с десяти утра жду арестоваться.
     - Говорите коротко, фамилию, учреждение и сколько.
     - Фиолетов я, Миша. Терзаемый угрызениями...
     - Сколько?
     - В Махретресте - двести червяков.
     - Сидорчук, прими гражданина Фиолетова.
     - Зубную щеточку позвольте с собой взять.
     - Можете. Вы сколько?
     - Семь человек.
     - Семья?
     - Так точно.
     - А сколько ж вы взяли?
     - Деньгами двести, салоп, часы, подсвечники.
     - Не пойму я, учрежденский салоп?
     -  Зачем.  Мы  учреждениями  не   занимаемся.   Частное   семейство   -
Штипельмана.
     - Вы Штипельман?
     - Да никак нет.
     - Так при чем тут Штипельман?
     - При том, что зарезали мы его. Я  докладываю:  семь  человек  -  жена,
пятеро детишек и бабушка.
     - Сидорчук, Махрушин, примите меры пресечения!
     - Позвольте, почему ему преимущества?
     - Граждане, будьте сознательные, убийца он.
     - Мало ли что убийца. Важное кушанье! Я, может, учреждение подорвал.
     - Безобразие. Бюрократизм. Мы жаловаться будем.

 * Михаил Булгаков. В школе городка III Интернационала



     Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
     OCR Гуцев В.Н.


     Полдень. Перемена. В гулком пустынном зале звенят голоса.
     - Вол-о-о-дя!
     Круглоголовый стриженый малый, топая подшитыми валенками,  погнался  за
другим. Нагнал, схватил.
     - Сто-ой!
     Две девочки, степенно сторонясь, прошли в коридор. Под мышкой ранец,  у
другой связка истрепанных книжек. Туго заплетены косички, и вздернуты  носы.
Прошел преподаватель,  щурясь  сквозь  дешевенькие  очки.  На  преподавателе
студенческая тужурка, косоворотка, на ногах тоже неизбежные валенки.
     - Володька! Володька!
     И Володьку, к стене спиной - хлоп!
     Разъяренный Володька полетел за обидчиком. Засверкали Володькины пятки.
Володька маленький, а ноги у Володьки как у слоненка, потому что валенки.
     Сверлит в зале звон. Гулкие коридоры. Полдень. Перемена.
     В музее тишина, и глухо доносится в светлую комнату Володькин  победный
вопль.
     В музее  тишина,  и  стены  глядят  бесчисленными  цветными  рисунками.
"И-с-т-о-р-и-я р-е-в-о-л-ю-ц-и-и". Печатными крупными буквами.  Ниже  рядами
ученические рисунки. 9 января 1905 года. Толпой идут рабочие. Вон -  цветные
баррикады. Забастовка.
     Пестреют стены. Заголовки - "Родной язык". Под заголовком  на  картинке
рыжая лисица. Хвост пушистый, а на морде написана хитрость и  умиление.  Это
та самая лисица, что глядела на сыр во рту глупой  вороны.  Ниже  по  улицам
слонов водили. И слон серо-фиолетового цвета,  одинокий,  добродушный,  идет
мимо булочной с деловым  видом,  а  испуганные  прохожие  разбегаются.  Один
зевака тащится за тонким слонячьим хвостом.
     Известно,  что  слоны  в  диковинку  у  нас.  В  школе  широко   принят
иллюстративный метод. Слушают  ребятишки  1-й  ступени  крыловские  басни  и
рисуют, рисуют, и стены покрываются  цветными  пятнами,  и  вырастает  живой
настоящий музей. Разложены альбомы, полные детских рисунков,  иллюстрирующих
классное чтение.
     Крепостное право. Рисунки, снимки с картин. На противоположной стене  -
коллекция по естествознанию. Засушенные растения. Эта коллекция -  результат
экскурсий учеников за Москву.
     А вон экскурсии по Москве. Старорусские яркие кафтаны.  Цветные  мазки.
Это ребятишки зарисовывали в Кремле.
     По обществоведению читали им курс, и старшие группы дали ряд диаграмм.
     Музей полон живым духом. В рисунках -  от  этих  стройных  диаграмм  до
кривых и ярких фигурок людей в праздничных одеждах с  изюминками-глазами,  -
настоящая жизнь. Все это запоминается, останется навсегда.  Это  не  мертвая
схоластическая сушь учебы, это настоящее ученье.

x x x

     В зале и коридорах стихло после  перемены,  и  в  маленьком  классе  за
черными столами двадцать стриженых и с косичками голов.
     - Wieviel Bilder sind hier?
     - Hier sind drei Bilder. Bilder.
     [Сколько здесь картин? - Здесь три картины (нем.)]
     Малый шмыгнул носом и опять зачитал:
     - Хир зинд дрей...
     - Драй, - поправила учительница, и малыш со вздохом согласился:
     - Зинд драй...
     И  посмотрел  так,  чтобы  увидеть  одновременно  и  покрытую  кляксами
страницу, и того, кто вошел.
     Здесь одна из младших групп занимается по-немецки.
     А в физическом кабинете, за столами, уставленными  приборами,  те,  что
постарше, заняты практическими работами по физике. Стучит метроном, в  колбе
закипает жидкость, сыплется дробь на весы, и пытливые детские  глаза  следят
за шкалой термометра.
     В классе самой старшей  группы  II-и  ступени  за  старенькими  партами
подростки  решают  задачу  по  физике   о   грузе,   погруженном   в   воду.
Преподаватель, пошлепывая валенками, переходит от парты к парте, наклоняется
к тетрадкам, к обкусанным карандашам, близоруко щурится...

x x x

     Потом звонок. Опять перемена. Опять  вместо  тишины  высоко  взмывающий
гул.
     Из  класса,  где   шел   урок   одной   из   старших   групп,   выходит
преподаватель-математик. Студенческая тужурка. Потертые брюки упрятаны в  те
же неизбежные валенки.
     - Холодно у вас.
     - Нет, тепло, - отвечает он, радостно улыбаясь.
     - То есть как? Я в шубе, а тем не менее...
     - А бывает гораздо холоднее, - поясняет математик.
     И действительно, видно,  что  и  ребятишки,  и  учителя  не  избалованы
теплом. Все они почти в пальто. Но есть и стойкие, привычные  люди.  И  этот
человек с лицом типичного студента  бодро  часами  сидит  в  школе  в  одной
тужурке, постукивает мелом и рисует  на  доске  груз  в  5  килограммов  или
термометр, на  котором  полных  пятнадцать  градусов.  Настоящий  термометр,
однако, показывает меньше. И даже гораздо меньше,  судя  по  тому,  что  все
время является желание засунуть руки в рукава.

x x x

     Да, в школе холодно. Школа бедна. Шеф ее,  Коминтерн,  дал  ей  немного
угля, но вот уголь вышел, и школа выкраивает из своих скудных средств  гроши
на дрова. И покупает их на частном складе.
     Школа бедна. Не только топливом. На всем лежит печать скудости. Кабинет
физический  беден.   Приборов   так   мало,   что   сколько-нибудь   сложных
показательных опытов поставить нельзя. Беден  естественный  кабинет.  Доски,
парты в классах - все это старенькое, измызганное, потертое, все  это  давно
нужно на слом.
     Живой дух в школе, но при 10o и самый живой начинает ежиться.

x x x

     Смотришь на преподавательниц, которые суетятся среди малышей.  Смотришь
на эти выцветшие вязаные кофточки, на  штопаные  юбки,  подшитые  валенки  и
думаешь: "Чем живет вся эта учительская братия?"
     Этот математик, секретарь Совета, получает 150 миллионов в месяц.
     - Одеваться не на что, - говорит математик и снисходительно смотрит  на
свою засаленную университетскую оболочку, - ну, донашиваем старое.
     -  Можно,  конечно,  прирабатывать  частными  уроками,  -  рассказывает
учитель, - но на них не хватает времени. Школа берет его слишком много. Днем
занятия, а  вечером  заседания,  комиссии,  совещания,  разработка  учебного
плана... Мало ли что...
     Что может быть в результате такой жизни?
     Бегство бывает. Каждую весну не выдержавшие пачками покидают шатающиеся
стулья в классах и  идут  куда  глаза  глядят.  На  конторскую  службу.  Или
стараются попасть в Моно.
     При слове "Моно" глаза учителя загораются.
     - О, Моно!.. - Он сияет. - У Моно ставки в три раза больше...
     "150x3=450", - мысленно перемножаю я.
     -  Там  замечательно...  -  ликует   математик,   -   школы   Моссовета
бога-а-тые... А наши... - он машет рукой, - наши...
     - Какие ваши?
     - Да вот - главсоцвосовские. Все бедные. Трудно. Трудно. Потому и бегут
каждую  весну.  А  бегство  -  школе  тяжкая  рана.   Приходят   новые,   но
преемственность работы теряется, а это очень плохо...

x x x

     Опять кончается  перемена.  Стихает  в  коридорах.  За  партами  рядами
вырастают стриженые головки. Пора уходить.

x x x

     О положении учителей писали много раз. И сам я читал и  пропускал  мимо
ушей. Но глянцевитые вытертые локти  и  стоптанные  валенки  глядят  слишком
выразительно. Надо принимать  меры  к  тому,  чтобы  обеспечить  хоть  самым
необходимым учительские кадры, а то они  растают,  их  съест  туберкулез,  и
некому будет в классах школы городка И 1-го Интернационала наполнить знанием
стриженые головенки советских ребят.

 * Михаил Булгаков. Повестка с государем императором



     Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
     OCR Гуцев В.Н.


     Рабочий  Влас  Власович  Власов  получил  из  Вознесенского   почтового
отделения повестку на перевод. Влас развернул ее и стал читать вслух, потому
что так Власу легче:
     - Воз-не-сенское пе-о - по-что-ве-о - во-е. Почтовое. От-де - отделение
из-ве-ща-а  -  ща.  Извещает.  Слышь, Катерина, извещает. Видно, брат деньги
прислал.   Что   на   ваше   имя   получен  перевод  на  15  рублей  в  день
тезо-именитства... его импера-ра-ра-тор-ско-го...
     Влас поперхнулся:
     - величества ..
     Влас пугливо оглянулся и продолжал вычитывать шепотом:
     - Государя?! Что такое? Ин-пи-ра-то-ра Ни-ко-лая Александровича.
     Ошалевший Влас помолчал и от себя добавил:
     -  Крававава,  -  хоть этого слова в повестке и не было. - Выдача денег
производится  ежедневно,  за  исключением  дву-двунадесятых праздников и дня
рождения  ее...  императорского величества государыни императрицы Александры
Федоровны.  Здорово!  -  воскликнул Влас. - Вот так повесточка. Слышь, Катя,
повестку прислали с государем императором!
     - Все-то тебе мерещится, - ответила Катерина.
     - Большая сласть  твой  император,  -  обиделся  Влас,  -  что  он  мне
мерещиться будет. Впрочем, тебе, как неграмотному  человеку,  доказательства
ни к чему не ведут.
     - Ну и уйди к грамотным, - ответила нежная супруга.
     Влас ушел к грамотным в  Вознесенское  отделение,  получил  15  рублей,
затем засунул голову в дыру, обтянутую сеткой, и спросил:
     - А по какой причине государя напечатали на повестке?  Очень  интересно
осведомиться, товарищ?
     Товарищ в образе женщины с круто завинченной волосяной фигой на  голове
и бирюзой на указательном пальце ответил так:
     - Не задерживайте, товарищ, мне некогда с вами. Бланки старые, царского
выпуска.
     - Хорошенькое дело, - загудел Влас в дыру, -  в  советское  время  -  и
такое заблуждение...
     - Вне очереди залез! - завыли в хвосте. - Каждому надо получать...
     И Власа за штаны вытащили из окошка. Всю дорогу Влас крутил  головой  и
шептал:
     - Государю императору. Чрезвычайно скверные слова!
     А придя домой,  вооружился  огрызком  химического  карандаша  и  старым
корешком багажной квитанции, на каковом написал в "Гудок" письмо:
     "Эн-е - не мешало бы убрать причиндалы отжившего строя, напечатанные на
обратной стороне повесток, которые угнетают и раздражают рабочий класс.
     Влас".

 * Михаил Булгаков. Иван Васильевич


                        Наброски из черновой тетради


     Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
     OCR Бычков М.Н.



I

     Переводчик. Он спрашивает... не понимает... домой ехать...
     Милославский. А, конечно!  Чего  ж  сидеть-то  ему  здесь  зря!  Пущай
сегодня же едет с глаз долой. Взять ему место в международном... Тьфу!  Чего
ты к каждому слову цепляешься?
     Милославский. Ишь, интурист как быстро разговаривает! Хотя бы  на  смех
одно слово понять... (Послу.) Совершенно с вами согласен. Правильно. Еc. {Yes. - Да. (Англ.).}
     Посол (говорит).
     Милославский. И с этим согласен.
     Боярин. Он говорит, батюшка, как же с... быть. Ведь  они  его  воевали?
Они его забрать хотят.
     Милославский. Ну и об чем разговор? Да пущай забирают! На здоровье.
     Боярин. Как же это? А? Ведь давеча ты, государь...
     Милославский. Нет, во главе  это отпадает начисто.

2

     Бунша. Караул! Милицию!
     Тимофеев. Боже. Его могут увидеть. Держите его. Не пускайте его.
     (Исчезает.)

                             Бунша - к телефону

     Милославский. Ты куда звонить собрался?!
     Бунша. В милицию. Дежурному по городу...
     Милославский. Положь трубку, я тебе руки обобью. Не может  без  милиции
прожить ни одной секунды!
     Тимофеев. Запер его на ключ.
     Милославский. Ну-с, позвольте поблагодарить вас за научные факты.
     Бунша. А как же вы хотели Шпака ждать? Вы должны быть свидетелем.
     Милославский. Свидетелем ни разу в жизни еще не был.  Среди  свидетелей
удивительные сволочи попадаются. Вы ему скажите, что я жду  его  послезавтра
не позже шести вечера. Надо  думать,  что  очередь  за  газетой.  Всего.  (У
машины.) Чудная машина. (Прикасается к машине, причем из нее исчезает ключ.)

                  Звон. Буншу швыряет в соседнюю комнату.

     Бунша. Караул! Караул!
     Милославский. Ой, елки-палки!
     Тимофеев.  Что  вы наделали? Вы тронули машину?!

             Тьма, грохот, Бунша и Милославский исчезают. Свет.

     Тимофеев (у машины). Ключ! Ключ! Где ключ? Нету! Боже,  нету!  Понимаю,
украл ключ! И их утащило! Что же теперь делать! Этот на чердаке  сидит!  Что
же теперь я буду делать, я вас спрашиваю! Вернуть в комнату его! (Убегает.)
     Шпак (открывает дверь в переднюю. Хмур). Страшное предчувствие  терзает
меня с тех пор, как блондинка позвонила  мне.  Я  не  вытерпел  и  вернулся.
(Трогает замок.) Батюшки! (Вбегает.) Батюшки!

3

                             Сцена митрополита.

     Митрополит. Вострубим, братие, в златокованые  трубы,  царь  и  великий
князь, яви нам зрак и образ красен! Яко  дуб  крепится  множеством  корения,
тако град наш твоею державою.
     Боярин. Не зри на меня, аки волк на ягненка (ягня).
     Митрополит. Яви нам зрак и образ красен, царь  отшедший  мира  сего,  в
руцех демонов побывавший паки возвращается к нам! Подай тебе Господи Сампсо-
нову силу, Александрову храбрость, Иосифов ум, Соломонову мудрость, кротость
Давыдову. Умножи люди во веки на державе твоей, да тя славят  вся  страна  и
всяко дыхание человече. Слава Богу ныне и присно и во веки веков...
     Милославский. Браво!  Аминь.  Ничего  не  в  силах  прибавить  к  этому
блестящему докладу, кроме одною слова - аминь!

                            Митрополит изумлен.

     Хор (запел). Многая  лета!  Многая  лета!

         Милославский отдает честь. Митрополит благословляет Буншу.

     Бунша. Я не могу, будучи секретарем домкома.
     Милославский. Зарежу...

                      Митрополит благословляет Буншу.

(Обнимая  митрополита.)  Еще  раз благодарю вас, батюшка, от имени царя и от
своего  также.  (С  груди  митрополита исчезает панагия.) И затем предайтесь
вашим делам... Вы свободны...

                            Митрополит выходит.

Если  ты  еще  раз пискнешь какой-нибудь протест, я тебя оставлю на произвол
судьбы и тебя пришибут как котенка...

                            Шум, входит боярин.

Чего еще случилось?
     Боярин. Не вели казнить.
     Милославский.  Не  велю,  не  велю,  только  говори  коротко   -   чего
произошло...
     Боярин. Ох, поношение... У митрополита панагию...
     Милославский. Сперли?!
     Боярин. Сперли...
     Милославский. Вот что у нас делается! Чтобы была панагия мне сейчас же.
Это безобразие!

                              Боярин исчезает.

     Бунша. Я потрясен. Мои подозрения растут... У посла портрет  пропал,  у
Шпака...
     Милославский. Что ты хочешь сказать? А? Уж не хочешь ли  ты  намекнуть,
что я присвоил? Дурак! Я если бы и хотел, не  могу  этого  сделать.  У  меня
пальцы так устроены. Снимки с моих пальцев делали в каждом городе и  говорят
- нет, этот человек украсть не может!..
     Боярин. Царица, великий царь, тебя видеть  желает...  Помолебствовав  о
твоем здравии и возвращении...
     Милославский. Проси, проси сюда.

4
                                  (ФИНАЛ)

     Иоанн (глядя на Буншу). Это что еще? Чур меня!
     Бунша. Временно! Временно!
     Тимофеев (Иоанну). Не задерживайтесь!.. К себе!
     Иоанн. Как же ты смел царское облачение на себя возложить!
     Милославский. Отец, отец, не волнуйтесь. Все в порядке!

Иоанн вбегает в палату, и в то же мгновение в палату врываются опричники во
                              главе с Головой.

     Опричники. Гойда! Вот  он!  Бей  их!
     Милославский.  Гражданин  ученый, закрывайте аппарат!

  Голова бросается вперед и бердышом разбивает аппарат. Звон и тьма. Свет.
            Потом возникает комната Тимофеева. Стенка на месте,

     Милославский. Ну и ну!
     Тимофеев. Что значит этот наряд? Сознавайтесь, вы стащили ключ?
     Милославский. Коля!
     Тимофеев. Я вам не Коля.
     Милославский. Дорогой ученый, я ничего стащить не могу. Я уже показывал
палец, вот царь свидетель.
     Бунша. Я не царь, отрекаюсь от этого звания.
     Милославский. Ключ взял по рассеянности, получите.
     Тимофеев. Теперь я понимаю, какой вы артист.

  Грозные звонки на парадном. Появляются милиция, Ульяна Андреевна и Шпак.

     Шпак. Вот они, товарищи начальники!
     Милиция. Ну да! Вы - царь? Ваше удостоверение личности?
     Бунша. Был, не отрицаю. Но был под влиянием гнусного  опыта  инженера
Тимофеева.
     Милославский. Что вы его слушаете, товарищи? Мы с маскараду,  с  парку
культуры мы и отдыху?

                        Бунша снимает с себя одежду.

Вот. Пожалуйста.
     Ульяна Андреевна. Иван Васильевич, ты ли это?
     Бунша. Я, дорогая Ульяна Андреевна, я.
     Милославский. А я, товарищи уважаемые солист театров. (Снимает одежду.)
     Бунша.  Вот  она,  панагия!  Вот  он,  медальон!  Товарищи.  Он
митрополита обокрал и посла шведского.
     Шпак. Мой костюм.
     Милиция. Что же вы, гражданин, милицию по телефону дразните?
     Шпак. Товарищи начальники, в заблуждение ввели! Жулики они! Они же  и
крадут, они же и царями притворяются!
     Милиция. Ага.
     Бунша. Каюсь чистосердечно, товарищи,  царствовал.  Царствовал,  но  не
более получаса.
     Ульяна. Не слушайте его, он с ума сошел! Какой он царь! Где ты шлялся?
     Тимофеев. Выслушайте меня. Да, я сделал опыт. Но разве можно, с  такими
свиньями чтобы вышло что-нибудь путное? Аппарат мой...
     Милиция. Вы кончили, гражданин?
     Тимофеев. Кончил.
     Милиция. Ну-с, пожалуйте все.
     Милославский. Ах, ты, чтоб тебе пусто было!
     Шпак. Попрошу костюм вернуть.
     Милиция. Пожалуйте в отделение, гражданин, там разберем.
     Ульяна. Иван Васильевич, что же с тобой сделают?
     Бунша. Не бойся, Ульяна Андреевна, милиция добрая. С восторгом предаюсь
в ее руки.
     Тимофеев (выходя). Проклятый дом!

                     На сцене только Шпак и милиционер.

     Шпак. Сейчас,  товарищ,  сейчас.  Дайте  только  комнату  закрою.  Вот,
товарищ, какие приключения случаются в нашем паршивом  жакте!  Расскажи  мне
кто-нибудь - не поверил бы. Но видел собственными глазами. Записка... (читает, бормочет) ...короче,  я  уезжаю  с  Якиным  в
Сочи. Вот, товарищи, еще и сбежала!
     Милиция. Там разберутся, пожалуйста.
     Шпак. Иду, иду.

                              Уходят. Тишина.
Радио: "Передаем час танцевальной музыки. Оркестр под управлением Сигизмунда
                        Тачкина исполнит падеспань".

                                  Занавес

                                   Конец

24 сентября 1935 года
 * Михаил Булгаков. Иван Васильевич


                          Комедия в трех действиях
                                2-я редакция
                      Фрагменты (начало и конец пьесы)


     Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
     OCR Бычков М.Н.



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Московская  квартира.  Комната Тимофеева, рядом - комната Шпака, запертая на
замок.  Кроме