуть нашу фирму из списка
участников.
Веселуха закатил глаза, и врач, забеспокоившись, к нему придвинулся, но
Ян Владиславович неожиданно внятно и определенно сказал:
- Только через мой труп.
- Все, хватит, - вмешался врач, - он устал. Кыш, говорю, скажите
спасибо...
И он погнал Лукина и Рябинина прочь, выталкивая их в шею, - но они
услышали, как вслед им Веселуха вымолвил:
- Слышите! Завтра же мне отзвониться!
Должно быть, на лице у Рябинина отражались разные чувства, потому что
родственники и знакомые кинулись ему навстречу и хором воззвали:
- Ну? Что?
- Порядок, - заверил их Рябинин. - Будет жить. Но как, черт возьми, я
ему отзвонюсь? Среди всей этой аппаратуры мобильник не принимает.
Итак, "Амарант" принял окончательное решение участвовать в тендере.
Здание было превращено в настоящую крепость; Рябинин, как потомственный
дворянин имевший разрешение на охотничьи ружья, призвал предка, и они долго
советовались о том, как превратить фирму в настоящий магнатский замок. Хотя
сам дом был в плачевном состоянии, подход к нему был только один, что весьма
удобно для обороны.
Оставался один-единственный, коренной, решающий вопрос: как снизить
цену?
- Мы, конечно, можем на это пойти, - пожимал плечами Лукин, - но в два
с половиной раза!
- Дешевые приборы, - сказал Рябинин, откусив от бутерброда с медной
проволокой. - Я разберу наш прибор и вытащу из него все лишнее.
- Как твой младший сын, - усмехнулся Лукин, - ложкой выковыривает из
борща цветную капусту.
Рябинин уселся на стульчик, зажал прибор между коленками и принялся
выдирать из него винтики и шпунтики. Дело шло туго. Вначале вместо новых
дорогих кристаллов были вставлены старые - те самые кристаллы фторида лития.
Потом Рябинин, следя, чтобы старые материалы были не менее надежны, чем
новые, удешевил все второстепенное, убрал несколько датчиков, - сердце у
него разрывалось, - и расчетная себестоимость прибора с торжественным
скрежетом уменьшилась на семь процентов.
- Это смех один, - жаловался Рябинин Паше Ненашеву и Лукину. - Давайте
скажем Веселухе, что это смех!
Веселуху уже перевели в палату. Он лежал, благодушный и радостный,
мадам Веселуха сидела рядом и чесала директора за ушком, - как Рябинину не
хотелось его расстраивать!
- Знаешь что, Ян, - объявил он, глядя под ноги, - тут тебе Лукин сейчас
объяснит.
- Да, - сказал Лукин, - цена прибора должна быть меньше нашей в два с
половиной раза.
- Ну и? - изумился Веселуха. - Что вас держит, снижайте!
- Да ты понимаешь, что такое снизить цену в два с половиной р