чертания. Пока она еще покоилась в дубовой колыбели, обращенной к морю;
под откос скалы уходили два дубовых рельса.
   Прямо здесь, в куче щепок и опилок, сваленных в углу мастерской,  иг-
рали его дети. Развивались они невероятно быстро; все трое  уже  ходили,
цокая  маленькими  железными  подковами,  правда,  ступни  Ситроэна  еще
чуть-чуть кровоточили по вечерам, зато подошвы более грубоватых Жоэля  и
Ноэля крепились изо всех сил и понемногу роговели кожей.
   Ангель недоумевал: уж время полдничать, а няньки  нет  и  нет.  Детей
ведь надо кормить. И тут он вспомнил, что у служанки  сегодня  выходной.
Вздохнув, он посмотрел на часы. Иногда - правда, это случалось все  реже
и реже - Клементина все-таки забывала их покормить, и если он позволял в
ее адрес хотя бы малейший упрек, она отвечала дерзко, со злобной уверен-
ностью в своей правоте. При этом дети, принимая сторону матери,  взирали
на обескураженного Антеля чуть ли не с иронией.
   Вот и сейчас, разглядывая сыновей, он встретил мрачный взгляд Ситроэ-
на и почувствовал себя неуютно. Ангель с досадой подумал, что они  полу-
чили то, что заслуживали. Он был бы и сам не прочь их приласкать  и  по-
тискать, но к нему за этим никогда не обращались.
   "Им нравится чувствовать себя обиженными", - с горечью заключил он  и
подошел к детям.
   - Пошли полдничать, карапузы, - позвал он.
   Жоэль и Ноэль подняли головы и недовольно заурчали.
   - Ачу Тину, - заныл Жоэль.
   - Тину, - повторил Ноэль.
   - Клементины здесь нет, - сказал Ангель. - Пойдем ее поищем.
   Ситроэн гордо зашагал к дому. Ангель протянул руку двойняшкам, но  те
отказались от помощи. Подняв целое облако пыли, они  выбрались  из  кучи
щепок и опилок и неуклюже побежали за братом. Лицо Ангеля покрылось  ис-
париной, он начинал нервничать. Тем не менее пошел вслед за детьми, опа-
саясь многочисленных подвохов со стороны каверзного  сада;  несмотря  на
раздражение, он бы очень переживал, если бы с ними что-нибудь случилось.
   Детей он догнал уже внутри дома. Пронзительными выкриками Ноэль  звал
мать, Жоэль ему вторил.
   - Довольно! - решительно оборвал Ангель.
   Они, присмирев, затихли.
   - Идите на кухню! - приказал Ангель.
   Его удивило, что ничего не было готово. Уж полдник она могла бы  при-
готовить! Он неумело посадил их перед чашками с молоком и  тартинками  -
тут же началось шумное обжорство - и направился к выходу.  В  дверях  он
чуть не столкнулся с Жакмором.
   - Вы не видели Клементину? - спросил он.
   Психиатр по-кошачьи почесал за ухом.
   - М-м... - протянул он, не желая себя выдавать.
   - Бросьте ваши кошачьи замашки, - разозлился Ангель.  -  Можно  поду-
мать, вас это всерьез увлекает. Скажите лучше, где моя жена.
   - Мне так неудобно... Я, видите ли, совершенно случайно зашел в  сто-
ловую, - начал оправдываться Жакмор, - и она была там...
   - Ну и что?! - рявкнул Ангель.
   Он оттолкнул Жакмора и ринулся в столовую. Психиатр шел по следу.  Он
воздержался от комментариев, хотя было очевидно, что гнев Ангеля выражал
не что иное, как досаду на свою собственную неспособность  обращаться  с
детьми.
   На ходу Ангель сочинял гневную тираду. Он редко выходил  из  себя,  и
это всегда происходило из-за детей. Ему следовало больше  заниматься  их
воспитанием. Его трясло от злости. Сердце бешено колотилось в груди. Из-
девается она, что ли...
   Он распахнул дверь и застыл на пороге. Лежа на  обеденном  столе,  со
спущенными до колен штанами, Клементина  извивалась  всем  телом.  Грудь
вздымалась, кулаки  судорожно  сжимались.  По  глади  стола  взад-вперед
скользили подрагивающие ягодицы. Бесстыдно раздвигались ноги, из приотк-
рытых губ вырывались слабые стоны. Ангель бестолково потоптался и  попя-
тился к выходу. Его лицо медленно принимало пунцовый оттенок. Он  закрыл
дверь и быстро вышел в сад. Жакмор остановился на крыльце, проводил  Ан-
геля взглядом до поворота аллеи и вернулся на кухню.
   - Интересно... - протянул он.
   В считанные секунды он устранил последствия детского полдника. Пресы-
тившиеся засранцы радостно лепетали. Он утер измазанные мордашки  и  вы-
толкнул грязнуль из кухни.
   - Идите поиграйте с папой, - сказал он.
   - Ачу... Тину, - потребовал Жоэль.
   - Тину, - повторил Ноэль.
   Ситроэн безмолвно направился в сторону  сарая,  братья  поспешили  за
ним. Жакмор, насупившись, прислушался к звукам, доносившимся из сада,  и
нерешительно зашел в столовую. Перевернувшись на живот, Клементина  про-
должала непристойно извиваться. Психиатр принюхался, после чего с  явным
сожалением покинул столовую и поднялся к себе. Он растянулся на  кровати
и попробовал замурлыкать - получилось довольно  неубедительно.  Несмотря
на все старания, приходилось расписываться в собственной  беспомощности.
Кстати, умел ли мурлыкать черный кот, которого  он  пропсихоанализировал
несколько недель назад? Он принялся размышлять о Клементине - тоже инте-
ресная тема. Может быть, надо было до нее дотронуться? Он  понюхал  свои
пальцы. Пахло служанкой, но запах был  вчерашним,  а  потому  совсем  не
стойким. Вот сидит он здесь, на кровати. А как же та женщина,  наверняка
продолжающая бесноваться внизу? Он сел, встал, вышел на лестницу.  Перед
дверью в столовую остановился. Прислушался. Было тихо. Он вошел.
   Полуголая Клементина, похоже, заснула; во всяком случае, она переста-
ла дергаться и лежала теперь  неподвижно,  завлекающе  выпятив  ягодицы.
Жакмор почувствовал себя как-то срамно. Он подошел поближе. Услышав  ша-
ги, она зашевелилась и приподнялась. Жакмор замер.
   - Простите, - сказал он. - Мне показалось, что вы звали.
   Она взглянула на него усталыми мутными глазами и спросила:
   - Что я делала на этом столе?
   - М-м-м... - промямлил Жакмор. - Не знаю. Вам, наверное, было жарко.
   Только тут она заметила беспорядок в своем туалете.
   - Какой-то кошмар, - начала она и, как Ангель несколько минут  назад,
покраснела до корней волос.
   - Скажите, а... - запнулась она на полуслове.
   Села, даже не пытаясь прикрыть голые ноги.
   - Чего уж тут... Что, вы меня никогда голой не видели?
   Сбитый с толку Жакмор не знал, что и ответить.
   - Я, наверное, буянила, - предположила она, начиная одеваться.
   - Боюсь, что да...
   - Ничего не понимаю, - сказала Клементина. -  Собиралась  приготовить
детям полдник и вот... я здесь.
   Она ощупала свой затылок.
   - Я помню, что упала на этот стол. Вон шишка какая.
   - Здорово же вы суккубнулись, - высказался психиатр.
   Она подтянула штаны и пригладила растрепанные волосы.
   - Ну да ладно, бывает, - заключила она. - Не  думала,  что  меня  так
прихватит. Пойду готовить полдник.
   - Они уже пополдничали, - сказал Жакмор.
   Лицо Клементины помрачнело.
   - Кто их накормил?
   - Ваш муж, - ответил Жакмор. - А я вытер им мордашки.
   - Ангель сюда заходил?
   - Да, - ляпнул Жакмор.
   Она быстро прошла мимо него и вышла в сад. Свернув на аллею, она  уже
почти бежала. Жакмор, поднимаясь к себе, шевелил  мозгами  -  мыслил.  А
значит, существовал. Но обособленно.
 
 
   X
 
   Ангель взял в руки клепальник и приступил к другому борту.  Он  прис-
тавлял наковальню с внутренней стороны борта, когда  появилась  раскрас-
невшаяся от быстрой ходьбы Клементина. Увидев мать,  двойняшки  радостно
завизжали. Ситроэн подошел к ней и взял ее за руку. Ангель поднял глаза,
оценил ситуацию и насторожился.
   - Кто их накормил? - спросила она.
   - Я, - сухо ответил Ангель.
   Она была удивлена его тону.
   - А по какому праву?
   - Хватит! - отрезал Ангель.
   - Я спрашиваю, по какому праву ты взялся кормить детей, если было раз
и навсегда решено, что ты ими заниматься не будешь?
   Клементина не успела даже закончить фразу, как на нее посыпались зат-
рещины. Она зашаталась. Ангель, бледный как простыня, затрясся от  ярос-
ти.
   - Все! - гаркнул он.
   Казалось, он успокоился, она поднесла дрожащую руку к щеке.
   - Я сожалею, - наконец произнес он. - Но ты заходишь слишком далеко.
   Дети подняли крик. Ситроэн наклонился, подобрал с земли гвоздь и  изо
всех сил всадил его в ногу Ангелю. Тот даже не  пошевелился.  Клементина
расхохоталась навзрыд.
   - Довольно! - отчеканил Ангель.
   Она замолчала.
   - А вообще-то, - продолжил он, - я сожалею только о том, что  бил  не
изо всех сил.
   Клементина покачала головой и пошла к дому.  Дети  семенили  за  ней.
Ситроэн оборачивался и бросал на отца злобные взгляды. Ангель задумался.
Он мысленно прокручивал только что произошедшую сцену и нервно морщился;
потом вспомнил, как жена лежала на обеденном столе, и краска залила  его
лицо. Он знал, что больше никогда не вернется  домой.  В  сарае  имелось
достаточно опилок, чтобы мягко спать, да и ночи стояли  теплые.  Он  по-
чувствовал какое-то жжение в левой ноге, наклонился и выдернул гвоздь  с
маленькой золотой шляпкой; на холщовой штанине раздавилось бурое пятныш-
ко величиной с клопа. И смех и грех. Жалкие опарыши.
 
 
   XI
 
   20 мая
 
   С тех пор как Ангель переселился на свою верфь, Жакмор старался  дер-
жаться от дома подальше. Он чувствовал себя неловко в  присутствии  Кле-
ментины. В ней было слишком много материнского, и проявлялось оно весьма
необычно. Дело не в том, что психиатр видел в этом что-то  непристойное,
- говоря о своей пустоте, а, следовательно, о полном отсутствии  понятий
этического свойства, он совсем не лукавил, - просто это стесняло его фи-
зически.
   Он лежал в углу сада посреди буйных  зарослей  квашнерыльника,  отвар
которого придает даже самым робким  невероятную  силу  и  решительность.
Жакмор рассеянно жевал краеугольный стебель, поджидая  Белянку,  которая
должна была провести с ним остаток этого  ничем  не  выделяющегося  дня.
Мысль о выделении заставила Жакмора ощупать ширинку: безупречна ли?  Как
правило, при подобных исследованиях  венцом  дела  неизбежно  оказывался
психиатрический конец.
   Услышав, как зашурчал гравий, он приподнялся.  Появилась  служанка  в
тяжелом шушуне - эдакая дородная плоскошлепая увальня. Она подошла  поб-
лиже и плюхнулась рядом с психиатром.
   - Работу закончила? - спросил он.
   - Закончила, - вздохнула она. - И детей уже уложила.
   Она начала расстегивать платье, но Жакмор остановил ее.
   - Может, поговорим чуть-чуть? - предложил он.
   - Не для того я сюда пришла, - ответила она. - То самое,  пожалуйста,
но без разговоров.
   - Я хочу у тебя спросить только одну вещь, - сказал он.
   Она разделась и села на траву. В этом укромном уголке сада  они  были
как в шкатулке. Опасаться чьего-либо появления не  приходилось;  ни  Ан-
гель, ни Клементина сюда никогда не заходили. Жакмор раздевался  медлен-
но, испытывая терпение служанки. Она старалась не смотреть в его  сторо-
ну. Их голые тела несуразно смотрелись на фоне травы. Она легла  на  жи-
вот, затем встала на четвереньки.
   - Ну, чего ж вы? - позвала она.
   - Тьфу! - разозлился Жакмор. - Как меня достала эта идиотская поза.
   - Да ладно вам, - отозвалась она.
   - Это просто невыносимо, - сказал он.
   Резким толчком он опрокинул ее навзничь. Не дав ей  времени  перевер-
нуться, он прижал ее к земле и лег на нее всем телом. Она яростно  выры-
валась.
   - Нет! - закричала она. - Только не это! Не надо так! Насильник!
   Жакмор не ослаблял хватку.
   - Я тебя отпущу, - сказал он. - Но сначала скажи, почему ты не хочешь
по-другому?
   - Не хочу, - промычала она.
   Он нажал на нее еще сильнее. Он мог запросто овладеть ею в любую  се-
кунду.
   - Если не скажешь, я это сделаю прямо так.
   Она захлюпала, залепетала, задыхаясь от злости.
   - Нет... Отстаньте от меня... Я не хочу. Вы такой противный!
   - Ничего себе! - возмутился Жакмор. - Ты что, спятила?
   - Я ничего не скажу!
   - Скажешь!
   Он склонился над ней и схватил зубами ее сосок.
   - Если не скажешь, я его откушу, - пригрозил он, еле шевеля языком.
   Его так и распирало от смеха. Силы уходили. Он слегка сжал зубы,  она
вскрикнула и зарыдала уже по-настоящему. Воспользовавшись своим  преиму-
ществом, он ею безжалостно овладел.
   - Я скажу, - заскулила она. - Только слезьте с меня. Сейчас же.  Сей-
час же.
   - Ты скажешь мне все? - спросил Жакмор.
   - Честное слово, - выдала она. - Отпустите... Ну... Ну же...
   Жакмор отпустил ее и откинулся на спину. Дышал он тяжело. Победа  да-
лась нелегко. Она села на траву.
   - Теперь говори, - сказал он. - Или я начну снова. Почему ты  делаешь
это именно так? В чем смысл?
   - Я делала так всегда.
   - Всегда это когда?
   - С самого начала.
   - А с кем в первый раз?
   - С отцом.
   - А почему на четвереньках?
   - Он сказал, что не хочет на меня смотреть. Не может.
   - Ему было стыдно?
   - Мы такого не знаем, - сурово ответила она.
   Девушка закрывала груди руками, широко  раздвинутые  ноги  оставались
неприкрытыми. "Вот оно, целомудрие", - подумал Жакмор.
   - Сколько тебе было?
   - Двенадцать.
   - Теперь понимаю, почему он боялся на тебя смотреть.
   - Нет, не понимаете, - возразила она. - Он сказал, что не хочет,  по-
тому что я уродина. А коли мой отец так сказал, значит, так оно и  есть,
а из-за вас я пошла супротив отца, и теперь я - скверная дочь.
   - А тебе-то нравится?
   - Что?
   - Ну, то, как ты это делаешь?
   - Нравится, не нравится, чего говорить-то, - проворчала она. - Так вы
будете или нет?
   - Буду, но не все время в одной и той же позе, - сказал Жакмор. - Да-
же совершенство надоедает.
   - Вы прямо как скотина, - сказала служанка;
   Она встала и зашарила по траве в поисках платья.
   - Ты что?
   - Я ухожу. Мне стыдно.
   - Ты-то здесь ни при чем.
   - При чем, - сказала она. - Я не должна была с самого начала.
   - Если бы ты мне побольше рассказывала, я  бы  старался  щадить  твою
легкоранимую психику, - заметил Жакмор. - Но ты такая неразговорчивая.
   - Правильно мне хозяйка наказывала, - вновь заныла она. - Видеть  вас
больше не хочу.
   - Подумаешь, - отозвался психиатр. - Как-нибудь обойдусь.
   - Я больше ничего вам не скажу. Я не нанималась угождать вашим  скаб-
резным причудам.
   Жакмор усмехнулся и принялся одеваться. Он даже и не надеялся всерьез
пропсихоанализировать эту дурочку. Ничего, найдутся другие, еще и  поин-
тереснее. Он обулся, встал. Она все еще хныкала.
   - Пошла вон, - отчетливо произнес психиатр.
   Шмыгая носом, служанка удалилась. И уж, конечно, переполненная  през-
рением. Подумав, что в этом смысле анализ удался, Жакмор улыбнулся.  За-
тем, ловко подпрыгнув, поймал на лету зазевавшуюся бабочку  и  проглотил
ее с чувством глубокого удовлетворения.
 
 
   XII
 
   13 июля
 
   Из столовой хорошо просматривалась мощенная  гравием  площадка  перед
домом; там резвились уже накормленные, но еще  не  уложенные  тройняшки,
так как служанка кормила взрослых. Жакмор, на которого возлагалось  наб-
людение за детьми, сидел лицом к окну. Клементина, сидя  напротив  него,
рассеянно крошила гренки и скатывала хлебные  шарики:  занятие  довольно
неблагодарное, если, конечно, этим заниматься (а этим действительно  за-
нимаются). В последнее время они виделись практически только за  обеден-
ным столом. Похоже, Клементине хотелось, чтобы Жакмор и дальше продолжал
у нее жить, но в разговорах она ограничивалась бессодержательными выска-
зываниями, а он, со своей стороны,  не  осмеливался  затрагивать  личные
проблемы.
   Насупившаяся Белянка молча поставила перед Жакмором  огромное  блюдо.
Он снял крышку и галантно предложил:
   - Клементина, прошу вас.
   - Нет, это вам, - сказала она, лукаво улыбаясь. - Специально для вас.
Деликошатина.
   Он присмотрелся.
   - Но... это же потроха! - радостно воскликнул он.
   - Совершенно верно. Отварные, - уточнила Клементина.
   - Я бы предпочел сырые, - заметил Жакмор,  -  но  оказанное  внимание
столь приятно... Клементина, вы просто ангел!
   - Я очень хорошо к вам отношусь, - сказала она, - но есть сырое в мо-
ем присутствии не позволю.
   - Конечно, - согласился Жакмор, положив себе изрядную порцию. - Лучше
поговорим о потрохах. Назло всем птицам и мышам!
   - Я довольна, что вам нравится, - произнесла она.
   - Птицы - это, конечно, недурно, - продолжал Жакмор, - но эти ужасные
перья!
   - Да, действительно, - согласилась Клементина. - Это обратная сторона
медали. Ну а мыши?
   - Исключительно забавы ради, - признался Жакмор. - И совсем невкусно.
   - Зато это расширяет ваш  вкусовой  кругозор,  что  можно  лишь  при-
ветствовать, - сказала она. - А кого вы сейчас исследуете?
   - Какое трогательное внимание, - съязвил Жакмор. -  Вы  же  прекрасно
знаете, что ваша служанка меня отвергла.
   - Знаю, - ответила она. - И должна признаться, очень этому рада. Ну а
в деревне вы что-нибудь нашли? Вы же туда часто наведываетесь, не правда
ли?
   - Какое там! - отмахнулся Жакмор. - Похвалиться, в  общем-то,  нечем.
Разве что частенько навещаю Сляву.
   - Я спрашиваю вас о женщинах, - уточнила Клементина.
   - Вот уж что меня совсем не интересует, - скривился Жакмор.  -  А  вы
знаете, что кот был кастрирован? Я не уверен, но  вполне  возможно,  что
это на меня как-то повлияло.
   Он лгал.
   - А я вам говорю, что интересует, - возразила Клементина.
   Жакмор посмотрел на тройняшек, которые тупо  ходили  по  кругу,  дыша
друг другу в затылок.
   - Давайте поговорим о чем-нибудь другом, - предложил он.
   - Это вы рылись в моем платяном шкафу? - внезапно спросила она.
   Жакмор опешил.
   - Простите, не понял...
   - Вы что, плохо слышите?
   - Нет, - ответил он. - Это не я. Что я могу искать в ваших шкафах?  У
меня достаточно одежды.
   - Ну... это не так уж важно, - заверила она. - Может быть,  я  ошиба-
юсь. Мне показалось, что кто-то постоянно трогает все вокруг.  Разумеет-
ся, нет никаких оснований подозревать в этом вас.
   Он кивнул в сторону служанки, которая в этот момент повернулась к ним
спиной.
   - Нет! - сказала Клементина. - Исключается. Да и зачем ей  это  скры-
вать? Впрочем, мне все равно. Я их никогда не надеваю. Почти никогда.
 
 
   XIII
 
   24 июля
 
   - Все, - выдохнул Ангель, выпрямляясь.
   Он только что подпилил клин, удерживающий лодку на рельсах. Все  было
готово. Десятиметровое суденышко из светлого дерева с задранным,  как  у
финикийского трахальщика, ростром, снабженное легким балансиром, бронзо-
вые крепления которого ослепительно сверкали вдоль корпуса.  На  пузатом
мостике красовалась низкая рубка. Жакмор наклонился и заглянул под  лод-
ку. Одиннадцать пар деревянных ног были приделаны к днищу по всей  длине
корпуса.
   - Должна идти быстро, - заметил он.
   - Да, ничего, - промолвил Ангель.
   - Для дилетанта, - похвалил Жакмор, - очень даже неплохо.
   - Я не дилетант, - ответил Ангель.
   - Ну, хорошо, - уступил Жакмор, - для профессионала очень даже непло-
хо.
   - Я не профессионал, - сказал Ангель.
   - Кто же вы тогда? - раздраженно спросил Жакмор.
   - Только не приставайте ко мне с вашими вопросами.  Что  за  скверная
привычка!
   Жакмор мог бы, конечно, рассердиться, да темперамент не тот.  Главное
- найти подходящие слова. Для прощания. Перед отплытием. Надолго. На  не
очень надежной лодке. Хоть и с одиннадцатью парами ног. Чего уж тут.
   - А у вас с женой все по-прежнему?
   - Нет, - процедил Ангель. - Она просто...
   Он запнулся.
   - Ладно. - Ничего не попишешь. Женщины и мужчины живут в разных изме-
рениях. Но я ни о чем не жалею.
   - А дети?
   - К счастью, я их недостаточно хорошо знаю. Так что страдать не  при-
дется.
   - Им вас будет недоставать, - заметил психиатр.
   - Я знаю, - сказал Ангель. - Но в жизни всегда чего-то недостает. Так
пусть недостает чего-то важного.
   - Дети, выросшие без отца... - начал Жакмор.
   - Послушайте, - прервал его Ангель. - Дело  это  решенное.  Я  ухожу.
Все.
   - Вы утонете, - предрек Жакмор.
   - На такую удачу я даже не рассчитываю.
   - До чего же вы банальны, - презрительно про