е иметь, ничего не делать, ничего не хотеть. И вообще не жить.
     Но  в  общем  и  целом, в среднем  и основном, человечество хочет жить.
Данность, инстинкт.
     Однако человечество состоит из конкретных людей.  Мы  столько твердили,
что для  каждого  конкретного  человека  жизнь  есть  прежде всего  комплекс
ощущений. Так  почему даже  тогда,  когда  человек  может получить  максимум
ощущений  без  хлопот  и  напрямую,  он отнюдь  не  всегда  этому следует, а
предпочитает  хлопотное  и  долгое  реальное действие?  Почему  он не  хочет
нажимать свою педальку,  тварь нелогичная? Почему не бежит  всегда от  скуки
подобным путем?
     Нет же, зараза: потеет,  стонет, проклинает -- и действует. И мог бы на
все  плюнуть  -- а не плюет. Чушью же занимается!  -- а  наркоманом быть  не
хочет.
     Все хочет иметь -- а скуки стремится избегать.
     ТОРЖЕСТВО СОЗИДАТЕЛЬНОГО РАЗУМА? Одни люди сформулировали, что труд  --
это  Божье проклятие, и такова доля  человека в  наказание  за грехи. Другие
язвили по  поводу скуки в раю и интересного общества в аду. Третьи придумали
теорию   прогресса,  объявили   человека   венцом   творения  и  целью   ему
сформулировали построение счастья на земле. Человеку дан умный разум, умелые
руки, а вместо сердца -- пламенный мотор.
     Поэтому человек  даже  при самом свободном выборе обычно не  хочет быть
наркоманом,  а хочет быть  созидателем. Просьба  из  президиума считать  это
победой разума над  сарсапариллой. {Победе разума над сарсапариллой посвящен
отдельный труд У. С. Портера.} Над чувствами.
     Но  мы  рассмотрели,  убедились, утверждаем,  что первичны -- ощущения!
Разум  на  них  базируется,  больше  ему  не  на  чем  базироваться.  Он  их
обслуживает.  И  какой бы выбор человек ни делал -- в конце концов он всегда
сводится к выбору между двумя желаниями. И побеждает то желание, то чувство,
которое  сильнее,  только  и  всего.  Разум  знает,  что  все  условно,  все
относительно, главное -- насладиться полнотой жизни, и нечего  зря трудиться
до седьмого пота, все помрем и прахом будем.
     Значит,  желание человека  действовать -- внутренне  ему присуще  и  от
разума  не зависит. А вот создан он так, чтобы действовать. Значит, ощущения
от действия, от  напряжений умственных и  физических сил  -- неадекватны для
него  ощущениям  "обманным", напрямую.  Запрограммирован  он  природой через
ощущения -- на действия.
     А наркомания  -- это тот боковой тупиковый ход, которым  неизбежно идет
меньшинство, вроде как обман  мясной мухи, руководствующейся запахом тухлого
мяса для откладывания в него  яиц -- и иногда она ошибается и откладывает их
в цветок, есть такой, который точно пахнет тухлым мясом. С точки зрения мухи
главное -- запах, субъективно она к  нему стремится.  С точки зрения природы
--  накладочка, бывает, без этого  не обходится. Крайности всегда выходят за
рамки явления, краешки обламываются, отграничивая  и показывая собою пределы
явления. Так  каменщик  стряхивает с мастерка излишки раствора, а  на кладку
идет  лишь  необходимое количество.  Так река,  прокладывая  русло, частично
впитывается в берега, расходуя часть воды на увлажнение пути, чтоб дотечь до
моря.  Природа, чтоб  достичь  чего-то,  неизбежно преодолевая сопротивление
среды, всегда действует "с запасом".
     Если  бы  человек  руководствовался  разумом  --   он  не  совершал  бы
неразумных поступков.
     Если  бы  человек  руководствовался  действиями --  он  не бежал бы  от
действий в наркоманию и хобби.
     Если  бы человек  мог ощущать "напрямую" столько же всего и с  такой же
силой, как  через действия,  он всегда  предпочитал бы действию искусственно
вызываемые ощущения.
     Ощущения -- разум -- действия: вот цепь. Для наркомании ни ума,  ни сил
не  надо. Применение  ума и сил  дает, на уровне  мозга, опять же, ощущения.
Если ум и силы "отключить", вывести из этой цепи -- столько  ощущений уже, в
общем и целом, никакими заменителями не наберешь.
     Разум -- это такой механизм в мозгу, посредством которого человек может
ощущать  всего-всякого  гораздо больше животного. Само сознание  чего-то  --
судьба близких, положение твоих дел, о чем узнаешь из письма или по телефону
--  уже  дает тебе положительные  или  отрицательные ощущения,  может делать
счастливым или несчастным.
     Действия -- это такой механизм, приводимый в  движение и координируемый
разумом, который позволяет человеку, опять же, массу всего наощущать.
     Разум,  во-первых,   уже  сам   является  "давателем"  ощущений:  через
размышления, через  пропущенное  через  себя  восприятие реальной  жизни или
условного искусства.
     Разум,  во-вторых, есть  трансформатор  между  превращением ощущения  в
действие, и декодер между действием и доставляемым этим действием ощущением.
(Простейшее  ощущение,   как  голод  и  его  удовлетворение,  и  без  разума
обойдется.  А радость  достигнутой  цели  или научного открытия -- возникает
опосредованно через разум.)
     И только через  максимальную работу умственных и физических сил человек
в общем -- и человечество в целом -- может получать максимум ощущений, что и
есть для него жизнь.
     И тогда он чувствует себя человеком.
     Действия могут быть хорошими и плохими,  полезными и вредными, умными и
глупыми -- любые определения и оценки тут условны,  зависят от точки зрения,
цели, морали,  системы представлений. А  нервной системе они необходимы, она
без них не может.
     На плоту через пороги и водопады! Поднял  двести килограмм,  один избил
десять человек! Десять  лет ночей не  спал,  совершил  открытие, над которым
веками бились! Кайф, здорово, я смог, сделал, я что надо!
     Реализация всех своих возможностей до предела дает человеку ни с чем не
сравнимое  ощущение -- полноты бытия и своей значимости. Бывает и трудно,  и
мучительно, и опасно -- а отрадно.
     Обычно это и называется самореализацией.
     Повторяю для особо одаренных:
     ощущения <----> разум <------> действия
     САМОУТВЕРЖДЕНИЕ.  Главный  инстинкт  -  выжить.  Когда-то  первобытному
человеку,  чтобы выжить,  было  жизненно  необходимо быть  сильным, храбрым,
умным, ловким,  выносливым. Иначе не победишь хищников и врагов, не добудешь
добычу  на охоте.  На  всех  досыта еды не хватит. Выживали  те,  у кого эти
качества  присутствовали  в  наибольшей  степени.  Они в  первую  очередь  и
оставляли потомство.
     Сильный  берет лучший  кусок и лучших женщин. И  каждый хочет, тянется,
быть как можно сильнее.  Все силы прикладывает, главное в жизни для него  --
именно это. И бдительно охраняет свое место в иерархии семьи, рода, племени.
Подняться,  не опуститься!  Хватает  мяса только  на  одного  --  его  берет
сильный,  хватает на многих --  потом берут мужчины "по  степени главности",
потом -- их женщины в той же строгой очередности, хватает на всех с избытком
-- сильный все равно берет первым что хочет, и никто не смеет опередить его:
изобьет, искалечит, убьет, выгонит вон из стаи.
     Собственно, у животных так же. А человек -- то же животное плюс разум и
руки. П л ю  с, а не вместо. А физическое, биологическое устройство человека
осталось то же  самое,  ставший царем  природы кроманьонец  от нас  ничем не
отличался.  Его  уникальную  нервную  систему  мы   получили  в   неизменном
состоянии.
     Мы все -- потомки победителей. Слабые и побежденные вымерли.
     Что означает, когда сильный берет первый кусок, даже если еды полно? Он
голоднее, жаднее, нетерпеливее, жрет больше?  Нет, он этим заявляет: я самый
крутой, сильный, храбрый, умелый, значительный; главный. Я способен  делать,
и делаю,  большее,  чем  вы, и это имеет огромное значение  -- для меня, для
вас, для племени, для всех.  Но в первую очередь для меня самого. Делаю-то я
все в первую очередь для себя самого,  потом для  своей семьи, потом уже для
вас  всех, уж коли мы живем вместе,  потому что вместе  нам выживать легче и
лучше.  Не взять  первому  лучший  кусок --  могут  подумать, что  ты  слаб,
оттеснят,  обнаглеют,  в голодное  время вообще  сдохнуть можешь. Драться за
кусок  каждый раз?  Да  нет, лучше отметелить сразу одного-другого,  и пусть
каждый всегда знает, где его место и кто такой я.
     А прочие дерутся, мерятся силой, за свое место в очереди.
     Это самая первобытная форма самоутверждения.
     Более или менее осознанное или неосознанное  ощущение своей значимости,
значительности,  -- сильнейшее  в человеке после  удовлетворения  простейших
физиологических потребностей. Это проявление  того же инстинкта выживания --
который позволил выжить до сих пор.
     Посадите волчью стаю по клеткам,  кормите вожака последним -- он  будет
беситься  и  чахнуть от непереносимого  и несправедливого унижения. Для него
жизненно важно быть первым. Плевать на корм, он может  отказаться от него  и
вообще лучше сдохнуть. А  иначе волки и  не  выжили бы. Естественный  отбор,
выживать  должны  лучшие. (А  лучшего, без  борьбы,  --  в  последние?! Крах
природы, невроз.)
     Естественный отбор у  цивилизованного человечества в общем прекратился,
искусственно помогают  жить  даже  самым паршивеньким и слабым.  Но инстинкт
жизни и нервная система остались те же самые. Поэтому:
     стремясь к самореализации через действия,
     человек всегда предпочитает такие действия,
     которые служат к его самоутверждению.
     Что  бы  человек  ни  делал  --  он всегда хочет быть  значительным. Не
последней скотиной. Уважать себя. И чтоб другие уважали.
     На хрена?
     В  каких  формах самореализуется человек?  В  таких,  которые  ему  как
минимум  известны. Которые  как  минимум  вообще  существуют  в  современном
обществе,    цивилизации.    Нельзя   стать    знаменитым    древнегреческим
кинооператором, скажем.
     На сколько  человек  хочет реализовать свои возможности? На столько, на
сколько можно.
     А на  сколько  можно?  А  никто  не  знает.  Границы  туманны.  Пределы
постоянно отодвигаются. Наука  утверждает,  что обычно  мы  используем  лишь
пятнадцать  процентов  потенциальных  возможностей  своего  мозга.  Как  они
высчитали эти проценты, сказать трудно. В цифре можно усомниться. Но то, что
кроманьонец, с его мозгом, изготовлял свои примитивные двадцать видов ручных
орудий  труда -- и  с тем же  мозгом изобретает компьютеры, создает науки  и
летает на Луну -- это факт, а не реклама.
     И  человек  сравнивает  себя с  окружающими. Определяет  полноту  своей
жизни,  степень  своей самореализации -- через сравнение  с  тем, что делают
другие, что могут, на что способны,  -- и, значит,  он сам  на  это  тоже  в
принципе способен.
     И если он может, делает, имеет, добился в жизни больше, чем окружающие,
-- ему хорошо, он себя уважает. А если меньше -- ему хуже, и уважает он себя
меньше. А с  кем  ему  еще, бедолаге, себя сравнить?.. Как  узнать, что  еще
делать?..
     Заметьте, разум тут не при чем. Можно  знать окружающих как  сволочей и
идиотов, презирать их, -- и все равно хотеть, чтоб они признали тебя главнее
их. Обычно так и бывает.
     Потребность   в   самоутверждении   --   это   аспект   потребности   в
самореализации.
     А  вот самоутверждаться  можно только через действия, поступки.  Тут ни
голословными заявлениями, ни наркотиками не обойдешься.
     Любой  может заявить: я  самый  сильный,  храбрый,  умный,  богатый  --
поняли? я значительнее вас, можете меня уважать. А ему  ответят:  ты дурак и
хвастун,  предъяви-ка,   кто  ты  есть  --  выйди   на  поединок,  растолкуй
непонятное, предъяви богатство.
     Тут нужны какие-то объективные  критерии, чтоб всем сразу было видно  и
понятно.
     ГРИМАСЫ  ОБЩЕЖИТИЯ.  Вечные  грезы  человечества  создать  справедливое
общество  полного равенства  --  никогда не  могли  сбыться,  и  не  смогут,
конечно,  из-за этой малости: стремления  человека к самоутверждению. Силы и
способности людей неравны. Ограничить законом?  А кому некуда приложить себя
-- будет пить, хулиганить, вечный двигатель  тайно ночами изобретать. Ну,  а
если велеть силы и способности все направлять на  то,  что общество признает
полезным,  нужным? Тогда можно. А если не захочет слушаться? Тогда наказать,
посадить,  изгнать. А если он  много полезного  наделал -- он же  будет себя
ощущать  значительнее  других.   (Вот  таких  древние   греки  и  подвергали
остракизму.) А  другие будут  чувствовать  себя хуже,  менее  значительными,
завидовать начнут. Сильных и способных женщины больше любят -- опять же, уже
неравенство, повод к ревности и зависти. Если уважать его и славить -- может
возомнить  о  себе,  это чревато  и другим обидно.  А не  воздавать дань его
заслугам -- он будет переживать,  что  его не ценят  по достоинству. Полного
равенства  --  ну  никак  же  не получается. А каким  декретом  вы  отмените
жадность,  подлость,  зависть,  лживость,   эгоизм?  Их  всегда  осуждали  и
стремились ограничить, но они -- суть проявления все  той же самореализации,
все того же самоутверждения. Потому и неискоренимы, что присущи человеку.
     ... В цивилизованном обществе человек  самоутверждается не в поединке с
тигром, не в драке над тушей кабана. Сытость и безопасность в мирные времена
гарантированы  каждому.  Что  делать?  И  человек  начинает  выпендриваться.
Самоутверждение,  принимая   цивилизованные   формы   соревновательности   и
конкуренции, воплощается  в идиотской гонке  за  условными и  бессмысленными
ценностями. Типа  кусочка металла на груди, он называется специальным словом
"орден" и  обозначает,  что его обладатель  значительнее  других  (вариация:
кольцо  в носу  дикаря).  Возникает  понятие  "престиж":  владеть  ненужными
вещами,  жить в определенном районе,  присутствовать на никчемных церемониях
-- и все это означает, что ты значительнее других.
     Вот на что цивилизованный человек себя в основном тратит.

     Вещизм. Зачем человеку большой дом, если он с семьей неплохо поместится
и в маленьком? Что, большой красивее? И маленький может быть прекрасен. Зато
большой  может  быть  еще и  грандиозен. Коттедж,  вилла,  особняк,  дворец.
Окраина, центр, квартал  аристократов. О:  сразу  понятно, кто  есть ху, кто
чего может и стоит. Бандит из "новых русских" жизнью ежедневно рискует -- но
ставит помпезный  замок:  пусть  все видят!  Завтра  его  вдова пустит его с
молотка за четверть цены. Но сегодня он жив -- и горд собой.
     Вольные рыцари средневековья были точно такие же бандиты.
     Дорогая мебель выполняет свою функцию не лучше дешевой, и может быть не
более красива, может быть даже  глупа и уродлива, зато от  знаменитой фирмы,
от известного мастера-дизайнера,  который через  мебельный  выпендреж делает
свое имя и свои бабки.
     Дорогой автомобиль  может по сути  ничем не отличаться от  втрое  более
дешевого.   Он   демонстрирует   значительность  владельца.   А   когда   на
"роллс-ройсах" начинают  ездить нефтяные шейхи и негры-миллионеры,  то  люди
"приличные"  хотят от них  отличаться,  и пересаживаются  на "мерседесы".  А
когда    каждый   середнячок   на    последние   деньги   старается   купить
ветеран-развалину  "мерс",  то  богатые  садятся  в  БМВ или  джип-"Чероки".
Отличаться!
     Вещь  -- знак владельца. Лейбл от Живанши определяет  цену галстука,  а
галстук -- цену владельца. Дача в Жуковке -- не то,  что дача в Малаховке, и
при равном качестве -- цены на них здорово разные.
     Из анекдотов о "нью рашенз": "Видал галстучек? Триста баксов! -- Дурак.
За углом точно такие -- по семьсот".
     Человеку несносно,  печально, унизительно сознавать себя "хуже других".
А чем цивилизованные люди  обычно меж собой мерятся? Барахлом.  Вот  и лезет
человек из  кожи,  чтоб доказать себе и  прочим,  что он тоже не лыком  шит.
Кряхтит, болеет, "аж пишшит -- а лезет!".
     Мода. Как философски произнес мой друг в восьмом классе, убив неделю на
оснащение самодельных джинсов коробкой заклепок,  "Не можешь выделиться умом
-- так выделиться хоть одеждой...".
     Это способ  древнейший.  Мода  на  черепичные крыши,  или  определенное
предместье,  или "Мерседес-600",  или  книгу, или спектакль, или теннис, или
пистолет "Глок". "Мода" означает: сегодня  люди значительные, разбирающиеся,
высокопоставленные, со средствами -- предпочитают иметь вот это и делать вот
так. Если ты  следуешь моде  -- ты  тоже,  значит, более-менее  такой.  А не
следуешь  --  козел:  или денег нет,  или  ума,  или вкуса, или  приехал  из
какой-то непрестижной глуши. Но поскольку ум бывает редко, и вкус не чаще, и
деньги нажить нелегко, то  следование моде отчасти это все заменяет. Фамилию
Бердяева знает, фильм  Спилберга смотрел, живет  на  Поварской  и  ездит  на
"Порше". Ну  во всех же отношениях достойный человек, вот и все примерно так
должны жить. Если он даже по уши  в долгах -- не так  важно,  все  равно  же
сразу видно, что с ним все в  порядке, ему  себя стесняться не приходится, и
возбуждает он зависть.
     А прежде всего под словом "мода" подразумевается мода на одежду. Прочее
--  более  громоздко,  требует  больше  труда,  денег,  времени, может  быть
необязательным, прочее  можно  как-то скрывать.  А  в одежде ходит каждый, и
сменить ее  недолго, и видно  тебя  сразу.  Вот где  разгул!  Меняем почаще,
переодеваемся трижды в день, вопросы  удобства и практичности  --  на  хрен,
когда-то  английские  шерстяные  вещи  носились  треть  века  --  кому  надо
упираться теперь в  борьбе за такое качество, все равно через год  это будет
немодно! Хотя  понятно,  что  платье от  Шанель  на коктейле -- точно  то же
самое, что стеклянные бусы на туземке у тыквы с хмельной бузой. Пример самый
смешной и яркий  -- солдатская  мода. Все в армии одеты одинаково, строго по
уставу,  как тут утвердить  себя значительнее других?  Ан нет,  солдат  тоже
человек,  и  ничто  человеческое  ему не  чуждо.  Сапоги:  голенище подрежем
покороче  и приспустим  в гармошку,  каблук набьем повыше и обточим на клин.
Штаны  ушьем  в обтяжку, завязки  на  щиколотках отпорем и заменим резиновой
штрипкой. Мундирчик тоже обузим и укоротим так, чтоб ниже ремня торчал ровно
на  десять сантиметров.  Вместо белого подворотничка подошьем  красный, а по
краю выпустим  наружу кантом  белый полихлорвиниловый провод.  Под значки --
красные  пластмассовые  подкладочки.  Под  погоны  --  закругленные  жесткие
прокладки, чтоб  твердый был  погон и выгнутый.  Пилоточку возьмем на размер
поменьше и загладим  так, чтоб уголки торчали. Ремешок  ни в коем случае  не
зеленый, а коричневый, под кожу, и пряжку белую выкинем, достанем  латунную,
выгнем  ее,  уголки  подточим на  закругление.  О! Это --  уважаемый солдат,
блюдет себя, не салага.
     Штатский  человек  такого  модника  от  бедного-несчастного  солдата  и
отличить не сумеет. А для солдата в тех отличиях огромное значение! Он о них
заботится, переживает, на масло и сахар из своего скудного пайка выменивает,
в редкие  свои свободные минуты шьет, точит, режет, совершенства добивается.
И если рьяный  командир прикажет все это  убрать  -- сопротивляться будет, в
наряд пойдет, на губе отсидит. Для солдата это -- горе и унижение.
     А  светская  дама  дико  переживает  унижение,  когда  на  балу  все  в
бриллиантах, а у нее нету. А ее муж, который тоже этим фактом унижен, хапнет
взятку, или влезет вверх по службе, или грабанет банк, чтоб его баба была не
хуже других. Майн Готт...
     Иерархия.  Была  всегда у животных и людей. И если  кому  кажется,  что
можно все-таки людям создать условия полного равенства, и чтоб ну низачем же
никакая иерархия была не нужна, ну исключить же -- условия чистого опыта! --
ну все же к ней предпосылки, и тогда ее не будет, -- тот пусть кушает больше
фосфора для улучшения деятельности своего мозга.
     Жизнь в советских (российских) тюрьмах  (лагерях) -- это ад  кромешный.
Еды хватает, помещения  теплые, постельное белье  чистое,  условия для  всех
одни и те же (берем идеальный вариа