Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Викорук Ал.. Христос пришел -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  -
итак, стал я ездить за город, в эти поля, в это небо голубое, как океан безграничное. И при- шел к одному выводу: жизнь бесконечна, душа бессмертна. Но человек дол- жен родиться дважды. С начала его тело, а потом должна родиться душа. Когда же она рождается? - Илья Ефимович замер, глядя на Елисея. - В бо- жественный миг, когда человек сможет понять совершенство и красоту мира. А когда в тебе родится счастье, ощущение совершенства, гармонии, тогда и тишина с тобой заговорит, она примет тебя, соединится с тобой. Илья Ефимович поднялся и отошел к окну, некоторое время смотрел на рябь городских стен и крыш. - Нет, - вздохнул он, - в городе это нельзя понять. Город уродлив. Мы ведь горожане - одно, от силы два поколения. А до этого тьма веков - ле- са глухие, поля, луговины, у кого пески, пустыни, смоковницы тенистые. Так вот я и дошел до Христа. В те времена - может, знаете, - пропасть пророков была. Это сейчас один пророк - генералиссимус, остальным - пуля в затылок. А тогда, наверное, на каждом базаре свой пророк. Кто-то жу- лик, конечно, за сладкий кусок байки врать. А кто - зачарованный одино- чеством под звездным небом, далью небесной, позолотой солнечной. Как настигнет его ликование жизни, совершенство непостижимое мотылька, цвет- ка невзрачного под ногой, так он все бросает. Сытную жизнь, жену сварли- вую, звон монет смешит его... Представляете, бродит такой зачарованный, хочет другим втолковать то же самое, глаза им открыть. И тут встречается ему Иоанн Креститель, который его с полуслова понимает. Сладость-то ка- кая - тайну свою смаковать у костра под черным небом, среди звезд, от бессмертной душе говорить, о том, что тело, как цветок в поле, зазелене- ет, отцветет, поникнет, а душа растворится в вечной красоте мира. И ни на секунду сожаления, потому что там - истинная красота, истинная гармо- ния, совершенство. - Он знал о предстоящей гибели, - после недолгой паузы заговорил Илья Ефимович. - Сознательно шел навстречу казни. Это существенно. - Когда же происходит главное? - спросил Елисей, вспомнив историю с похоронами Фердинанда и многое другое. - Знаете, как растет луковица или капуста? - Илья Ефимович загадочно посмотрел на него. - Слой за слоем, новый лист покрывает предыдущий. Младенец появляется живым комочком плоти. Способен только впитывать пи- щу. Его мозг, словно луковица, обрастает новыми слоями. Вот начинает двигаться, говорить, общаться. Затем осваивает мир. А цель - мир духа достичь. - И не все его достигнут? - Увы. Сколько калек. Кто без руки, кто без ноги, кто без души. Елисей вспомнил о дочке и маленьком сыне, ему захотелось, чтобы и в них пробудилось необыкновенное тепло души, хотя, где гарантии, что она в нем есть. - Как же в человека душу заронить? - спросил он. - А хотя бы чудом. Удивить его надо, - сказал Илья Ефимович. - Пото- му-то история Христа и полна чудес. Сама история воскресения тем же, ви- димо, объясняется. - Ну, а в нас-то самих есть душа? - спросил Елисей. - Время покажет, - сказал Илья Ефимович. - А если это обман? - ужаснулся Елисей. - И ничего нет, кроме вонючей могилы и все в прах идет? - Может быть, - совершенно спокойно проговорил Илья Ефимович и пос- мотрел мрачно на Елисея. - Вы отбросите коньки в свой час, в крышку гро- ба заколотят пару гвоздей, и начнется пир плоти, круговорот веществ, утилизация молекул, то бишь, отходов. - Он засмеялся. - Но извините. Вы видели у человека что-нибудь не нужное? Хвост, например. У коровы есть - мух отгонять. Человек руками мух отгоняет. Или третья нога? Нужна была бы для дела - обязательно торчала бы и двигалась что надо. Да я вам сто доказательств представлю. Чувства человека - самый лучший указатель в жизни. Болезнь, опасность, беда какая - все вызывает боль, появление младенца, общение с ним, забота о нем. Мысли о душе, о бессмертии ее - и какой всплеск радости вызывают они. Вот вам одно доказательство, потому что не способен человек радоваться тому, чего нет. Что такое красота? Не существует вне человека и столь необходима ему. Он находит красоту в солнце на восходе, в стрекозе, повисшей на травинке, человек и сам соз- дает красоту в рисунке, в соединении слов. Красота делает человека бесс- мертным. В этом секрет. А без радости бессмертия, красоты что? Одна до- рога - в яму. Без радости, с умершей душой одна дорога - самоубийство.. Может ли человек, в котором осталась хоть искорка радости, счастья, ре- шиться на добровольную смерть? Никогда. Вот вам другое доказательство. - А как же Дмитрий Есипов? - спросил Елисей. Илья Ефимович запнулся, некоторое время медленно ходил по комнате, опустив голову. - Это, может, девяносто девятое доказательство, - проговорил глухо Илья Ефимович. - Он был слишком приземленным человеком. Воевал от души, в лихорадке чумовой под пули лез, потом пил до беспамятства. Чтобы заг- лушить очевидную мысль, что на трупах пируют гитлеры и сталины. Врачом был безотказным. Во дворе - сам видел - занюханный замухрышка подойдет, попросит помочь, так он рецепт выпишет, растолкует, а потом еще встре- тит, спросит, не надо ли еще чего. Алкашей устраивал на лечение. И сам пил с отчаяния. Его руками подонки в клинике пытались с неугодными людьми расправляться. Он думал, что и он, как сотни покойников под рука- ми врача, ляжет бездыханно - и ничто не оправдает его. - А сотое доказательство? - То, что я еще живу, - улыбнулся Илья Ефимович. - Кому-кому, а мне сполна выбор был представлен. И предавать, и спиться, и подлянками про- бавляться, и руки на себя наложить. Но вспомню, как безграничен мир, со- вершенство, подумаю, что вечна его красота - так и других доказательств не надо. - А если я вам сто одно доказательство приведу, что все это обман? - спросил Елисей. - Любопытно. - Вы сказали, что радость - признак бессмертия, но вот, угасает тело старика, немеют ноги, выцветают глаза, едва шамкает беззубый рот, при- тупляется радость, а потом и вовсе исчезает, и лишь плоть, потеряв цель, еще булькает, выделяет, испаряет, пока какая-нибудь жилка не лопнет, или гной не перекроет дорогу крови. Отсюда радость - продукт исправного те- ла. Это одно доказательство. Красив котенок, чтобы его кошка не сожрала. Красиво живое и здоровое. И нищий маляр разрисовывает картину, чтобы внушить себе ощущение здоровья и полноты жизни, а потом пропьет гонорар за картину. Пьет с безумством, с блевотиной, очнется опухший, с безоб- разной потаскухой под боком, в облеванной комнатушке. Руки дрожат, изо рта зловоние. Другое вам доказательство: девяносто девятое. Дмитрий Еси- пов. Слишком близко наклонился к гниющей яме, увидел, как распадается плоть, превращается в осклизлые, вонючие комки. Понял, что ум гения, ти- тана - лишь тонкая пыльца на крыльях бабочки. Скомкать в кулачище - пыль останется. Таблетки хватит, чтобы умницу превратить в кретина. Елисею и самому стало дурно от такой картины, он вглядывался в задум- чивое лицо Ильи Ефимовича. - Но вот, почему вы живы? - сказал Елисей. - Для меня загадка. Вас должны были убить на войне. Социализм не забыл вас - определил на гние- ние в лагерь, да и после под прессом... душу из вас выжимали. Так что, не буду представлять сто первое доказательство. Пожалуй, соглашусь с ва- ми. Пусть даже обман, но ведь хорошо: бесконечная и не подвластная нико- му душа. Илья Ефимович улыбнулся: - А знаете, как это происходит? Бродил себе Иисус по полям и холмам Галилеи. Лепет листьев от ветра, бормотание ручья в тени деревьев. Сна- чала он проникся тишиной, зовом загадочного совершенства живого мира. Наконец его осенила догадка, что плоть отмирает, а красота и совер- шенство вечны, и в этот миг началось общение, диалог с эфиром духа... Я сам этот путь прошел. После этих слов Елисей не удержал улыбку. - Да вы не смейтесь, - благодушно попросил Илья Ефимович. - Этим пу- тем прошли тысячи. Сначала приходит ощущение вечности, то есть понима- ние, что гармония, совершенство пребудет всегда - это не поддается тле- ну. Потом Иисус осознал себя единым с невидимым духом. В чудные южные ночи, в блещущей мозаике огромных звезд невозможно не воспарить душой. Он видел себя в звездном пространстве. Он уже знал, что неосязаемый дух принял его... Ведь это ошибка, что душа человека воспаряет куда-то после смерти. Если душа человека созрела, то с этого момента он переходит в иное состояние. Пусть его тело живет, ходит - он уже в вечности. Конеч- но, как любопытный ребенок, он начинает исследовать мир души: задает бесконечные вопросы, которые свойственны ребенку. Дух всемогущ? Да, по- тому что ему ничего не нужно: ни пропитание, ни кров, ни телега, ни то- пор ему не требуется. Он все знает? Да, потому как, что бы человек ни открыл, все это духу ни к чему. Знания человека все сводятся к добыванию пищи, тепла, удобства для тела. Одно лишь имеет связь с душой - ис- кусство, поскольку оно творит душу человека. Вот эта область духа, как тропинка к нему. Но узкая и тернистая. - Илья Ефимович ехидно улыбнулся. - Не каждый по ней пройдет. Дух всеведущ? Несомненно! Каждый человек доступен духу, но интересует его в разной степени. Как нас, допустим, интересуют соседи, птички порхающие и муравей ползущий. Дух сродни мыс- ли, посему мысли людей не секрет для него. Другое дело - насколько наши мысли близки и необходимы вечной душе. Илья Ефимович замолчал, о чем-то раздумывая, потом снова заговорил: - Может, я рассказ написал этот только для того, чтобы заронить зерна этих мыслей. А Селин, Париж, прохиндейство нашей жизни - все это так, пустое. Хотел представить, как Иисус встретился с Иоанном Крестителем. Они оба оказались посвященными в эту тайну. Представляю их блаженство. - Илья Ефимович помедлил в задумчивости. - Насчет исчезновения тела Хрис- та... Конечно, кто-то из его учеников. Голова Иоанна Крестителя на блюде - слишком сильный аргумент для жалких человеков. Какие уж тут разговоры о духе. Исчезновение тела Христа как раз свидетельство того, что его ученикам не была доступна тайна учителя. Для них важнее были другие ар- гументы. Но это не значит, что не исчезни тело Христа - и он разделил бы судьбу своего собеседника Иоанна, и на том конец. Все шло бы своим чере- дом: озаренные постигали бы вечность, все прочие падали бы в прах. Я бы сказал, эта история, как булыжник на дороге, споткнешься - да огля- нешься, может, мысль дельная посетит, задумаешься... Предвидел ли свою судьбу Иисус? Что гибель неминуема, конечно, знал. Но радость ощущения вечности оказалась сильнее страха. Не побоялся с другими делиться этой радостью. - Нечто подобное, - нерешительно произнес Елисей, - происходит и со мной. Не знаю, как выразить эти ощущения, но выводы похожи. - Верю вам, голубчик, - поспешил успокоить его Илья Ефимович. - За городом у мольберта бывало такое. Как будто оцепенение - и такое счастье. Всего лишь жнивье заморозками схваченное, или голубизна неба непередаваемая. Последнее время, передать это трудно. Думал, нечто вроде галлюцинаций, - Елисей задумался, пытаясь понять, как лучше выразить свои впечатления. - Наверное, похоже на чистый голубой поток, пронизан- ный золотым сиянием - и радость, которая затмевает все... Когда в мае цветут одуванчики, целыми луговинами. Тысячи одуванчиков солнечно-жел- тых. Если посчастливится зайти на такую поляну, и тут солнце из-за туч выбивается - и сразу воздух вспыхивает золотым сиянием. Ты плывешь в солнечном потоке. Так пусть жизнь будет пронизана сиянием вечности... А мы еще посмотрим, обман ли это или правда. *** Ночь сгустилась. Вместе с последними шорохами ветра смолкли писк и копошение животных, только изредка донесется птичий крик, и тут же снова все замрет. Отяжелевшее сияние звезд еще ближе нависло над землей, но потом звезды поблекли и отдалились. Тьма на востоке стала наливаться светом, разлилась сиянием, и над скудной пустыней стал выползать огром- ный диск луны. - Почему ты улыбаешься? - прервал долгое молчание Иохан, и в отсвете луны было видно, что он нахмурился. - Я радуюсь, - ответил Иошуа. Его глаза плавно скользнули по мозаике звезд, осветились лунным сиянием, остановились на смуглом лице собесед- ника. - Я ушел в пустыню, чтобы не видеть радостных лиц. Я видел радость на похотливых лицах властителей, когда перед ними казнили людей, радость на лице жадного торговца, когда он считал монеты в своем кошельке. Когда человек скорбит, похоть и ложь умирают. - Радость властителя и торговца - это радость плоти, когда она насы- тилась или предвидит насыщение. Столь же яро плоть скорбит, если не на- сытится. Стоит душе прозреть, и ей становится доступна подлинная радость вечной жизни, так же доступна ей и подлинная скорбь о слепых душах. - Но чего стоит душа, если ради вечности она не может отказаться от радости? - Иохан повел пальцами во тьму. - Посмотри вокруг, на эти кам- ни, на скудную траву, на спящих людей. Они пришли сюда, расстались с соблазнами сытости, богатства. Неужели они менее достойны тех, кто спит среди семьи в жилищах, у хлевов полных скотом? - Наиболее достоин тот, кто разбудил в себе бессмертную душу и сделал себя равным тем, для кого не стали помехой ни достаток, ни бедность, ни радость, ни скорбь. - Это твоя правда? - спросил Иохан и увидел, как его собеседник кив- нул головой. - Я пришел к божественной правде, когда поселился среди этих камней, - Иохан окинул взглядом тлеющую в лунном свете каменную долину. - Здесь я стал свободен от зла, суеты наживы. Всякого, кто приходит ко мне, я омываю водой, чтобы смыть грязь низкой жизни, чтобы освободить от пут, просветлить их очи. Ими они увидят новую жизнь. Как же ты прозрел? Иошуа улыбнулся и молча поднял лицо к звездам. - Там, где я родился, такие же звезды. Поэтому я думал, что Бог везде один. Но, когда я первый раз увидел пустыню, я решил, что Бог не везде одинаков. Среди камней так тоскливо. Первое, что я помню, были прохлада ручья, солнце в струях воды, на песке, под водой, тенистые деревья по берегу, ласковые руки матери. Это правда. Бог - это добро. Когда я под- рос, то встречал восход солнца. Я видел чистое небо, изумрудные поля, цветущие сады, удивительную красоту и совершенство цветов, птиц, бабо- чек. Я понял, что красота вечна - и это Бог. Когда я оставался один в поле или на склоне холма среди деревьев, я слышал крики птиц, стрекота- ние цикад, я слышал тишину. Мне казалось, что тишина обращается ко мне, хочет поведать мне тайну. Однажды меня озарила истина - и тут пришла ра- дость. Бог - это радость вне меня и во мне. Бог - это тысячи людей до меня, Бог - это я. Их тела исчезли, а они есть, моя плоть исчезнет - а я пребуду в вечности. - Иошуа затих с улыбкой на губах, он посмотрел на замершее лицо Иохана и сказал: - Ты шел своей дорогой, но дом у нас один. Мы должны соединиться в этом доме. Мы будем едины. Луна поднялась над горизонтом, с ее диска исчезли красные тона, и на камнях безмолвно лег голубоватый свет. - А мне запомнилась пыль на улочках Иутты. Дикие вопли мальчишек за стеной дома, визг стрижей. - Иохан улыбнулся, но потом нахмурился. - Злобные драки мальчишек. Безумие и ненависть толпы, радость тупых прави- телей, когда повелевают сбродом. О! Им так нравится топтать людей, ви- деть страх, угодничество прислужников. Больше всего я ненавидел неспра- ведливость. Ради справедливости можно отдать все. Поэтому я все бросил: родной дом, достаток, благополучие. Я стал свободным, пороки надо мной не властны. Эту истину я дарую людям. Когда они поймут это, царство зла будет сметено. - А станет ли такой человек свободен от плоти? - спросил Иошуа. - Плоть нужно топтать, тогда она будет покорна. - Может, ей оставить немного добра и любви? - Плоть вводит в соблазн, - вспылил Иохан. - Если душа слепа, - мягко добавил Иошуа, помедлив, заметил. - Ты же осудил тиранов, угнетающих бедняков, так и доброму человеку не следует угнетать свою плоть. Дай ей необходимое. Иохан засмеялся, откинув голову назад. Луна озарила белым светом его худое, обожженное солнцем лицо. - Да, да, - с улыбкой добавил Иошуа, - только необходимое, и ты зна- ешь, сколь мало требуется... Помнишь, наверное, как мало надо было в детстве? Погожий день, с друзьями игра, кусок хлеба, глоток молока да ласка матери, доброе слово отца. - Я с братьями часто дрался. Но все-таки в детстве они были лучше. Сейчас они жадные, глупые, смеются надо мной. Глупцы. - Слепой щупает руками, - заметил Иошуа. - Если попадется что в руки, думает, что это нечто ценное. Не видит он истинных ценностей. Слепая ду- ша уподобляется слепцу и бредет, спотыкаясь, пока не свалится в яму. На распутье дорог без проводника трудно выбрать дорогу. Вот и приходят лю- ди: кто к жадности, кто к безумству власти, кто к утехам плоти. - Мне нравятся твои слова, - сказал Иохан. - Я слышал о тебе раньше. Теперь вижу, что это была правда. Мы должны помогать друг другу. Я хочу тебя крестить. Ты согласен? - С радостью, - ответил Иошуа. - Пусть в водах реки Бог одарит нас той же радостью, что дает детям, прыгающим в струях воды. - Будем нести людям истину... - Иохан замолчал, внимательно вглядыва- ясь в собеседника. - Но ты ведь знаешь, что собаки тиранов в любой день могут нас убить? Ты готов?.. Меня нисколько не страшит смерть. - Для нас смерти нет, - с улыбкой сказал Иошуа. - Тело - наш дом. Ес- ли он разрушится, то мы перейдем в другой, наш общий дом. И не стоит ры- дать над разбитой лодкой, на которой удалось добраться к спасительному берегу, ее надо беречь, пока не добрался до кромки суши. - Я слышал, ты об этом сказал сегодня своим ученикам, - вспомнил Ио- хан и замялся. - Да, говорил. Я им часто говорю об этом. - Сейчас они спят, - Иохан оглянулся в сторону, где спали люди. - Нас не услышат. - Понизив голос, придвинулся ближе, со страхом глянул в гла- за Иошуа и спросил шепотом: - Ты сам веришь? Иошуа молчал, опустив глаза. - Почему я спрашиваю? - добавил торопливо Иохан. - Сам я верю в Гос- пода нашего. Но соблазн сомнений... будь он проклят. Как червь, нет-нет, да и станет точить. Потому и терзаю плоть голодом и одиночеством, хочу соблазн задавить... Тебя мучают сомнения? - Я уже с Господом, - тихо ответил Иошуа, поднял глаза на бледного Иохана и улыбнулся ему. Мгновение Иохан сидел неподвижно, потом лицо его исказилось болью, и он отшатнулся, согнулся и спрятал лицо в ладонях. Стало тихо, через ка- кое-то время издалека донеслось чье-то сонное бормотание. - Не мучайся, - ласково сказал Иошуа. - Ты на пути в дом Господа. В него войдет всякий идущий к нему. Иохан поднял голову. Гримаса напряжения на его лице дрогнула и раста- яла, губы стали мягкими и растянулись в улыбке: - Я верю тебе. Иохан молча улыбался, потом усмехнулся и сказал: - Мальчишкой я спросил отца, почему надо ждать мессию, а не самим до- биваться справедливости. А он мне дал затрещину. - Иохан тихо засмеялся. - Такой язык, сказал, лучше отрезать, чтобы его не отрезали вместе с го- ловой. - А мне мать говорила, - улыбнулся Иошуа, - будешь задавать столько вопросов, никогда не женишься... Вот и не женился. Они дрогнули от сдерживаемого смеха. - Не бойся сомнений, - махнув рукой, тихо сказал Иошуа. - Сомнения - это как нюх у собаки, он не дает ей сбиться со следа. А когда они приве- дут тебя к Господу, то первой посетит тебя радость. А вместе с радостью покинут тебя сомнения. Каждый человек - это храм, который он должен построить, кто завершит создание храма, того оставят

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору