Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Владимиров Виталий. Колония -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -
о. Даже Алена. Но любовь преодолевает и это препятствие. Вот и тогда , в очереди в загранкабинет, мы сидели рядом на стульях и читали предусмотрительно взятые из дома книги: Лена - "Унесенные вет- ром", а я - "Сад радостей земных", и казалось, ничто не могло оторвать ее от этого занятия, уж больно ей нравилась книга, но все равно, время от времени она поднимала на меня глаза и безмолвно спрашивала - как ты? А я успокаивающе ей улыбался - все в порядке, маленький, все будет хоро- шо. Все будет хорошо, думал я, глядя в книгу и не видя текста, если мы получим справки о здоровье, а процедура эта весьма длительная и ковар- ная. Сначала надо сдать анализы, попасть к терапевту, сделать электро- кардиограмму, пройти флюорографию, принести справки, что не состоишь на учете в психдиспансере, тубдиспансере, у нарколога, затем окулист, ухо, горло, нос, дантист, хирург, невропатолог. К каждому эскулапу предвари- тельная запись, талончики, очереди. Каждый напишет свое заключение, и со всем этим ворохом - опять в загранкабинет. Окончательный диагноз поставит женщина. Баба Яга. С лицом старой ведьмы: нос крючком, запавшие злые глаза и глубокие морщины. Говорят, что мужчин она не трогает, а вот женщинам оказывает самое пристальное внимание. Особенно украшениям, которые на них надеты: кольца, серьги, кулоны, брошки, цепочки... А мало ли у слабого пола всяких болячек? Смотрит Баба Яга на заключения специалистов и задумчиво говорит, куда же вам, голубушка, с такими расстройствами менять климат, наш здоровый мос- ковский воздух на тропическую жару? Многие заранее специально надевают что-нибудь одно, чтобы оставить в загранкабинете. Алена не последовала такому примеру - только обручальное кольцо на тонком пальце, но в сумочке, в маленьком бумажном пакетике у нее брошка. Серебряная. С большим желтым топазом. На всякий случай. Наша очередь. Заходим вдвоем. - Здравствуйте! - Садитесь, - Баба Яга оторвалась от записей, сбросила очки, они по- висли на цепочке на морщинистой шее. Рассмотрела нас. Взяла направление из отдела кадров. Завела на нас карточки, написала на них красным карандашом в углу и подчеркнула с нажимом дважды "тропики!" Выписала кучу направлений. Мне. Алене - одно. Ей придется пройти по всем кругам ада дважды - у себя в районе, потом здесь, в ведомственной поликлинике. Таков порядок. Только разве это порядок? Просто никто ни за кого не хочет отвечать. А зачем? Поедут Истомины в тропики - от этого Бабе Яге ни жарко, ни холодно, а случись что с Истомиными в тропиках, можно сос- латься на районную поликлинику, а куда же они смотрели? - Ваши карточки будут стоять в коридоре. Берите сами и обходите вра- чей. Ясно? - Спасибо, - хором сказали мы с Аленкой и вышли из кабинета. Я проводил Алену вниз, помог одеть пальто в гардеробной - она поехала в районную поликлинику, я направился к окошку регистратуры. Брошка пока не понадобилась. Глава четвертая --===Колония===-- К О Л О Н И Я Глава четвертая Чистота - залог здоровья. Чистота посуды, в которой сдаешь анализы - залог получения справки о здоровье. Той весной, когда я уже побывал в Монголии, на Кубе, в Алжире, мне сказали, чтобы я собирался в Бразилию и Аргентину - требовался репортаж о гидроэлектростанциях, на которых были установлены советские гидроагре- гаты. Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айрес - неужели увижу воочию? Тьфу-тьфу-тьфу. Солнце, словно надраенное, подмигивало мне из множества весенних лу- жиц - да, да, да, шумела в стоках талая вода - да, с грохотом разбива- лись вдребезги сосульки, летящие с крыш, - да! А как легко - бывает же такое! - без очередей, все так удачно, так быстро обошел врачей. Вопро- сов не было, а если и спрашивали, на что жалуюсь, отвечал, что на ма- ленькую зарплату. Эскулапы добродушно смеялись - у них она тоже невелика - и ставили свою подпись в ряд с другими. И на следующий день светило солнце, шумела вода, пьянил весенний воз- дух - я пришел за справкой к лечащему. Опять без очереди, сразу попал в кабинет. Она посмотрела все записи, электрокардиограмму, одной рукой взялась за заветный бланк, отпечатанный почему-то на зеленой бумаге - цвет надежды, а другой вытащила из отдельного кармашка бумажки с ре- зультатами анализов. Такие длинные, как при сдаче белья в прачечную. Зеленый бланк ей пришлось отложить. Она уставилась в справки, потом на меня. - У вас больные почки. Если бы в этот момент я лежал на столе в электрокардиографическом ка- бинете, то приборы установили бы, что сердце у пациента Истомина упало. Глухая пустота на его месте. Разве это жизнь с больными почками? Медлен- ное умирание. И прощай поездки, застолья, прощай элементарная каждоднев- ная свобода пить и есть, что захочется - остренькое, кисленькое, марино- ванное, та свобода, о которой ежедневно просто не помнишь, не замечаешь ее. К тому же, придется уйти из редакции - кому нужен невыездной сотруд- ник? - Что делать, доктор? - К урологу. Срочно. Он консультирует... Минутку, проверю... да, по средам и пятницам. Завтра, значит. Солнце нестерпимо кололось лучами из множества весенних лужиц - нет, нет, нет, булькала в стоках талая вода - не да, с грохотом выстрела раз- бивались вдребезги сорвавшиеся с крыш сосульки - нет! Уролог молча выслушал мои сбивчивые мрачные объяснения. Усмехнулся. - Давайте-ка повторим анализы. Следовательно так, молодой человек, слушайте и запоминайте... И доходчиво, как старшина новобранцу, вразумил, как грамотно сдать требуемое. Де-лай раз! Де-лай два! Воль-но! Добавил задумчиво: - Большие карьеры рушились... Какие люди!.. И все из-за невежества... Я в точности выполнил его инструкции. Мой друг, которого я через два дня случайно встретил, выходя из по- ликлиники, так и не понял, почему я затащил его в ресторан, где угостил и студнем с горчичкой, и заливным с хреном, и борщом с салом, и шашлыч- ком на ребрышках, и мороженым с сиропом. Мы залили все это парой бутылок сухого грузинского вина. Друг ел, пил, причмокивал и только удивленно таращился, когда я бесп- ричинно, по его мнению, весело смеялся. Еще бы! В кармане моего пиджака лежал заветный зеленый бланк - прав был уролог. Правее не бывает... Троллейбусом от метро до Звездного бульвара, где на кончике обелиска торчит ракета, которая никуда никогда не улетит, а в основании - музей Космоса, который вечно закрыт. Психдиспансер - во дворе длинного ряда одинаковых домов, никогда не помню точно, в каком именно, но условный рефлекс ежегодного посещения всегда приводил меня к дверям подъезда за углом. То ли от соседства с космическим мемориалом, то ли от канцелярс- кой обыденности заведения, где за сотнями карточек стоят глаза безумия со своей историей, но странное ощущение каждый раз морозно продирало у окошка регистратуры. Казалось, что очкастая пожилая женщина в белом ха- лате расхохочется, обнажив клыки вампира, и спросит загробным голосом: - Был в Алжире? И видел, что у алжирского бея под носом шишка? Финал гоголевских "Записок сумасшедшего" вспомнился, когда получал справку из психдиспансера перед поездкой в Алжир. Справка из психдиспансера - странная справка. Она удостоверяет не на- личие, а отсутствие. Что я не состою. Что я не безумен. Такая же справка свидетельствует, что я не болен туберкулезом. Прав- да, для этого надо сделать снимок грудной клетки. Руки на пояс, локти вперед, подбородок повыше, вздох, не вы-ды-хать, одевайтесь. Результат через три дня. Вспоминается прошлое - жизнь взаймы от снимка до снимка, тубдиспансер, туббольница, тубсанаторий. Я давно уже снят с учета, а все равно идешь к холодному экрану, как на эшафот. А вдруг опять задует се- верный ветер с юга? Снимок подтвердил наличие отсутствия процесса в легких. И справка то- же. Споткнулся, как всегда, на ровном месте. Вот уж не ожидал. И у кого? У хирурга. Плоское, как блин, лицо, раскосые глаза. Тувинец? Кореец? Как его за- несло сюда, в центр столицы, в ведомственную поликлинику? Сидел, писал что-то, велел раздеться до пояса. Я повесил пиджак на стул, снял пуло- вер, рубашку, майку. Он оторвался на мгновение от записей, не взглянув на меня, сунул в ямку пупка мизинец и долго мыл руки после этой пустяковой процедуры. - Одевайтесь, - громко выкрикнул откуда-то из раковины. Сел за стол. Взял мою карточку, стал что-то в ней писать. Долго. Под- робно. Я даже засомневался - обо мне ли? Оказалось, обо мне. Вытянул откуда-то белый прямоугольный листок, за- полнил его, протянул мне. - Что это? - не понял я. - Направление, - он в первый раз посмотрел на меня черными непроница- емыми восточными глазами. - Какое направление? Куда? - На операцию. У вас пупочная грыжа. Резать надо. - Резать?! Иногда на меня находит. Бывает. Я озверел. Во мне включилось что-то стихийное, неуправляемое. Как будто у меня не было справки из психдиспансера, что я не ку-ку. - Вы хоть соображаете, что говорите? - подозрительно оглянувшись на всякий случай, удивленно-разгневанно зашептал я. - Газеты читаете? Куда вскоре поедет глава нашего государства? В какую страну? Поняли? А вы ме- ня на операционный стол загоняете? Учтите, расскажу, где следует, как вы ставите диагноз одним пальцем, проверят вас как специалиста... В его раскосых глазах мелькнул страх. Он покраснел, как краснеют смуглокожие - стал желто-розовым. - Хорошо, - тоже шепотом сказал он. - Я напишу, рекомендовано прокон- сультироваться. А вы побольше упражняйтесь. Физически. Написал. Я начал отходить. - Спустите штаны, - опять повернулся он ко мне. - И трусы тоже. Нет не пальцы, четыре железных штыря, по два с каждой стороны, вонзи- лись мне в пах. - Так не больно? - спросил он. - Нет, - на спертом дыхании ответил я. - А так? - вонзил он штыри повторно. - Не больно, - задохнулся я. - Одевайтесь. А ведь мне ехать к ним. В Азию. Нам. У Алены были свои "хирурги". Районные. По женской части. Пришла от гинеколога зареванная. Какие-то уплотнения в левой груди. Может, спать теперь только на правом боку? Справку дали, но в заключении написали, что необходимо регулярно проверяться. А это козырной туз в костлявых ру- ках ведьмы из загранкабинета. Три недели ежедневной нервотрепки, бесконечных ожиданий в очередях наконец-то прошли. Опять мы сидели вдвоем среди таких же супружеских пар с беспокойными глазами. В руках карточки с полным набором справок. Але- нина карточка вдвое пухлее моей. Может, пока не поздно, замазать, за- черкнуть, вытравить запись гинеколога? И брошка наготове. Серебряная. С большим желтым топазом. Говорят, серебро сейчас в цене. Вот и наша очередь. Вошли в кабинет. За столом вместо ведьмы - полная, немного растерянная женщина в белом халате. - Что у вас? Я протянул ей наши карточки. Она их бегло просмотрела. Закрыла. И задумчиво уставилась на дважды подчеркнутом красным - "тропики". - Вы не знаете, если тропики, - спросила она у меня, - то нужна ли еще одна виза на справке? Я пожал плечами. Улыбнулся пошире. - Когда оформлялся на Кубу, то не требовалась. Это точно. - Никак не могу запомнить, столько инструкций, столько правил, - по- жаловалась она Алене с досадой. - Ладно, спрошу у главного. Она выписала нам по справке, поставила свою подпись и вышла из каби- нета. Вернулась быстро. - И правда, ничего не надо, - протянула она мне справки. - Поставьте печати в регистратуре. Не забудьте. - Спасибо, доктор. - Не за что. - Ну вот, а ты, глупая, боялась, - сказал я Аленке на улице. - Это еще неизвестно, кто больше боялся, и значит, кто глупее, - рассмеялась она. Глава пятая --===Колония===-- К О Л О Н И Я Глава пятая Анкеты - пустоглазые, согнутые вдвое листы бумаги размером с амбарную книгу и ординарным вкладным линованным листом для автобиографии. Ответ должен строго соответствовать поставленному вопросу: был? - не был; состоял? - не состоял; привлекался? - не привлекался. Жизнь расчерчена сеткой граф и колонок, разделена, препарирована, исчезло своеобразие человеческой индивидуальности - но глаз опытного кадровика мгновенно выхватит подноготный смысл безобидной с виду информации. Какова же наша с Аленой подноготная? Пункт второй: не изменял. Звучит, как присяга, как клятва в верности, на самом деле, фамилии своей я не изменял. Как звено в цепочке, ношу прозвище своих предков - Истомины. Многочисленный некогда клан Истоминых выбил голод и репрессии тридцатых, выкосила война, от густого генеалоги- ческого дерева остались две веточки - одна затерялась в Прибалтике, в Москве - отец, я и сын от первого брака. Тоже Истомин. Последняя ка- пелька. Хотя сам вопрос, изменял ли, заставляет оценить Истомина Валерия Сергеевича как личность, ответ же на него... Надеюсь, что не изменял. Когда мог, не изменял. Прочитанная где-то древняя мудрость служила и служит для меня ответом на этот вопрос, она сложилась и даже зазвучала стихом: Творец мой, сколько тебя просило, Но разве поможешь всем, кто утерял верную нить? Господи, дай мне силы, Чтобы смириться с тем, Что я не могу изменить. Сколько же страха и ужаса! В бездне твоей - твой Эдем. Как мне его отворить? Господи, дай мне мужество, Чтобы бороться с тем, Что я могу изменить. И дай мне, забудь про скудость, Помня, что непростое слово - "Быть" или "не быть", Господи, дай мне мудрость, Чтобы одно от другого Жизнью своей отличить. И Алена не изменяла. Тоже осталась Борисовой. Судьба ее фамилии, ее семьи схожа с моей. Общая судьба. Советская. Когда женились, Алена попросила меня, можно я останусь Борисовой? Почему же нет? Правда, из-за этого приходилось убеждать бдительных ревнителей нравственности, что мы - муж и жена, особенно в домах отдыха и санаториях. Образование высшее. Даже два - Технологический и вечерний экономичес- кий, третьим можно считать институт марксизма-ленинизма. Плюс английский - получается подкованный на все четыре специалист высокого класса с ок- ладом сто восемьдесят. Национальность: конечно, русский. Почему конечно? Потому что естест- венно, как дыхание, как воздух и вода, как небо. Как земля, на которой родился и рос. Не понимаю, не принимаю, когда зло косятся друг на друга в обиде за свою великую или малую нацию. Представить себе ненависть ино- родца мне также тяжело, как психически здоровому человеку ощутить состо- яние страдающего комплексом неполноценности. Все мы - дети своих народов и дети одной цивилизации. Очень верно говорят англичане: "Дэ уорлд из смол", - мир мал. Не нужен этот вопрос в анкете. И в паспорте. Россия, Русь живет в сердце моем. Член Коммунистической партии Советского Союза. С пятнадцатилетним стажем. Взысканий не имел. Был членом партбюро, пропагандист. Долго не вступал - не верил. Двадцатый съезд - время моей студенческой поры, вто- рой курс. Они жили рядом, работали вместе со мной - те, для кого кодекс строителя коммунизма должен быть священным писанием. Двойная жизнь. В трудах классиков, учебниках, газетах - одно, в действительности - совсем другое. Вступил, то есть сознательно начал жить двойной жизнью, поняв, что быть вне правящей силы в однопартийной системе - добровольно отка- заться от возможности изменить то, что я могу изменить. Господи, дай мне мужество... Как же отказаться от посильного вклада в социум, где жить до смерти? Велик ли мой вклад? Каждый сам для себя избирает меру оценки, точку отсчета. Три моих оболочки, три сферы сознания наполнены разным содержанием. Общественная, чей источник - печать, радио, телевидение, трудовой коллектив, собрания, городская толпа, магазины, учреждения. Следующий круг - мои друзья, их всего трое-четверо, и знакомые - в за- писной книжке сотни четыре телефонов. Третья оболочка - тело мое, изнут- ри которого я ощущаю этот мир не только на цвет, на вкус, на запах, теп- ло или холод, но и гармонию мироздания и дисгармонию общества. Две внеш- ние сферы переплелись между собой, маска у всех приросла к лицу, и к мо- ему тоже, и в тусклом свете нержавеющих идей несется поток буден, раст- ворилась, исчезла межа меж добром и злом. И только в душе, как звезда в колодце, живет любовь и вера. Без чего мертв человек. Ударник коммунистического труда. Кому-нести-чего-куда. Дюжина пунк- тов, не менее - в ежегодных личных обязательствах. Досрочно, к тридцато- му декабря... Всем вместе, нашим гуртом одержать победу в социалистичес- ком соревновании к маю, к ноябрю, за год и снова к маю... Соблюдать гра- фик подготовки редакционных материалов, как будто это не является моей самой первой, прямой служебной обязанностью... На высоком качественном уровне выдавать тексты, то есть желательно, чтоб на каждую строку ссылка имелась, где и когда это уже было опубликовано... Участвовать в общест- венной жизни родного коллектива, от которого я никуда не денусь... Под- готовить реферат в семинаре политической учебы, тем более, что сам - пропагандист... Успешно грызть гранит наук на курсах повышения деловой квалификации... Быть первым в борьбе за звание лучшего по профессии, в сражении за благодарность начальства, в битве за почетную грамоту, в драке за премию... Вместе со всеми высоко нести бревно на всех субботни- ках и воскресниках... Разгрузить вагон, перебрать сто тонн в овощегнои- лище... Распив бутылку, ловить пьяных в добровольной народной дружине... Благонравно вести себя в быту и на работе, чтоб ни-ни... Блюсти чистоту в своем рабочем стойле... Специальная комиссия потом рассмотрит, комис- сия потом проверит, комиссия потом доложит кому и куда надо. Достоин ли? Не попался ли? Шагал ли со всеми в ногу? И в торжественной обстановке, под знаменами и портретами, под аплодисменты выдадут удостоверение в красных корочках - наш человек, внес свой посильный вклад, можно посы- лать в разведку, то бишь за рубеж. Глава шестая --===Колония===-- К О Л О Н И Я Глава шестая Успеть... Полтора месяца в обрез хватило, чтобы выполнить наказ кадровика. Любая процедура, элементарная, как простокваша, таила в себе массу неожиданных разворотов, дополнительных условий, непредсказуемых самым изощренным умом требований. Результат никоим образом не был адекватен затраченным времени, нервам и усилиям и зависел чаще всего от людей, равнодушных, злых, от их настроения, зачастую бестолковых или не желающих понимать ничего другого, кроме того, что не-по-ло-же-но, медлительно-небрежных, нередко даже истязащих человека, которому так крупно повезло - уезжает, а то и просто бесконечно усталых от своих неурядиц. На водительские курсы при ДОСААФ я проник много лет назад - тогда мне в первый раз засветила долгосрочная поездка. Попал вне очереди, за два настенных календаря и записную книжку, по лученных от знакомых внештор- говцев. При этом - явка всех добровольцев строго обязательна! - вступил в общество любителей Госавтоинспекции. Через полгода обнаружил отличные теоретические знания двигателя, успешно ответил компьютеру правила дви- жения и с грехом пополам сдал экзамен на вождение. С тех пор за руль не садился. Заграницей получают права на вождение личного автотранспорта за один день. В школьном возрасте, как за парту, садятся мальчишки и дев- чонки в кресло авто. Водить машину для них также естественно, как эски- мосу бегать на лыжах или ковбою сидеть в седле. Мои соотечественники на- капливают деньги на личное средство автотранспорта к тому возрасту, ког- да кряхтя, по

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору