катулку  с   драгоценностями.  В  груде  жемчуга,  изумрудов  и
александритов был и бриллиант  "Санси", полученный ею в наследство вместе  с
невьянским и нижнетагильским железоделательным и медеплавильным заводами.
     В доме Карамзиных уникальный  бриллиант находился с 1846 по 1917 г.,  а
затем след этого замечательного камня теряется.
     Известно  лишь, что он не был  вывезен за границу  и  остался в России.
Когда-нибудь  его  обнаружат  на  Урале или  в Ленинграде,  и "Санси"  вновь
засверкает   своими  голубыми   огнями,   как   некогда   сверкал   в  шлеме
некоронованного короля Бургундии -- Карла Смелого.

     Новелла вторая
     ЛЕГЕНДА О ЦВЕТНЫХ АЛМАЗАХ И ЗВЕЗДЧАТОМ САПФИРЕ

     сли составить шкалу градаций драгоценных камней, то по силе преломления
и  отражения света, красоте  игры  камня и ценности на первом месте окажется
бесцветный  бриллиант, т.  е.  отшлифованный алмаз  чистой воды. Разумеется,
такой  бриллиант  должен  быть прозрачен,  как горный хрусталь,  и  не иметь
никаких пороков: трещинок, сколов и вкраплений иных пород.
     Если индусы и персы довольствовались  примитивно ограненными  "розами",
т.  е.  шестнадцатигранниками,  то  европейцы,  особенно  после  изобретения
Авраамом  Скариа  гранильного  станка  для  шлифовки  алмазов, стремились  к
двойной и даже тройной огранке, достигающей шестидесяти четырех граней.
     Эта  кропотливая  и  тонкая  работа, требовавшая  большого  мастерства,
выполнялась в те далекие времена главным образом в  Голландии и лишь позднее
-- в Бельгии, Франции и других странах.
     Цены на бриллианты в различные века были разные:
     в  1600 году  карат первосортного бриллианта "Прима" стоил в Париже 550
франков, в 1700 году -- 500, а через сто  лет -- вдвое  дешевле. В 1900 году
бриллианты  снова  поднялись в цене до  500 франков за карат. Если перевести
цену одного карата на  золото, то он почти во все  времена, как  и  сегодня,
равен стоимости ста граммов золота. Но камень в  два карата стоит в три раза
дороже однокаратника, а трехкаратник -- в девять раз. После пяти каратов эта
прогрессия  уменьшается.  Особенно  крупные  бриллианты  покупались  царями,
королевами и  шахами  по никем не  установленным  ценам или же приобретались
путем войн, убийств и грабежей.
     Так же высоко, а иногда и  дороже белых, ценятся бриллианты, окрашенные
в  красный,  индиго -  синий  и зеленый  цвета.  Коричневые  и желтые  камни
котируются значительно ниже.
     Зеленый шестнадцатикаратник, осыпанный жемчугом и алмазами, находился в
кулоне английской королевы Марии Тюдор. Двенадцатикаратник индиго сверкал на
указательном пальце германского короля Генриха Птицелова. Известный  красный
десятикаратник принадлежал русскому императору Павлу I.
     О цветных бриллиантах существует немало легенд, дошедших до наших дней.
     Зеленый алмаз, как  гласит предание,  впервые  появился  во  Франции  в
городке  Шартр. Здесь в  картезианском монастыре, конкурируя с  итальянскими
монахами,  изготовлявшими с незапамятных времен знаменитый ликер бенедиктин,
французская святая братия варила ликер шартрез. Дегустатором в монастыре был
старый плут по прозванию Курьез - Кюлот. На пальце этого монаха было простое
серебряное кольцо  с небольшим белым  алмазом. Дегустируя ежедневно  сладкий
изумрудно -  зеленый  шартрез,  Курьез  -  Кюлот,  чтобы  не  напиваться  до
положения  зеленых  риз и возможно  дольше  удержаться в  дегустаторах, стал
пробовать изготовляемый монахами зеленый  напиток не наперстком, как прежде,
а капать шартрез на свой алмаз и слизывать с него сладкую жидкость. И все же
к концу дня Курьез - Кюлот  охмелевал настолько,  что два дюжих монаха брали
его  под руки и уволакивали в келью. Заметив это. Настоятель монастыря аббат
Дюрель  заменил  пьяницу  -  дегустатора  молодым  монахом.  Проснувшись  на
следующее утро, Курьез - Кюлот взглянул на свой алмаз и вдруг увидел, что он
горит ярко  - зеленым огнем. Монах пытался отмыть камень святой водой,  грел
над светильником,  но ничего не помогло.  Алмаз, как гласит легенда,  так  и
остался навсегда зеленым.
     Первый алмаз  индиго связывают с  именем известного мореплавателя конца
XV--начала XVI века Васко да Гама.
     В  те времена в поисках  неведомых новых  земель, усыпанных, по слухам,
жемчугом и  золотым  песком,  испанские и  португальские купцы  пускались на
любые   авантюры.   Они  строили   только   что   изобретенные  талантливыми
португальскими   судостроителями   каравеллы    --   легкие    высокобортные
трехмачтовые  парусные суда  водоизмещением до  300 тонн, взамен  устаревших
итальянских неповоротливых нефов и двухмачтовых бригов. Затем  судовладельцы
подыскивали  подходящего капитана, которому можно  было  доверить корабль, и
отправляли  экспедицию  в  далекое  плавание,  нередко являвшееся  последним
рейсом и новоиспеченного капитана, и всей команды судна.
     В  целях экономии  капитан обычно набирал на своп каравеллы матросов из
так  называемых "двоечников". Это  были люди, бежавшие с  торговых кораблей,
пропившие  и проигравшие  в  кости  свою матросскую  форму  и  оставшиеся  в
"двойке" -- нижней рубахе и кальсонах.
     Гоняясь за дешевой рабочей  силой, купцы иногда и капитана подбирали из
этой же компании забулдыг.
     Известный  путешественник  того  времени  Радамосто   Мэджор  описывает
любопытный случай.
     Один  из  испанских купцов,  торговавший певчими птицами  и  попугаями,
отправил на Канарские  острова  за канарейками не всегда твердо стоявшего на
ногах  капитана  по   имени  Антонио  Лоренцо.  Правда,  свое  "неустойчивое
равновесие"  капитан объяснял привычкой  к  штормам и качкам  в  неспокойном
Атлантическом океане. Отправляя каравеллу в  путь,  хитрый  торговец обшарил
все углы и закоулки корабля и не оставил на нем ни грамма спиртного. Три дня
матросы  и  капитан плыли трезвыми по установленному  курсу, а на  четвертый
Антонио  Лоренцо  стал  шататься  и  падать от  легкого  бриза  в два балла.
Команды, которые он теперь отдавал матросам,  были  настолько несуразны, что
даже стрелка  самодельного буремера -- слабого прообраза барометра -- ходила
как пьяная от "штиля" к "шторму" и галопом скакала по румбам.
     На седьмой  день, как и полагал  капитан,  каравелла прибыла  в одну из
гаваней, но только не Канарских, а... Азорских островов.
     Осматривавшие  корабль портовый боцман и представители местной власти с
точностью   установили,   что   пятилитровый  спиртовой  буремер  осушен  до
основания, о чем, по заверению Радамосто Мэджора, сохранился соответствующий
акт  в  тихой гавани Понта  Делгада. Здесь  же  командой  матросов вместе  с
капитаном Антонио Лоренцо были пропиты тысяча триста двадцать семь клеток, а
также тридцать мешков канареечного семени.
     Но  продолжим  повествование  о Васко да Гама,  алмазе индиго и  других
драгоценных камнях.
     Золотой  горячкой были охвачены  не  только  испанские  и португальские
купцы и авантюристы всех  мастей и  рангов, но даже и  сам  испанский король
Фердинанд  и  его  супруга королева  Изабелла.  Эта высокопоставленная  чета
хорошо знала,  что  ни  в Западной Азии, ни  в Северной Африке нет особенных
богатств: ни жемчуга, ни шелков, ни восточных пряностей, закупаемых  арабами
в сказочной Индии для перепродажи европейцам по  баснословно высоким  ценам.
Надменные испанцы,  голландцы, португальцы и англичане считали арабов людьми
второго сорта  и относились к ним с высокомерием, хотя именно  знакомство  с
ними дало европейцам возможность познать арабскую математику и  картографию,
и именно арабские лоцманы помогли Васко да Гама проложить путь в Индию.
     Европейцы  отлично  знали также, что золото, имевшееся в незначительном
количестве  в  Азии и Северной Африке, было  не  местного  происхождения,  а
завозилось  туда из бассейна Нигера и Сенегала.  Вот почему, наслышавшись от
арабских купцов и  перекупщиков восточных пряностей  о сказочной  Индии и ее
богатствах,  европейцы  прокладывали  все  новые  и новые  морские  пути  из
Атлантического   океана  в  Индийский.  Многие  прославленные  мореплаватели
бороздили океаны, но не достигали заветной цели.
     Как пишет сын Колумба Фернандо, его отец предлагал  сначала Португалии,
а  затем  Испании  свои  услуги для экспедиции в Индию.  Колумб полагал, что
попутно  он  откроет  иные новые  земли.  Увлеченные мечтой  Колумба, король
Фердинанд и королева Изабелла согласились с его доводами  и предложениями, и
3 августа 1492 года эскадра из трех небольших трехмачтовых каравелл "Пинты",
"Ниньи" и  "Марии" вышла из испанского порта Палоса  в далекое  плавание. Но
Колумбу не суждено было попасть в Индию, хотя у него было немало предпосылок
для  осуществления  своей  заветной  цели--открытия  морского  пути  в   эту
сказочную страну. С  юных лет он плавал в Восточном Средиземноморье, бывал в
Португалии, в Англии. Попав на остров Порто - Санто, около Мадейры, где жили
его некоторые  соотечественники,  Колумб женился  там на  дочери  выходца из
Италии, мореплавателя  Перестрелло,  оставившего в наследство Колумбу  целый
ворох карт и дневников с описанием морских путешествий.
     Плывя  на  своих  каравеллах  под  испанским   флагом,  Колумб  пересек
Атлантический океан  и через тридцать три  дня  бросил  якорь у неизвестного
острова, названного им Сан - Сальвадор. Тогда же, в первое свое путешествие,
закончившееся  не  прибытием  в  Индию, а открытием  Америки,  прославленный
мореплаватель  побывал  и на островах Кубы и Гаити. Точного представления  о
том, где он находится, Колумб не имел.
     Вернувшегося в  Испанию  Колумба  встретили овациями  и  почестями,  но
прошло всего пятнадцать лет, и он умер в нищете, всеми забытый.
     Счастливее  Колумба оказался португальский мореплаватель Васко да Гама,
открывший  морской  путь в Индию  в 1498 году. Везя  из сказочной  страны на
своих  кораблях  восточные  пряности  и  амбру  кашалотов,  Васко  да  Гама,
разгуливая по палубе, любовался приобретенным им на придворном  базаре белым
алмазом, вправленным в  тяжеловесный золотой перстень. Проходивший мимо него
кок поскользнулся и случайно задел ногой капитана. Возмущенный Васко да Гама
ударил матроса так, что у того на лбу выскочила шишка, а кольцо соскользнуло
с пальца капитана, покатилось по палубе и  упало в океан. Поднявшийся  шторм
помешал Васко да Гама расправиться с коком.
     По приказу капитана все каравеллы вошли в ближайшую бухту и пробыли там
до  рассвета. Вспыльчивый,  но отходчивый  Васко  да  Гама  наутро  забыл  о
вчерашнем происшествии,  хотя  в первые  минуты весьма сожалел  о потерянном
кольце с ограненным "розой" алмазом.
     Через четыре года, во второе  свое путешествие в Индию, Васко да  Гама,
проходя  со своими каравеллами мимо того места, где было  потеряно кольцо, с
грустью вспомнил  о  нем. Неожиданно штормовая волна, как и  в прошлый  раз,
ударила в борт корабля, и капитан снова завел свои суда в  близлежащую тихую
бухту, где все каравеллы  пробыли  до утра. Каково  же было удивление  кока,
того  самого кока,  когда он, вспарывая брюхо  одной из золотистых макрелей,
пойманных матросами,  обнаружил  кольцо капитана. Обрадованный Васко да Гама
взглянул  на  камень. Он был индиго  - синим, как Гвинейский  залив  в  часы
полного штиля. Очевидно, так повлияла на алмаз  морская вода за те годы, что
он  пролежал на дне океана... И это не вызовет у нас особого удивления, если
мы вспомним,  что у  макрелещук, обитающих  в  том  же Атлантическом океане,
кости зеленовато - голубого цвета.
     За несколько десятилетий до появления Васко да Гама и других европейцев
в  Индии  в  столице  бахманидов Бидаре  в  1470 году  уже  побывал  русский
путешественник,  тверской купец  Афанасий  Никитин. Присматриваясь ко  всему
новому  и  интересному, подмечая нравы, обычаи и быт индусов, он описывает в
своих путевых заметках "Хождение  за три  моря" непомерную роскошь бидарских
царьков, отправляющихся на охоту. "Во индийской земли княжат все хорасанцы и
бояре все хорасанцы.  А  земля людна велми, а  сельские люди  голы велми,  а
бояре сильны добре и пышны велми... А всех их носят на кроватях (паланкинах)
своих на серебряных, да перед  ними водят кони в снастях золотых до 20, а на
конях за ними 300 человек, а пеших 500 человек, да трубников, барабанщиков и
свирельников по 10 человек".

     Именно в те времена какой-то башковитый  русский купец дает в "Торговой
книге" следующие наставления о покупке в чужих землях драгоценных камней для
Руси:  "Лал  -  яхонт  надобно  покупати  кровяно-краснаго  цвету,   сапфиры
насупротив   посветлей  --   василькового.   Изумруд   -   смарагд   густаго
темно-зеленаго цвету, а  какие  тресковатые --  не брать  вовсе... При купле
пытайте  яхонт  с  яхонтом  на крепость,  алмаз  с  алмазом,  дабы  не  быть
обманутым. А сверх своей попытки никому не верьте".
     Среди  многочисленных  легенд   о  драгоценных  камнях  есть  несколько
преданий о  пурпурном алмазе. Последние были известны еще в древние времена.
Люди,  жившие  на  Канарских  островах  еще  до  появления  там  европейцев,
связывали  багровый алмаз  с отблеском огнедышащего  вулкана  Пико-де-Тейде.
Жрецы и  фарисеи Палестины еще за пять  веков  до  нашей эры, как утверждает
арабский   путешественник   Улад-эль-Эолаф,  объясняли  происхождение  камня
соприкосновением "с  пролитой кровью хохлатой  антилопы, сброшенной орлом со
скалы в Алмазную пропасть".
     Но остановимся на более правдоподобном варианте.  Первый ярко - красный
алмаз, по преданию, принадлежал одному из самых жестоких властителей Дели --
Аурангзебу.  По генеалогической таблице  индусских султанов, шахов, раджей и
магараджей,   Аурангзеб  происходил  из  династии  поздних   Моголов.   Этот
властолюбивый и коварный падишах, будучи еще наместником одной из провинций,
избрал своей  резиденцией городок неподалеку  от Харки и назвал его в  честь
самого себя  Аурангабадом. В 1657 году в  Индии заболел шах Джахан, и тотчас
же началась  борьба между его четырьмя сыновьями за трон и накопленные шахом
богатства.
     Коварный  и  хитрый Аурангзеб мгновенно  объединился  с младшим  братом
Мурадом, поодиночке  разбил  войска  других своих братьев  и  казнил их. При
разделе захваченных драгоценностей братья - победители повздорили из-за двух
знаменитых алмазов, в будущем названных "Орловым" и "Шахом".
     Аурангзеб предлагал Мураду взамен этих драгоценностей стать независимым
правителем  Пенджаба,  Афганистана  и  Кашмира,  но  Мурад не  согласился  с
предложением  Аурангзеба и стал готовить дворцовый переворот. Узнав об этом,
Аурангзеб приказал схватить брата и казнить его.
     В  результате  интриг и подкупов  Аурангзеб, наконец, захватил власть и
корону  свергнутого  им  больного шаха  Джахана.  Окончательно укрепившись с
помощью продажных министров в своих диктаторских правах, он воссел на трон и
вызвал к себе  во дворец прятавшегося в  мечети поседевшего от горя отца.  С
высоты своего царского  величия Аурангзеб объявил ему, что в проверенных  им
бронзовых  кладовых монетного двора  он не обнаружил десятикаратника голубой
воды, числящегося в списках драгоценностей Великих Моголов.
     Не удостоив даже взглядом своего преступного сына,  шах Джахан ответил,
что принадлежащий ему десятикаратник, добытый им в  честном бою, находится у
него  на пальце в литом перстне и что  Аурангзеб никогда не  увидит его, как
дикий кабан не видит своего куцего, паршивого хвостика. Взбешенный Аурангзеб
заточил отца в каземат и держал его там до самой смерти.
     Когда же в  день похорон  старого шаха начальник тюремной стражи принес
новому владыке и повелителю кольцо с  голубым солитером* [Крупный бриллиант,
вправленный  в перстень  или  в  иное  ювелирное  изделие.],  принадлежавшее
ушедшему в  небытие Джахану, Аурангзеб  мгновенно выхватил  перстень  из рук
стражника.  Но  едва  он дотронулся  до камня,  алмаз  тотчас  же  засверкал
кроваво-красным огнем.
     Вообще, цветных, ярко окрашенных алмазов в природе так мало  и они  так
редки,   что,  возможно,  кроваво-красный   десятикаратник,   принадлежавший
Великому  Моголу  шаху  Джахану,   перешедший  по   наследству  к  его  сыну
Аурангзебу, и камень, сверкавший в литом перстне Павла I, является  одним  и
тем же алмазом.
     На втором месте после бриллианта в шкале драгоценных камней стоит густо
окрашенный в карминно-красный  цвет, без  прожилок  и  трещинок,  совершенно
прозрачный  рубин. Если такой  камень достигал  трех и более каратов,  то он
ценился дороже бриллианта того же веса. Третье место занимал изумруд густо -
зеленого цвета, прозрачный, без изъяна.
     Но градация эта  не всегда  была  такой. В восточных странах -- Персии,
Турции, Индии --  рубин, например, всегда ценился выше изумруда. В Англии же
и в  скандинавских  странах на  втором месте после бриллианта стоял изумруд,
особенно если он превышал в весе десять каратов. После выпуска изобретенного
в  конце  XIX  века  французским  химиком  Вернейлем  искусственного  рубина
настоящий  кроваво-красный  камень стал расцениваться  почти наравне  с  его
синим собратом, таким  же,  как и он сам,  корундом - сапфиром,  занявшим  в
таблице   драгоценных   камней  четвертое  место.  Сапфир  известен  был   с
незапамятных времен  филистимлянам,  израильтянам и  другим народам.  Еще за
тысячу  лет  до  нашей эры царица Савская, как гласит предание,  прислала  с
Голубого Нила царю Соломону для  постройки Иерусалимского храма яшму, порфир
и  мрамор,  а на украшение порталов -- золотые  пластинки.  Ею подарены были
Соломону  также драгоценные  камни, в том  числе  сапфиры  для изображения в
своде  храма  иерусалимского  звездного  неба,  под  которым эта  влюбленная
эфиопка некогда была так счастлива со своим избранником.
     В  летописях  одного  из  буддийских храмов,  как утверждает Кай Плиний
Цецилий Секунд, говорится о сапфире  следующее:  "Сапфир  -- символ  правды,
чистоты и  совести.  В Древнем Риме  его считали священным,  и жрецы  храмов
носили  сапфир  в своих перстнях  неограненным кабошоном* [Неограненный,  но
отшлифованный выпуклый камень.]. Так он больше походил на небесный свод".
     Самыми  лучшими  считаются и дороже других ценятся  цейлонские сапфиры.
Они  василькового цвета  с переливом в фиолетовые оттенки, прозрачны и горят
ярким огоньком. Затем идут густого синего цвета с бархатистым отливом, будто
покрытые  инеем, знаменитые кашмирские  сапфиры.  Несколько уступают  им  по
красоте  индийские  и сиамские  синие  корунды.  На  последнем  месте  стоят
австралийские  сапфиры.  Они  очень  темные,  не  имеют  того  блеска,   что
цейлонские или кашмирские, и отсвечивают зеленоватым травяным оттенком.
     Самым  же  дорогим  из  всех  сапфиров   считается  чрезвычайно   редко
встречающийся сапфир  с переливчатой  шестилучевой звездой внутри камня, так
называемый звездчатый сапфир. О нем у арабов сохранилась легенда.
     В  далекие  - далекие  времена,  когда  на  Цейлоне  были  непроходимые
тропические леса с цветущими акациями, баобабами и  вечнозелеными кокосовыми
пальмами,  жил юноша по имени Джампал. Он был так прекрасен,  что  женщины и
девушки боялись на него взглянуть.
     Как  и все юноши и  мужчины  его селения,  Джампал охотился в джунглях.
Уходя  в  лес, его сверстники  брали с  собой  лук  и стрелы  с отравленными
змеиным ядом наконечниками, а Джампал довольствовался бумерангом.
     В  один  из  дней,  когда муссон  дул  с океана  и звери  попрятались в
зарослях и горах Пидуруталагала,  он не вернулся в свою хижину, а  заночевал
на лесной  лужайке.  Всю ночь юноша не мог заснуть, потому что над самой его
головой мерцала крохотная звездочка. Она то покрывалась светлыми облачками и
на мгновенье  скрывалась,  то освобождалась от  них,  словно спящая девушка,
сбрасывающая во сне легкие покрывала.
     И  Джампал влюбился  в  звездочку. Теперь кажд