грипп, простуда...
     Марич. Он лжет! Она болеет тифом! Он ее пытал.

                  Болотов стреляет в Маслова, тот падает.

Голос за дверью. Что такое?
     Mapич. Здесь допрос!
     Болотов. Здесь допрос!
     Болотова. На помощь! Здесь убили человека! Злодей! Злодей!
     Голос за дверью. Что такое?
     Mapич. Скорей закройте дверь. Здесь допрос!
     Болотов, (закрывает дверь). Здесь  допрос.  Впервые  в  жизни  я  убил.
Ольга! Взгляни, ведь это я!
     Mapич. Он смерти ждал давно. Кто вы такой?
     Болотов. Я муж ее.
     Mapич. Развяжите мне руки.
     Болотов. Ольга, ты не узнаешь меня?
     Болотова. Я тебя не знаю, ты - убийца. Боюсь тебя.
     Болотов. Что нам делать?
     Марич. Не медлите, нас схватят. (Болотовой.) Не  кричите.  Меня  вы  не
боитесь?
     Болотова. Нет.
     Марич. За мной! За мной! Скорей!  Скорее!  (Набрасывает  на  себя  плащ
Маслова, его фуражку.) Если нам удастся вырваться из города, я выведу вас  в
горы.
     Болотов. Ольга, за нами!
     Болотова. Нет, не пойду.
     Марич. Берите ее силой, и если остановят нас, скажите,  что  вы  ведете
арестантку на расстрел. За мной, сюда!
     Болотов. В горы?
     Марич. В горы! Болотова. Нет, не пойду!

     Марич зажимает Болотовой рот и вместе с Болотовым увлекает ее вон.

     Голос за дверью. Откройте!

                     В дверь стучат, дверь взламывают.

                                  Занавес


КАРТИНА СЕДЬМАЯ

 Лес высоко в горах. Море вдали. Шалаш. Костер. Болотова лежит на шинелях в
                       шалаше. У костра сидит 3ейнаб.

     Зейнаб. Когда человек хворает, он горит, как свеча,  как  свеча.  Но  я
ничем ему помочь не могу. Чем помогу я бедной женщине?
     Болотова (приходя в себя). Кто здесь?
     3ейнаб. А, ты меня видишь? Теперь ты меня слышишь? О,  радость  всем  и
твоему мужу!
     Болотова. Кто вы такая? Где я? Что со мной?
     Зейнаб. Привет тебе! С приездом в горы!
     Болотова. Кто ты?
     Зейнаб. Я - Зейнаб.  Мы  жили  под  горами,  но  белые  пришли,  сожгли
деревню, убили брата и отца, а я ушла сюда, повыше в горы, где живут  лесные
люди.
     Болотова. Но как же я сюда попала?
     Зейнаб. Тебя принесли из города, ты была больна. И я уж думала, что  ты
умрешь в горах.  Лекарства  нет,  и  чаю  нет,  пей  воду.  (Дает  Болотовой
напиться.) Но вот прошло три дня, и ты очнулась. Привет тебе, с  приездом  в
горы!
     Болотова. Где мой муж?
     Зейнаб. Ушел с отрядом на разведку.
     Болотова. Голова кружится... Мне кажется, что вижу сон... Я много снов,
ужасных снов видала, Зейнаб, последние дни... Я видела злодея, при  мне  его
убили. Ах, память, память!.. И вальс играли, и я с кем-то пела вальс...  Иль
это было наяву?
     Зейнаб. Нет, это снилось. Ты была больна.
     Болотова. Нет, вальс слыхала я, и очень ясно, его играли  за  рекой.  И
лилии я видела. И вдруг средь лилий кровь, и он упал.
     Зейнаб. Мне жаль тебя.
     Болотова. Теперь мне снится море.
     Зейнаб. Нет, море настоящее, живое.

                    В лесу крик: Эй! Ответный крик: Эй!

Твой муж. Твой муж идет. (В даль.) Сюда иди скорей, она очнулась!

              Появляется Болотов, он в лохмотьях, с винтовкой.

     Болотова. Алексей, Алексей, ко мне!
     Болотов. Она очнулась! Теперь ты не умрешь, я в это верю!
     Болотова. Вот память возвращается ко мне... Теперь я  помню,  ночью,  в
контрразведке... Ты его убил?
     Болотов. Убил.

              С моря - пушечный выстрел. Эхо побежало в горы.

     Болотова. Что это? Ужель  нас  здесь  найдут?  Белые  придут,  они  нас
схватят!
     Болотов. Нет, не придут они сюда. Ну, что ж, а если  и  придут,  терять
нам нечего, нам больше нет возврата, мы будем  защищаться.  Мы  встретим  их
огнем и сбросим с кручи их. А если нет,  то  мы  погибнем,  но  мы  погибнем
вместе. Не бойся!
     Болотова. С тобой я не боюсь.

Пушечный  выстрел  повторился.  На скале появляется Зейнаб, смотрит на море.
      Военный корабль появляется на море, начинает уходить от берега.

     Зейнаб. Они уходят! Они уходят! Будьте прокляты навеки! Будьте прокляты
навеки! Пусть море разойдется!
     Болотов. Белые уходят! Смотри, смотри, еще корабль!

      В горах повыше послышался крик - Эй! Ему ответили другие голоса.

     Болотова. Уходят! Болотов. Стреляй! Стреляй!

       На скале появляется Марич, за ним выбегают несколько человек.

     Mapич. Дайте им залп на прощанье!

                            С гор грохнул залп.

     Болотов. Конец!
     Mapич. Конец! Конец лесной звериной жизни. Барон уходит на дно моря!
     Болотова. Конец, конец моим страданьям!
     3ейнаб. Я проклинаю вас!
     Болотов. Конец! Прощайте, горы! Прощайте, горы!

18 ноября 1936г.


КОММЕНТАРИИ

     Публикуется машинопись с авторской правкой, внесенной Е. С. Булгаковой,
карандашом и чернилами, по расклейке книги: Булгаков М.А. Кабала святош. М.,
Современник, 1991, хранящейся в ОР РГБ, Ф. 562, к. 16, ед. хр. 8.
     2 редакция датирована: 1936 ноября 18.
     Кроме того, в ОР хранятся 1 и 3 редакции (к. 16, ед. хр. 7). Автограф и
рукою Е. С. Булгаковой внесены поправки. Стоят даты: 1936, окт. 16 -  ноября
9, 1937, марта 7-18.
     На  титульном  листе  дано  полное  описание  материалов  этой  единицы
хранения: На стр. 1-6, 65-68 - материалы к либретто; на стр. 7-55  -  первая
редакция; на стр. 69-151 - третья редакция (не закончена); на стр. 182-183 -
список источников.

     Как всегда  у  М.  Булгакова,  первая  редакция  "Черного  моря"  четче
выявляет творческий замысел, а вторая -  емче  в  художественном  отношении.
Приведу пример: Марич объясняется с Болотовой. Сначала  во  второй  редакции
было: "Марич. Ну, хорошо, я вам скажу. Я вижу  вы  не  можете  сочувствовать
тем, кто сделал это. Нет! Итак, я коммунист. Я состою в подпольном  ревкоме.
За мною гонятся. Мне нужно скрыться. Со мною важные  бумаги  организации.  И
прибежал я к вам с одною целью, позвольте мне их у  вас  сжечь,  мне  некуда
девать их. И я оставлю ваш дом".
     Синим  карандашом  внесены  исправления  и  окончательный  текст   стал
значительно лучше: "Марич. Нет, нет, я объясню. Я вижу вы  не  с  теми,  кто
сделал это... Нет!  Итак,  я  коммунист...  За  мною  гонятся...  Мне  нужно
скрыться. Со мною важные бумаги. Позвольте мне у вас их  сжечь,  мне  некуда
девать их. Бежать я должен".
     И  на   других   страницах   после   вмешательства   синего   карандаша
окончательный текст становится экономнее, благозвучнее, ярче.
     Хранится в ОР РГБ еще один  экземпляр  машинописи,  в  котором  главная
героиня  именуется  Ольгой  Андреевной  Шатровой,  а  не  Ольгой  Андреевной
Болотовой, - а ее муж - Шатров, а не Болотов. Отсутствует Зейнаб, из  отряда
зеленых. Есть и другие разночтения.

     Тема либретто возникла не сразу. Как только  М.  А.  Булгаков  ушел  из
МХАТа, а после гибели "Мольера" это было неизбежно, перед ним  встали  новые
задачи: он пошел служить в Большой театр либреттистом. 2 октября  1936  года
он писал В. В. Вересаеву:  "Теперь  я  буду  заниматься  сочинением  оперных
либретто. Что ж, либретто так либретто" (Письма, с.367). Но слухи о переходе
распространялись гораздо  раньше,  а  потому  к  Булгакову  стали  приходить
музыканты с различными просьбами и предложениями. 9 сентября 1936 года Е. С.
Булгакова записала в "Дневнике": "Вечером - композитор Потоцкий  и  режиссер
Большого театра Шарашидзе Тициан. Пришли с просьбой - не переделает ли М. А.
либретто оперы Потоцкого "Прорыв". М. А., конечно, отказался. Потоцкий  впал
в уныние. Стали просить о новом либретто..."
     В сентябре  шли  переговоры  с  художественным  руководителем  Большого
театра Самуилом Абрамовичем Самосудом  о  совместной  творческой  работе,  в
разговорах принимали участие  все  те  же  -  Шарашидзе  и  Потоцкий.  После
предложения Самосуда работать в Большом театре - "Мы вас  возьмем  на  любую
должность.  Хотите  -  тенором?"  -  М.  А.  Булгаков   "с   каким-то   даже
сладострастием" написал письмо руководству МХАТа о своем ухода со службы.  И
еще после этого колебался, поступать ли в Большой театр,  но  вскоре  решил,
что  "не  может  оставаться  в  безвоздушном  пространстве,  что  ему  нужна
окружающая среда, лучше всего - театральная" ("Дневник",  122),  хотя  перед
ним тут же поставили вопрос  о  либретто  для  новой  оперы.  Такого  ясного
сюжета, на который можно было бы написать оперу, касающуюся Перекопа, у него
нет. А  это,  по-видимому,  единственная  тема,  которая  сейчас  интересует
Самосуда" (там  же,  с.  122-123).  Но  уже  1  октября  1936  года  замысел
определился, и Е. С. Булгакова записывает: "Договоры относительно  работы  в
Большом и либретто "Черного моря" для Потоцкого подписаны" (там же, с. 123).
     Булгаковы  стали  бывать  у  Сергея  Ивановича  Потоцкого  (1883-1962),
ученика С.  Василенко  и  К.  Игумнова,  автора  одной  из  первых  опер  на
современную  тему  -  "Прорыв",  но   впечатление   от   его   музыки   было
неутешительное: "Были у Потоцких. Он играл свои вещи.  Слабо.  Третий  сорт"
(там же, с. 123).
     В эти же дни к М. А.  Булгакову  обращается  Юрий  Шапорин  с  просьбой
исправить либретто "Декабристов", с 1925 года он работает с  А.  Н.  Толстым
над либретто и до сих пор многое нуждается в доработке, но Толстой никак  не
может доделать, занятый множеством своих сочинений. М. А. отказался "входить
в чужую работу", но как консультант Большого театра обещал помочь советом.
     15  ноября  1936  года   Е.   С.   Булгакова   записывает:   "Были   на
"Бахчисарайском фонтане". После спектакля М.  А.  остался  на  торжественный
вечер. Самосуд предложил ему рассказать Керженцеву содержание "Минина", и до
половины третьего ночи в  кабинете  при  ложе  дирекции  М.  А.  рассказывал
Керженцеву не только "Минина", но и "Черное море".
     Через два дня Керженцев сказал М.  Булгакову,  "что  он  сомневается  в
"Черном море". А 18 ноября Булгаков читал  Потоцкому  и  Шарашидзе  либретто
оперы "Черное море". "Потоцкому понравилось".
     3 февраля 1937 года С. Ермолинский  попросил  вернуть  ему  две  тысячи
рублей, которые Булгаковы были давно ему  должны.  М.  А.  Булгаков  тут  же
написал заявление в Большой театр, и к концу дня он мог "получить аванс  под
"Черное море".
     19 марта Е. С; Булгакова записала: "Вечером  вчера  Потоцкий  -  слушал
"Черное море". М. А. сдал в Большой экземпляр либретто".
     На этом творческая история либретто "Черное море" и заканчивается.

 * Михаил Булгаков. Блаженство


                      Комедия в трех актах (Набросок)


     Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
     OCR Бычков М.Н.


    Елисейские Поля. Елизиум. Золотой век. Аврора. Диана. Венера. Луна.

     Вор. Идет.
     Жених. Здравствуйте.
     Вор. Бонжур. (Пауза.) Что скажете, отец? (Пауза.) Может, что  новенькое
есть?
     Жених. У меня сегодня пропал мой портсигар.
     Вор. Запирать надо вещи. (Смотрит в окно.) Аэроплан полетел. Наверно, и
Индию. Летают, летают целый день. (Раздраженно.) А то вот не запирают вещей,
людей в грех вводите. А их потом по МУРам таскают.
     Жених. Ничего не понимаю.
     Вор. Где вам понять! Нет, он не в Индию, он из Индии. Да, скучновато.
     Жених. Дрянной пассаж. Я не агент, ты не вор. Халтурный человечишко.

26 мая 1933 года
 * Михаил Булгаков. Блаженство


                          (Пьеса в четырех актах)
                               (1-я редакция)


     Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999.
     OCR Бычков М.Н.


                                 АКТ ПЕРВЫЙ {*}

     {* Список действующих лиц отсутствует.}

     Мария Павловна. Запишись в партию, халтурщик!
     Евгений. Оставь меня. Мария Павловна. Нет, не оставлю!
     Евгений. Да, я знаю, ты не оставишь меня. Ты мой крест.
     Мария Павловна. Куда же я пойду? Бессердечный человек!
     Евгений. Я не гоню тебя. Я прошу, чтоб  ты  сейчас  меня  оставила,  не
мешала бы мне работать.
     Мария Павловна. Мне интересно, когда же на этом потолке высыпят звезды,
про которые ты мне рассказывал.
     Евгений. Я не для тебя собирался усеивать звездами потолок.
     Мария Павловна. Ты - сумасшедший!
     Евгений. Ты - женщина нормальная. Но еще раз прошу, оставь меня.
     Мария Павловна. Нет! Мне хочется сказать тебе всю правду.
     Евгений. Я вижу, что мне все равно сегодня не работать. Я слушаю.
     Мария Павловна. Когда я выходила за тебя замуж, я думала, что ты  живой
человек. Но я жестоко ошиблась. В течение нескольких лет ты разбил  все  мои
надежды. Кругом создавалась жизнь. И я думала, что ты войдешь в нее.
     Евгений. Вот эта жизнь?
     Мария Павловна. Ах, не издевайся. Ты - мелкий человек.
     Евгений. Я не понимаю,  и  конце  концов,  разве  я  держу  тебя?  Кто,
собственно, мешает тебе вступить в эту живую жизнь? Вступи в партию. Ходи  с
портфелем. Поезжай на Беломорско-Балтийский канал. И прочее.
     Мария Павловна.  Наглец!  Из-за  тебя  я  обнищала.  Идиотская  машина,
ненависть к окружающим, ни гроша денег, растеряны знакомства... над всем из-
девается... Куда я пойду? Ты должен был пойти!
     Евгений. Если бы у меня был револьвер, ей-богу, я б тебя застрелил.
     Мария Павловна. А я жалею, что ты не арестован. Если бы тебя послали на
север и не кормили бы, ты быстро переродился бы.
     Евгений. А ты пойди, донеси. Дура!
     Мария Павловна. Нищий духом! Наглец!
     Евгений. Нет, не могу больше. (Уходит в соседнюю комнату.)
     Мария Павловна (идя за ним). Нет, ты выслушаешь меня.

   Из соседней комнаты доносятся их возбужденные голоса. Дверь в переднюю
                     открывается, и тихо входит Жоржик.

     Жорж (прислушиваясь). В чем  дело?  Дома...  Все  люди,  как  люди,  на
службе. А эти трепачи дома сидят. Нет возможности работать с таким  народом.
(Прислушивается.)  Семейная  сцена.  Тяжелый  быт.  (У  двери   Михельсона.)
Гражданин Михельсон. Тут. Какой замок оригинальный. Наверно, сидит на службе
и  думает:  "Какой  я  замок  хороший  навесил  на  двери".  Но  этот  замок
барахловый,  граждане,  (взламывает  замок  в  комнату  Михельсона,  входит,
закрывает за собой дверь.)

         Мария Павловна выходит в шляпе, пальто. Лицо ее в слезах.

     Евгений (идя за ней). Маня, подожди. Не падай духом.
     Мария Павловна. Так жить больше нельзя.
     Евгений. Еще немного терпения. Быть может только несколько дней.
     Мария Павловна. Нет, нет. Оставь, оставь. (Берет сумку и уходит.)
     Евгений. Ну, дальше будь, что будет. Во всяком случае, я  сейчас  один.
(Садится к аппарату. Начинает работать.)

                                   Темно.
                       Освещается комната Михельсона.

     Жоржик  (входит,  осматривается).  В  чем  дело?  Прекрасная   комната.
Холостые люди всегда прилично живут. Ну, первым долгом, надо ему  позвонить.
А то чего доброго, вернется домой,  увидит  постороннее  лицо,  расстроится.
Наркомснаб. Мерси. Добавочный  10-05.  Мерси.  Товарища  Михельсона.  Мерси.
Товарищ Михельсон? Бонжур. Угадайте... Из Большого театра. Угадайте... А  вы
долго еще на службе будете? Ну, я вам потом позвоню.  Я  очень  настойчивая.
(Вешает трубку.)  И  сколько  он  замков  накупил.  Курьезные  замки  какие.
(Взламывает письменный стол, вынимает часы, портсигар. Потом принимается  за
буфет.) Часы эти надо в комиссионный магазин сдать, а то  здесь  они  портят
комнату. Устал. (Садится, достает закуску,  выпивает.)  Хорошо,  что  он  на
лимонных корках настаивает. Я люблю на лимонных корках... Михельсон почитать
любит.

                          Богат и славен Кочубей,
                          Его поля необозримы

Красивые  стихи.  Я  люблю  водку  на  лимонных корках... Наркомснаб. Мерси.
Добавочный  10-05. Мерси. Товарища Михельсона. Мерси. Товарищ Михельсон? Ах,
как  я обожаю водку на лимонных корках, Успеете наработаться. Я настойчивая.
А  какой  вам  сюрприз  сегодня  выходит!  Фамилия моя таинственная. (Вешает
трубку.) Богат и славен Кочубей...

                                   Темно.

     Евгений. Опять тот же звук. Ах, холодеет сердце.

                              Звонок три раза.

Проклятые, чтоб вы провалились!

      Открывает дверь, и входит Бунша. На голове у него дамская шляпа.

Меня дома нет.

                              Бунша улыбается.

     Евгений. Нет, по-серьезному, Святослав Владимирович, я занят. Что это у
вас на голове?
     Бунша. Головной убор.
     Евгений. Да вы посмотрите.
     Бунша (снимает шляпу). Это я шляпку Лидии  Васильевны  надел.  То-то  я
смотрю, что на меня все оборачиваются.
     Евгений. Вы, Святослав Владимирович, рассеянный человек.  Вам  бы  дома
сидеть, внуков нянчить, а вы целый день бегаете по двору с книжкой.
     Бунша. Если я не буду бегать, то произойдет ужас.
     Бондерор {Бондерор - то есть Евгений. Далее - Рейн.}. Советская  власть
рухнет?
     Бунша. Рухнет, если за квартиру не будут платить.
     Бондерор. У меня нет денег, Святослав  Владимирович.  Вы  меня  сегодня
просто не отрывайте от работы.
     Бунша. За квартиру нельзя не  платить.  У  нас  думают,  что  можно  не
платить. А на самом деле - нельзя. Я по двору прохожу и ужасаюсь - все  окна
раскрыты и все на подоконниках лежат и  рассказывают  разные  вещи,  которые
рассказывать нельзя.
     Бондерор. Вам, князь, лечиться надо.
     Бунша. Я уже доказал, Евгений Васильевич,  что  я  не  князь.  Вы  меня
князем не называйте, а то ужас произойдет.
     Бондерор. Вы - князь.
     Бунша. Нет, я не князь.
     Бондерор. Не понимаю этого упорства, вы - князь.
     Бунша. А я говорю, что не  князь.  У  меня  документы  есть.  (Вынимает
бумаги) У меня есть документ, что  моя  мать  изменяла  в  тысяча  восемьсот
семидесятом году моему отцу  с  нашим  кучером  Пантелеем,  и  я  есть  плод
судебной ошибки, из-за каковой мне не дают включиться в новую жизнь.
     Бондерор. Ну, ладно, вы - сын кучера. Но у меня нет денег.
     Бунша (раскрывая книгу). Четыре месяца вы не  платите  за  квартиру,  и
Ликушкин {Далее - Луковкин.} велел подать на вас завтра  в  суд.  Исходя  из
этого положения, вас выселят, Евгений Васильевич.
     Бондерор. Что вы терзаете меня?
     Бунша. Заклинаю вас уплатить за квартиру.
     Бондерор. Мало нищеты, мало того что на шее висит нелюбимый человек,  -
нет, за мною по пятам ходит развалина, не то сын  кучера,  не  то  князь,  с
засаленной книгой под мышкой и истязает меня.
     Бунша. Это вы про меня?
     Бондерор. Про вас. Ваш Луковкин - палач. Вы  не  дадите  мне  докончить
работу. Так дайте мне по крайней мере спокойно умереть возле моей машины.
     Бунша. Я присяду.
     Бондерор. Разговаривать с вами бесполезно. Разве я могу  вам  объяснить
значение этого аппарата? Разве можно  какому-нибудь  сукиному  сыну  Дудкину
объяснить?..
     Бунша. Нет, вы объясните.  Я  очень  люблю.  Недавно  была  лекция  для
секретарей домкомов, и я большую пользу  получил.  Читали  про  венерические
болезни. Профессор. Вообще, теперешняя жизнь  очень  и  очень  интересная  и
полезная.
     Бондерор. Вы сумасшедший.
     Бунша. Наш дом вообще очень оригинальный. Вот Дудкин,  например,  очень
зажиточный человек, красное дерево покупает, но туго платит за  квартиру.  А
вы сделали машину. Кстати, заклинаю вас, Евгений Васильевич, вы насчет своей
машины заявите в милицию. Нужно, чтоб начальство знало вашу машину. А  то  я
начинаю сомневаться.
     Бондерор. Если вы кому-нибудь заикнетесь про эту машину, берегитесь,  я
вас убью.
     Бунша. Вы изобретение строите, значит, надо зарегистрировать.
     Бондерор. Кретин! Нельзя зарегистрировать то, чего нет. Нельзя прийти в
канцелярию к тупице и объяснить ему, что время есть плотная субстанция,  что
будущего нет, а что есть только настоящее.
     Бунша. Вот в