гие странные предметы, о  чудовищном  назначении
которых можно лишь догадываться, не являются ли  они  орудиями  пыток  живых
существ?
     Покинув эту жуткую комнату, Брок  замер  в  изумлении  -  он  стоял  на
пороге... детской!
     Какой невероятный  контраст!  Тихий,  волшебный  приют  ребячьих  грез!
Детская кроватка... На пестром ковре  -  широкий  круг  железной  дороги,  у
жестяного перрона стоит длинный  поезд.  Есть  тут  и  тоннель,  и  мост,  и
стрелки. Чуть дальше разбросаны строительные кубики, из которых кто-то начал
возводить храм и бросил - вечером  закончит...  Рядом  -  красный  волшебный
фонарь с диапозитивами.  Детская  типография,  на  клочке  бумаги  оттиснуто
сначала четко, а потом все бледнее -  Огисфер  Муллер...  Огисфер  Муллер...
Огисфер Муллер...
     Неужели у этого проклятого тирана  и  инквизитора  есть  сын  по  имени
Огисфер? Или в силу какой-то  невероятной  сентиментальности  он  увековечил
здесь воспоминания своего детства? Может, он сам заводит игрушечный поезд  и
смотрит диапозитивы?
     А что же находится рядом с детской?  Гостиная  со  швейной  машинкой  и
семейными портретами, спальня или кухня с плитой и полкой, уставленной белой
посудой?
     Комната была красная и совершенно пустая.  Лишь  посредине  на  круглом
столике  -  хрустальная  чаша  с  прозрачной  жидкостью.   В   ней   плавает
человеческое сердце...
     Следующая комната - синяя. И опять хрустальный сосуд с водой, в которую
погружены два голубых человеческих глаза.
     Но Брок уже ничему не удивлялся. Он быстро шагал  из  одной  комнаты  в
другую, пока не очутился в душном помещении, где металась, жалобно мяукая  и
завывая, чуть не сотня черных кошек. Из этого кошачьего царства он  попал  в
роскошный зал, полный несметных сокровищ.
     Купленные, украденные и полученные в заклад короны царей и императоров,
золотые скипетры и державы, церковные дароносицы, облачения из Ватикана,  из
буддийских храмов, из пещерного святилища далай-ламы.
     Оправленные в золото бриллианты величиной с гусиное яйцо украшают  рамы
полотен старых мастеров, свезенных сюда из прославленных  музеев  разоренной
Европы.
     Слитки золота, платины, солиума и радия.
     Кучи  перстней,  цепочек,  ожерелий  осыпаются,  перемешиваясь  друг  с
другом.
     Бочонок, полный золотых часов!
     Ящик серег!
     Шпалера сундуков с золотыми монетами всех стран мира...
     Посреди зала темнела круглая дыра, обнесенная перилами. Чтобы прикинуть
ее  глубину,  Брок  швырнул  туда  золотой  слиток.  Потом  долго  считал  и
прислушивался - тщетно!
     Осмотревшись, он  заметил  у  края  колодца  электрический  выключатель
повернул его, и ствол колодца осветился до самого дна. Брок понял, это  вход
в гигантскую шахту глубиной сто этажей, служащую фундаментом Муллер-дома.  А
комната, где он стоит,- сокровищница, в которой Муллер  хранит  найденное  в
разных концах света...
     Из золотой кладовой Брок прошел в гардеробную.
     Многоэтажные  вешалки,  забитые  разнообразнейшей  одеждой.   Новенькие
генеральские мундиры, безукоризненные костюмы  биржевиков,  рясы  монахов  и
епископские  ризы,  матросская  тельняшка,  широкополые  ковбойские   шляпы,
цилиндры, кепки апашей, залатанное тряпье нищих и белые балахоны  призраков.
Но вот что странно: все это  сшито  на  человека  малорослого,  узкоплечего,
коротконогого. У некоторых  костюмов  были  широченные  накладные  плечи,  у
других - накладной ватный  живот.  Брок  углядел  даже  пиджак  с  фальшивым
горбом.
     Угол  ощетинился  деревянными,  инкрустированными   серебром   палками,
кнутами, плетками, арапниками, тростями с потайными кинжалами,  епископскими
посохами и клюками юродивых. В ларях сложены трубки, очки, вставные челюсти,
искусственные  уши,  носы,  парики,  резиновые   конечности   с   пружинными
механизмами.
     Но  самое  жуткое  -  шеренга  голов-болванок,  на   которые   натянуты
человеческие лица: специально обработанная  кожа  снята  вместе  с  усами  и
бровями. Упругие, словно резиновые маски: стоит  их  натянуть,  и  создается
полная иллюзия нового лица...
     О, сколько возможностей для виртуозных метаморфоз! Давно  умершее  лицо
можно надеть, как шляпу! Понятно теперь, господин Муллер, почему в тебе  сам
черт не разберется! Бродишь  по  своим  этажам  то  генералом,  то  безногим
калекой, то грузным биржевиком с золотой цепью на животе, то горбатым  шутом
- но кто же ты все-таки есть?
     На пороге следующей комнаты Брок замер.
     В открытой ржавой клетке раскинуло узловатые руки-ветви  сухое  дерево.
На одном суку раскачивалось уродливое страшилище - орангутанг!
     Брок отступил  назад,  решив,  что  обезьяна  заметила  его:  когда  он
появился в дверях, животное ощерило зубы. Но  после  нескольких  попыток  он
вновь осмелел и на цыпочках прокрался под самым оскалом клыков.

     Наконец пальцы его коснулись ручки следующей двери
     Очень  осторожно,  потихоньку,   медленно-медленно   приоткрыл   дверь,
скользнул в образовавшуюся щель и так же бес шумно затворил дверь за собой.


        XLV. Машина всеведения. Да, это Он! Вот его голова -
     рукой подать. Голос биржи

     Брок осмотрелся.
     Огромная, немыслимо сложная машина высилась полукругом напротив  двери,
занимая всю стену зала. При виде ее Брока бросило в дрожь. Беспорядочное  на
первый взгляд переплетение спиралей, проволочек, звоночков, кнопок, трубочек
и фосфоресцирующих указателей  соединялось  в  какое-то  жуткое  сооружение,
напоминающее живой организм - нутро ожившего универсального робота...
     Неоглядный   ряд   клавиш,   словно   бесконечное   пианино.    Клавиши
неодинакового размера, с закругленными концами - ни дать, ни взять - хрупкие
девичьи пальцы с ухоженными ноготками.
     Как похоже на  стеклянный  орган,  подумал  Брок,  глядя  на  несчетные
прозрачные трубки, в начале ряда маленькие и тонкие, в  конце  -  большие  и
толстые.  Повсюду,  повсюду  причудливые  детали  в  безумном  тысячекратном
повторе. Тысяча клавиш, тысяча звоночков, тысяча лампочек,  тысяча  выпуклых
глазков, изредка подмигивающих холодными зелеными огоньками - будто  кошачьи
зрачки шлют в ночи загадочные сигналы.
     В сердце этой чудовищной машины, подобной исполинскому алтарю  злобного
языческого божества  поблескивает  белый  диск  -  как  огромная  облатка  в
дарохранительнице. Под диском расположена чаша громкоговорителя из какого-то
отполированного материала.
     Перед алтарем в глубоком кресле кто-то сидит спиной к Броку. Виден лишь
рыжий чуб, языком пламени торчащий над спинкой кресла.
     Брок затаил дыхание.
     Это и есть Муллер?
     Низенький, тщедушный, он совсем утонул в кожаном кресле. И похож скорее
на рыженькую девчонку - из-за спинки даже головы не видно...
     Брок, бесшумно ступая, обошел кресло.
     И увидел маленького, сухонького уродца в ярко-зеленом  халате.  Дряблые
щеки его обвисли безобразными складками. Вывернутая нижняя губа -  черная  и
сухая до самых десен. А от нее росла  рыжая  борода,  которая  разветвлялась
внизу на две жидкие прядки, доходящие до самых колен.
     Зато нос - гордая линия орлиного клюва! Блистательный  излом  раковины!
Твердый, суровый изгиб! Свидетельство высокомерия, мизантропии, жестокости и
стремления покорить мир!
     Огисфер Муллер!
     Да, это он!
     Этот смешной, желчный коротышка, заживо, как в  могиле,  погребенный  в
глубинах кресла.
     Волосатые уши с серыми мочками - неужели это и есть  те  уши,  страшась
которых умолкает любой голос в Муллер-доме?
     А ядовито-зеленые, слезящиеся,  бегающие  глазенки  в  рамке  морщин  -
неужели это и есть те  всевидящие  очи,  которые  замечают  разом  все,  что
творится в сотнях тысяч комнат на тысяче этажей?
     А это та самая голова, что породила чудовищный замысел создать на земле
ад и рай?.. Вон она, рукой подать, и я  могу  раскроить  этот  череп,  убить
живущее в нем страшное безумие, разбить его на тысячу кусков!
     Муллеру захотелось чихнуть.  Он  поднял  руку  к  носу  и  прикрыл  его
ладонью. Брок ждет, что  будет  дальше,  и  с  изумлением  видит,  что  нос,
блистательный орлиный нос остался у Муллера в руке! А вместо  него  на  лице
объявилось нечто короткое, вздернутое, без всякого намека  на  переносицу  -
две круглые дырки в пуговице, прилепленной между щек. Теперь Брок узнал  это
лицо: он видел его в окошке  наверху,  когда  почти  без  сознания  лежал  в
зеркальном зале...
     Орлиный нос вернулся на старое место.
     Но почему эти слезящиеся  зеленые  глаза,  как  бы  вклеенные  в  рамку
морщин, почему они так пристально всматриваются в блестящий диск?
     Что это такое?
     Зеркало?
     Да, зеркало, только очень странное. В его серебристо-прозрачной глубине
не отражается ни один из предметов, находящихся в этой комнате.
     Зеркало пусто!
     Гладкая серебристая глубина, и больше ничего...
     Однако  же  внезапно  эта  непроглядная  серебристая  глубь  словно  бы
обмелела, потемнела,  и  Брок  смутно  различил  какое-то  движение;  так  И
кажется, что смотришь в мощное увеличительное стекло  на  муравейник.  Потом
кишащая масса  приблизилась,  распалась  на  отдельные  элементы,  приобрела
четкие очертания.
     От неожиданности Брок чуть не вскрикнул: биржа!
     Да, так выглядела биржа с птичьего полета.
     Брок вспомнил про стеклянное окно в потолке...

     Он видел биржу с прозрачной  статуей  Атланта,  с  муравейником  черных
цилиндров.
     Человек в кресле нажал на что-то своими костлявыми пальцами.
     Послышался душераздирающий звук, напоминающий вопли  мартовских  котов.
Потом все стихло, и чаша в центре алтаря заговорила.
     Брок тотчас узнал голос биржи.
     Невнятица  таинственных  шепотов,   шагов,   возбужденных   восклицаний
сливается воедино с коловращеньем фраков, цилиндров, лиц...
     Но пальцы Муллера снова касаются  клавиш,  глухой  шум  рассыпается  на
отдельные звуки, среди которых четко выделяются два писклявых голоса:
     - Купил?
     - Я понес убыток!
     - Скверные времена!
     - Муллдор падает...
     - Сколько?
     - Двадцать пять!
     - Ого-го!
     - Тс-с-с!
     Их сменяет другая пара:
     - А теперь что?
     - Девяносто девять!
     - А завтра?
     - КАВАЙ...
     - Проклятый голос!
     - Удрал!
     - Убил Орсага!
     - Глаза ему вырвал!
     - Кто?
     - Голос!
     - А Великий Муллер?- Тс-с-с! И еще один диалог:
     - Курс белых падает...
     - Принцесса сбежала!
     - Он ее похитил...
     - Кто?
     - Голос!
     - А наш повелитель и кормилец?
     - Хватит этого слащавого елея!
     - Конец близок!
     - Тс-с-с!
     - Чего бояться? Приидет нечто большее, чем Муллер!
     - Тайна "Вселенной" раскрыта!
     - С бога сорвали маску!
     - На бирже крах!
     - Ну так кто победил?
     - Тс-с-с!!
     - Хватит вам шикать!
     - Муллер погибнет!
     - А кто победит?..
     - Он!
     - Голос!


        XLVI. "Герр Эрлеба!" Речь держит горбун.
     "...побыл ослом - и будет!" "Арестовать Чулкова!"
     Будто линяла целая собачья свора. "Смерть паразитам!"

     В этот миг Огисфер  Мюллер  приподнялся  с  кресла  и  нехотя  взял  на
клавиатуре аккорд, который ему, похоже, давно опротивел. А затем  с  ледяным
спокойствием крикнул в хрустальную чашу:
     - Герр Эрлебах! В серебристом диске на фоне черно-белой мозаики  фраков
и манишек появилась бледная, перекошенная от ужаса физиономия.
     - Герр Эрлебах! Человек пал ниц, воздев руки.
     - Пощады! Пощады!-  взмолилась  чаша.  Но  Огисфер  Мюллер  процедил  с
непоколебимым спокойствием:
     - Герр Эрлебах! Девяносто пять!  Шестьдесят  четыре!  Красные  зеркала,
дверь номер семь!
     Диск подернулся беловатой пеленой и  снова  стал  ясным  и  прозрачным.
Серебристая глубина стремительно пошла на убыль,  и  вот  уже  на  экране  -
гостиница-трактир "Эльдорадо'"  Под  матовыми  лампами  в  виде  черепов  за
дубовым столом собралась компания авантюристов; об  их  ремесле  Брок  узнал
тогда, побывав в Вест-Вестере. Когда же это было? Сколько времени  минуло  с
тех пор?
     Из знакомых здесь - горбун  Чулков,  безрукий  убийца  Гарпона  да  еще
великан, поймавший Брока в сети, и разжалованный, оскорбленный маршал Грант,
который, судя по  всему,  вполне  приспособился  к  новому  окружению  и  не
выделялся ни манерой говорить ни одеждой, ни поведением
     Речь держал горбун:
     - Ну кто  же  из  вас  его  поймает?  Ко-ко-ко-ко  Может,  ты,  Гарпона
прикончишь его голыми ногами? Или ты, Секретарь, дашь ему понюхать  Шварцеву
розу, напоенную старостью? Ла-ла-ла-ла! А на  что  годишься  ты,  Мурно,  со
своим любовным напитком? Тебе известно, сколько ему лет? Ты хочешь, чтобы он
сгорел от любви к принцессе Тамаре? Ме-е-е! Все  вы  остались  в  дураках  с
вашими газами, порошками и пилюлями! Кто из вас его поймает? Ме-е-е!
     - Он - не человек!
     - Он бог'
     - Бог позволил бы себя поймать в сети"
     - Нет бога, кроме Муллера!
     - Значит, дьявол сильнее!
     - Сильнее Муллера?
     - Тс-с-с?
     Все за столом как по команде приложили палец к губам.  Но  горбун  знай
себе кричал:
     - Трусы! Неужели вы еще не поняли! Кто бы он ни был - бог, человек  или
ничто, но он сильнее и могущественнее нашего  Муллера!  А  потому,  пока  не
поздно, давайте играть в открытую" Перейдем на сторону сильнейшего! К  черту
Муллера!
     Огисфер Муллер снова привстал в кресле. Взял  на  длиннущей  клавиатуре
несколько безмолвных аккордов и наклонился к хрустальной чаше.
     - Сударь Чулков!
     Вся пятеро выскочили из-за стола, волосы у них встали дыбом, физиономии
перекосились от ужаса.
     Один Чулков остался на месте. Лишь резко отодвинулся от стола, так  что
стул жалобно заскрипел. Потом схватил стакан  и  с  размаху  швырнул  его  в
потолок. Все вокруг неотрывно смотрели на него, то ли с тупым изумлением, то
ли злорадно
     Петр Брок ждал, что человек в кресле рассвирепеет, разнесет  комнату  в
пух и прах, а голос его засвистит от злобы, как пуля.
     Но ничего подобного не случилось. Такое впечатление, что у коротышки  в
кресле вообще нет ни нервов, ни  гнева.  Нечеловечески  бесстрастным,  почти
сонным голосом он обронил в микрофон
     - Сударь Чулков! Девяносто пять! Шестьдесят  четыре!  Красные  зеркала,
дверь номер семь'
     Брок пристально следил за дрожащим от ярости горбуном, который  треснул
кулаком по столу и строптиво взвизгнул в потолок
     - Не пойду, никуда не пойду!' Я много  сделал  для  тебя,  благодетель!
Ме-е-е! Но теперь и пальцем ради тебя не пошевелю! Я убрал старика Галио,  а
чем  ты  меня  отблагодарил?  Пятьдесят  тысяч   звезд,   конечно,   подарок
божественный - кукареку!- каждый вечер я смотрю на них и лопаюсь от  злости!
Даже в Гедонию ты меня не пустил, отче небесный, обещал, а не пустил! Только
я туда все равно попаду, вонючка проклятая, и катись ты со  своими  звездами
куда  подальше,  смотреть  на  них  я   и   без   тебя   могу,   когда   мне
заблагорассудится! Расплачивайся звездами с другими идиотами, рыжий  дьявол,
а с меня хватит, побыл ослом - и будет! Тра-ля-ля! Тра-пя-ля!
     Расхрабрившийся горбун, вероятно, еще долго угрожал потолку, но Муллер,
пробежав пальцами по клавишам, остановил поток его красноречия,  и  кичливый
горб исчез, стертый туманной пеленой.

     На экране  возникла  подобострастная  фигура  полицейского  инспектора.
Муллер продиктовал:
     - Этаж четыреста одиннадцатый  -  Вест-Вестер,  гостиница  "Эльдорадо"!
Арестовать сударя Чулкова! Поместить его в Красных зеркалах, девяносто пять,
шестьдесят четыре, семь!
     Полицейский тоже растворился в тумане. Огисфер Муллер  опять  нажал  на
клавиши. Из стеклянного органа послышались тягучие,  жалобные  вопли,  будто
младенцы скулят. Впрочем, точно так же завывали  черные  кошки  в  одной  из
пройденных Броком комнат. Может быть, и правда  есть  какая-то  связь  между
сластолюбивыми кошками и этим сатанинским алтарем?
     Ряды круглых зеленых глазков машины горят, словно тысячи кошек  смотрят
из темноты...
     Кошачий концерт внезапно оборвался, и диск мало-помалу посветлел.  Брок
увидело птичьего полета военный лагерь. На экране  медленно  разворачивалась
панорама боя. Вот баррикада революционеров, вот "ничейная земля", укрепления
наемников и, наконец, их бивак.
     На лице Муллера появилось  выражение  беспокойства.  Хрустальное  жерло
заговорило огнем и дымом взрывов! Огромный зрачок наблюдает отчаянную  атаку
восставших на предательскую баррикаду. На деревянной стене из ящиков и бочек
вдруг распустились тысячи голубых огоньков. Пылающая смола потоками  стекает
по деревянным сооружениям. Из шлангов вырываются струи кипятка.
     Но странное дело  -  баррикада  мертва!  Никто  не  карабкается  на  ее
вершину, не размахивает среди огня флагом смерти! Даже  смешно  -  отчаянный
штурм безлюдной баррикады. Восставшие в слепой ярости рвутся вперед, в  огне
и грохоте им чудится черный ангел, опоясанный красным кушаком, но его нет!
     Брок с таким же напряжением, как и Муллер, следит за  лихой  атакой.  И
вот баррикада взята.
     Но что это?
     Толпы старых хрычей, подняв руки, жмутся по углам. А захваченный лагерь
- какая же  плачевная  картина  полнейшего  бессилия!  Всюду  запавшие  рты,
костлявые подбородки, согнутые спины!
     Армия плешивых, беззубых,  морщинистых,  как  сушеные  грибы,  стариков
елозит на коленях перед изумленными победителями, а те топчут ногами  клочья
выпавших волос, будто здесь линяла целая собачья свора. В  довершение  всего
кругом, точно драконье семя, рассыпаны почерневшие зубы.
     Из громкоговорителя несутся крики ликования и восторга:
     - Это Он! Он!
     - Петр Брок!
     - Сыщик!
     - Бог!
     - Тот, о котором возвестил пророк!
     - Наш новый бог!
     - Он сотворил чудо!
     - Он с нами!
     - Он!
     - Бог и сыщик!
     - Тише! Тише!
     Над опадающей волной криков поднялся громовой голос.
     - Все за мной!
     - Лестница свободна!
     И снова крики:
     - Победа!
     - Вперед!
     - Смерть паразитам!


        XLVII. Генерал Окс. "...ловушка за ловушку!" Муллер
     предлагает Броку стать живым богом в Муллер-
     доме. "Вот мой ответ!" Брок погребен...

     Вот когда Огисфер  Муллер  не  выдержал,  вскочил  с  кресла  и  обоими
кулаками ударил по клавиатуре, правда с краю.
     Засверкали зеленые зрачки, и уши Брока  резанул  пронзительный  кошачий
концерт. А на экране меж тем появился новый огромный лагерь, полный молодых,
здоровых солдат.
     Огисфер Муллер решил ввести в  бой  резервные  силы!  Закрыть  брешь  и
остановить победное наступление рабов.
     Пришло время сорвать планы Муллера.  Теперь  Брок  знал  все,  что  ему
нужно. Он проник в тайну всеведения Муллера, пора...
     Огисфер Муллер нагнулся к чаше, собираясь отдать приказ войску. Но  тут
Брок ухватил его за бороду и рванул назад,
     Муллер вцепился ему в руку и так заорал, что Брок  от  испуга  выпустил
бороду. Рыжий карлик вдруг как сумасшедший запрыгал по  залу;  эти  безумные
скачки выглядели настолько жутко  и  до  омерзения  карикатурно,  что  Брока
охватил ужас. Он пристально следил за прыжками и, когда Муллер приблизился к
машине, выхватил нож.- Прочь,- крикнул он,- прочь от машины! Или ты умрешь!
     - Умру!- расхохотался Муллер.- Только тронь меня, и ты погибнешь вместе
со мной! Весь Муллер-дом рухнет!
     - Он ударил руками по клавишам, словно желая призвать на помощь ад!
     Брок опустил руку с ножом:  на  экране  снова  замелькали  картины.  По
лестнице стремглав мчится  вниз  армия  рабов.  Над  головами,  вскруженными
легкой  победой,  вьется  обагренный  кровью  флаг,  словно  плащ  мученика,
истерзанного ножевыми ранами.
     Этаж  за  этажом  несется  вниз  лавина  восставших,  без  отдыха,  без
остановки, не  встре