Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Веллер Михаил. Ноль часов или Крейсер плывет навстречу северной Авроры -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  -
адского военного округа была выдана с потрохами. Отчаявшись стать находкой для шпиона и развращенный журналистами, военный давно валит всё всем подряд. Территория складов была обнесена бесконечной колючей проволокой, за ней тянулся бетонный забор, пропадая вдали, а на него накатывался крепостной вал земли, обсаженный дерном. Там, внутри, мегатонный город, распланированный квадратно-гнездовой обваловкой на бесчисленные кварталы пакгаузов, как соты всех будущих войн, хранил их в штабелях зеленых деревянных ящиков и цинковых коробок. После переговоров "жигули" вышедшего из моды цвета "коррида" загнали на площадку у ворот между колючкой и забором, а каперанга с Шуркой провели в одноэтажный барак с облупившейся розоватой штукатуркой, архитектура которого отдавала гарнизонной тоской сталинской эпохи. Шурка остался сидеть в ободранной приемной, а Колчак вошел к начальнику складов. Начальник попытался осанисто развести плечи в подполковничьих погонах, но добился только того, что из-под галстука отскочила пуговка. Он был похож на прапорщика, попустительством начальства превысившего возрастные и весовые пределы. Колчак извинился за беспокойство и объяснил небрежно и мягко. Сущая ерунда вынудила - сотня стапятидесятидвухмиллиметровых выстрелов. - А что не со своих складов? Полтора бэка - фу. Потому что на флотских складах вышел срок годности короткокалиберным шестидюймовым снарядам, а длиннокалиберные им не подходят. А принято решение к юбилею города торжественно вывести крейсер в Балтику и в присутствии иностранных наблюдателей провести стрельбы. А артснаб все не может найти нужные боеприпасы, потому что подобных орудий давно не стоит на вооружении флота. А от старых наземных систем кое-как подходят. А за проведение стрельб отвечает командир крейсера, и трудности никого не волнуют. Следует заметить, что все сказанное Колчаком вполне могло быть правдой. Приди кому-то наверху в голову подобная идея - примерно так и сложилась бы реальность. Впрочем, психология бывалого офицера такова, что он способен вникнуть в самые дикие объяснения - служба знакомит с тем, чего и вообразить нельзя. Подполковник вник до установленного службой предела: - Везите требование, подписанное в Артуправлении округа. Отпущу хоть вагон - мне полтора боекомплекта не жалко. Колчак выстелил голос бархатом. Управление требует оплаты, флот жмется по бедности, флагарт закусил удила и скатил на армию телегу через Минобороны - заклинило, короче, взаимопонимание между армией и флотом: так вот, нельзя ли напрямую? И он выразительно потер большой палец об указательный, как будто склеивал жест "о'кей". Напрямую было нельзя категорически и даже якобы вообще нереально. Дистанция между утопией и реальностью измеряется в поллитрах, что делает ее сокращение делом техники. Преодолев указанную единицу пространства-времени, подполковник дружески навалился на стол: - Слушайте, обратитесь прямо в полк! - Он был лучезарен, как помидор, и приветлив, как малиновка. - Им списать один б/к - плюнуть раз, спишут после первых же боевых полигонных стрельб, а они там регулярно. И тогда по документам этих выстрелов в природе числиться не будет, и взятки гладки хоть со складов, хоть с полка. А насчет этого, - потер пальцы и щелкнул по кадыку, - решите прямо с командиром полка. Он продиктовал фамилию и телефон. - Нет, от меня звонить не надо. Да поезжайте прямо так. Выехав за шлагбаум и дав газ, Колчак произнес так, как это мог бы сказать оплеванный праведник или по крайней мере сторонний наблюдатель: - Поразительно. Ведь продадут все! Как служить?.. Да будь у нас миллион, Шура, - он бы сам взорвал свой склад. Ну мерзавцы... - Рыба гниет с головы, товарищ капитан первого ранга. - Ты на кого намекаешь? - Никак нет! Я имел в виду президента. - Он тебя тоже имел в виду. В полку было спокойно: никто не красил траву зеленой краской и не драил плац зубными щетками. Со стороны пищеблока несло помоями. По дорожке меж казарм перемещались в шеренгу по два шесть воинов, а седьмой сбоку вскрикивал с подвизгом усталого частушечника: - И-р-рэз! И-р-рэз! и р-рэз, два, три-и!.. Полковник сидел за столом и читал газету "Спид-Инфо". - Уполномочен передать вам приглашение офицеров крейсера "Аврора" на дружеский ужин, - прямо от дверей шлепнул ему компостер на мозги Колчак. Полковничьи мозги заставили хозяина улыбнуться растерянно и польщенно. Сами же соображали, что, перефразируя старую мудрость, бесплатный паек бывает только на гауптвахте. Не уточняя раньше времени количество имеющих быть на ужине офицеров, Колчак выволок его в зеленогорский ресторан "Олень" - всего сорок минут езды. Он прибег к старорежимному меню: коньяк и шашлык. Это должно было настроить собеседника на ностальгический лад, когда подобный стол ассоциировался для лейтенантов с верхом кутежа и роскошной жизни, а сам "Олень" считался шикарным и фешенебельным местом. Недостаток присутствующих офицеров компенсировался избытком бутылок и еды, что как-то утешило полковника. После третьей он взглянул вопросительно. - Нужны два б/к для ста пятидесяти двух миллиметров, - сказал Колчак и повторил версию, обкатанную на начальнике складов. - Дружеский ужин, - сказал полковник. - Сукин сын. - Э, - сказал Колчак. - За наши прямые попадания! Стапятидесятидвухмиллиметровые гаубичные снаряды не входят в число дефицитных военных товаров нашего времени. Ценится стрелковое оружие и патроны к нему, гранатометы и ранцевые зенитные ракеты. Из артиллерийских боеприпасов спросом пользуются лишь стадвадцатимиллиметровые унитары для танковых пушек и отчасти - статридцатимиллиметровые выстрелы для дивизионных Д-30. Взвесив это, полковник стал набивать цену. - Ты представляешь, что ты просишь? Колчак легко изложил, как вписываются выстрелы в запись стрельб. - Умный, - хмыкнул полковник. - А как я буду подотчетные гильзы сдавать? - А гильзы, - удивился Колчак, - склад покажет использованными до некондиции и вместо отсылки на переснаряжение выбракует на цветмет. Дело бумажное. - Тебе бы огневым снабжением округа заведовать... А тара? - Сломалась! Акт о сожжении. - За ствольную артиллерию! Что не закусываешь? Начали торговаться. - Цены сейчас безумные, - округлил глаза полковник. - Сам знаешь - рынок! Даже в прежние времена выстрел стоил семьдесят рублей - как хромовые сапоги. Все так и знали: "Огонь!" - и полетели сапожки... со свистом... в цель! - он стукнул по столу и ловко подхватил прыгнувшую рюмку. - Один боекомплект! - сбавил Колчак, прикидывая, что семидесяти пяти снарядов вполне хватит, чтобы "Аврора" ощущалась вооруженным кораблем. Честно говоря, трудно себе представить, что могут наделать в мирном городе семьдесят пять шестидюймовых снарядов, каждый из которых весит полцентнера и под корпусом сталистого чугуна нафарширован толом. "Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна, а та сторона - вообще конец". - Давай считать спокойно. - Давай. - Сколько сегодня реально стоит выстрел - не знает никто, от вахтера номерного завода до министра обороны. У американцев снаряд стапятидесятипятимиллиметровой гаубицы-пушки стоит четыреста девяносто долларов. - По этой цене можешь их продать на линкор "Нью-Джерси", когда к тебе приедет старпом с него. - Да? - Да. Так прямо можешь на меня и сослаться: капитан первого ранга Колчин велел продать вам по четыреста девяносто долларов. - Остряк, - сказал полковник. - Давай считать! - Давай! - Выстрел стоил семьдесят рублей. Тот рубль равен сегодня двум долларам. Хоть бензин, хоть пиджак, хоть водка, хоть как считай. - Это до кризиса было. - Кризиса? Какого? - Последнего. - Последнего еще не было, мой непотопляемый друг. Все последние у нас впереди. Кризисы постоянны, а стрелять надо всегда - в том смысле, что цены растут после кризисов еще выше. Итого. Сто сорок баксов выстрел. Умножим на семьдесят пять. Официант!!! Спишь?! Калькулятор! - Семьсот пятьдесят... семь тысяч пятьсот... Что?! Не может быть... семью четыре - двадцать восемь... - Десять тысяч пятьсот долларов. - Ты охуел, - сказал Колчак. - И заметь - сюда входит риск и нарушение присяги. Плюс статья и так далее. Ты понимаешь, чем я рискую? - Ха! Смотрите на него - он рискует! Люди танки и ракеты продают, а ты из-за вшивого б... б... бэка готов с брата по несчастью последнюю м-м-мошонку содрать. - Колчак чувствовал утомление после третьей за тяжелый рабочий день бутылки. Надо было держаться на остатке сил, предел которых был близок: он пожалел себя. - Какие десять тысяч? - укорил он. - Что ты ноли накатываешь, как в бильярде. Я не бандит и не лицо кавказской национальности. Ты, может, недослышал? "Аврора" - это не банк и не акционерное общество, а всего лишь крейсер. Его сейчас весь-то за десять тысяч никому не втюхаешь. - А сколько же ты хочешь? - Десять баксов выстрел - итого семьсот пятьдесят. - Счет! - возвестил полковник голосом, каким оглохший от грохота комбат командует: "Стой! Записать - цель задымлена!" и наполнив этой командой весь зал вплоть до кухни, где их официант компоновал гарниры из недоеденных блюд. Счет составил девятьсот двадцать рублей, что на тот день равнялось сорока долларам. - И ты хочешь, чтобы вот за эту выпивку и закуску я отгрузил тебе, значит, четыре выстрела, которыми можно в хлам разнести все ваше говенное Адмиралтейство? - изумился артиллерист. При этом он не мешал Колчаку расплачиваться. - Повторить! - приказал Колчак официанту. - Мушкой лети! - 3-зачем? - сурово спросил артиллерист. - Двадцать, - ответил Колчак. - Это предел. Это полторы штуки баксов! Ты в месяц сколько получаешь? - Это ты брось. Я же тебя не спрашиваю, почем и кому ты это перетолкнешь. - Мне для стрельб! - Стреляй, но не свисти. Для стрельб никто и трешки своей не выкинет. Конечно для стрельб! Но я не интересуюсь, кто будет стрелять, где, в кого и за что - это все не мое дело. - Слушай, - сказал Колчак и замер с восторгом на краю бездны: - Эх! - ухнул он и в отчаянии ударил по колену. - Вот тебе мое последнее слово! Заедем с другой стороны. Сегодня "волга" - "волга"! ГАЗ-3110! новая! теплая! стоит три тысячи. Три тысячи! Я плачу тебе две. - Почему две?.. Три! - Две триста. - Ладно. Две пятьсот. - Нету, нету, больше нету! - Черт с тобой. Жмот. За грузовик снарядов - недельную зарплату американского полковника!.. - Ты за год получаешь недельную зарплату американского мусорщика. - Ненавижу янки, - сказал полковник. - Короче - когда стрельбы? - Я тебе позвоню. Но транспорт твой! Вывалившись из-под вывески в перекошенную холодными фонарями ночь, Колчак сориентировал полковника в сидячее положение внутри такси, махнул вслед красным огонькам и озадачился проблемой возвращения. Он оседал под мухой, лежавшей на плечах, как оленья туша. Забытый Шурка храпел и тосковал в "жигулях". - Ты водить умеешь? - Никак нет. - Садись за руль... Заводи! - А если вмажемся куда, товарищ капитан первого ранга? - усомнился Шурка. - Ив страшном сне не мечтай. До пенсии будешь мне на ремонт деньги по улицам в свой ящик собирать. 12 Впервые в жизни Ольховский познал счастье труда. Счастье труда - это чувство, которое испытывает заказчик, глядя, как рабочие ремонтируют крейсер "Аврора". Работяги ползали в железном чреве, трещали сваркой, жужжали фрезой и доводили дело до ума при помощи кувалды и многострадальной матери. Они курочили и восстанавливали машину с добродушной невозмутимостью пролетариев на договорной оплате. Бригадира сводной команды звали Юрий Арсентьевич. Арсентьевич поседел в трудах, не учтенных никакими планами и сводками. Свой путь организатора производства он начал много лет назад с должности заместителя директора Казанского собора по хозчасти. Собор выполнял официальную функцию Музея истории религии и атеизма, а его завхоз - функцию снабженца дачных строек, продавая кровельную жесть, доски, кафель и цемент, и поставляя напрокат грузовичок и старый автобус. Обеспечивал он и рабсилой, не давая засидеться четырем подчиненным бездельникам. В результате проведенной в соборе реставрации образовались дача, машина и беременная машинистка. Музею остались запах опиума для народа и выбранные на десять лет вперед фонды. Ольховский нарыл умельца в конторе Балтийского завода. Все необходимое тащилось или изготавливалось на заводском оборудовании из заводских материалов. Подмазка на лапу и расчет черным налом снижали себестоимость до взаимоприемлемого уровня. Приблизительно так можно обменять казенный танк на собственный "запорожец". Обжившись и оглядевшись в низах, Арсентьич представил полную смету. Цифра обездвижила Ольховского. Так окаменела жена Лота при взгляде на счет, который подали Сверху ее городу. Быть яхтсменом - дорогое удовольствие, как заметил один кинопродюсер покупающему корабль викингу. Авианосец "Форрестол" стоит четыре миллиарда долларов. Яхта Сильвестра Сталлоне - девять миллионов. И даже средней паршивости катерок обходится не дешевле лимузина, который не заработать на паперти усилиями двадцати матросов. Конечно, если бы экипаж "Авроры" насчитывал штатных шестьсот человек, и всех их заблаговременно погнать в город собирать подаяние, крейсер можно было бы содержать в боевом порядке и поныне. Так кто ж знал... Ольховский оставил в смете лишь то, без чего обойтись было вовсе невозможно, итог здраво поделил на два, а Мознаиму приказал проговориться Арсентьичу, что командир собирается менять его на более дешевого мастера. И решил подождать эффекта. Если беда приходит обычно с той стороны, откуда ее не ждали, то ведь и счастье имеет обыкновение являться без фанфар и белого коня. Спасение пришло оттуда, откуда никто ничего хорошего не подозревал - исламский фундаментализм протянул братскую руку помощи балтийским морякам в их нелегкой доле. Может, это был и не фундаментализм - авроровцы были не сильны в нюансах ислама, и вряд ли сумели бы назвать разницу между суннитами и шиитами. Пожаловавшее лицо в сопровождении подобающей свиты возникло из неких эмиратов, которые стремились к прогрессу. Для продвижения к прогрессу им нужны были четыре ракетных катера. Лицо прибыло для их закупки, и его вылизывали по полной программе, надеясь втюхать еще пару дизельных лодок. По случаю визита на "Аврору" араб облачился в адмиральскую форму с орлами чуть меньше натуральной величины. Их золотые крылья затеняла пестрая арафатка, придавленная к голове плюшевым обручем. Палубу очистили от экскурсантов. Ольховский сопровождал этого Синдбада-морехода по кораблю. На мизинце синдбада горел бриллиант размером с макаровскую пулю. Бриллиантовая дробь разных калибров украшала орденскую звезду и заколку галстука. Когда он протянул руку для пожатия, с манжеты мигнул еще один бриллиант. Блеск его высочества рождал разные мысли... Ольховский задержался рядом с вахтенным и тихо отдал несколько кратких приказаний. На баке синдбад заглянул в ствол орудия, в рубке подвигал штурвал, в музее постоял с вежливым лицом. В адмиральском салоне Ольховский отсчитал себе: "раз, два, три", мысленно попросил прощения у Господа и родителей, встал и провозгласил: - Аллах акбар! В качестве тоста это вызвало замешательство обеих сторон. Российская сторона в составе контрадмирала и капраза из Управления флота округлила глаза и рты и впала в некоторое затруднение. Синдбад подтвердил: "Аллах акбар", и серьезным выражением лица дал понять, что это заявление слишком ответственно для тоста. А переводчик, парнишка лейтенантских лет, вполголоса пояснил, что правоверные мусульмане вообще не пьют, и как раз потому, что Аллах, который акбар, решительно против, так что упоминание его в данном контексте неуместно до предела; вообще же выпить можно, только тихо и после захода солнца. Реакция Ольховского была достойна Александра. Он кликнул вахтенного и приказал играть спуск флага. Вахтенный с искаженным лицом отправился командовать "построение". А Ольховский пригласил синдбада на палубу, где перед строем команды и объяснил через переводчика, что на кораблях Российского флота ночь наступает тогда, когда спущен флаг, а флаг спускается тогда, когда постановлено командованием и обычаем. Интереснее всего было в этот момент смотреть на нашего адмирала. Он тяжело дышал, и при напряжении желваков у него шевелились уши. Он пытался понять, похвален ли поступок Ольховского как изящный дипломатический ход, или заслуживает товарищеского расстрела как святотатство. Но хотелось мира и выпивки, и сомнение было решено в пользу командира. Флаг был спущен. Горнист исполнил "захождение". Команда дергала лицами от восторга. Строго говоря, команды не было. Четыре офицера, два мичмана, кок и вестовой, изо всех сил компенсируя свою малочисленность торжественной истуканностью стойки, могли сойти разве что за ассистентов при знамени. Но, захваченные ситуацией, гости не поинтересовались, к облегчению Ольховского, где же, собственно, матросы. - Вот и ночь! - объявил Ольховский, узурпируя функции Творца. Видимо, арабу нравился его визит, потому что он согласился выпить. Ольховский же щелкнул пальцами лейтенанту Беспятых и велел приготовиться переводить, бо переводчик скоро выйдет из строя. Управленцев с переводчиком споили жестко и безжалостно. Ольховский приступил. - Вестовой! - громко скомандовал он. Вестовой при полном параде, ждавший за дверью, грянул строевым, поставил на стол коробку и четко удалился. Под официальные аплодисменты собравшихся Ольховский принялся одаривать синдбада сувенирами, собранными с корабля: лента с надписью "Аврора", значок "За дальний поход", гюйс, матросский ремень с надраенной бляхой и - фуражка в белом чехле. В заключение были значительно вручены погоны с двумя просветами, оснащенные во всю ширину головными кокардами с золотыми листьями и звездами: это тянуло на знаки различия примерно адмирал-фельдмаршала, соответствуя важности задачи и самолюбию востока. Синдбад установил фуражку на арафатку и отдал честь. Даже подвергнутые алкогольному наркозу трое наших не портили церемонии, придавая ей национальный колорит. - Лейтенант! - возвысил голос Ольховский. По этой команде вошел Беспятых, стуча каблуками, как метроном. В белых перчатках он сжимал перед грудью кортик. Типовой кортик был куплен за это время на сувенирном лотке у Петропавловки. Ольховский строго выпрямился, двумя руками прижал кортик к груди (это совмещение восточного этикета с морским обрядом оказалось довольно неудобно) и через стол протянул арабу, как рыцарский меч. - Господа офицеры - встать! Юра - переводи! Имея честь - торжественно принимать - господина главнокомандующего военно-морскими силами... блядь, как его страна называется?.. ладно, обойдемся... дальше: данной мне на борту властью - от имени - Верховного Главнокомандования... - Товарищ командир, это уже как-то по-сталински - Верховное Главнокомандование, - тихо поправил Беспятых, выстр

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору