Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Булычев Кир. Река Хронос 1-2 -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  -
ия ровно, автоматически, словно в них содержался некий неписаный ритуал. Теперь можно было спуститься, сообщить в полицию. Нет, сначала надо спрятать письмо и документы из сейфа, потом позвать полицию. Нет, сначала вымыться, переодеться... И тут Андрея охватил ужас. Если полицейский почует неладное и поднимется наверх, он увидит труп Сергея Серафимовича, а рядом окровавленного Андрея. Значит, продолжала работать в голове какая-то безумная логическая счетная машинка, - надо сначала вымыться, переодеться. А вдруг отчим еще жив? Вдруг у него глубокий обморок... Андрей вернулся к телу. Тело заметно похолодело, хотя в раздумьях прошло всего несколько минут. Нет, отчим мертв и ничто ему не поможет. Надо выполнить его приказания... Андрей подошел к картине, толкнул ее, чтобы встала на место. Вышел из кабинета и спустился вниз. Кинул взгляд наружу - урядник спал, сидя на стуле у калитки. Андрей прошел к себе в комнату и быстро разделся. Было совсем темно, и Андрей боялся испачкать кровью кровать или стул. В темноте даже свежее белье не найдешь... Андрей подумал, что окно его комнаты выходит к морю - полицейский не увидит света. Он затянул занавески и включил настольную лампу. Свет больно ударил по глазам. Когда глаза привыкли к свету, Андрей поглядел в зеркало и испугался - он и не предполагал, до какой степени он измаран кровью. Переодеваться нельзя, пока не вымоешься. От безысходности положения мысли путались, какие-то мелочи лезли в голову. Вытерев руку о край простыни, Андрей достал портсигар. Ему вдруг захотелось посмотреть, такой ли он, как у Глаши, или нет. Портсигар оказался другим - гладким, со стертым выгравированным узором. <Зачем отчиму портсигар, если он всегда курил трубку?.. Почему я теряю время? Надо уйти. Но куда и зачем? Надо умыться. Но включишь воду, полицейский сразу услышит. Значит, надо умыться и переодеться в другом месте, где полицейский ничего не услышит. Но такого места нет...> А вдруг полицейский уже смотрит на него снаружи? Андрей выключил лампу, подбежал к окну и откинул край занавески. Никого там не было - только рассветная синь... Андрей стоял у окна и чувствовал, как утекают минуты. Тогда он понял - выход только один: измазанные кровью вещи уложить в чемодан и, незаметно выбравшись из дома, дойти до Иваницких. Лидочка все поймет. Именно Лидочка - она теперь для него ближе всех. Андрей вытащил из-под кровати свой чемодан, стащил с кровати простыню. Свернул простыню и белье, сунул все в чемодан. Туда же положил пакеты из сейфа, сверху - чистое белье. Захлопнул чемодан. Было тихо. Брюки снимать не стал - они темные, все равно в темноте не видно. Наконец, натянул на голое тело тужурку, застегнулся... Где-то далеко залаяла собака. Прочистил горло, собираясь пропеть, петух, но передумал. Скорее, скорее... скоро станет светло. Андрей посмотрел на часы - без четверти шесть. Он выбрался в сад через окно и, пригибаясь, отводя ветки яблонь, вышел к веранде, которая обрывалась к крутому склону. Подпорная стенка веранды оказалась выше, чем он предполагал, и Андрей понял, что на одной руке не удержаться. Он кинул вниз чемодан, и тот неожиданно гулко ударился о камень, отскочил и уткнулся в ветки куста. Андрей повис на руках - ноги не доставали до склона. Он отпустил руки и пролетел около метра вниз, кусты царапались, чемодан, рядом с которым он закончил свой полет, больно подставил обитый железом угол. Андрею показалось, что он натворил такого шума, что сбегутся все полицейские России. Он сидел, привалившись боком к колючему кусту, и не смел шевельнуться. Но, на его счастье, крутой склон поглотил шум падения. Андрей поднялся. Ногу пронзило жуткой болью - неужели сломал? Пересилив себя, Андрей перенес вес на ступню. Было очень больно, по нога выдержала. Андрей взялся за ручку чемодана и увидел, что тыльная сторона кисти расцарапана колючками. Приводить себя в порядок было некогда. Ковыляя, Андрей спустился по склону к переулку. Потом обернулся. В синем воздухе острая крыша и башенка дома Берестова казались загадочным замком. Путешествие до Иваницких, которое заняло бы днем минут пятнадцать, растянулось на полчаса. Как Андрей ни спешил, раза три ему приходилось искать укрытия - сначала проехал водовоз, затем два рыбака с удочками в руках, громко разговаривая, обогнали его, вжавшегося в калитку. Третья встреча закончилась не так удачно: старушка в пышном лиловом салопе, в черной шляпе с вуалью вышла погулять со своей левреткой. При виде Андрея та отчаянно залаяла - видно, почуяла кровь и волнение загнанного человека. Она кидалась на Андрея, а тот побежал от нее. Старушка что-то верещала вслед... Не смея выйти на набережную, Андрей пробирался незнакомыми переулками, попал в тупик, пришлось вернуться... Подходя к дому Лидочки, он пошел медленнее, стараясь совпадать со своим дыханием и не испугать Лидочку, а тем более ее родных своим появлением. Но, видно, дыхание его было таким шумным, что Лидочка, спавшая у окна, услышала и выглянула в окно. Ей оказалось достаточно одной секунды, чтобы все понять. - Поднимайся по лестнице, я открою, - прошептала она, и шепот был громче дневного крика. Оттого, что Лидочка была спокойна, что не пришлось ее будить, наступило облегчение. Он поднялся по лестнице и, остановившись у двери, прислушался. А так как рассвет был безмолвен, то голос Лидочки из-за двери был слышен до последнего слова. - Не бойся, мама, - говорила она, - спи. Мы договорились с Андрюшей, что, если ему станет там страшно, он придет к нам. - С ним что-то случилось? - Это был голос Евдокии Матвеевны. - Нет, мама. Он просто не хочет там больше быть. - И правильно, - откликнулся голос отца. - Что за идея ночевать в таком месте? Спи, Дуся, не мешай детям. - Но, может, что-то случилось? - Все, - сказала Лидочка. - Спите. Прошелестели босые шаги, звякнула цепочка, щелкнул замок. Лидочка потянула Андрея внутрь и захлопнула дверь. - Идем ко мне, - прошептала она. - Я слышал, - сказал Андрей, - ты молодец, ты умница. - Девятнадцатый год умница, - деловито ответила Лидочка. Они прошли в ее комнату. Лидочка замерла, прислушиваясь к звукам из спальни родителей, дала знак Андрею заходить внутрь, а сама сказала, обращаясь к закрытой двери в спальню: - Мама, я же просила - не вставай. Все в по-ряд-ке. - В самом деле, Дуся, - сказал Кирилл Федорович. - Я сплю, я сплю, - сказала Евдокия Матвеевна. Лидочка закрыла дверь и зажгла ночник у кровати. - Ты только не бойся, со мной ничего не случилось, - сказал Андрей. - Это я оцарапался о барбарис... и кровь чужая. - А я не боюсь, - сказала Лидочка твердо. - Ты здесь. Ты сам дохромал. Но, наверное, все же что-то случилось. - Да, - сказал Андрей, - все в жутком беспорядке. Я очень хочу пить. - Поставить чай? - Нет, холодной воды. - Андрей, первым делом вымойся. Я маму из комнаты не выпущу. Это было самое разумное решение. Андрей поставил чемодан на пол. Открыл его, и Лидочка увидела окровавленную простыню. И тут она не выдержала и ахнула. Андрей не стал ничего говорить. Он вынул из чемодана чистое белье, потом передал Лиде конверты. - Раздевайся здесь. Кинь брюки в угол. Не бойся, я отвернусь. Андрей разделся. - Брюки все в крови, - сказала Лидочка. - Не оборачивайся. - Ты, оказывается, еще целомудренней меня, - сказала Лидочка. Она быстро завернула в простыню его вещи. - Ничего страшного, - сказала она. - Ванная напротив моей двери. Ты помнишь? Свет зажигается справа. Андрей приоткрыл дверь. За дверью спальни Иваницких было тихо, но Андрей понимал - там не спят, а прислушиваются к каждому его шагу и не очень верят в версию об испуге, заставившем его прийти в гости в шестом часу утра. Андрей прошел в ванную. Вода в ней согревалась печкой, так что придется потерпеть холод. Он посмотрел на себя в большое зеркало - кровь прошла сквозь белье, на теле были пятна, не говоря уж о руках. Холодная, страшно холодная, невтерпеж, вода плохо смывала кровь и розовела. Андрей чувствовал запах крови, неприятный и мертвый. Он скреб себя мочалкой, чтобы было не так холодно, но, даже вымывшись, не был уверен, что стер с себя все следы крови. И оказался прав - когда он поглядел на полотенце, на нем обнаружились розовые пятна. Когда Андрей вернулся к Лидочке, она как раз сняла простыню с кровати, завязала в нее вещи Андрея, туда же кинула полотенце. Она уже принесла цивильные брюки Кирилла Федоровича - они были широки и коротковаты. Узел с вещественными уликами Лидочка засунула под кровать. Затем взяла со столика баночку с кремом и сказала: - Протяни руки, ты весь исцарапан, может воспалиться. Движения ее тонких пальцев были нежными и летучими. - Ты чего молчишь? - спросила Лидочка. - Ты рассказывай. Ведь случилось что-то очень страшное, правда? - Да, - сказал Андрей, - Сергей Серафимович умер. - Как умер? Где умер? - У себя в кабинете, у меня на глазах. - Значит, он все-таки вырвался от них... - Как вырвался? - не понял Андрей. - Вырвался и вернулся домой? И только тут Андрей понял, что ему не приходило ранее в голову - как отчим оказался в кабинете? - Странно, - сказал Андрей. - Он же должен был вернуться. И пройти мимо полицейского. И подняться по лестнице... - Это не важно, - сказала Лидочка. - Главное, он дошел. Наверное, он не хотел привлекать к себе внимания? - Конечно, это могло быть... нет, не могло! - сказал Андрей твердо. - Ты не представляешь, в каком он был состоянии - он был весь израненный, исколотый... он умирал. Нет, я не могу тебе все объяснить. - Тише, мама услышит. - Понимаешь, я услышал стон, хрип... он не мог двигаться. Он лежал на полу и почти не двигался... - Не думай сейчас об этом, это ужасно. Не думай... - Подожди, - отмахнулся Андрей. - Я совсем запутался... Сергей Серафимович исчез, причем следователь говорил, что было столько крови и даже ковер был разрезан. А сегодня он вернулся... - Андрюша, не надо! - Я услышал его сверху - было так тихо, что я услышал движение в кабинете. И ты хочешь сказать, что я не услышал, как он прошел по коридору и по лестнице? - Значит, сначала ему было лучше, а когда он попал в кабинет, ему стало плохо... Андрей согласился с ней, потому что ее устами говорил здравый смысл. Единственный якорь в этой ситуации - здравый смысл. Но Андрей понимал, что прав был он, а не Лидочка - она ведь не видела отчима. Она там не была! - Ты правильно сделал, что пришел к нам. - Лидочка положила руку на его колено. - Я пришел, потому что не знал, где спрятаться. Я подумал, что они увидят, что на мне кровь... они подумают, что я его убил. - Не говори глупостей. Почему они подумают? - Ты не представляешь, как они думают... а я разговаривал с Вревским. Ему нужен преступник. Он всех подозревает. И я понял, что там в доме... - Андрей замолчал. Он понял, что им руководили соображения более важные, чем только попытка бегства. Документы отчима! - Послушай, - сказал Андрей, - я тебе все расскажу, а ты скажешь, что думаешь. И Андрей передал ей разговор с отчимом. - Получаются два портсигара. Как в романе о шпионах, - сказала Лидочка. - Если у тебя портсигар и у меня такой же портсигар, то мы друг друга узнаем. Это условный знак. Пароль. - Нет, - сказал Андрей. - Портсигары разные. - Покажи. Они положили портсигары рядом на кровать. Портсигары были совершенно разные. Одно их объединяло - они не открывались. Лидочка наклонилась, разглядывая портсигары, и ее распущенные волосы, упав на плечо, скрыли лицо. И вдруг Андрей увидел свою невесту! Последние полчаса он видел Лидочку - не плотскую земную Лидочку, а как бы образ Лидочки, подруги... Ночная рубашка смялась и обнажила коленку. Коленка была маленькая, узкая, и можно было ее погладить. Андрей протянул руку и дотронулся до коленки. Лидочка свободной рукой легонько оттолкнула его пальцы и поправила ночную рубашку. - Наверное, про портсигары сказано в письме, - сказала она. И добавила: - Мне бы очень не хотелось, чтобы Сергей Серафимович в самом деле оказался немецким шпионом. А все идет к тому. - А Вревский думает, что я из его банды, - сказал Андрей. - Ты знаешь, что тебе придется сделать? - спросила Лидочка. - Ты должен вернуться в дом отчима, лечь в постель и утром вести себя так, словно ты ни о чем не подозреваешь. - Вернуться туда? - Любой другой твой поступок будет подозрительным. - А если я скажу, что был у тебя? - Глупости. Ты ночью был там, полицейский подтвердит, а под утро убежал ко мне. И тут они находят тело твоего отчима. Лидочка задумалась... потом вздохнула и продолжала: - Как страшно... я, наверное, совсем бессердечная. Умер человек, умер твой отчим... я бы умерла от страха, если бы была там. Андрюшенька, бедный мой... Андрей понял, что она плачет, стараясь не плакать, и оттого плечи ее вздрагивают и на шее напряглась жилка. - Это я бессердечный, - сказал Андрей, прижимая Лидочку к себе. - Я должен был бежать, звать людей, врача, полицейских... а я открывал сейф и слушался его. Мне не надо было слушаться. А потом струсил. - Ты слушался, потому что уважал его, - серьезно сказала Лидочка. - Если бы ты не стал слушаться, ему было бы еще хуже. Он же сказал, что это счастье, что ты оказался там? - Сказал. - Значит, для него самое важное было передать тебе портсигар и пакеты. Это была его воля. Он ведь не говорил об убийцах или полиции. Он говорил о сейфе, правильно? - Я был как загипнотизированный. Я понимал, что делаю неправильно, но все равно подчинялся ему. - Тогда иди, - сказала Лидочка, - я своих успокою. Главное, чтобы тот полицейский не пошел проверять, где ты. - Подожди, - сказал Андрей, - сначала надо прочесть письмо. В нем может быть написано что-то очень важное. Срочное. - Уже скоро семь. - И все-таки надо прочесть. - Тогда читай, а я отвернусь. - Лидочка, милая моя, - сказал Андрей, ощутив себя вдвое старше невесты. - Это не письмо от подруги. Теперь ты вместе со мной, навсегда как один человек, неужели ты не понимаешь таких простых вещей? - Читай, - сказала Лидочка. Но Андрей, как бы оттягивая момент чтения письма, сначала раскрыл другой пакет. В нем лежала толстая пачка банкнот. Ну конечно же, это доллары. Отчим показывал их. - Это какие деньги? - спросила Лидочка, которая никогда не видела американских денег. - Доллары. Видишь, написано: сто долларов. - А в этой пачке их, наверное, несколько тысяч. - Да, наверное. Андрей вложил деньги обратно в конверт, раскрыл второй - в нем оказались рукописные листки, большие салфетки акционерных бумаг, несколько пятисотенных купюр и две общие тетради в кожаных обложках. Оставался лишь узкий серый конверт из плотной бумаги, вдвое превышавший размером почтовый. На нем сильным бегучим почерком отчима было написано: Андрею Сергеевичу Берестову в собственные руки. Конверт был заклеен. Лидочка взяла с письменного стола костяной ножик для разрезания бумаг и протянула Андрею. Андрей вскрыл конверт. В нем лежало несколько листков, написанных тем же почерком. Последний лист, видно приложенный позже, был напечатан на пишущей машинке. - <Дорогой Андрюша! - начал читать Андрей. - Не представляю ситуации, в которой ты увидишь эти строки. Но знаю, что ты прочтешь их уже взрослым и, надеюсь, разумным, рассудительным человеком, который может, столкнувшись с невероятным, оценить его трезво, не впадая в панику и не уповая на мистические объяснения, так любимые слабыми духом людьми>. - Погоди, - сказала Лидочка. Она подкралась на цыпочках к двери и резко приоткрыла ее. - Нет, - прошептала она, закрывая дверь. - Они спят. Или делают вид, что спят. Читай дальше, Андрюша. - <...Несмотря на то, что ты и не замечал, а замечая, сердился, я все последние годы старался воспитать в тебе если не ученого, то по крайней мере существо вполне рациональное. Я тебе казался сухарем, педантом. А тебе хотелось от меня ласки и теплоты. Впрочем, теплоту тебе компенсировали те добрые дамы, которые куда более посвятили себя твоему чувственному воспитанию, - я имею в виду замечательную Марию Павловну и Глафиру...> - Ты чего замолчал? - Я вспомнил, что Глаша в больнице... у нее лицо повреждено. - Андрей подумал о другом, он понял, что в словах отчима заключен укор. Хотя, впрочем, эти строки могли быть написаны более чем год назад - ведь письмо уже существовало в прошлом году. - <Я втройне обязан заботиться о твоем благополучии. Во-первых, в память о твоем отце, которого я знал и ценил, затем в память о твоей матери, которую я любил, и наконец, в силу того великого и непонятного тебе сегодня дела, которому я посвятил жизнь>. - А кто был твой отец? - спросила Лидочка. - Я не знаю. Никто мне не сказал. Может, это будет здесь? Андрей сообразил, что на улице рассвело настолько, что голубой свет, проникавший через окно, уже притушил ночник, к которому он склоняется, читая. Андрей поднялся и подошел к окну. - <Я не могу тебе рассказать всего. И не нужно. Излишнее знание взбаламутит твою душу, и я боюсь, что, читая письмо, ты и без того находишься в смятении из-за того, что происходило вокруг тебя за последние дни или часы. Я допускаю, что в момент, когда ты читаешь эти строки, меня уже нет в живых и ты в этом убежден. В случае же, если я исчез, ты также волен распоряжаться деньгами, оставленными именно тебе, и ценностями, что находятся в шкатулке в известном тебе месте...> - Это та самая шкатулка, которую украли? - Да, она. - Андрей продолжил чтение: - <Однако если я не умер - то есть моего трупа (прости за неловкое слово - странно писать о себе: <мой труп>) ты не видел, - значит, есть шансы нам увидеться в будущем. Когда - не знаю. Я не всегда волен располагать собой. Итак, самое главное: если я умру, Глаша передаст тебе портсигар. Если исчезну - отдаст свой. Она окончательно высказала желание более им не пользоваться. Этот портсигар и есть загадка, которую ты должен постараться понять. И не пугаться, как пугаются люди всему, что лежит за пределами их скудного жизненного опыта. Я перехожу к главному, и мне трудно найти слова, которые бы тебя убедили. Дорогой Андрюша, время - это несущийся вперед поток, в волнах которого все мы обречены бултыхаться. Но представь себе пловца, который может, презрев опасности, плыть по течению, обгоняя волны. Этот пловец вырвется из движения, к которому прикован любой неподвижный, влекомый потоком предмет. Существует устройство - называй как хочешь, - которое может превратить тебя - бессильную щепку в потоке - в активного пловца. Я рад бы объяснить тебе, как устроена эта машина, но ее устройство - за пределами моих знаний. Когда-нибудь ты узнаешь больше. Портсигар, который ты держишь сейчас в руке, и есть эта машина. Подобная м

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору