Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Васильев Борис. Глухомань -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -
или. Вот мы по нему и пойдем, а там видно будет. Главное - спрятать вагоны под предлогом простого ремонта. 4 Танечка явилась поздно, уже под утро. Она была крайне взволнована, хотя степень ее взволнованности мог определить только я, поскольку Танечка умела держать себя в руках. - Я не зря потратила время, - очень серьезно сказала она, поцеловав меня как-то особенно нежно. - Может быть, завтра расскажешь? - спросил я, учитывая ее волнение и усталость. - Нет, дорогой. Время не ждет. Сейчас приму душ, выпью кофе и все расскажу. Приготовься слушать. Танечка быстренько привела себя в порядок, неторопливо и со вкусом выпила кофе, хотя я все время в нетерпении задавал ей наводящие вопросы. Кто там был, как прошел девичник, навещал ли их Федор. Но она только улыбалась, сознательно разжигая мое любопытство. Наконец с кофе было покончено, Танечка удобно расположилась в кресле, поджав ноги и закутавшись в плед, так как у нас шел очередной аварийный ремонт парового отопления. И приступила к рассказу. - Начнем с того, что мне жутко повезло с самого начала. Помнишь, я тебе рассказывала, что телефонная Матильда, преподававшая на наших секретарских курсах, взяла к себе двух наших девчонок? И каково же было мое удивление, когда я встретила этих девчонок на девичнике! Мы заорали, бросились друг друга целовать, а так как они были в своей черной униформе, а меня привезла сама штандартенфюрер Ирина, то я сразу же стала не просто своей, но своей закадычной! Я нарочно стала вспоминать самые смешные истории, которые только случались в нашей курсистской жизни, все хохотали и веселились, и разговор сразу же превратился в болтовню на девичьих посиделках. То есть без всякого внутреннего контроля и запретных тем. Я - молодец? - Ты - молодец из всех молодцов, - искренне сказал я и поцеловал свою женушку. - Подожди, то ли еще будет! - лукаво сказала она. - Я такого наслушалась, что одними поцелуями тебе не отделаться. - Тогда рассказывай скорее. - Хочешь сразу дорваться до моих козырных тузов? Не выйдет, сударь, я вас сегодня неплохо помучаю! - Танечка, не вынимай из меня душу преждевременно. - А я - курила, - вдруг неожиданно призналась она. - Знаешь, они там все дымят, ну и мне не хотелось выглядеть белой вороной. Так что не сердись. - Прощаю, - сказал я. - Только, умоляю, не тяни. Все стало значительно серьезнее... - Будет еще серьезнее, дорогой мой, - невесело вздохнула Танечка. - Будет еще серьезнее, когда я расскажу тебе, о чем наболтали девчонки под коньяк, запиваемый почему-то ликером. Они все окосели, уже не контролировали, что болтают, а хвастались своей осведомленностью. Ну, а я изо всех сил изображала полный отвал, но... Но признаться тебе, что я сделала перед тем, как идти на эти посиделки? - Придется. - Я заставила себя проглотить три сырых яйца и зажевала их кусочком хлеба с огромным куском масла. И по этому скользкому накату скатывался весь хмель. - Ирина тоже напилась? - с некоторой настороженно-стью спросил я. - Еще как! Рыдала, что не любит Федора, но ей велели изо всех сил изображать безумную влюбленность. - Кто велел? - Вот этого она не сказала, а мне спрашивать было неудобно. Сам понимаешь. - Это верно, - согласился я. - Но сам по себе этот факт... - Так с него-то все и началось! - перебила Танечка. - Я вцепилась в ее рыдания, как рысь, и стала нахваливать Федора. И вот тут-то... Нет-нет, все - по порядку. - Да, уж лучше по порядку. А то я запутаюсь окончательно, потому что твой яично-масляный пыж не до конца скатил с тебя несколько озорное настроение. - Тогда сначала то, что мне сказали девчонки-сокурсницы еще до попойки, когда были абсолютно трезвы. Представляешь, Матильда строго-настрого приказала им прослушивать разговоры тех абонентов, которые обозначены в особом списке. Сама принесла магнитофон, подключила его к телефонной сети и потребовала, чтобы они нажимали кнопку, если фамилия хотя бы одного абонента упомянута в списке. Потом они обязаны перепечатывать эти записи в одном экземпляре, стирать с магнитофонной ленты запись, а ее распечатку представлять ей. За это она очень хорошо им платит из рук в руки, вот почему девчонки передо мной и расхвастались: мол, они теперь богатые невесты. Интересно, не правда ли? - Интересно, - сказал я. - А нас с тобой нет в списке этих абонентов? - Этого я не знаю, - вздохнула Танечка. - Я не могла об этом спросить, потому что агентурный разведчик всегда должен думать о возможности своего провала, как нас тому учит наша кинематография. Хотя не удивлюсь, если выяснится, что наш номер телефона занесен в этот список под номером один. - Вполне возможно. Танечка с горечью покачала головой. Настроение ее вдруг резко изменилось. Даже лицо изменилось. Возле губ вдруг возникли горькие взрослые складки, и совсем уж взрослая складочка пролегла между всегда задорно вздернутых бровей. - А теперь - наверное, самое страшное. Во всяком случае - самое неприятное и тяжелое для всех нас. - Ты меня пугаешь? - Я тебя готовлю, - очень серьезно сказала она. - Когда Ира, напившись, стала рыдать, что ей приказали выйти за нелюбимого, я стала ее утешать и, как могла, хвалить Федора. А она вдруг крикнула: "Он - убийца!.." Ну, я сразу подумала, что она в истерике, при которой женщины валят в одну кучу все самые страшные обвинения в адрес ненавистного мужчины. И попыталась успокоить, говоря, что она ошибается. А она оттолкнула меня и закричала в лицо: "Он получил приказ перекрыть Метелькину выезд на шоссе и ждал его рядом, за кустами!.. А когда увидел, что Метелькин этот несчастный едет, выехал и ударил крылом. И сразу же остановился. Метелькин выскочил, начал на него кричать, а сзади подкрался еще кто-то и ударил газетчика по голове. Потом они вдвоем затолкали тело в машину, Федор взял какие-то документы, отвез убийцу до остановки автобуса, идущего в область, и приехал в спортлагерь. А когда докладывал нашим начальникам, как они кокнули Метелькина, я по наряду убирала зал заседаний. Дверь они не закрыли, и я слышала каждое слово. А потом незаметно ушла, потому что знать такие вещи - верная пуля". Я растерялась, стала говорить, что ей, наверно, почудилось, что все было не так, - продолжала Танечка. - А она: "Да он же деньги с них требовал за исполнение! А они ему не дали. Сказали, что заплатили тому убийце и что пусть этот убийца поделится с Федором..." - Что?.. - Теперь тебе ясно, кто убил Хромова? Именно это и имела в виду Ирина, рыдая на моей груди. Ирина устроила истерику, рыдала на груди Танечки и выболтала тайну, за которую Федора могут крепко подцепить за жабры. Только - кто может? Милиция? Нет, Сомов очень даже боится выйти в тираж. Прокурор - разумеется, новый, а не Косоглазов, поспешно переведенный в область с повышением... Новый, как говорят, пытается рыть и, кажется, пока не очень связан с местными вершителями судеб... Ну, а если это - спектакль, разыгранный для Танечки, чтобы проверить ее и мою реакцию? Возможен такой ход? Вполне. Вполне возможен, потому что легко поддается проверке. Так, может быть, это и есть та самая блесна, на которую пытаются подсечь меня со всеми моими патронными потрохами? Возможно? Вполне возможно тоже. И очень похоже, что наживка, то бишь блесна, подброшена нам двоим. Это все пронеслось в моей голове за доли секунды: когда боишься за жизнь любимой, это случается с нашими мозгами... - А если это инсценировка? - А я похожа на идиотку? - Пока - не очень, - улыбнулся я. - Это мужчину можно провести, выдав ему истерику, потому что амплуа всех мужчин без исключения - простаки. А женщин на истерику не подцепишь, у нас не разум анализирует, нас интуиция предупреждает. А во мне никакого звоночка не прозвенело, и я убеждена - убеждена, понимаешь, дорогой, - что Ирина горевала совершенно искренне. В ней мало святого, согласна, может быть, она способна и на преступление, не исключаю. Но она совершенно искренне, даже фанатично верит в любовь, и предать эту любовь даже чисто физически для нее - великое преступление. А она все время бормотала о каком-то Вадике, предать любовь которого ей приказали. Это вы, мужчины, - шумовой оркестр, а мы - в большинстве своем - все-таки скрипки, которые, правда, исстари вы прячете не в те футляры. - Браво, - сказал я. - Отличный спич. - Я бы не рискнула его произнести, если бы сама во-очию не убедилась в его правоте. Я мудрено сказала? А все очень просто: на наш девичник пожаловала твоя бывшая супруга со своим Спартаком. Увидела меня и аж позеленела со злости. Но выдавила улыбку, поздравила Ирину и сказала, что, мол, конечно, слезы - удел женщин, но... Распахните уши, мой повелитель, ибо я цитирую дословно! - Распахнул, - сказал я. - Она сказала: "Стерпится - слюбится, Вадик тебя не стоит, сама вскоре поймешь. Утрись и развеселись". После чего эта пара удалилась тотчас же. - Погоди, погоди. Не в нашего ли Вадика втюрилась твоя Ирочка? - Ну, что ты, - с некоторой брезгливостью улыбнулась Танечка. - Наш Вадик - жалкое ничтожество, которому еще нужна мама. - Вот-вот, - подхватил я. - А Ирина - натура сильная, что бесспорно. А в сильных женщинах часто просыпается материнский инстинкт, и порой задолго до рождения ребенка. И они всегда путают его с любовью. Недаром на Руси куда чаще говорили "жалеть", чем "любить". В русском языке это - почти синонимы. - И ты думаешь... - помолчав, начала было Танечка. - Я не думаю. Я уверен в этом. Любопытно, не правда ли?.. Вот почему этот Вадик так не любит Федора... - Ты думаешь... - вновь, но уже растерянно повторила Танечка. - А почему он с такой легкостью заложил Федора после расстрела на дискотеке? Почему? Ты можешь это иначе объяснить?.. Танечка подавленно промолчала. ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 Я долго думал, как мне подойти к следующим событиям, чтобы их взаимосвязь с событиями предыдущими и возникшими впоследствии была понятна тебе, Танечка. Тебе или тем, кому ты дашь почитать эти записки. И не нашел ничего иного, как пересказать их не от лица автора, а как бы со стороны, что ли. При этом я ничего не сочиняю и даже не предполагаю, что было именно так. Я знаю, что было именно так. Знаю со слов самого Федора. Я слышал их при свидетеле, в честности которого нет ни малейших оснований сомневаться. На следующий день после развеселой девичьей попойки Иру вызвали в штаб. Она пришла с заметно помятым, несмотря на старательный макияж, лицом, четко вскинула руку и выкрикнула: - Служу России! В кабинете присутствовали трое. Сам Спартак Иванович, Тамара и Федор. - Проспалась? - спросила Тамара. - Так точно! Тамара вплотную подошла к ней и стала молча смотреть в глаза. Ирина стояла, как положено стоять по стойке "смирно", и, стараясь не мигать, не отводила глаз, - Ты пригласила эту девку?.. В паричке? - Так точно! - Зачем? Ирина молчала. - Зачем, я спрашиваю! - Я думала... Федор часто бывал у них в доме. Я думала... - О, слышите? Она, оказывается, и думать у нас умеет! А пьяную истерику ты тоже закатила от великого ума? - Нет. - Ирина уже сбилась с единственно правильного тона, стала бормотать, оправдываться. - Федор часто бывал... Он очень дружен с Андреем Кимом, а Андрей... - Психолог! - Тамара яростно улыбнулась. - Что ты ей наболтала в пьяных слезах? Что?.. Отвечай!.. - Я... Я ничего. Я просто перебрала немного... - Ах, ты немного перебрала? Немного?.. Ты напилась, как уличная девка!.. И, размахнувшись, с силой ударила Ирину по щеке. Ирина невольно вскрикнула и прикрыла щеку ладонью. - Смирно!.. - гаркнула Тамара. Ирина покорно вытянула руки по швам, и Тамара с не-истовостью начала хлестать ее по щекам. То по правой щеке, то по левой. Ирина продолжала дисциплинированно держать руки по швам, голова ее дергалась то влево, то вправо, по щекам текли слезы. - Ну, хватит с нее, - сказал Спартак. - Таньку убрать! - крикнула Тамара. - Преждевременно, - сказал Спартак. - Новый прокурор возбудил дело по Светлане, и это дело уже доложено в Москву, минуя область. Так что Татьяне придется еще пожить на этом свете. - Припугнуть, - буркнул Федор. - Крепко припугнуть, и она будет молчать. Берусь устроить. - Ты сам помолчи! - вдруг крикнул Спартак, не на шутку разозлившись. - Зачем ты, идиот, холостыми стрелял? Они ведь знают, что холостыми, прокурорские работнички все облазили, мне Сомов доложил. Теперь ты - в полном дерьме, а сделаешь еще одну подобную глупость, мы все в дерьме окажемся. Это ты хотя бы понимаешь? - Понимаю, - угрюмо сказал Федор. - В своих попасть боялся. - Не-ет, напугать Таньку мало, - вдруг сказала Тамара. - Не-ет, я для нее кое-что припасла. Кое-что очень даже действенное. - Не лезла бы ты в наши дела, - с неудовольствием сказал Спартак. - А это, Спартачок, наше дело, бабское, - зло улыбнулась Тамара и повернулась к Ирине. - Я поручу его тебе, поняла? Только между нами. Если не выполнишь - будешь разжалована перед строем за измену, и уж на панель я тебя пристрою. Можешь в этом быть уверена. Все тебе ясно? Тогда вон отсюда!.. Ирина четко повернулась и вышла строевым шагом. - Что она задумала, не знаешь? - спросил Спартак. - Откуда же мне знать? - Федор пожал плечами. - Да, заварили вы с Ириной кашу, - вздохнул Спартак. - Самому докладывать пришлось, а сам - человек серьезный. Без сантиментов. - И что? - тихо спросил Федор. - А то, что пока самим разбираться велел. Главную задачу ты знаешь, но теперь из-за прокурорского звонка в Москву придется немного обождать. Скажешь Андрею, что Юрий Денисович выехал в Москву на несколько дней и просил отложить их встречу... 2 Повторяю, все предыдущее мы узнали позднее. Здесь все записано достоверно, но не объяснить этого сейчас, до событий, означает, что, кто бы ни читал эти записки, он воспримет дальнейшее столь же сумбурно и путанно, как воспринимали его мы, не зная, что побудило наших противников действовать так, как они действовали. Вскоре после загульного визита Танечки в спортлагерь мне позвонил Андрей. - Звонил Федор, крестный. Зыков согласен на свидание на моих условиях, но просил чуть повременить, так как сегодня ненадолго уезжает в область по делам. Как только вернется, просит пожаловать к нему. Гарантирует столик с армянским натюрмортом. - Как отец? - Врачи пока его не отпускают, но отец так соскучился, что просил меня забрать его поскорее. - Я могу за ним съездить, Андрей. - Спасибо, крестный. Только лучше, если это сделаю я. Вот повидаюсь с Зыковым и на другой же день смотаюсь за отцом. У меня был аврал, я целыми днями пропадал на работе, домой приходил поздно. Танечка кормила меня, укладывала спать, я вставал очень рано и мчался опять на работу. Дома меня застать было практически невозможно, по служебному телефону - бессмысленно, потому что я пропадал в цехах. И поэтому я почти не удивился, когда меня отловил на работе Валера. И сразу же почему-то пригласил меня в мой личный душ-сортир. - Извини, крестный, что беспокою, - сказал он, открыв все краны ванной. - Но у меня - приятные известия. Из Ростова. - Чем же обрадуешь? - Согласно нашей договоренности оба вагона отогнаны в тупик под охрану. Все оформлено как вагонный дефект. То ли обода треснули, то ли еще какая-то железнодорожная напасть. Будьте готовы к возможным звонкам и удивлениям. - Спасибо, Валера, - сказал я, почувствовав огромное облегчение. - Теперь я во всеоружии и буду вступать в переговоры с учетом этого всеоружия. Валера аккуратно завернул все краны и вышел. Я обождал, пока за ним не захлопнулась дверь моего цехового кабинета, и вышел следом, демонстративно вытирая руки. Настроение мое заметно улучшилось. Во-первых, вагоны с пиками и трефами застряли в Ростове под надежной охраной, а во-вторых, у меня появилась надежда уцелеть по крайней мере до той поры, пока мои покупатели не разо-брались в действительных причинах задержки этих патронных вагонов с документами на мое имя. Впрочем, ненадолго поправилось мое настроение. Уже на следующий день мне в панике сообщили о серьезной поломке конвейера автоматных патронов, и я ринулся в цех. Выяснив реальную серьезность этого чепе, я сразу же отзвонил Танечке и предупредил, что ночевать не приду. - Андрей звонил, - сообщила она, выразив вначале свое отношение к нашей до невозможности изношенной заводской технике. - Что у него нового? - Просил передать тебе одну фразу: "Еду на армянский натюрморт". Ты что-нибудь понимаешь? - Понимаю, - сказал я. - И целую. В лучшем случае жди меня под утро. Не раньше. И положил трубку, подумав, что Зыков почему-то изменил свои планы и то ли не поехал в область, то ли внезапно вернулся в Глухомань. 3 Я пропадал на заводе, пытаясь оживить сдохший конвейер, и поэтому все события следующего дня знаю только по рассказам очевидцев. Правда, один из этих очевидцев чудом не стал действующим лицом. Утром, в строго оговоренное время, за Андреем Кимом заехал Федор. На служебной - из гаража спортлагеря - машине, за рулем которой сидел Вадик. - А почему не ты за рулем? - удивленно спросил Андрей. - Так ведь - столик с армянским натюрмортом, - улыбнулся Федор. - Ох, и выпьем же мы с тобой, Андрюха! А Вадик - трезвый водила. Он вообще не пьет ни грамма. А что это ты с дипломатом? - Должок, - хмуро пояснил Андрей. - Точнее - все, что сейчас мы можем вернуть. Если не будет трогать отца - постепенно вернем остальное. С процентами, естественно. - А чего ты его на коленях держишь? Поставь между нами. И нам удобно, и ему удобно. Федор был непривычно оживлен и говорил куда больше, чем всегда. Они с Андреем сели на заднее сиденье, и Федор скомандовал, чтобы Вадик ехал пока прямо. - Дальше укажу, куда сворачивать. - Только заранее, - попросил Вадик. - Я сразу не люблю заворачивать, потому что так не положено. - Старательный, - пояснил Федор. - Заранее скажу, не беспокойся. А пока езжай по прямой. - Далеко? - спросил Андрей. - А разве в нашей Глухомани бывает что-нибудь далеко? - Федор опять улыбнулся. - Я за это ее и люблю, Андрюха, честное слово! Все рядом, все знакомо, не то что в Москве. Следующий поворот налево, водила. Вадик аккуратно повернул налево. Федор болтал не переставая, но то был треп, не имеющий содержания. Андрей слушал молча, а Вадик ехал осторожно, потому что глухоманцы исстари привыкли ходить не по тротуарам, а по улицам. - ...Ну, а мужик-то - не в курсе, представляешь? - продолжал тем временем Федор. - Позвонил в дверь... Заверещал мобильный телефон. Федор достал его из нагрудного кармана, включился. - Слушаю... А, Юрий Денисович? Да, едем, едем, спешим к армянскому натюрморту... Что?.. Купить сигар? Табачный магазинчик - на углу Первомайской? А продавец знает, что вы курите. Да, Андрей рядом. Даю ему трубку. И протянул мобильник Андрею. - Меня? - удивленно спросил Андрей. - Тебя. Юрий Денисович. Андрей взял трубку. Сказал хмуро: - Андрей Ким. Добрый день. Ждете?.. Поговорим за натюрмортом? Ну, хорошо. Сигары кончились? Заедем, конечно, нет проблем. До встречи. Вернул мобильник Федору. - На угол Первома

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору