Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Вересаев Викентий. Сестры -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  -
ьезным лицом, тоже с рукою к козырьку. Потом обошел фронт. Увидел Лельку, радостно улыбнулся, приветливо кивнул головой. Остановился перед взводами и громким, властно звучащим голосом сказал речь. Что политбой устраивается на тему "Пятилетка". Сказал о великом значении пятилетки, о грандиозном шаге к социализму, который делает ею наша страна. Что каждый комсомолец должен знать весь план пятилетки как свои пять пальцев. В нынешнем политбое они и должны выявить свои знания. -- Да здравствует социализм! Да здравствует ВКП! Да здравствует ленинский комсомол! Закричали "ура", оркестр заиграл "Интернационал", все запели. Каждые два состязающихся взвода промаршировали в намеченные для них места. Взвод Лельки и состязающийся с ним взвод Оськи Головастова расположились на покатой лесной полянке. Члены штаба разбились на тройки для руководства состязанием. В тройке, которая должна была судить Лелькин и Оськин взводы, был Черно-валов, потом еще какой-то толстый товарищ из райкома и Бася (она давно уже была в партии). Черновалов сел на пень и изложил условия предстоящего боя. В состязающихся взводах -- по пятнадцать человек. Каждый из участников задает противной стороне по одному вопросу, касающемуся пятилетки. На вопрос может отвечать любой из неприятельского взвода,-- по собственному желанию или по назначению командира. Однако каждый должен ответить на один вопрос, и не больше как на один. Ответивший хорошо считается в строю,-- ему зачитывается одно очко. Ответивший неудовлетворительно считается раненым,-- ему зачитывается пол-очка, и он отправляется на санитарный пункт, там ему подлечат его ошибочки. Санитарный пункт -- вон он, за ореховым кустом. (Смех. За кустом, тоже смеясь, сидел Гриша Камышов.) Давший плохой ответ считается убитым,-- очка ему не зачитывается. Вопросы нужно задавать разумные. Вопрос кляузный, мелочной, имеющий целью поддеть противника, считается холостым выстрелом; за него скидывается пол-очка. Победит тот взвод, у которого окажется больше очков. -- Качество ответов определяю я. Никаких возражений и споров не допускается. Жаловаться можно потом в штаб. Даю двадцать минут на подготовку и обсуждение. Голос его звучал крепко, фразы были короткие и решительные. Вообще Лелька почувствовала, что он стал какой-то крепкий. Лелька со своим взводом ушла шагов за тридцать, на другую полянку за кустами. Расселись, разлеглись. Опять, волнуясь, перелистывали книжки. Лелька, стоя на коленях, опять отвечала на вопросы и давала разъяснения. Катя Чистякова, закройщица передов, торопливо спрашивала: -- Скажи скорей, что такая за штука контрактация. Юрка взволнованно курил папиросу за папиросой, острил и смеялся, сверкая зубами. Вдруг вспомнил,-- к Лельке. -- Слушай, скажи,-- что нужно возразить Фрумкину на его утверждение, что у крестьянского труда нет этой... Как ее? Ну, ты знаешь. -- Перспективы? -- Да, да! -- Вот что. Запомни, это очень важно... И Лелька втолковывала Юрке, что нужно возразить Фрумкину. Парни и многие девчата от волнения непрерывно курили. Высокая девушка в черном платье и алом платочке, галошница Лида Асташова, сказала: -- Бросьте курить! Культурная революция, а они курят! И ты тоже! Она сбросила кепку с Шурки Щурова. -- Эй, эй, ты! Гадючка в красном платке! Высокий парень крутил руки смуглой дивчине с черными, блестящими глазами. -- Чего так волнуешься, дурак? Все платье мне порвал. Гражданин, прекратите! Юрка вытянулся на траве, лицом кверху. -- Ой, считайте меня уже сейчас убитым! Шурка, накрой меня моим боевым плащом! Из-за кустов донеслось: -- Товарищи! Бой начинается! Вскочили, смеясь и остря. На пне, с листом бумаги и карандашом в руках, сидел Черновалов, подле него Бася и толстый из райкома. По обе стороны Черновалова, лицом к противнику, расселись сражающиеся взводы. Во главе первого сидел Оська, во главе второго -- Лелька. Вокруг кольцом теснилась публика. Черновалов скомандовал: -- Первый взвод, начинай! Задавай вопрос. Задали такой: -- На каком месте по окончании пятилетки будет стоять СССР по добыче угля и чугуна? Лелька быстро оглядела своих, прочла в глазах Кати Чистяковой, что та готова ответить. -- Катя, отвечай! -- По углю на третьем месте, по чугуну -- на четвертом.-- На той стороне раздались смешки. -- На-о-бо-рот! Катя страдальчески сконфузилась. -- Ах, господи! Перепутала! -- Господь тут ни при чем, кстати, его даже и не существует. Судья объявил: -- Ранена. И сделал отметку на листе. Спрашивали: на сколько вырастет за пятилетку наш транспорт, сколько миллиардов киловатт-часов будет давать страна в конце пятилетки. Девушка из отряда Оськи ответила, серьезно глядя: -- К концу пятилетки Союз наш дал двадцать три миллиарда киловатт-часов. Черновалов улыбнулся. -- "Дал"... Погоди еще: "даст". -- Да, да! Даст! Задали еще несколько подобных вопросов. Черновалов поморщился, почесал переносицу и сказал: -- Товарищи, все это, конечно, хорошо, но ведь цифры запоминать -- дело памяти. А главная задача политбоя -- выявить политическое понимание участников, уяснение ими себе задач пятилетки, ее путей. Не будет ли вопросов пошире? Лелька перешепнулась с Лизой Бровкиной. Лиза задала вопрос: -- Какой основной смысл пятилетнего плана? Оська взглянул на Ведерникова. -- Афонька, отвечай! Ведерников смутился и сказал сурово: -- Не понимаю вопроса. Лелька мягко и предупредительно стала объяснять: -- Что будет от осуществления пятилетки,-- просто, скажем, получится увеличение продукции во столько-то раз, или ее осуществление будет иметь более широкое значение? -- Ага! -- Ведерников откашлялся,-- Значит, первое: из аграр-но-индустриальной страны -- в индустриально-аграрную переделается. Вот! А потом еще. Главный смысл, понимашь,-- мы тогда докажем капиталистическим странам, какая у нас силища,-- значит, у государства, так сказать, которое есть социалистическое. Ребята из вражеского взвода засмеялись. -- Что за "силища"?.. Ха-ха! Уби-ит! Ведерников самолюбиво вспыхнул. Черновалов сказал веско: -- Остался в строю... Следующий вопрос. Следующий вопрос Лелькину взводу был: какие трудности встретятся нам при осуществлении пятилетки? Лелька сказала: -- Юрка! Юрка подумал, потом, путаясь, начал: -- Несознательность рабочих, если будут, значит, мало помогать. Это одно. -- Второе? Юрка сверкнул улыбкой. -- Подождите, подождите, дайте подумать! Да! Главное, значит, что трудно будет с орудиями производства, капиталистические страны будут мало помогать, то есть, значит, мало будут стараться прийти на помощь. А у нас у самих,-- он сморщился, припоминая трудное слово,-- у нас... технико-экономическая отсталость страны. Черновалов спросил: -- ВсЕ? Юрка подумал и ответил: -- ВсЕ. Ведерников нетерпеливо вмешался: -- А внутри партии правые -- не дают, что ли, трудностей? -- Товарищ, не вмешивайтесь... Ранен. -- Ага! -- Ступай на перевязку! -- засмеялся Шурка Щуров и за ноги потащил лежащего Юрку в кусты к Камышову. Оська, хитро улыбаясь, задал вопрос: -- Какие изменения в план пятилетки внесли Совнарком и ВЦИК? Черновалов сурово оборвал: -- Холостой выстрел. -- А-а, кружковод! А еще начальник взвода! -- Эй, холостой! Надо тебя женить! Бой разгорался. Падали убитые и раненые. Лелька руководила своим взводом, назначала отвечать тому, кто, думала, лучше ответит. А украдкою все время наблюдала за Ведерниковым во вражеском взводе. Она было позвала его в свой отряд, но Ведерников холодно ответил, что пойдет к Оське, и сейчас же от нее отвернулся. И теперь, с сосущей болью, Лелька поглядывала на его профиль с тонкими, поджатыми губами и ревниво отмечала себе, что вот с другими девчатами он шутит, пересмеивается... Из Лелькина отряда задал вопрос татарин Гассан в зеленой тюбетейке: -- Что будет с кулаками, когда колхозы охватят все сельское хозяйство? Оська кивнул беловолосой дивчине с наивно поднятыми бровками. Она сказала: -- Повтори вопрос. Гассан смешался, потом засмеялся. Вытащил из кармана бумажку, которую было спрятал, и стал читать. Захохотали. -- Э, брат! Не в голове вопрос носишь, а в кармане! -- Значит, что будет с кулаками, когда колхозы охватят все сельское хозяйство? Девушка еще выше подняла брови. -- Кулаки... ну, умрут. -- Как же это они умрут, интересно! -- Ну, расслоятся. То есть -- рассосутся. Гассан протянул: -- Рассосись сама... Угробил я тебя! Бой подходил к концу. Задал вопрос Ведерников: -- На осуществление пятилетнего плана требуется, понимашь, по расчету пятнадцать миллиардов рублей. Откуда, так сказать, мы можем добыть эти средства? Лелька взялась ответить сама. Она над этим вопросом думала и проработала его. Ее охватил хорошо уж ей знакомый сладкий страх, когда нужно сказать что-нибудь ответственное. И она начала: -- Конечно, нельзя рассчитывать добыть такие огромные вложения из налогов и вообще из бюджета. Эти вложения может дать только сама промышленность. Каким образом? Путем накопления средств в ней же самой. Для этого нужно прежде всего понизить себестоимость промышленной продукции, по крайней мере, на тридцать процентов, а для этого необходимо повысить производительность труда в невиданном размере. Знаете, на сколько? На с-т-о д-е-с-я-т-ь процентов! Ребятки, вы понимаете, что это значит? Это значит: социалистический строй к нам не придет н-и-к-о-г-д-а, если сами мы, рабочие, если сами мы не станем гигантами, если не поднимем на плечи тяжесть, которая изумит весь мир! Положительно, из Лельки вырабатывался очень неплохой агитатор. Школьный ответ превратился у нее в зажигающую речь, и ее с растущим одушевлением слушали не только участники боя, но и рабочая публика, остановившаяся поглядеть на бой. Сила речей Лельки была в том, что никто не воспринимал ее речь как речь, а как будто Лелька просто высказывала порывом то, чем глубоко жила ее душа. -- Вопрос стоит прямо и ясно: только напряженность и добросовестность нашего труда сделают возможным построение социалистического общества. А между тем в нынешнем, в первом году пятилетки мы уже имеем недовыполнение: заработная плата выросла больше, чем предполагалось по плану, а производительность труда не достигает намеченной степени... Какой позор! Какой позор! Мы рабочие -- из-за нас план может не осуществиться! Рабочие всего мира с замирающим сердцем следят, сумеем ли мы создать новую жизнь, сумеем ли проложить путь туда, куда до сих пор путь считался совершенно невозможным. И вдруг окажется: нет, не сумели! Были такие возможности, каких ни у кого никогда не было, и -- не сумели! Вы понимаете, какой это позор и какой ужас! И как в такое время могут находиться товарищи -- р-а-б-о-ч-и-е! -- которые думают только о рубле, которые боятся только одного,-- как бы им не накрутили нормы! И Лелька быстро села. Этого тут не полагалось, но все неистово захлопали,-- сначала публика, потом бойцы, потом и сам Чернова-лов. Хлопали оба взвода одинаково. И вдруг среди приветственно улыбающихся, дружеских лиц Лелька заметила бледное лицо Ведерникова. Он один среди всех не хлопал. Сидел, скучливо глядел в сторону. Лелька закусила губу и низко опустила голову. Бой был окончен. Благодаря Лелькиной речи он закончился ярко, крепким аккордом. Штаб сидел кружком под большим дубом и подводил итоги боя. Солнце садилось, широкие лучи пронизывали сбоку чащу леса. Ребята сидели, ходили, оживленно обсуждали результаты боя. Лелька увидела: Юрка о чем-то горячо спорил с Ведерниковым и Оськой. Ведерников как будто нападал, Юрка защищался. Штаб вышел на опушку. Ребята столпились вокруг него. Первый приз получил Лелькин взвод. Черновалов в заключительном слове сказал, что в общем политбой прошел достаточно удачно, что это -- очень многообещающая новая форма массового политического воспитания. Но один был недостаток очень существенный. -- Не было совершенно вопросов, касающихся правого уклона, и вообще о нем совсем не говорилось. Только один товарищ, Ведерников, попытался вам напомнить о нем. Это делает ему большую честь. Забывать сейчас о правом уклоне -- это значит показать полное отсутствие классового чутья. То, что предлагают правые,-- это не поправки к пятилетке, а отрицание ее. Поэтому изучение пятилетки необходимо неразрывно связывать с разоблачением идей правого уклона. Кончили. Стали расходиться. Черновалов отыскивал глазами Лельку. Отыскал, подошел с протянутой рукою, хорошо улыбаясь. Хвалил ее за речь, сказал: -- Молодец, девка! Ты здорово продвинулась вперед. Твоя речь скрасила и углубила весь бой. Смотрел с дружескою приветливостью, расспрашивал про ее работу на заводе. Но даже в самой глубине его глаз не было уже той внимательной, тайно страдающей ласки, какую Лелька привыкла видеть. И она знала: он сейчас живет с одной красавицей беллет-ристкой,-- конечно, коммунисткой: Володька никогда бы не унизился до любви к беспартийной. Кончилась их любовь. Совсем. Для него это пережитая болезнь. А уже давно сказано: раз любовь прошла по-настоящему, она уже не воротится н-и-к-о-г-д-а. Никогда. Лелька приветливо улыбнулась, протянула Черновалову руку. -- Меня ждут ребята! Пока. Рада была тебя видеть. И убежала. Приз победителя был -- бесплатное катанье этим вечером на лодках. Ребята шумною толпою шли к лодочной пристани у Яузского моста, кликали Лельку. Она их догнала. Юрка очутился возле. Лелька незаметно отстала с ним и, как будто мельком, с полным безразличием спросила: -- О чем это ты, я видела, так горячо спорил с Афонькой и Оськой? Юрка смешался. -- Э, так! Бузили они. Говорили незнамо что. Лелька насторожилась. -- Ну, а что же все-таки говорили? Он извиняюще улыбнулся. -- Черт с них спросит! Не стоит обижаться. Ну уж скажу. Только ты не обращай внимания. Говорили мне: зачем путаюсь с тобою? "Путаюсь"! Вовсе я и не путаюсь. "Зачем,-- говорят,-- ты путаешься с интеллигенткой этой? Разве не чуешь, что она не наша, что она чуждый элемент?" Я говорю: "Куда к черту -- чуждый! Не слышал сейчас, что ли, речь ее?" -- "Что ж -- речь! Подучимся в вузе и сами не хуже скажем. Чего они к нам лезут, в рабочую среду? Образованием своим покозырять? Вырвать у них нужно образование, отнять. Чем они заинтересованы в победе рабочего класса?" Лелька слушала с неподвижным лицом. -- Это кто же из них именно говорил? -- Ну, Ведерников, ясно. Афонька. Оська только поддакивал. Пришли к пристани. Рассаживались по лодкам. Лелька бешено оживилась. Очень удачное вышло катанье. И веселое. Перегонялись, обливались водою, бузили. Во всем зачиналкой была Лелька. Гасла заря. Стояли зеленоватые майские сумерки. Тихо плыли назад, близко лодка за лодкой, и пели все вместе: Ты моряк, красивый сам собою, Тебе от роду двадцать лет. Полюби меня, моряк, душою! Что ты скажешь мне в ответ? И потом одни пели: По морям! Другие откликались: По волнам! Первые: Нынче здесь! Вторые: Завтра там! Все вместе: Ах!!! По морям, морям, морям! Нынче здесь, а завтра там! А как только вышли на берег, Лелька быстро ушла одна. В тоске бродила по лесу. Долго бродила, зашла далеко, чтоб ни с кем не встречаться. Потом воротилась к себе, в одинокую свою комнату. Села с ногами на подоконник, охватив колени руками. Ночь томила теплынью и тайными зовами. Открыла Лелька тетрадку с выписками из газет (для занятий в кружке текущей политики) и, после выписки о большой стачке портовых рабочих в Марселе, написала: Очень большой успех на политбое. Моя речь "скрасила и углубила весь бой". Хха-ха! Головокружительный успех, а я не знаю, куда деваться от тоски. Он стоял властный, крепкий, такой изменившийся. Я равнодушно говорила с ним, а в душе обрывалась одна струна за другой. Да, ясно: кончено все. А ведь в его объятьях я перестала быть девушкой, его полюбила я горячо и крепко. И никто никогда уже не узнает про глупую любовь комсомолки Лельки, и как сама она, играя, разбила собственными руками большое свое счастье. А ведь я молода, мне всего двадцать два года,-- почему же? Почему не могу я, как другие девчата в моем возрасте, насладиться лаской, почувствовать горячий поцелуй и иметь хорошего друга-товарища? Да, еще сегодня я думала, что найду такого товарища, что я просто не умею как-то подойти к нему. Но как проклятие лежит на мне клеймо интеллигентки. Парень, настоящий пролетарий, с глубоким классовым чутьем,-- он не пойдет ко мне. Да и не стою я. Разве не оказываюсь я способной вот на такие, например, ерундовские дневники с размазыванием личных чувств и с упадочными переживаниями, когда в Союзе нашем идет такая великая стройка?.. Перечитала Лелька написанное, вырвала страницу вместе с выпискою о марсельской стачке, разорвала на мелкие кусочки и выбросила в окошко. Край неба над соснами сиял неугасным светом. Лелька в колебании постояла у окна и вышла из комнаты. Быстро шла по пустынной улице, опустив голову. Навстречу шагал Юрка. Узнал в темноте. -- Лелька, ты? Куда это ты смоталась? А мы до сих пор по лесу гуляли. Хорошо! Лелька оглядела его странно блестевшими глазами, сказала: -- А я за тобою шла,-- думала, ты дома. Паршиво как-то на душе. Пойдем ко мне, будем чай пить. Пили чай. Потом сидели у окна. Лелька прислонилась плечом к плечу Юрки. Он несмело обнял ее за плечи. Так сидели они, хорошо разговаривали. Замолчали. Лелька сделала плечами еле уловимое призывное движение. Юрка крепче обнял ее. Она потянулась к нему лицом. И когда он горячо стал целовать ее в губы, она, с запрокинутой головой и полузакрытыми глазами, сказала коротко и строго: -- Хочу быть твоей. "x x x" Юрка упоенно переживал восторги своего медового месяца. Но горек-горек был этот мед. Когда он назавтра свободно, как близкий человек, подошел к Лельке, то получил такой отпор, как будто это не он был перед нею, а Спирька или кто другой. Никогда он не знал, когда она взглянет на него зовущим взглядом. И каждая ее ласка была для него нежданною радостью. Но именно поэтому ласка была мучительно-сладка. * * * Состязание конвейеров продолжалось. Пришла наконец сводка за две недели. Только по прогулам молодежь стояла выше старых работниц: у молодежи прогулов совсем не было, не было и опозданий. Во всем же остальном старые работницы совершенно забили молодежь. Продукция галош была у них в среднем на пятьдесят пар больше, а процент брака -- один и три десятых против трех с лишним у молодежи. Было общее уныние и конфуз. Более малодушные говорили. -- Что ж дивиться, ясно! Лучшие работницы,-- где же нам против них. Бася

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору