Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Веллер Михаил. Ноль часов или Крейсер плывет навстречу северной Авроры -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  -
нас и их по отдельности. Думать же надо, кто тебе полезен, а кто вреден. Пусть японцы поднимают край. Будут рабочие места - люди поедут. Даже с той же Украины, там еще нескоро расхлебают свою независимость. Пора же учесть простую вещь: Россия находится в стадии сокращения. Развала, если угодно. Цепляться за каждый клочок - бессмысленный расход сил: против ветра много не наплюешь. Надо отдавать то, что все равно уйдет, и крепко держать то, что можно удержать. Это как оборона: отступи сам с невыгодных рубежей до удобного места, а вот его оборудуй заранее и вцепись намертво. Средняя Азия потеряна. А вот с Казахстаном надо объединяться. Это люди и территории. Мы с тобой люди военные. И мы понимаем, что вечного мира не бывает. И что с Европой мы как-нибудь договоримся, а вот Азия-с - это Азия-с. Исламский фактор - это тебе не индекс Дау-Джонса. Его на бирже не уговоришь. Белый мир из периода экспансии вступил в период обороны. И демография, и психология - все не на нашей стороне. За оккупацию Чечни мы платим влиянием чеченской мафии. Дети, кому это выгодно? Только тем, кто сотрудничает с чеченской мафией. Границу по Тереку. Стрельба без предупреждения. Пусть живут. Карабах признать за Арменией. Абхазию включить в федерацию. Азербайджан нас все равно не будет любить, а Грузии в исламском окружении все равно некуда деваться. Некоторые быстро забыли, как их ятаганами резали, но так же быстро и вспомнят. С национальным делением страны необходимо покончить. Это не семена будущего неизбежного развала, а целые парники. Дело не в том, чтобы уговорить быть вместе и прельстить своим бла-ародством и справедливостью. Дело в том, чтобы переломить тенденцию к развалу. А при национальном делении эта тенденция однозначна. С этим религиозным ренессансом мы еще нахлебаемся. Только территориальное деление, только наместники из центра и губернаторы! Сепаратизм надо давить не тогда, когда он поднимает восстание, а тогда, когда он поднимает голову. Лечить надо не тот орган, который пора ампутировать, а тот, где есть симптомы болезни. И не надо бояться, что отделение Чечни обозначит тенденцию к развалу государства. Паршивая овца все стадо портит. Если у тебя в экипаже неисправимый хулиган, который мешает выполнению общей задачи - или расстреляй, или вышвырни. Нет, это надо додуматься: Крым, Донбасс, Одессу, Прибалтику отделили без звука - а в Чечню и Курилы вцепились зубами! Поистине боги лишают разума тех, кого хотят покарать. И не надо каждый шаг согласовывать с Европой. Европа в этом веке обречена. Когда через несколько десятилетий европейцы окажутся в Европе меньшинством, они запоют совсем другие песни. Или последует взрыв национализма и крайних правых акций, или европейцы будут заменены азиатами и африканцами. А политические последствия этого труднопредсказуемы. И будет ребятам не до чужих бед - своих хватит. Что же касается Крыма и Донбасса - Украине следует помнить, что естественных союзников у нее нет. В случае чего она будет расчленена Польшей, Румынией и Россией. И вот тогда Россия будет единственным гарантом ее целостности. Украину надо посадить в долги, подогревать сепаратизм львовских католиков, но пока Крым и Донбасс остаются украинскими - мы должны иметь в виду вернуть их при первой возможности. Резюмируй. Курилы отдать. Японцев в Сибирь пустить. Китайцам противостоять. С Казахстаном объединиться. Со Средней Азией - прочную границу. Чечню отделить по Тереку. Абхазию включить в себя. По Кавказу - прочную границу. Армению и Грузию иметь за союзников. Политику с Украиной вести к возврату Крыма и Донбасса. С Белоруссией объединиться. Национальное деление федерации мягко, аккуратно, неотклонимо заменить на территориальное. Возражения? Вопросы? Дополнения? - Нет у меня возражений, - сказал Ольховский, - и нет у меня вопросов. Но есть у меня, Николай Павлович, мысли по поводу. - Мысли - это хорошо. Если только они направлены на выполнение задачи, а не на сомнения в ней. - Диктатор, конечно, найдется. - На бесптичье и коза шансонетка. - Но там, где во Франции Наполеон или в Англии Кромвель, в России оказывается Керенский или в лучшем и одновременно худшем случае Сталин. Не попробовать ли самим? Не боги горшки обжигают. Или лучше иметь несколько кандидатур на замену? Кого ты будешь ставить в диктаторы? Князя Трубецкого, который вообще струсил прийти на Сенатскую площадь? Или к скандинавам обратимся за приличным варягом? - Было бы место - а люди всегда есть, - сказал Колчак. - Завтра покажет. - Черт, - сказал Ольховский. - Завтра - другое название для сегодня... а в этой стране за что ни схватишься - всегда все нужно было вчера. - А вот и утро, - зло улыбнулся Колчак. - Которое вечера мудреней. Часть пятая ВЫСТРЕЛ 1. Когда-то к столетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина, когда творческие работники всех искусств вносили всемерный вклад в мировую сокровищницу Ленинианы, за что и получали премии имени Ленина, ходила масса анекдотов, отражавших безмерную любовь населения к вождю мирового пролетариата и заставлявших сердца миллионов биться в радостный унисон, ибо прочих радостей было не так много. Там фигурировали духи "Запах Ильича", мыло "По Ленинским местам", трехспальная кровать "Ленин с нами", петергофский фонтан "Струя Ильича", презервативы "Ленинский маяк", скороходовские ботинки "Ленинский путь", платяные щетки для чистки себя под Лениным, пинцет для выдергивания волос "Ленинский пробор" и масса прочего. Кстати уж, примерно тогда же лидер ленинградской кухни ресторан "Метрополь" выдал клиентуре фирменное блюдо - котлеты "Залп "Авроры"": официально они значились в меню как котлеты по-киевски, на самом же деле название объяснялось тем, что при втыкании в горячую котлету вилки оттуда стреляли в рубашку едока четыре тугих струйки расплавленного масла, что могло служить сигналом к разборке с официантом. Теперь представьте себе негодование сигнальщика, слышавшего эти и подобные им шутки в детстве от родителей, когда на рассвете он обнаружил в секторе наблюдения возмущающую зрение и разум картину: за мостом, непосредственно под набережной Кремля, болталась утлая лодчонка, время от времени посылаемая вперед неловкими тычками весла. Сунув лодку вперед, рыжий и лысый человечек в пиджачной паре и галстуке в горошек хватал шест и пихал его в воду суетливо и деловито. При рассмотрении в просветленную сиреневую оптику двенадцатикратного морского бинокля по движению губ лысого, обведенных рыжеватой порослью, читалось так ясно, что даже казалось ясно же слышимым: "Здесь "Ав'го'га" п'гойдет... Так... Здесь "Ав'го'га" пройдет... " Незнамо почему, но сигнальщик почувствовал себя обиженным до слез и даже оскорбленным до глубины души. - Товарищ лейтенант! - взревел он на грани плача. - Полюбуйтесь! Беспятых поднялся с топчанчика в штурманской, накинул на плечи шинель и, поеживаясь от озноба, вызванного более недосыпом, чем утренней прохладой, выбрался на мостик. Сначала он посмотрел просто так, потом убедился в бинокль, крякнул, вздохнул, высморкался, выпустил газы и закурил. - А вот это, - сказал он наверх, исчерпав малый ритуал утренних дел, - является иллюстрацией к старому и известному тезису о том, что история повторяется дважды, причем если в первый раз в виде трагедии, то второй - в виде фарса. Лысая сволочь... Пугни-ка его! Сигнальщик приладил во рту четыре пальца, надулся и засвистал с полосующим слух переливом, вонзая тончайшую ледяную иглу в мозг. Когда он отсвистал, мир обнаружился наполненным бесшумным звоном. Тогда он выхватил маузер и бешено и размашисто погрозил им. Присевший и прикрывшийся руками человечек поспешно упал на банку, отчаянно дернул шнур подвесного мотора и с тарахтеньем, оставляя пенистый след, помчался прочь за поворот. Ныряя под мост и прежде чем исчезнуть за гостиницей "Балчуг", он привстал и погрозил кулачком. - Стрелять надо было, - зевнул Беспятых, размышляя, лечь ли досыпать или сказать вестовому принести кофе с камбуза. 2. Девятичасовые новости ОРТ сообщили между прочим, после пожара в Новосибирске и перед чемпионатом по теннису в Австралии: - Сегодня ночью крейсер "Аврора" завершил переход из Санкт-Петербурга в Москву. "Аврора" встала на временную стоянку у Пречистенской набережной Москва-реки, перед Большим Каменным мостом. Диктор Выхухолев строго посмотрел сквозь очки, и сейчас же его изображение сменилось кадром, снятым, очевидно, со стороны Боровицкой: неброско-серая "Аврора" на нем почти терялась, всосанная огромным фоном Дома на набережной, и тихо мокла под ноябрьским дождиком. Трансфокатор дал наезд на обвисший кормовой флаг, прошел по надстройкам и зафиксировался на сигнальном мостике, где сутулился сигнальщик в плаще с поднятым капюшоном. Едва заметно колебался бурый воздух над третьей трубой, выбрасывая выхлоп вспомогательной машины жизнеобеспечения корабля. На оттяжке коротковатой фок-стеньги стервец-оператор не преминул дать нахохлившуюся городскую ворону, вполне пародирующую унылого сигнальщика. "И что они все так любят ворон?.. " - Евгений Кафельников продолжает счет своих побед в турнире Большого Шлема. Вчера в третьем сете... Ольховский разочарованно выключил телевизор. Уязвлял и унижал не только небрежно-проходной тон сообщения, но и то, что на баковое орудие и вообще на орудия камера внимания вовсе не обратила. "Как обычно, с-суки, - сказал он про себя. - Того, что торчит у них под носом и сейчас выстрелит, они вообще в упор видеть не желают. Приходи кто хочешь и бери голыми руками - это массовое отупение они называют революционной ситуацией". Провел ладонью по щеке, проверяя глянец бритья. Брызнул на ворот шинели парадным парфюмом "Эгоист Платинум". Сунул в карман зигзауэр. Послал в иллюминатор долгий недобрый взгляд под колпак Храма: - Если бы у меня на мостике пела Пугачева, а матросики совершали гомосексуальный акт на трубе - о, это бы их расшевелило. А тут хрен ли нам, значит, шестидюймовки, эта мелочь и внимания не заслуживает!.. Храм отозвался до странности знакомым голосом: - В том и счастье гарпунера, что левиафан в нужный момент спит. Ольховский дико оглянулся. В дверях, небрежно подпирая косяк плечом, стоял Колчак и улыбался легко и опасно: - Палубную вахту я вооружил и вздвоил. Ну, давай, Петр Ильич, езжай. Передай, что к ним пиздец с Балтики. 3. Выстрел "Авроры" в историческую ночь 25 октября 1917 года относится к тем мифическим явлениям, физическая сущность которых уточнению не поддается. Был ли выпущен снаряд из бакового орудия, который в таком случае должен был бы неслабо грохнуть в Зимнем, следов чего, однако, не осталось, или же выстрел был произведен холостой, или же холостой выстрел дала кормовая зенитка, что в положении "стоянка на рейде" должно было иметь значение сигнала "шлюпкам вернуться на борт", или же вовсе не было никакого выстрела, а родился он из метафоры воспаленных летописцев, - о том написано немало трудов, в которых есть все, кроме достоверности искомого факта. В сущности, никакого значения это не имеет, потому что история по сути своей неотклонимо стремится к легитимизации мифа и представляет собою более или менее условную карту прошлого, постоянно уточняемую и варьируемую в соответствии с законами максимального правдоподобия и всеобщей детерминированности с одной стороны, а с другой - в соответствии с господствующими в обществе настроениями. Был ли выстрел, не было выстрела, - это ничего не меняет. Мог быть. Эффектный вариант, наглядное действие. Те самые объективные и мощные силы, которые через массовые процессы привели к социалистическому перевороту в России, могли явить себя среди прочего и в ничтожной частности одного орудийного выстрела. А могли и не явить. Один черт. Айсберг, этот донельзя заношенный в литературе двадцатого века объект, может опрокинуться от хлопка в ладоши, когда подтаян снизу теплыми течениями до кондиции, а может опрокинуться и без всякого хлопка, и тогда на случившемся неподалеку корабле потом припомнят и поклянутся, что в этот самый миг рулевой кашлянул, вот оно и сыграло оверкиль. Со времени изобретения огнестрельного оружия из него перестреляли неисчислимое множество народу от безымянных прохожих до русских царей и американских президентов, но только пара пуль из средней паршивости револьвера в лоб средней вшивости эрцгерцога вызвала глобальное обрушивание лавины мировой войны. Когда невидимая рука пишет на стене "мене, такел, фарес", то буквы эти тоже невидимы, и все это тот же миф, происходящий из метафоризации общественного сознания, которое улавливает сосчитанность, взвешенность и отмеренность срока существования государства, которому пришел конец: бесчисленное множество мелких и самих по себе незначимых примет окутывает и скрывает малое число крупных и значимых причин, не видимых современникам вне исторической ретроспективы, и возникает не аналитическое знание, но ощущение конца, и это ощущение может иметь силу абсолютной достоверности. Уже потом вспомнят слова на стене, которые проецируются памятью ощущений на память о стене, и напишут мемуары Кассандры, ибо торжество историка состоит в крепости заднего ума. В крушении сгнившего и выжранного изнутри государства всегда есть краткий момент неустойчивого и хрупкого равновесия, отделяющий период "хапай что можешь" от следующего за ним периода "спасайся кто может". Это звездный час авантюристов. Безоглядная наглость и интуитивная уверенность в безнаказанности дают колосистые всходы в самых кротких и благонамеренных мужах. Гражданское общество молниеносно преображается в скопище мелких жуликов, где правят бал банды головорезов. Эти рассуждения имеют здесь смысл лишь как объяснение и подтверждение тому, что в критические периоды люди перестают руководствоваться рациональным и дальнобойным расчетом, потому что множество неопределенных и не зависимых от них факторов не дают возможности рассчитывать свои действия даже на год вперед, а начинают руководствоваться "верхним чутьем", то есть темпераментом, интуицией и желанием. Русский "авось" лезет вверх, как стрелка барометра, пока не упрется в "великий бунт". Или "великий хаос". И тогда каждая серьезная молекула превращается в сама себе тактическую единицу. Ольховский ощущал себя, в качестве командира крейсера, единицей оперативной. С этим ощущением он спустился в катер, 4. где флаг речной милиции был заменен на андреевский, а готовно пошедшие на спецзарплату милиционеры, благодушные после флотского завтрака с водкой, небрежно и значительно изобразили отдание чести, косолапя ладонь на американский манер. На набережной поймал частника, разъезженный "фольксваген-гольф", цвет которого постепенно переходил от серой грязи внизу к красной крыше, и за полтинник поехал в Останкино. Водитель, худенький желтоволосый парнишка в разночинских очочках, прикуривал одну сигарету от другой и рвал на желтый, обгоняя всех независимо от ряда. - Ну, и почем у вас бензин? - спросил он, определив приезжего и узнав, что тот из Петербурга. - А зарплаты такие же? Говорят, ваш мэр под Лужковым лежит. - И хладнокровно подрезал "БМВ", проскочив перекресток. Острие Останкинской башни терялось в летящем тумане. Ольховский дважды сбегал взад-вперед через широкую и буквально простреливаемую полетом машин улицу Академика Королева, выясняя нужный ему корпус. Блочные здания телецентра стояли, однако, в нейтральном отдалении от вышки. В вестибюле пришлось унизительно препираться с охраной и вести долгие нудные переговоры через стеклянную стойку бюро пропусков. Секретарша главного редактора отрезала по телефону, что шеф в командировке. У заведующего редакцией новостей шло совещание. В конце концов (он успел стереть грязные брызги с брюк над каблуками) спустилась какая-то девочка - то есть сорокалетняя дама с вечной взмыленностью в чертах увядающего личика. Девичьими манерами и интонациями она пыталась привести свой явный возраст в необидное соответствие с малой социальной значимостью и, видимо, столь же незначительной зарплатой. Эта загнанная судьбой в пятый десяток девочка приняла пакет и заверила, что передаст сразу после конца совещания. Дать расписку в получении пакета она отказалась, а на вопрос о телефоне продиктовала номер справочной, налепленный тут же на стекло бюро пропусков. - Это обязательно должно прозвучать сегодня в двадцать один ноль-ноль - в девять вечера! В новостях! - с предельной вескостью внушал Ольховский, продолжая держаться двумя пальцами за большой желтый пакет, засургученный в центре и по углам. - Это решаю не я, но мы всё обязательно рассмотрим прямо очень вскоре, - нетерпеливо уверяла дама. - Вы оцените - это сенсация. Это бомба! - гипнотизировал Ольховский, меняя обольстительную улыбку на каменную официальность и обратно. - Желательно дать в начале. - С эфирным временем всегда бывают сложности, но если у вас горячая информация, то все будет о'кей, - она пританцовывала и поглядывала на часы. Ольховскому пришло в голову, что она пытается выглядеть собственной дочерью и, наверное, дома присматривается к ее манерам и перенимает тинейджерский слэнг и приколы, возможно даже репетируя их в ванной перед зеркалом. Вся поездка, с поисками, ожиданием и томительным пропихиванием через уличные пробки, заняла часа четыре. А по возвращении открылась очередная новость: На набережной, в кузове шаланды, стоял огромный барабан с намотанным черным толстым шлангом, и один конец этого шланга уходил в открытый колодец городских магистралей. Вверху работяги на вышке автоподъемника ковырялись в проводах, внизу с самосвала съезжала жестяная трансформаторная будка, а у самой воды растопырил опорные плиты шестиосный японский автокран "Като", нарядный и яркий, как апельсин. Коробчатая стрела была развернута к "Авроре", и стрела эта выдвигалась медленно и бесконечно, секция за секцией все вылезала и вылезала, подобно щупу какого-то марсианского аппарата, пока не остановилась, упруго покачиваясь, в метре от борта. - Эт-то еще что такое?! - командирским голосом рубанул Ольховский по непонятной самодеятельности. Оглянулся только один - высокий и сутулый, в желтой монтажной каске и ватнике, отличавшемся от брезентовых курток остальных: он единственный казался ничем не занят, а из нагрудного кармана ватника, нового, оливкового, с пелеринкой, торчали блокнот и ручка: - Вы командир "Авроры"? Вернулись, что ли? - Что здесь происходит и кто вы такой? - Как что. Все в порядке. Подключаем вас на стоянке к городским магистралям. - Каким магистралям? - Каким принято. Вода холодная и горячая, электричество, телефон. К стенке вам тут не подойти - вот, протягиваем. А насчет канализации указаний не было. - Указаний? Не было? А остальные? Были? Кто приказал?! Бригадир пожал плечами: - Вы грамотный? Читайте. И повернулся спиной. На ватнике, как и на спецурах работяг, был отбит трафарет: "Москомму

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору