Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Виан Борис. Сердцеед -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  -
живленным. - Ты живешь в деревне? - спросил Ситроэн. - Да, - ответил Жан. - У нас есть сад, - сказал Ситроэн. - Здесь так забавно. А в деревне есть еще такие же сильные мальчики, как ты? Жан замялся в нерешительности, но все же сказал правду: - Да! И не мало. - Тебе девять лет уже исполнилось? - Десять, - уточнил Жан. - А как ты думаешь, я смог бы рубить деревья, если бы мне было десять лет? - спросил Ситроэн. - Не знаю, - ответил Жан. - Это довольно трудно без сноровки. - Можно я его подержу? - попросил Ситроэн. - Что? - переспросил Жан. - Мой нож? - Да, твой нож, - повторил Ситроэн, упиваясь звучанием нового слова. - Попробуй, - великодушно разрешил Жан. - Но смотри, он тяжелый. Ситроэн с благоговением взял нож. Воспользовавшись наступившей пау- зой, Жан смачно поплевал на свои ладони. Увидев это, Ситроэн с некоторой брезгливостью отдал ему нож. - А зачем ты плюешь на ладони? - спросил Ноэль. - Все мужчины так делают, - объяснил Жан. - От этого руки твердеют. - Как ты думаешь, мои руки тоже станут твердыми? - спросил Ситроэн. - Может быть, такими же твердыми, как дерево! - Не знаю, - ответил Жан. Он снова принялся за работу. - Ты никогда не искал в своем саду слизняков? - спросил Ситроэн. Жан задумался, шмыгнул носом и выстрелил здоровой зеленой соплей на более чем значительное расстояние. - Ото! - воскликнул Ноэль. - Ты видел? - Да, - ответил Ситроэн. Заинтересовавшись, они сели на землю. - Мой брат как-то копал землю и нашел кость мертвеца, - начал расска- зывать Жан. Они слушали его, но уже без особого интереса. Жакмор стоял рядом и разглядывал странный квартет. Психиатр был несколько озадачен. XIX 27 окткабря Он проснулся внезапно. В дверь стучали. Он еще не успел ответить, как Клементина вошла в комнату. - Здравствуйте, - сказала она с отсутствующим видом. Похоже, она была в полном смятении. - Что случилось? - спросил заинтригованный Жакмор. - Ничего! - ответила Клементина. - Это так глупо. Мне приснился страшный сон. - Опять несчастный случай? - Нет. Они выходили из сада. Это становится навязчивой идеей. - Ложитесь спать, - посоветовал Жакмор, садясь в кровати. - Я попро- бую что-нибудь сделать. - Что? - Не беспокойтесь. Она понемногу приходила в себя. - Вы хотите сказать, что можете что-то сделать для их безопасности? - Да, - сказал Жакмор. Все та же неясная мысль. Но на этот раз она подводила его к конкрет- ному действию. - Ложитесь спать, - повторил он, - Мне нужно одеться. Хочу кое-что проверить, потом зайду к вам. Они уже встали? - Они в саду, - ответила Клементина. Она вышла и закрыла дверь. XX - Не так, - сказал Ситроэн. - Вот как надо. Он лег плашмя на траву и, едва шевеля руками и ногами, оторвался от земли сантиметров на тридцать. Потом пролетел вперед и сделал безукориз- ненную мертвую петлю. - Только не высоко, - предупредил его Ноэль. - Не поднимайся над клумбой. А то увидят. Следующим был Жоэль, он взлетел, но на вершине петли завис и быстро спустился. - Идут! - прошептал он низким голосом. - Кто? - спросил Ситроэн. - Дядя Жакмор. - Мы играли в камни, - предупредил Ситроэн. Они уселись в кружок и взяли в руки лопатки. Через несколько минут, как и следовало, появился Жакмор. - Здравствуй, дядя Жакмор, - сказал Ситроэн. - Здравствуй, - повторил Жоэль. - Здравствуй, - подхватил Ноэль. - Посиди с нами. - Я пришел с вами поболтать, - начал Жакмор, опускаясь на землю. - Что же тебе рассказать? - спросил Ситроэн. - Бог ты мой, да что угодно. Чем вы занимаетесь, например? - Ищем камни, - ответил Ситроэн. - Наверное, очень интересно, - предположил Жакмор. - Очень интересно, - подтвердил Ноэль. - Мы играем в это каждый день. - Когда я вчера шел в деревню, на дороге было много красивых камней, - сообщил Жакмор, - но я, конечно, не мог вам их принести. - Ну, ничего, - успокоил его Жоэль, - здесь их вдоволь. - Да, правда, - признал Жакмор. Возникла пауза. - На дороге много чего есть, - простодушно заметил Жакмор. - Да, - ответил Ситроэн. - Да и везде много чего есть. Через решетку видно. Дорога просматривается до самого поворота. - Смотри-ка! Ну а за поворотом? - Ну! - протянул Ситроэн. - За поворотом должно быть то же самое. - А еще дальше деревня, - сообщил Жакмор. - А в ней такие мальчики, как Жан, - добавил Ситроэн. - Да. - Он плюет себе на ладони, - вспомнил Ситроэн и брезгливо поморщился. - Он работает, - сказал Жакмор. - Все, кто работают, плюют себе на ладони? - А как же, - ответил Жакмор. - Это для того, чтобы волосы на руках не росли. - А деревенские мальчики играют? - спросил Жоэль. - Когда у них есть время на игры, они играют все вместе. Но чаще все- го они работают, а если не работают, то их бьют. - Мы все время играем вместе, - произнес Ситроэн. - А еще там есть месса, - продолжал Жакмор. - А что такое - месса? - поинтересовался Ноэль. - Ну, это когда куча народу набивается в зал, такой большой зал, а потом выходит господин кюре в красивых расшитых одеждах, и он говорит с людьми, и они кидают ему в морду булыжники. - Ты произносишь нехорошие слова, - заметил Жоэль. - И это все? - спросил Ситроэн. - Когда как, - продолжал рассказывать Жакмор. - Например, вчера кюре подготовил очень хороший спектакль. Он дрался с ризничим прямо на сцене, в боксерских перчатках; они лупили друг друга, а в конце начали драться все присутствующие. - И ты тоже? - Конечно. - А что такое - сцена? - спросил Жоэль. - Это часть пола, но поднятая повыше, чтобы всем было видно. А люди сидят на стульях вокруг. Ситроэн задумался. - А кроме драки в деревне чем-нибудь еще занимаются? - заинтересован- но спросил он. Жакмор неуверенно помялся. - М-м... нет, в общем-то, - ответил он. - Тогда, - заключил Ситроэн, - я считаю, что в саду лучше. У Жакмора отпали все сомнения. - Итак, - сказал он, - выходить на волю вам не хочется? - Совершенно, - ответил Ситроэн. - Мы и так на воле. А потом, нам не до драк. Есть дела поважнее. - А именно? - спросил Жакмор. - Ну... Ситроэн посмотрел на братьев. - Камни искать, - промолвил он. И они снова принялись копать, явно показывая Жакмору, что его при- сутствие их несколько стесняет. Жакмор встал. - А вам не жалко, что деревьев больше нет? - спросил он перед тем, как уйти. - О! Было красиво, но ничего, новые вырастут, - отозвался Ситроэн. - Да, но где теперь лазать? Ситроэн промолчал. Ноэль ответил за него. - Лазать по деревьям, - заявил он, - в нашем возрасте уже неинтерес- но. Смешавшись, Жакмор удалился. Если бы он обернулся назад, то увидел бы, как три маленькие фигурки взмыли в небо и спрятались за облаком, чтобы вволю посмеяться над его бестолковыми вопросами. Ох уж эти взрос- лые! XXI 28 окткабря Низко склонив голову и сгорбившись, Жакмор широко шагал по дороге. Борода остро топорщилась. От былой прозрачности не осталось и следа, и вследствие этого он чувствовал себя чрезмерно телесным. Психоанализ продвигался, сеансы учащались; еще чуть-чуть, и психосеансировать будет нечего. Предавался Жакмор суете, спрашивая себя: "Как закончить это все?" Что ни делай, что ни говори, как ни дави на Сляву, все равно снис- кать, в психическом смысле, больше ничего не удастся. Живым он ощущал лишь свой личный опыт, живыми - лишь свои собственные воспоминания. Сля- вины не усваивались. По крайней мере, не все. "Подумаешь! Подумаешь! - твердил он себе. - Прекрасна и свежа приро- да, хотя година на закате. О, месяц окткабрь, который я предпочитаю по- годам морских смываний, месяц окткабрь пахучий и спелый, с черными, жесткими листьями и колючей проволокой красных шипов; твои облака, что егозят и тонко провисают по краям неба, твое жнивье цвета старого меда и все остальное, и до чего же все это красиво, земля мягкая, бурая, теп- лая, чего беспокоиться? какая глупость, все утрамбуется очень быстро. Ах! Как томительна дорога!" Чемодайки улетали в жаркие, небось, страны; психиатр закатил кверху глаза, хотя слышал ушами. Любопытна сия привычка брать аккорд: птицы впереди стаи держали тонику, в середине тянули септиму, остальные делили доминанту и субдоминанту, а некоторые пускались в более утонченные, то бишь еле слышные оттенки. Все начинали и заканчивали одновременно, хотя и с неравномерными интервалами. "Повадки чемодаек, - думал Жакмор. - Кто их изучит? Кто сможет их описать? Нужна толстая книга, отпечатанная на мелованной бумаге, иллюст- рированная цветными офортами, рожденными плодотворным резцом наших луч- ших анималистов. Чемодайки, чемодайки, кому познать ваши повадки? Но увы, кому довелось поймать хотя бы одну, цвета сажи, с красной грудкой, сверкающую лунным глазом и попискивающую, словно маленькая мышь? Вы, че- модайки, что умираете, как только на ваши воздушные перья опускается са- мая нежная рука, вы, что умираете по малейшему поводу, когда на вас смотрят слишком долго, когда смеются, вас разглядывая, когда к вам пово- рачиваются спиной, когда снимают шляпу, когда ночь заставляет себя ждать, когда вечер наступает слишком рано. Хрупкие и нежные чемодайки, чье сердце занимает все внутреннее пространство, заполненное у другой живности куда более прозаическими органами. Может быть, другие видят чемодаек не так, как вижу их я, - говорил себе Жакмор, - а может быть, я вижу их не совсем так, как об этом расс- казываю, но в любом случае несомненно одно: даже если чемодаек не ви- дишь, нужно делать вид. Впрочем, они настолько заметны, что просто смеш- но их не замечать. Я все хуже и хуже различаю дорогу, это факт. Потому что я знаю ее слишком хорошо. Однако мы считаем красивым именно то, что нам - утверж- дают все - привычно. Только не я, вроде бы. Или, может быть, потому, что эта привычность позволяет мне видеть вместо этого что-то другое? Напри- мер, чемодаек. Итак, сформулируем определение правильно: мы считаем кра- сивым то, что нам достаточно безразлично, дабы иметь возможность видеть то, что мы хотим иметь вместо. Быть может, я зря употребил первое лицо во множественном числе. Употребим его в единственном: я считаю... (см. выше). Хи, хи, - усмехнулся себе в лицо Жакмор, - вот он я, внезапно и при- чудливо глубокий и рафинированный. И кто бы поверил, а, кто бы поверил?! Ко всему прочему, это высочайшее определение свидетельствует о моем больше чем незаурядном здравомыслии. А что может быть поэтичнее, чем здравомыслие?" Чемодайки сновали туда-сюда, меняя курс в самый неожиданный момент, выписывая в небе грациозные фигуры, среди которых - спасибо длительной стойкости изображения, отпечатанного на сетчатке глаза, - различался трифолиум Декарта, а также ряд других криволинейных кренделей, включая с любовью нарисованную дугу под названием "кардиоида". Жакмор продолжал разглядывать чемодаек. Они залетали все выше и выше, поднимались широкими спиралями так далеко, что начинали терять различи- мые контуры. Теперь они были всего лишь капризно разбросанными черными точками, одушевленными единой общей жизнью. Каждый раз, когда они проле- тали перед солнцем, ослепленный психиатр щурил глаза. Вдруг со стороны моря он заметил трех птиц покрупнее; они летели с такой скоростью, что он не смог определить их породу. Прикрыв глаза ру- кой, он вглядывался в неясные очертания. Но летящие существа пропали. Через какое-то время они вынырнули из-за далекого скалистого выступа, описали уверенную кривую и взмыли вверх, поочередно и все с той же су- масшедшей скоростью. Они, должно быть, так быстро махали крыльями, что психиатр их совсем не различал - он видел три почти одинаково вытянутых веретенообразных силуэта. Три птицы спикировали на стайку чемодаек. Жакмор остановился и снова посмотрел наверх. У него учащенно забилось сердце - волнение, которое он не мог никак объяснить. Может быть, страх за жизнь чемодаек; может быть, восхищение от легкости и грациозности трех существ; может быть, впечат- ление от согласованности, синхронности их движений. Они летели вверх по несуществующему воздушному склону невероятной крутизны, и от этой скорости захватывало дух. "Ласточкам за ними не уг- наться, - подумал Жакмор. - Это, наверное, довольно большие птицы". Приблизительность расстояния, с которого он заметил их в первый раз, не позволяла оценить, даже примерно, их размеры, но они выделялись на свет- лом фоне значительно четче, нежели почти достигшие к этому времени пре- дела видимости чемодайки - булавочные головки на сером небесном бархате. XXII 28 окткабря "Дни укорачиваются, - говорила себе Клементина. - Дни укорачиваются, вот и зима на носу, а за ней и весна норовит. В это время года появляет- ся бесчисленное множество опасностей, новых опасностей, о которых с ужа- сом думаешь еще летом, но которые конкретизируются, принимая четкие очертания, только сейчас, когда дни укорачиваются, листья опадают, а земля начинает пахнуть теплой мокрой псиной. Ноябраль, холодный месяц моросящий. Дождь может причинить целую кучу неприятностей, причем в раз- ных местах одновременно. Он может размыть посевные угодья, затопить ов- ражье, ввести в раж воронье. Внезапно может ударить мороз, прямо по Сит- роэну, и он заболеет двусторонней бронхопневмонией, и вот он кашляет и харкает кровью, и обеспокоенная мать у его изголовья склоняется над осу- нувшимся личиком, которое внушает щемящую жалость, а остальные дети, без присмотра, пользуются удобным моментом и выходят без сапог, и простужа- ются в свою очередь, каждый подхватывает какую-нибудь болезнь, но уже другую, невозможно лечить всех троих сразу, начинается беготня из комна- ты в комнату, ноги стираются до мозолей, нет, до костей, и на культяп- ках, на культяпках, из которых на холодный пол сочится кровь, продолжа- ется метание от кровати к кровати с подносом и лекарствами; а микробы из трех изолированных комнат летают по всему дому и сплочаются, и из их тройственного соединения рождается гнуснейший гибридище, чудовищный мик- робище, различимый невооруженным глазом, который обладает редкой способ- ностью провоцировать увеличение всей одряхлевшей цепочки страшно размяк- ших лимфатических желез внутри суставов неподвижных детей, и вот разбух- шие железы лопаются, и микробы расползаются по всему телу, да, вот, вот что может принести с собой дождь, серый дождь окткабря заодно с ветром ноябраля, ах! теперь ветер уже не сможет ломать на деревьях тяжелые вет- ви и швырять их на головы невинных детей. Но зато в отместку ветер рас- качивает море резкими порывами, прилив, прибой, намокшую скалу окатывают волны, на гребень одной из них взлетает какой-нибудь микроорганизм, кро- хотная ракушка. Жоэль смотрит на волны, и (нет, ничего! лишь прикоснове- ние) ракушка попадает ему в глаз. Как попала, так и выпала, он трет глаз рукавом, у него ничего нет, ничего кроме едва заметной царапинки; и с каждым днем ссадина растягивается. Другой глаз, также пораженный скрытой хворобой, тускло отражает далекое небо; Господи, Жоэль ослеп... а волны все окатывают скалу, они поднимаются все выше, и земля, подобно сахару, намокает от их пенистой накипи и, подобно сахару, тает, тает и растворя- ется и растекается липким сиропом, растаявшая земля затягивает Ситроэна и Ноэля, о Господи, и их легкие детские тела несколько секунд плывут на поверхности почерневшего потока, а потом погружаются в него, и земля - ах! - земля забивает им рты; кричите, кричите же, чтобы кто-нибудь услы- шал, чтобы кто-нибудь пришел на помощь!" Весь дом сотрясался от воплей Клементины. Но никто не отзывался; она слетела по лестнице вниз, вылетела в сад, рыдая и истошно призывая де- тей. Безмолвствовал серый бледный туман, и что-то шептали далекие волны. Теряя рассудок, она добежала до скалы. Потом подумала, что они спят, и повернула к дому, но на полпути передумала и свернула к колодцу, чтобы проверить наличие тяжелой дубовой крышки. Шатаясь, задыхаясь, она добе- жала до дома, поднялась по лестнице, обошла все комнаты, чердак, подвал. Вышла в сад и, интуитивно угадав направление, бросилась к ограде. Калит- ка была открыта. Она выскочила на дорогу. Метрах в пятидесяти от дома она увидела фигуру Жакмора, возвращающегося из деревни. Он шел нетороп- ливо, запрокинув голову, полностью отдавшись созерцанию птиц. Она схватила его за лацканы пиджака: - Где они? Где они? Жакмор вздрогнул от неожиданности. - Кто? - спросил он, стараясь переключиться на Клементину. От сверкающих взоров у психиатра рябило в глазах. - Дети! Калитка открыта! Кто ее открыл? Они ушли! - Да нет же, они никуда не уходили, - успокоил ее Жакмор. - Калитку открыл я, когда выходил. Если бы они ушли, я бы их увидел. - Это вы! - задыхаясь, крикнула Клементина. - Несчастные дети! Из-за вас они потерялись! - Да сдалась им эта калитка?! - сказал Жакмор. - Спросите у них сами, им совершенно не хочется выходить из сада. - Это они вам так сказали! Будьте уверены, мои дети достаточно умны для того, чтобы обвести вас вокруг пальца! Давайте! Быстрее! - Вы везде посмотрели? - спросил Жакмор, ухватив ее за рукав. Впечатление, которое производила на него Клементина, усиливалось с каждой минутой. - Везде! - всхлипнула Клементина. - Даже в колодце. - Ну и дела! - протянул Жакмор. Машинально он в последний раз поднял глаза. Три черные птицы переста- ли играть с чемодайками и начали резко снижаться. Ему вдруг пришла в го- лову мысль. Но он тут же ее выпроводил - глупые фантазии, безумные идеи; где же они могут быть? И все-таки он продолжал следить за птицами; еще секунда, и они скры- лись за скалой. - Вы везде посмотрели? - переспросил Жакмор. Он бросился к дому. Клементина закрыла калитку и, задыхаясь, побежала за ним. Ворвавшись в дом, они увидели спускающегося по лестнице Ситроэ- на. Клементина накинулась на него как дикая кошка. Жакмор, слегка рас- чувствовавшись, незаметно наблюдал за ней. Клементина что-то бессвязно лепетала, спрашивала, осыпала ребенка поцелуями. - Я был на чердаке вместе с Жоэлем и Ноэлем, - объяснил мальчик, выр- вавшись из ее объятий. - Мы разглядывали старые книги. На лестнице появились Ноэль и Жоэль. Их щеки раскраснелись - кровь с молоком, - от них веяло чем-то свежим, живым. Запах свободы? Ноэль засу- нул поглубже выглядывающий из кармана кусок облака; Жоэль улыбнулся, за- метив оплошность брата. До самого вечера она не отходила от них ни на шаг, балуя, лаская, об- ливая слезами, как будто они вырвались из пасти кровожадного людоеда. Она уложила их спать, поправила одеяла и вышла только тогда, когда они заснули. После этого она поднялась на третий этаж и постучалась к Жакмо- ру. Она говорила минут пятнадцать. Он отзывчиво поддакивал. Когда она вышла из его комнаты, завел будильник. Завтра, на заре, он пойдет в де- ревню за рабочими. XXIII 67 новраля - Хочешь посмотреть? - предложил Ситроэн. Он первый отреагировал на шум, который доносился со стороны ограды. - Я не могу, - ответил Жоэль. - Мама будет недовольна и опять распла- чется. - Да ничего страшного, - убеждал брата Ситроэн. - Ничего, как же! Когда она плачет, - сказал Жоэль, - она начинает целовать и прижимается мокрым лицом. Это так противно. Душно. - А мне все равно, - сообщил Ноэль. - Ну что она может сделать? - не отступался Сит-роэн. - Я не хочу ее расстраивать, - ответил Жоэль. - Это ее совер

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору