Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
Зайдите ко мне, - послышалось из
хижины.
- Погодите, - ответил Ахмет. - Я, кажется, встретил друзей, которых
не видел целую историческую эпоху. Ведь мы расстались с вами в империи, а
встретились в республике.
Остальные бандиты, слыша, насколько спокоен и весел Ахмет, тоже
заметно успокоились, распрямились, отступили назад.
- Махмуд, дорогой, - сказал Ахмет, - расскажи, что происходит.
Пожилой татарин ответил по-татарски, говорил он длинно, другие
вмешивались, помогали. Коля перестал понимать - в ушах шумело, начала
болеть голова.
- Кто такой? - спросил Ефимыч. - Кто этот молодой?
- Так не бывает, - сказала Лидочка. Но осталась сидеть.
Конечно, так бывало, но только в приключенческих романах, где герои,
уже привязанные к столбам или кострам, уже взошедшие на плаху, чудесным
образом слышат боевой клич своих друзей. И спадают оковы, гремят барабаны
- наши победили! Впрочем, Лидочка в этот момент не задумывалась, насколько
такое сравнение правомочно, - ей никто не грозил смертью. Хотя неизвестно,
чем бы все кончилось.
- Все ясно, - сказал Ахмет, который говорил по-русски из уважения к
гостям - незваным и невольным гостям. - Отведите девушку в дом. Ей
холодно.
Пожилой татарин быстро заговорил по-татарски. Коля понял: он
напоминал, что в доме гость, который не захочет, чтобы его видели.
- Пускай уходит, - сказал Ахмет по-русски.
Одновременно с этими словами из дома быстро вышел высокий человек, в
длинном черном пальто и надвинутой на лицо шляпе. Левую руку он держал
перед лицом, чтобы его не узнали.
- Господин эмиссар! - окликнул его Коля. - От вас я этого не ожидал.
Человек в пальто засмеялся - смех был приглушен - и унес этот смех,
свернув за угол дома.
Все смотрели туда, где скрылся человек из хижины, молчали, будто он
обязательно должен был что-то сказать.
И тот сказал - из-за угла хижины донесся голос:
- Керимов, ты за это ответишь.
Ахмет не обернулся на крик.
- Лида, - спросил он, - ты сама пройдешь или тебе помочь?
- Спасибо, Ахмет, - сказала Лида. - Я сама.
Коля подошел к Ахмету. Протянул руку. Ахмет поздоровался с ним.
- Спасибо, - сказал Коля, - как всегда, Ястребиный Коготь, друг
бледнолицых, прискакал вовремя.
Он тоже вошел в хижину. Там было тепло, теплее, чем снаружи. У
дальней стены протянулась низкая широкая скамья. Перед ней на грязном
коврике стояла керосиновая лампа - от нее тянуло копотью и запахом
горелого керосина. Он смешивался с ароматом французских духов, украденных
в Ай-Тодоре.
- Садитесь, - сказал Ахмет. - Извините, что так получилось. Я не
знал, что увижу вас.
- Для нас это тоже неожиданность, - сказал Коля, оглядывая себя,
словно ища непорядок в своем туалете. - И приятная притом.
Лидочка рассматривала Ахмета - почти месяц она провела в одиночестве,
никого не видя, если не считать бывших соседей и соучениц, которых Лидочка
избегала, чтобы не отвечать на вопросы, - и вдруг за один час встретила
сразу двоих. И, подумав так, Лидочка снова рухнула в пучину своего горя.
- Как вы сюда попали? - спросил Ахмет.
А Лидочка, не в силах терпеть неизвестность, перебила его:
- Ахмет, скажи, что с Андреем? Где Андрей?
- Ты не знаешь?
- Ахмет, ты же его друг. Скажи правду!
- Я думал, что ты знаешь... или тоже...
- Ты его видел? Ты разговаривал с ним?
- Нет, но мне сказали... я думал...
- Врешь! - закричала Лидочка, как базарная торговка. - Врешь,
негодяй! Вы все врете, вы все завидуете ему! Вы хотите, чтобы он умер!
И тут Лидочка увидела краем глаза, что Коля показывает пальцем у
своего виска - показывает Ахмету, что она, Лидочка, не в себе. И Ахмет
чуть заметно кивает.
- Не надо этих заговоров! - кричала Лидочка. - Я все понимаю.
- Эй! - сказал Ахмет обыкновенным голосом, видимо, зная, как тонки
стены хижины. - Принеси воды.
Но Ефимыч уже поднялся - он вышел из хижины и вернулся со стаканом
теплой воды, из которого уже поил Лидочку.
- Извини, - сказал Коля. - Давай в следующий раз все обсудим. Главное
- что мы встретились. Мне надо спешно вернуться в Севастополь.
- Погоди, - сказал Ахмет, - десять минут ничего не решают. Сначала ты
ответь мне на пару вопросов.
Он стоял, сложив руки на груди и набычившись, словно Наполеон.
- Можешь не задавать, - сказал Коля. - Я знаю, что ты хочешь
спросить. Есть ли у меня письма от Романовых Колчаку, которых Ялтинский
совет подозревает в сговоре с Морским штабом и даже хочет их арестовать...
Видишь, я тоже кое-что знаю. Больше того - к тебе приехал эмиссар из Ялты
или из Симферополя - не знаю откуда. Фамилия его - Мученик. Я с ним знаком
- он из Севастополя. Я думаю, он тебе и заплатил, чтобы перехватить наш
мотор и обыскать нас - а может, и пустить в расход. Ну что молчишь? Я в
чем-нибудь не прав?
- Звучит глупо, - сказал Ахмет. - В твоих устах, эффенди, мои
действия кажутся действиями необразованного бандита, а я, как всем
известно, чуть было не окончил Сорбонну.
Ахмет отпустил длинные волосы, на нем был английский френч без погон,
широкие щегольские синие галифе и блестящие сапоги.
- Я не хотел тебя обидеть, - сказал Коля. - Но как ты знаешь, от
уровня вежливости смысл не меняется.
- Ах, как красиво! - отозвался Ахмет, но лицо, тревожно подсвеченное
снизу лампой, было резким и зловещим. - Только учти, что меня нельзя
нанять или купить. И моих людей тоже. Мы сознательные борцы за счастливое
будущее свободного татарского народа.
- Ну вот, - усмехнулся Коля, - теперь ты заговорил еще красивее.
Учти, я не возражаю против свободы татар Крыма.
- Боюсь, что ты не понял, - сказал Ахмет. - Мы требуем не только
свободы - для всех, для татар, для русских, для хохлов, - мы требуем
независимости Крыма.
- Как так независимости Крыма? Это что-то новенькое.
- Надо газеты читать. В Симферополе уже создан комитет.
- Ну хорошо, пускай независимость. Неужели это играет сейчас хоть
какую-нибудь роль?
- Конечно, играет. Ты намекнул, что Мученик нас купил. Мученик не
может купить Керимова, потому что они с Мучеником союзники. Оба они - и
Мученик, и Керимов - боятся, что адмирал Колчак и его офицеры захватят
власть в Крыму и задушат революцию, что они будут вешать на деревьях и
татарских, и русских, и еврейских революционеров, а Керимову тогда висеть
рядышком с Мучеником. Теперь ты понял, насколько это серьезно?
- Это теория, Ахмет. Это теория, которую придумали неполноценные
люди. Есть Российская империя, и наш с тобой долг, Ахмет, вернуть ей
величие и не дать ее распродать.
- Теперь наши позиции выяснились, герр фон Беккер, - сказал Ахмет и
деланно рассмеялся.
Коля посмотрел на Ефимыча, тот сидел, глядя на пустую кружку. Он не
мог не слышать. Но может быть, он не вслушивался?
- Я могу тебе сказать совершенно честно - я бывал на вилле
императрицы. И не раз, - сказал Коля.
- Знаю, еще бы не знать.
- Если ты так информирован, то ты знаешь, почему я там бывал.
- Не подозреваю.
- У меня сложились свои особые отношения, - тут Коля замолчал, словно
подбирал соответствующие моменту слова, - личные интимные отношения с
одной молодой особой... Ну, влюбился я, черт побери! В княжну Татьяну.
- У нее коленки красивые? - спросил заинтересованно Ахмет и, не
дождавшись ответа, сокрушенно добавил: - Опять опоздал! А ведь мы с ней
были близки!
- Ты шутишь?
- Ни в коем случае, - ответил Ахмет. - И знаю, что ты лжешь. Не стал
бы ты сейчас крутить роман с княжной или с кем-то из камарильи - слишком
опасно. Не для тебя такая забава.
- Ахмет, нам пора ехать, - сказал Коля. - Ты не будешь нас
задерживать? Дорога дальняя.
- Нет, - сказала Лидочка, глядя на Колю в упор. - Я останусь у
Ахмета. Ахмет отвезет меня в Ялту. Хорошо, Ахмет?
Ахмет удивился - ему неясны были отношения Коли и Лидочки, он
чувствовал недоговоренность, но не вмешивался.
- Хорошо, - сказал Ахмет. - Я, правда, в Ялту не собирался...
- Я прошу тебя.
- Хорошо! Я же сказал - хорошо!
- А я поехал в Севастополь, - сказал Коля.
- Да поезжайте вы все, куда хотите! Поезжайте! - Ахмета неожиданно
охватила вспышка злости - непонятно к кому, - он выбежал из хижины, и
сразу его резкий голос зазвучал снаружи - он по-татарски отчитывал тех,
кто сидел у костра.
- Ты серьезно решила тут остаться? - спросил Коля. - Не боишься?
- Поезжай, Коля, хорошо?
- Ладно. Счастливо тебе оставаться.
- Спасибо, - сказала Лидочка, подходя к Ефимычу и протягивая матросу
узкую ладонь.
- Не за что, - мрачно ответил тот. - Вы не расстраивайтесь так.
Обойдется. Наверно, ошибка.
- Письмо, - сказал Коля. - Быстро, пока он не вернулся!
- Какое письмо? - не сразу поняла Лидочка.
- Которое я тебе дал. Да тише ты!
- Прости. - Лидочка стала доставать письмо. Коля стоял рядом, ему так
хотелось рвануть на себя лиф ее платья, чтобы выхватить письмо, - именно
чтобы выхватить. И Лидочка чувствовала его нетерпение - совсем иное, чем у
мужчины, который мечтает о ней...
Коля выхватил у нее письмо - он не хотел быть грубым, но он очень
спешил, и Лидочка понимала, что он прав: если кто-нибудь, в первую очередь
Ахмет, увидит письмо, будет плохо.
Коля едва успел - он еще не вынул руку из кармана плаща, так и замер.
Вошел Ахмет.
- Вы еще здесь? - спросил он равнодушно.
- До встречи, - сказал Коля, пожимая на прощание руку Ахмету. - Мне
повезло, что я встретился с тобой.
- Тебе точно повезло, - согласился Ахмет.
- До свидания, Лидочка, - сказал Беккер.
Он поцеловал ей руку. Лидочка была так подавлена, что не успела ее
отдернуть.
- Ефимыч! - сказал Коля и первым пошел к выходу из хижины.
Матрос вышел следом, не оборачиваясь и не прощаясь.
Закрылась дверь.
- Их не тронут? - спросила Лидочка.
- Конечно, их не тронут, - сказал Ахмет. - Письмо у тебя было?
Лидочка не ответила.
- Чего ты его защищаешь?
- Я его не защищаю. Мне все равно...
Заглянул молодой парень - Лидочка впервые увидела человека, грудь
которого крест-накрест была перетянута пулеметными лентами.
- Все готово, - сказал он.
- Едем! - сказал Ахмет.
Пролетка стояла на дороге, дерево куда-то делось, автомобиль Коли
тоже исчез.
- Они уехали? - спросила Лидочка.
- Конечно. Прости, у меня нет автомобиля. Помнишь, какой был?
Помнишь?
- Ну конечно, Ахмет.
Молодой парень, обвязанный пулеметными лентами, уселся на облучок.
Ахмет достал из-под ног кожух, накинул его на Лидочку.
- Будет холодно, - сказал он. - Тебе куда ехать? Домой?
- Нет, в гостиницу, - сказала Лидочка. - Ты разве не знаешь, что мои
в Одессе?
- Знаю, что в квартире живут другие, - сказал Ахмет.
Парень в лентах зацокал на лошадей, легонько хлестнул одну, пролетка
стала разворачиваться.
- Почему ты сюда приехала? - спросил Ахмет. - Я чуть язык не
проглотил, когда увидел тебя. Я точно думал, что ты умерла.
Лидочка протянула руку, дотронулась до кисти Ахмета.
- Я теплая, - сказала она.
- Это просто чудо.
- Я ищу Андрея.
- Лидия, не шути.
- Тогда ты скажи мне - что случилось с Андреем. Только честно. Ведь я
для этого осталась с тобой и попросила меня подвезти.
- А что сказал Коля? - ушел от ответа Ахмет.
- Он сказал, что Андрей погиб, он знает это наверняка. Поэтому он и
стал Андреем Берестовым.
- Что?
- Ты и этого не знаешь? Ахмет, ты меня удивляешь - я сегодня
встретила Колю впервые за много лет - и уже знаю. А ты не знаешь.
- Какой Андрей? Ты скажи по-человечески.
- Следователь Вревский - помнишь такого?
- Еще бы - он налет на дом моего дяди делал. Мотор реквизировал.
- Следователь Вревский передал Коле Беккеру документы Андрея, чтобы
тот отвез их Марии Павловне. Но Коля попал в Севастополь и стал жить по
документам Андрея. Потому что Андрею они уже не были нужны.
- Значит, что же получается - Андрей умер, а Коля стал Андреем?
- Он сказал, что как друг Андрея он имел на это моральное право. Что
он его духовный наследник.
- Мерзавец он, а не наследник, - сказал Ахмет. - Жаль, что я раньше
не знал - я бы ему высказал свою точку зрения!
- Но все это пустяки, все это не главное...
- Что же главное? - спросил Ахмет, хотя и знал ответ.
- Андрей. Что с ним случилось? Кому верить? Я ведь жду его.
- Я знал... до сегодняшнего дня думал, что Андрей умер. И даже был на
его могиле.
- На могиле? Где?
- Я могу показать. Это не в Ялте.
- Ахмет, ты мне покажешь его могилу?
- Конечно, покажу. Я ходил туда, я рубль дал, чтобы за могилой
смотрели. А то как Мария Павловна умерла...
- Мария Павловна?
- Она не пережила... Но ты в самом деле не знаешь?
- Клянусь тебе всем святым, что не знаю.
- А где же ты была три года?
- Далеко. Очень далеко. Ты отвезешь меня на кладбище?
- Завтра. Если я не приеду, значит, к тебе приедет мой связной, ты
его знаешь.
- Кто?
- Хачик.
- Хорошо. Я буду ждать.
- Только ты не расстраивайся. Сейчас мне надо возвращаться, но я
приеду. И может быть, Андрей и не умер? Ведь ты жива?
Пролетка въехала на окраинную улицу.
- Не переживай, - повторил Ахмет. - Все на свете так странно.
- Ты можешь меня здесь отпустить, - сказала Лидочка, - мне два шага
осталось.
- Нет, я погляжу, как ты в гостиницу войдешь.
- А патруль тебя не остановит?
- Патруль меня не остановит. Я - человек-невидимка, читала?
И Ахмет засмеялся, по-старому, будто ничего и не было.
Беккер вернулся в Севастополь в половине третьего ночи.
Он остановил автомобиль у дверей Морского штаба, выключил мотор. С
трудом, из последних сил, снимая кожаные перчатки, вылез из машины.
Часовой, сонный и замерзший, перегородил штыком дверь.
- Ты что, не видишь? - спросил Беккер без злобы, но с глубокой
уверенностью в том, что никакой часовой не посмеет его остановить. Он
отвел штык вверх, не отпуская его, нагнулся и прошел под ним, как под
низкой притолокой.
В вестибюле горела тусклая лампочка. Коля, стараясь шагать твердо,
вошел в приемную адмирала. Лейтенант Свиридов, ночной дежурный, спал на
черном кожаном диване, придвинув телефон к изголовью.
- Степа, - сказал Беккер, опускаясь в кресло возле дивана. - Степа,
проснись. Скажи, где Александр Васильевич?
Степа вскочил, потянулся к телефону, потом сообразил, отпустил трубку
и стал протирать глаза.
- У нее, - сказал он, прокашлявшись. - Сколько времени?
- Скоро три часа.
- Ты откуда?
- Из Дюльбера.
Свиридов запустил пальцы в черную шевелюру. Морщась от боли, он
растаскивал ее по прядям.
- Что-нибудь случилось?
- Не задавай глупых вопросов, Степа. Позвони адмиралу.
- Ты с ума сошел, Берестов. Сам же сказал - три часа ночи, а ты его
из теплой кроватки. Он же оторвет мне голову.
- Ты как думаешь - я приехал сюда в три часа ночи из Ялты, приехал
один, потому что моего шоффера по дороге убили - сам я контужен и еле
держусь на ногах, - приехал и разбудил тебя ради собственного
удовольствия? Ради шуток?
- Шоффера убили? Ефимыча? Что случилось? Бандиты?
- Бандиты, из которых состоит вся Россия. Будешь звонить или нет?
- Может, ты сам?
- Ты дежурный - тебе положено.
Степа нагнулся, поднял с пола телефон, поставил его на край стола, но
трубки не снял.
- Что-нибудь случилось с императрицей? - спросил он с повышенной
заботливостью, будто собирался тут же нести ей стакан воды.
- Бери трубку! - закричал Коля. Глаза у него стали бешеные. Он начал
расстегивать кобуру, пальцы его тряслись. - Я из этого нагана сегодня
пристрелил трех человек! Одним больше, одним меньше - какая разница! Какая
разница, Степа? Решается судьба России, а ты никак не можешь решить,
положено или не положено будить адмирала?
Степа, не отрывая глаз от руки Беккера, которая ушла по ладонь в
деревянную кобуру, схватил трубку.
- Девушка! - кричал он и крутил ручку вызова. - Девушка, вы меня
слышите? Вы что, решили поспать? Алло! Алло! Ну вот... а то как сквозь
землю провалились. Знаю, сколько времени! Лучше вас знаю. Срочно, четыре -
двадцать четыре! Да, прямой. Да, из Морского штаба! Я лучше знаю, кто
когда спит, а кто нет!
- Вот видишь, - сказал Свиридов, глядя, как Коля застегивает кобуру.
- А ты берсекнул!
- Чего? - не понял Беккер.
Свиридов уже пришел в себя. Он взял со стола зеркало и поглядел на
себя. Покачал головой, недовольный видом синей ночной щетины, встрепанных
волос, припухших век и мешков под черными глазами.
- Это особое состояние, в которое впадали древние викинги во время
битвы. Такой герой крушил и своих, и чужих - после боя его обязательно
убивали свои же. Понял?
- Разберемся, - сказал Коля. - Ну, скоро?
Свиридов отложил зеркало, прикрыл ладонью трубку и ответил:
- Это спросишь у беззубого.
И тут же, услышав ответ, другим голосом произнес:
- Простите, ради Бога, это Степа Свиридов. Да, случилось. Скажите,
пожалуйста, Александру Васильевичу, что лейтенант Берестов просится срочно
переговорить с ним. Берестов, да, Андрей Берестов. Сколько времени? Три
часа ночи.
Свиридов протянул трубку Беккеру, а сам снова взял зеркало, прошел к
дивану, сел, сапог на сапог, принялся выдавливать угорь из большого
пористого носа.
Коля взял телефонную трубку. Она была теплой и пахла какой-то помадой
- видно, от Свиридова.
- Я вас слушаю, - хрипло произнес Колчак.
- Александр Васильевич, я только что прибыл из Дюльбера. Мне нужно
поговорить с вами.
- Это настолько важно?
- Я не паникер, ваше превосходительство, - сказал Беккер.
- Та-ак... Дорогая, достань порошок аспирина, - сказал адмирал. - И
стакан воды. Вы меня слушаете, Берестов? Прошу вас немедленно прибыть
сюда. Сколько времени вам потребуется?
- Семь минут.
- Отлично. Я предупрежу охрану.
Ровно через семь минут Коля Беккер увидел одетого и будто бы еще не
ложившегося адмирала Колчака.
- Здравствуйте, - сказал адмирал, оглядывая Колю. - Садитесь. На вас
лица нет. Еще не спали?
- Не пришлось, Александр Васильевич. Такие события...
- Тогда рассказывайте. Только коротко.
- Ее Величество, - сказал Коля, который уже отрепетировал краткую
речь, - получила сведения, что Ялтинский совет принял постановление об
аресте всех членов царского семейства.
Колчак кивнул, будто именно этого сообщения и ожидал.
- Они будут арестованы сегодня. Для этого в Ялту подтянуты какие-то
верные Совету части и отряды мастеровых. Возможно, и банды крымских татар.
Колчак поднял бровь.
- Они существуют, - сказал Коля. - Я их видел три часа назад.
- Продолжайте.
- Царское семейство будет перевезено в Симферополь, в тюрьму, затем,
возможно, - на север.
- Временное правительство в курсе дел?
- Не знаю, - сказал Коля. - Вот письмо от императрицы.
- Я же просил - ничего не писать! - сказал адмирал.
Из полуоткрытой двери в гостиную проскользнула тонкая женская фигура
в золотистом пеньюаре.
- Но сейчас особый случай, - возразил Коля.