Виталий ВЛАДИМИРОВ

                З А К Р Ы Т Ы Й  П Е Р Е Л О М

                               п о в е с т ь

                            Лаской страшишь, оскорбляешь мольбой,
                                                 Входишь без стука.
                                         Все наслаждением будет с тобой -
                                                Даже разлука.
                                         Пусть разольется в зловещей судьбе
                                                Алая пена.
                                         Но прозвучит, как присяга тебе
                                               Даже измена...
                                                    Анна Ахматова

                                     "Случалось ли в лодке переезжать быструю
реку?  Надо всегда править выше
того места,  куда  вам  нужно,  иначе
снесет.  Так и в области нравственных
требований надо рулить всегда выше  -
жизнь все равно снесет."
                                                      Лев Толстой

                                               1
Рабочий день закончился,  сотрудники разошлись,  где-то в  конце
коридора уборщица громыхала щеткой, звякала ведром и что-  то вор-
чала себе под нос,  а Виктор все еще сидел и тяжело смотрел на теле-
фон. Потом решительно снял трубку, подержал ее в руках, глядя в ок-
но, и положил на место.
Сквозняк, вздохнув,  прихлопнул  дверь  кабинета.  Виктор
вздрогнул, встал, щелкнул замками "дипломата", вышел и запер за
собой дверь собственным ключом.
Пустые учреждения  всегда  наводят уныние - легли на свои  пол-
ки бумаги,  с которыми весь день бегали из комнаты в комнату  озабо-
ченные люди, утихли телефоны, смолкло радио. Виктору, когда он
проходил по коридору,  вяло представилась бессмысленность  дневной
суеты,  показались  равнодушно-пустыми,  как эти канцелярские ком-
наты,  все дела,  которые еще несколько часов  назад  были крайне
важными и неотложными.
Впрочем, это ощущение пустоты  и  бессмысленности  быстро
прошло, потому  что  в  душе  у Виктора постепенно зрела черная  тос-
ка. Она его еще не тревожила пока он садился в  свою машину,  грел
мотор,  ехал  домой,  ни  даже когда он вошел в квартиру и  закрыл за
собой дверь.
Виктор снял пиджак,  прошел в большую комнату и опустился  в
кресло.  Перед ним,  на стене, были развешаны гипсовые маски.  Они
удивлялись, тревожились, корчились от нестерпимой боли каждая по-
своему и все вместе составляли огромное,  белое, пустоглазое лицо
страдания.
Может быть в такой момент лучше  двигаться,  действовать,  ко-
лоть дрова или бездумно бежать до изнеможения, но стоило Виктору
расслабиться,  как все внутри у  него  окаменело,  исчезло  обычное
восприятие звуков, вкуса, цвета, запахов - так ему стало БОЛЬНО.
Боль,  наваливаясь до звона в ушах,  сдавила горло,  гулко застучало
сердце и онемели руки. Виктор никогда не думал,  что боль духовная
может быть равноценна или сильнее боли  физической. У  Виктора
даже  мелькнула мысль,  что у него началось  психическое расстрой-
ство, хотя через какое-то время  болезненная, катастрофическая остро-
та прошла,  осталось лишь постоянное  ощущение каменной тяжести,
надорванности, открытого перелома...
Виктор сам заслужил свою боль.
Кого же еще винить?

                                               2
В тот день,  всего полгода назад,  Виктор договорился  со  своим
начальством,  что  во второй половине дня он поедет в министерство, а
сам позвонил в главк,  Ефрему Анатольевичу, получил от  него прин-
ципиальное согласие на визу одного непринципиального документа,
узнал,  что  Ефрем  Анатольевич  уходит  на  совещание и  порадовался
своей удаче:  теперь Виктор мог объяснить, что он,  де мол, был в
главке, успел заручиться согласием  Ефрема Анатольевича,  но  тот
торопился на совещание и не успел  поставить визу.  Обеспечив себе
формальное алиби своего отсутствия на работе,  Виктор поехал домой,
по пути забежав в овощной  магазин. Потом тщательно убрался в своей
двухкомнатной  квартире, смахнул пыль,  пропылесосил полы,  вокруг
низкого, длинного  журнального столика расставил стулья таким обра-
зом,  чтобы  они  образовали амфитеатр,  в  котором каждый зритель
был бы обращен  лицом к раздвижному экрану.  На обеденный стол,
сдвинутый к окну, Виктор  установил  слайд-проектор,  а экран пове-
сил на треногу  около стены с масками.
Виктор гордился  своим  домом,  хотя немалых трудов после
смерти родителей ему стоило сменить мебель, уютно и рационально
организовать свой быт, свою среду обитания, создать свою атмосферу,
где ему,  именно ему, Виктору Григорьевичу Коробову, было  бы не-
принужденно и покойно.
Маски были оригиналами, Виктор делал их сам и в свободное
время он  мог  часами  сидеть перед стеной с масками,  меняя их  мес-
тами и добиваясь оригинальной композиции в целом.
Первыми пришли Антон и Таисия.
Антон скинул дубленку, шарообразную шапку волчьего меха и
протянул Виктору согнутую клешней руку:
- Здорово, старик.
Антон -  высокий,  крепкий,  начинающий  лысеть блондин в
вельветовых джинсах,  черном кожаном пиджаке,  песочного  цвета
рубашке с  погончиками  и дымчатых очках,  хотя на дворе стояли
февральские морозы.  Лицо и руки покрыты плотным,  как бы въев-
шимся в кожу загаром.  Такой загар бывает,  если человек провел  дол-
гое время в горах или на море.  К загару и серым глазам особенно шла
белозубая улыбка, правда, улыбался Антон редко.
- Погодите, ребята, там тапочки есть, - нагнулся Виктор к  галош-
нице, но Таисия решительно преградила ему путь.
- Нет,  нет,  не надо,  я лучше босиком побегаю,  мне так  лучше,
свободнее,  да и к земле поближе.  И давайте помогу, что  надо.
В руках у Таисии были гвоздики, преподнесенные, очевидно,  Ан-
тоном. Невысокая,  крепко сбитая,  Таисия источала энергию  и  жар
жадной до жизни молодости.
Виктор встречал Таисию у Антона несколько раз,  но дома у  Вик-
тора она была впервые. Освоилась Таисия мгновенно, заглянула  в
холодильник, во все шкафы на кухне и принялась хозяйствовать.
Антон прошел  в комнату,  сел на тахту и начал расчехлять  при-
несенную им гитару. Виктор взял стул, подсел к нему:
- Хочешь есть? Может, сделать бутербродик?
- Ты же знаешь, я всегда голодный, но могу потерпеть. Вот  Ма-
рина придет - у нее постоянно волчий аппетит,  ей и предложи,  тем
более, что явится она, надо полагать, не одна.
Марина, действительно, пришла не одна, но неожиданно не с  тем,
кого ждал Виктор, вернее, не с той. Марина ввалилась в переднюю,
подставила  Виктору холодную щеку для поцелуя, хлопнула  его по
плечу,  на ходу скинула шубу и шапку,  мотнула  головой,  поправляя
короткую стрижку,  и прошла в комнату, представив, не  оборачиваясь,
своего спутника:
- А это Сереженька, биохимик, кажется, прошу любить его и  жа-
ловать.
- Сергей, - представился Виктору очень худой и очень застенчи-
вый молодой человек.
Сергей заглянул в комнату,  поздоровался с Антоном и отправил-
ся на кухню,  где Таисия сразу же нашла ему работу. Виктор  начал
носить  приготовленные Таисией закуски,  расставляя их на  журналь-
ном столике, а Марина тяжело плюхнулась на тахту рядом с  Антоном.
- Приветик, Антон.
- Здравствуй, Мина.
- Да не Мина я, я - Марина, сколько раз тебе говорить?
- Точнее будет мина - никогда не знаешь,  когда ты  взорвешься.
- Хочешь прямо сейчас получить скандальчик?  - проворчала  Ма-
рина. - Можно устроить. Впрочем, неохота. Устала... Вроде ничего не
делала, а устала. И почему так?
- Если труд создал из обезьяны человека, - философски заметил
Антон, - то безделье делает из человека обезьяну, так что  берегись,
Мина.
Марина отмахнулась от Антона.
- Это кто сказал?  Дарвин? Пожил бы он в наше время. Скорее за
день в собаку превращаешься,  чем в  обезьяну.  Бегаешь,  высунув
язык,  лаешься так,  что шерсть дыбом,  а где и хвостом  виляешь. И
так ласки хочется иногда, что скулить готова. Ты как  насчет того, что-
бы приласкать меня, Дарвин?
Антон, как всегда, ушел от прямого ответа.
- Ты же знаешь, малыш, что ласка оттягивает и нейтрализует. Как
наркотик. А разве ты наркоманка?
- Нет,  - сказала Марина и неожиданно добавила: - Мне театр
больше нравится.
- Нелогично,  - сказал Антон,  но продолжил тему: - А как  же би-
леты?
- Уметь надо устраиваться,  - подмигнула ему Марина.  - А  тебе-
то с твоей гитарой,  чего стоит?  Пригласи кассиршу к себе  домой,
обворожи своими песенками - она твоя. Правда, билеты все  равно тебе
будут доставать с нагрузкой.
- И сама будет тоже нагрузкой,  - усмехнулся Антон. - Боюсь, что с
кассиршей я просто не справлюсь.
- Ого,  ты же турист, горнолыжник, мужчина весь в соку, -  за-
смеялась Марина. - Или Таисию боишься?
- Ну-у-у... - протянул Антон. - Уж кто-кто, а наша Тая не  растает.
В это время Виктор принес с кухни салфетки.
- Ну, что? - спросил он Марину. - Где же твоя подружка?
- Придет, куда она денется.
- Ладно,  посмотрим. Ну, у нас готово... почти... И можем  садить-
ся. Спасибо,  Таисия и Сергей помогли. Хорошо у них получается,
дружные ребята.  Смотри,  Марин, как бы они там не спелись, эти ре-
бята.
- Не споются,  - уверенно сказала Марина. - А если и так,  то вот
Антон остается не при деле, вакантным. Верно, Антон?
Антон не ответил.
Виктор вздохнул:
- Ну, а мне ты кого приготовила? Она хоть ничего?
Виктор испытующе посмотрел на Марину. Та загадочно молчала.
- Не что-нибудь эдакое? - и Виктор скорчил тупую гримасу.
Марина рассмеялась.
- Ну,  конечно,  не  Элизабет Тейлор,  но ведь ты тоже не  Грегори
Пек.
- Дай информацию, - вступил в разговор Антон.
Марина сразу сменила игривый тон на деловой:
- Вы  же меня знаете,  ребятки,  я не подведу.  Одевается  фирмен-
но, звать Людмила,  Люся.  Переводчица. Преподает в вузе,  подраба-
тывает на  выставках,  ездит с иностранными делегациями.  Замужем.
Муж всю дорогу в командировках. Сыну пять лет.
- Тебе  бы  начальником отдела кадров работать,  - сказал  Виктор.
- Девка хорошая,  - продолжила Марина. - Нет проблем, как  ты
говоришь. Правда, со странностями, все ищет что-то.
- Все мы что-то ищем, - внимательно выслушав Марину, сказал
Антон. - И находим. Нашли же мы тебе Сергея.
- Это  ты  расстарался,  - взглянула на Антона Марина.  -  Только
больно уж молод он для меня.
- Что ж,  может в этом и есть великая сермяжная правда, -  серь-
езно сказал Антон. - Я для тебя стар, в горы ты не ходишь -  у тебя
боязнь высоты.  Виктор...  Вика,  как ты знаешь,  натура  ласковая,
приятная - с ним легко и без него легко,  а вот Сережа... А вот и Сере-
жа...
Сергей вошел с бутылками воды в руках,  на нем был  надет  фар-
тук. За ним, пританцовывая, шла Таисия, высоко неся плетеную  кор-
зиночку с нарезанным хлебом.
Марина нарочито восторженно запела:
- А вот и Сереженька, золотой мой, бриллиантовый мой, кисуля
моя, золотуля моя...
И сразу резко сменила тон:
- Ты что там с Таисией на кухне амурничал, да?
- Не до того нам было, - задорно откликнулась на ходу Таисия. -
Мы салаты резали.
- А может,  действительно, начнем, чего тянуть? - предложил Ан-
тон.
- Но  ведь  мы  ждем  еще  одного  человека?  -   пытался  возра-
зить Виктор.
- Ой,  да она всегда опаздывает,  - сказала Марина. - А я  уже па-
даю от голода...
Она сделала вид,  что падает на Антона. Тот подхватил Марину и
бережно повел к журнальному столику, на ходу выговаривая  Виктору:
- Вот видишь, Вика, человеку уже плохо. Негуманный ты...
С помощью Антона Марина опустилась на  стул  и  удивленно
протянула:
- Ого... помидорчики свежие... Умница, Вика, вечно ты нас  пора-
дуешь чем-то вкусненьким.
Все расселись вокруг стола.  Виктор невольно отметил  про  себя,
что  Таисия заботливо наполнила тарелку Антона,  а Сергей  также
обошелся с тарелкой Марины.
Антон статно выпрямился на стуле и попросил:
- Минутку внимания!
Все затихли.
- Люблю порядок, - Антон обвел взглядом амфитеатр собравших-
ся, задержавшись на мгновение на пустом стуле, предназначенном для
Люси. - Начнем, пожалуй... Случилось так, что одному из  нас повезло
больше,  чем остальным. Я имею в виду нашего радушного хозяина.
Он только что вернулся из-за границы, где побывал  за государствен-
ный счет и готов сейчас поделиться с нами своими  впечатлениями и,
может быть, сувенирами. Не так ли, Вика?
- Может сначала сувениры? - предложила Марина.
- Нет. Сначала впечатления. - Антон дотянулся до стоящего  на
столе слайд-проектора и включил его.  Яркий луч, отразившись от
белого экрана, озарил комнату.
- Подожди,  я свет выключу, - Виктор прошел через комнату  и
щелкнул выключателем.
И в это время раздался звонок.
Потом они с Люсей вспоминали этот момент, но каждый - по-
своему. Виктор открыл дверь и глаза в глаза встретился с Люсей.
Им достаточно было мгновения,  столь краткого для остальных,
но  столь длительного для двоих, чтобы понять: "Вы мне нравитесь..."
Она шагнула в переднюю и глаза ее приблизились, стали огром-
ными. Он, неожиданно для себя и тем более для нее, наклонился и
коснулся губами ее щеки, ощутив запах духов. Когда он, как  заворо-
женный, отстранился, то увидел, как она вспыхнула от смущения.
- Я... - сказала Люся.
"Дурак какой-то, целоваться сразу лезет", - подумала она.
- Прошу вас...  - перебил Виктор,  помог ей раздеться,  и  они поя-
вились вдвоем в дверях комнаты.
Антон развернул  слайд-проектор,  направив сильный белый луч
на Люсю и Виктора. Получилось так, будто они только что сошли с
трапа самолета и, как две знаменитости, сразу попали под прицел
фото- и телекамер. Антон сдержанно зааплодировал, остальные не-
вольно присоединились к нему.
- Антон,  не шали, - щурясь и улыбаясь, попросил Виктор и  заго-
родил собой Люсю.
Антон отвел луч на экран,  Виктор включил верхний свет  и  воз-
никла небольшая суматоха за столиком, пока знакомились, пока рас-
саживались, пока раскладывали еду.
- Последний  зритель всегда приходит после третьего звонка, -
сказал Антон.  - А жизнь идет,  она не ждет,  занавес уже  поднят,
спектакль  начался и актеры произнесли свои первые реплики.
- А какие же были первые реплики?  - улыбнулась Люся. - И
обещаю, что больше не буду опаздывать. Никогда.
 - Никогда - любимое женское слово,  - подал голос Виктор,  кото-
рый возился у слад-проектора,  поправляя сбитую Антоном настройку.
- Кстати, о женщинах, вот посмотрите...
На экране на фоне голубого неба возникла бурая крепостная  сте-
на старинной крепости.  Ее угол замыкало высокое,  сложенное  из
крупных валунов строение необычной формы.  Оно  состояло  из  двух
слитых воедино башен:  большой, круглой, крытой конусом из  чере-
пицы, и поменьше, квадратной, под четырехскатной крышей.
- За этими суровыми стенами жила красавица,  графиня Анна
Констанция фон Коссель... - пояснил Виктор. - Вам это имя ничего не
говорит?
- Говорит,  говорит,  - обрадовалась Таисия, но, взглянув  на Ан-
тона,  смутилась и тихо продолжила:  - По-моему, фильм был  такой
"Графиня Коссель".  Правда, шел он очень давно, я его еще  девочкой у
нас в Сибири видела...
- Умница,  правильно,  - похвалил Виктор Таисию.  - Здесь  гра-
финя и жила, в этом замке.
- Крепко сложено, - оценила Таисия.
- Мой  дом - моя крепость,  - добавила Марина.  - Правда,  мне
моя однокомнатная крепость на  Ленинском  проспекте  больше  нра-
вится.
- Верно, Марина, - поддержала ее Люся. - В таком каменном  бас-
тионе чувствуешь себя не хозяйкой,  а пленницей.  И жить неуютно,
мрачно.
- А я подумал о том, до чего же мы привыкли к достижениям  ци-
вилизации, - заговорил Антон.  - Замечаем,  что не можем жить  без
горячей воды,  только когда ее отключают летом на две недели...
- Когда это было,  чтобы горячую воду отключали только на  две
недели? - среагировала Марина. - Месяц, как минимум.
- ... Или сидим в темноте, если перегорели пробки, - продолжил
Антон.  - Я уже не говорю о том, что давным-давно никого  не поража-
ет такой простой факт, что самолетом можно за несколько часов уле-
теть на другой край света.  Но дело не в этом.  Вот  как вы считаете,
внутренняя сущность человека изменилась в условиях современного
научно-технического прогресса по сравнению,  ну, хотя бы с времена-
ми графини Коссель?
- Это очень интересный вопрос, - блеснул очками Сергей. -  И не-
простой.
- Действительно,  непростой,  - кивнул головой  Антон.  -  Помни-
те фильм "Воспоминание о будущем"?  Сколько загадок. И кажется,
чем дольше мы существуем, тем их больше. Откуда появился  на этой
планете человек?  Одинок ли он во вселенной? Выживет ли  человече-
ская цивилизация или погибнет - то ли  от  ядерной  катастрофы, то ли
задохнется в собственных отходах? Конечно, знаний мы набрались
много, причем знаний, качественно отличающихся  от времен графини
Коссель,  но нет главного знания - какова обратная связь,  то есть
влияние громадного культурного потенциала, накопленного человече-
ской цивилизацией,  на критерии ее духовных ценностей.  Или каждый
человек проходит свой собственный  путь, и  сын повторяет ошибки
отца,  а дочь должна страдать так  же, как мать? И неужели человек,
получающий массу информации по телевидению, радио,  в кино ду-
ховно не выше, не чище, чем человек восемнадцатого века, не имев-
ший таких возможностей? И в чем  духовное различие колхозника и
крепостного крестьянина петровских времен?
- Вот  и я об этом думаю...  - начал было Виктор,  но его  перебила
Марина.
- Так что? Будем слайды смотреть или дискуссию разведем?
И добавили капризным тоном:
- Мальчики, хочу кино.
- Тогда приглашаю вас в Германскую  Демократическую  Респуб-
лику, - сменил слайд на экране Виктор.
... Синее небо, снежная вата кучевых облаков, пологие зеленые
горы, неровно поросшие смешанным лесом с большими полянами,
обрамляют долину,  по которой  плавно  змеится  серебристое  тело
неширокой реки.  В ее излучине - город, похожий на сказочные города
братьев Гримм с белыми домами под  красной черепицей  и готиче-
скими шпилями соборов...
... Потемневшая от времени, высокая, в пять-шесть этажей,  в
полквартала  длиной  стена  дома,  выполненная из знаменитого  май-
сенского фарфора...
... Дворцовый комплекс "Цвингер". Одноэтажные, непривычно
приземистые здания по сравнению с дворцами Петергофа  или  Пав-
ловска...
... Дрезденская картинная галерея. Строгие, геометрически  выве-
ренные, скрупулезно  выписанные и в то же время полные воздушного
пространства городские пейзажи Каналетто  - перспективы  улиц и
каналов,  башни ратуш и снасти парусных кораблей,  изысканные ка-
реты, деревенские повозки, торговые ряды и спешащие по  своим де-
лам жители. Гигантские полотна Рубенса, на которых боги  с тучными,
как у Гаргантюа, фигурами, жадно пьют и буйно веселятся на карнава-
ле жизни,  оставаясь при этом величественными и  всевластными.
Вершина итальянского Возрождения - мадонна Рафаэля: небо, соткан-
ное из ангельских крыльев, материнская нежность  и тревога за бога-
сына и мудрый взгляд ребенка,  знающего финал  своей жизни - распя-
тие...
... Остров Музеев в Берлине...
... Простор широкой площади Александр-платц со шпилем теле-
башни, торговым центром и пестрой разноязыкой толпой...
... Гаштетные, бройлерные. Белые известковые стены с картинкой
мирного сельского пейзажа,  стерильное сияние  никелированных сто-
ек,  букетики  цветов  на  столиках под красно-белыми  клетчатыми
скатертями,  покрытые сочной румяной коричневой  корочкой округ-
лые куриные тушки,  цветастые гетры, короткие кожаные штаны, ти-
рольские шляпки с торчащими перьями, литровые фарфоровые пив-
ные   кружки   с   лениво   оседающей  шапкой  пены,  добродушные
голубоглазые лица...
... Карлсхорст.  Музей, хранящий  память о Великой Победе  над
фашизмом.  Группа молодых немецких солдат, внимательно слушаю-
щих экскурсовода...
... Потсдам - свидетель акта о безоговорочной капитуляции  Гер-
мании, скрепленного волей четырех держав...
... Трептов-парк. Навеки склоненные каменные знамена. Могила
рядового,  могила