Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Владимиров Виталий. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  -
рну- лась с бутылкой из-под молока, полной воды. Приставила стул к окну, влезла на него и стала поливать герань. Игра продолжалась, но мизансцена была иной: если раньше Дима высился над Галкой, то теперь она царила на своем пьедестале. Пытаясь заглянуть в горшок, она поставила ногу на подоконник, взя- лась за шпингалет, солнце светило сквозь колокол широкой, легкой юбки, ветерок раздувал ее, и Дима невольно залюбовался Галкой. Она почувствовала это, она знала это и, повернувшись в его сторону, сделала вид, что хочет облить его чертежи. Дима обошел вокруг дос- ки, глядя снизу вверх, и неожиданно схватил ее за лодыжку, не давая спрыгнуть с подоконника. Она завизжала, уцепилась ему за шею и давай лить воду ему за шиворот, а он стащил ее со стула, прижал к себе и, спасая чертежи, развернулся спиной к окну. Галка беспорядочно махала бутылкой, вода сверкала гейзером в проеме, пока кто-то из студентов не крикнул: - Дураки! Там же люди... Галка и Димка замерли, еще прижимаясь друг к другу, потом развернулась к окну и осторожно выглянули на улицу. С высоты четырех этажей были незаметны упавшие брызги, прохожие торопи- лись по своим делам и стояла разморенная долгим ожиданием очередь на автобус. К окну подошел Гришка Лагутин, внимательно изучил обстанов- ку и выдал идею: - Надо закрыть окно и встать на подоконник, все равно снизу никто из-за отражения в стекле ничего не увидит, и поливай себе на здоровье из форточки. Игра продолжалась, но теперь она приняла массовый характер. По очереди кто-то влезал на подоконник, вставал вплотную к окну и смотрел вниз, как великан, у ног которого копошатся муравьи- человечки, и Дима Перов также испытал ощущение безнаказанного всевластного человека-невидимки. Забава была невинной, по-детски глупой и казалась совсем безобидной. Стоявшие внизу поначалу недоумевали, откуда среди ясного неба летят брызги, потом осозна- ли, что, скорее всего, какой-нибудь мальчишка развлекается, только поди поймай этого хулигана, да и что с того, что поймаешь, тем более, что автобус вот-вот подойдет. Один из стоящих запрокинул голову и долго-долго ждал, когда же этот негодяй высунется из окна, чтобы хотя бы пригрозить ему пальцем, не подозревая, что Гришка Лагутин также терпеливо ждет, когда тот опустит голову, чтобы тут же выдать порцию воды. - Шея у тебя просто железная, из нержавеющей стали, но ниче- го, посмотрим кто кого, - злорадствовал Гришка. Соревнование "железной шеи" и Гришки могло затянуться надол- го, но тут подошел автобус, очередь сбилась в кучу у его дверей, и Гришка методически, как мортира, залпами опустошил бутылку под ликующие крики товарищей. На противоположной стороне улицы, откуда отражение в стеклах не мешало разглядеть прилипших к окнам студентам, стоял милиционер. Он покачал головой и стал переходить улицу, направля- ясь к входу в институт. Игра закончилась. Ликование мгновенно стихло. - О, мама миа, - воскликнул Гришка, легко слетел с подоконника и принялся быстро собирать вещи. - Допрыгались, - спокойно, но громко сказал Николай Грачев. Только он да еще пара тихонь-отличниц не принимали участия в Гришкиной затее. - Сейчас явится милиция, всех перепишут, и все это учтут при распределении. - Ой, мне же отец голову оторвет, он из-за моего распределения так унижался, - неожиданно завизжала Галка Струтинская. Буквально только что Дима восхищался Галкой, сейчас же страх и ярость сделали ее лицо безобразным: расширились напряжен- но-бессмысленные глаза, багровыми пятнами пополз по шее румянец, лоб залоснился от проступившего пота. - Это ты, это ты все виноват, тюфяк, схватил меня за ногу, - зло накинулась она на Перова. - Кончай базарить, ноги делать надо, - Гришка Лагутин схва- тил свои чертежи и учебники и выбежал из аудитории. Бежать! Куда?! А куда бегут нашкодившие школьники? Перов протрусил, приотстав, по длинному коридору за осталь- ными, постоял, отдуваясь, у окна в кафельном, санитарно пахнущем среди возбужденных вспотевших людей и вдруг ощутил стыд, даже не столько за себя одного, сколько за своих однокашников, за коллективную трусость. И Дима вернулся в аудиторию на свое место. Милиционер, действительно, явился, молча переписал фамилии всех присутствующих и ушел, как в воду канул, и больше об этом случае никто не поминал. Галка Струтинская пыталась несколько раз заигрывать с Димой, но натыкалась на его холодное молчание, а когда узнала, что Перова распределили в Коровино на подмосковный завод торговых автоматов, и совсем потеряла к нему интерес. ...Голым пяткам приятно от разогретого солнцем паркета и щекотно от морщинок дерева. - Дима-а-а!.. Обуйся, а то опять простудишься... Ласковый голос мамы разворачивает шлепки босых ног обратно, к кровати, надо сесть и надеть куда-то спрятавшиеся тапки, но голова тянется к подушке, и тело опять расслаблено погружается в сон, который Дима так и не успел досмотреть... - В деревне-то все дома разные. Один побогаче да основательнее, другой и вовсе худой... И еще важно, кто как свой забор содержит, как миру свой лик выказывает, чем глаз свой тешит - рябиной ли, березой, а может, просто лопухами... Звание-то у вас чисто деревен- ское, Коровино, а все же городом числитесь. С деревни и спрос со- всем другой, а ваш город словно тупыми ножницами стрижен. Домов много, а разных нет, есть вроде новые, но по виду уже старые, будто ношеные. Если в квартиру зайдешь, то тут ничего не скажешь - кра- сиво люди живут, ковры и на полах, и на стенах, телевизор под бе- лым вязаньем, правда, фотографий сродсвенников нету, а вот за дверью... Краска облупилась, лампочки побиты, стенки исцарапаны, одно слово - неметено, провинция... А ведь что такое дом? В доме жизнь твоя проистекает и кончается, в дом несешь хлеб свой зарабо- танный, в доме хозяйка твоя хозяйничает, в доме детки малые растут, на тятьку равняются - раз тятька в подъезде плюется, значит, и им можно... А за порогом дом твой не кончается - там отечество наше... Старик давно уже присел на скамейку около заводского общежи- тия, помолчал из вежливости некоторое время и завел свой разговор, словно они с Дмитрием - давние знакомые. Сам он приехал с Севера, с Онежского озера, где жить ему после смерти жены стало совсем невмоготу - одному, в большой, рассчитанной на многодетную семью пятистенке. Дом был сложен еще дедом и отцом старика и, несмотря на то, что от времени, солнца и дождей стал жемчужно- серым, оставался крепким и основательным. В деревне насчитыва- лось девять дворов, но никто в них не жил, разве что на короткое время летнего отпуска селились заезжие городские туристы. Старику было до боли жалко покидать свой дом, просто бросить его и все тут, но что делать, приехал к своей дочке, которая с мужем забралась в этот подмосковный городок, и вот старик незлобно разбирал коровинское житье, понимая молчание Дмитрия, как согласие с его словами. Дмитрий молчал. Молчал потому, что возразить по сути было нечего, потому, что поведанная невеселая история совпадала с подавленным настроением Дмитрия, который сам тосковал по дому, и еще потому, что для него, как и для старика, здешняя жизнь была чужой, неласковой. Второй год работал Дмитрий на Коровинском заводе торговых автоматов. Похоже, что-то кто-то видел за рубежом, как под мело- дичный звон монет выскакивают из автоматов сигареты, зажигалки, бутылочки с водой, банки с пивом, газеты - отчего же не перенять хорошее? Переняли, но на свой лад - сконструировали автомат, из которого можно за полтинник получить порцию подсолнечного масла в собственную посуду. Забыли, правда, что такой автомат надо кому-то ежедневно заправлять и потери масла при этом неизбежны, не учли, что иной неловкий покупатель может и не справиться с золотистой тягучей струей, а разлитое масло - кормушка для мух, не пре- дусмотрели, что посуда у покупателя чаще всего нестерильна, и многое другое было неразумно, но зато в полном соответствии с нашим укладом... и завод по производству таких автоматов украсил коровинский индустриальный пейзаж. Дмитрий Перов работал сменным мастером на сборочном участке. Над воротами цеха вмсел плакат: "Коровинцы! Дадим отлич- ную продукцию!" Призыв явно звал коровинцев в никуда: их про- дукция изначально резко отличалась от мировой. Рваный от частых перебоев с комплектующими ритм сборочного конвейера, замедлен- ный в первых числах каждого квартала и заметно ускоряющийся к концу его, определял и ритм жизни Перова. По вечерам он возвращался в комнату заводского общежития, которую ему выделили как молодому специалисту, а по пятницам он уезжал в Москву, к матери. Слушая старика с Онежского озера, Дмитрий почувствовал, как ему обрыдли стены общежития, как на- доела заводская столовая с ее однообразным меню: рассольник, котлеты с перловкой, компот, сильно ощутил, как ему одиноко и неуютно. - А я-то вас ищу, Дмитрий Палыч, здравствуйте, - к скамейке подошел Вениамин Клюев, бригадир электриков. Он протянул руку Дмитрию и скосил желтые, как у рыси, веселые глаза на старика. - Можно, зайдем к вам на минуточку? В комнате Клюев разъяснил ситуацию: у его знакомой день ро- ждения, она попросила, чтобы Вениамин прихватил с собой кого-ни- будь для ее подружки, может, Дмитрий Палыч выручит? Дмитрий покраснел, стал было отказываться, но открыл шкаф, вытащил костюм и переоделся. Когда он был готов, Вениамин подсказал: надо бы купить подарок. Они решили, что духи и цветы - лучше всего, и разделили свои обязанности: Перов пошел в универмаг за духами, а Клюев исчез за цветами. Дмитрий купил "Красную Моск- ву" и долго ждал Вениамина на остановке автобуса. Тот появился с букетом нарванных где-то золотых шаров, а когда они втиснулись в автобус, Дмитрий понял, что Клюев успел еще и перехватить стакан- чик. Перед дверьми, из-за которых доносилась музыка, Клюев отдал Перову цветы и отобрал у него духи. - Так лучше будет, - подмигнул он Дмитрию желтым глазом, за- держал дыхание и позвонил в дверь. Они опоздали к началу застолья, веселье уже было в разгаре, Дмитрий не успел даже толком освоиться, как начались танцы. Танцевали, как принять было в Коровино, толпой, но каждый сам по себе, молча и сосредоточенно. Дмитрию вскоре стало жарко, и он вышел на балкон. - Вот только попробуй, коснись, - зло сказала ему, не оборачи- ваясь, стоящая у перил высокая блондинка. - Извините, - пробормотал Дмитрий и собрался ретироваться, как блондинка резко повернулась, сердито сверкнула синими глазищами и тут же расхохоталась. - Ой, обознатушки-перепрятушки, - сказала она. - Меня зовут Алена Быкова. А вас? ...Управлять своим телом было очень легко: напряглись по- слушные мышцы предплечья - и плавный разворот направо, мимо люстры с белыми колпаками плафонов, в которых, как в стеклянных гнездах, торчали невидимые снизу прозрачные баллоны электриче- ских лампочек. Дмитрий уже ощутил свою власть над скоростью, которая зависела только от его желания, и радостно засмеявшись, по крутой дуге вылетел в открытое настежь окно... Дверь открыла Алена. Она мельком взглянула на Дмитрия, сердито нахмурилась и тихим, напряженным голосом сказала: - Ну, чего столбом стал? Проходи... Она схватила Дмитрия за руку, затащила в переднюю, хлопнула входной дверью и подтолкнула в спину: - Смелей, не съедят тебя, бедненького... В большой светлой гостиной стоял длинный стол, окруженный стульями с высокими спинками. Вдоль стены - полированная горка с хрустальной посудой, на отдельном столике-шкафчике красного дерева - телевизор. Перед телевизором в мягком кресле сидел хозяин. - Папа, познакомься, это Перов Дмитрий Павлович, - официально представила Алена Дмитрия и ушла в другую комнату. Хозяин, не отрываясь от экрана, кивнул крупной головой: - Садись. Дмитрий растерянно потоптался на месте. Его выручила полная женщина в фартуке, выглянувшая с кухни: - Ой, Дима, да что же ты стоишь, проходи, садись, не стесняй- ся. Сеня, а ты оделся бы. - Ничего, ничего... - пробормотал Дмитрий, протиснулся, чтобы не беспокоить хозяина, вдоль стены и сел в соседнее кресло. Показывали "Международную панораму". На экране полицейские в белых шлемах и черных кожаных куртках, загораживались прозрачными пластиковыми щитами, теснили толпу длинноволосых молодых людей. - Нет, ты посмотри, посмотри, что творится, - хозяин неодобри- тельно покривился. - Всяк по-своему жить хочет, всего намешано - и за и против. Эх, молодежь, молодежь... Ну, ладно, это у них там, так ведь и тут... Хозяин махнул рукой, встал, выключил телевизор и повернулся к гостю: - Давай знакомиться. Енисей Сергеевич. А ты, значит, Дмит- рий. Рассказывай, чем в этой жизни занимаешься, как в Коровино попал. Дима поведал о себе, ответил на точные, деловые вопросы Ени- сея Сергеевича, подробно рассказал о своей работе. - Да... - задумался Енисей Сергеевич, - надо что-то делать... - Что-то надо предпринять... - неожиданно для Дмитрия звонко пропел он. - А вот что! - озаренно улыбнулся он - Давай-ка перекусим это дело. - Ма-а-ать... - протяжно позвал он. - Мужики у тебя не кормле- ны, а голодный мужик - не работник. Ты уж извини, Дмитрий, мы тебя на кухне примем, по-свойски... Кухня оказалась просторнее, чем Димина комната в общежитии. На столе нежно розовели ломтики балыка, белели упругие куски осетрины, торчал зеленый венчик укропа, как группа экзотических деревцев, проросших на горке салата, в хрустальной плошке гро- моздились янтарные шарики красной икры, блестели выпуклые шляпки соленых грибочков... После закусок, наваристого борща с салом, отменных котлет с нежно-желтым пюре пили чай с вареньем и пирожными. Енисей Сергеевич много говорил, вспоминал молодость, как он со своей будущей женой, Анной Ивановной, познакомился в неболь- шом городке Тотьма Вологодской области, объяснив попутно, что название Тотьма произошло от сказанного каким-то князем определе- ния города "то - тьма", и при этом на Анну Ивановну показал - то тьма, и как он вверх постепенно поднимался, занимая каждый раз более высокую должность после предыдущей, пока не стал, наконец, председателем Коровинского райисполкома. - Про меня говорят, что Быков для Коровина, как бык для стада. Ведь говорят, а Дмитрий? Перов сидел, совершенно раслабившись, восторженно улыбался, и было ему уютно на этой чистой, вкусно пахнущей кухне, тем более, что потянувшаяся за чайником Алена прислонилась к нему теплым боком, но не отстранилась, а закинула руку, обняв Дмитрия за плечи. Енисей Сергеевич подпер руками голову, навалившись локтями на стол, и подмигнул Анне Ивановне: - Соображаешь, к чему дело идет? Алена убрала руку, но не отодвинулась от Дмитрия и ворчливо заканючила: - Па, ну, я же просила тебя фен достать. Их на Делегатскую за- везли, тридцать штук. Я точно знаю. Вон Катька укладывается, просто отпад, ей можно, а мне нет что ли? Да?! Ну, почему другим все можно, а мне нельзя? Только из-за того, что Катька - дочь прокурора, да? Па, чего тебе стоит, прошу ведь, а? - Отстань от отца. Все время чего-то просишь, - сказала Анна Ивановна. - Сень, может и вправду вещь хорошая? - Конечно, хорошая, просто необходимая, - горячо заговорила Алена. - У нас таких не делают. Там насадки разные, удобно, пре- лесть. Ну, па... - Да, это тебе не автомат для подсолнечного масла, этого у нас не могут, верно. Надо бы съездить, у них поучиться. Или лучше вас вот послать, а? Молодым везде у нас дорога, не так ли, мать? Хорошо, будет тебе фен с Делегатской. Быков неожиданно очень внимательно, изучающе рассмотрел Диму. ...Можно было неподвижно парить над улицами спящего в предрассветной дымке города, но Дмитрий поднимался все выше вместе с солнцем, пока земля не стала плавно изгибаться, отражен- но засветившись на горизонте застывшей рябью далекого моря. Из черной бездны дохнуло холодом космоса, и Дмитрию стало смертельно одиноко и страшно... Утреннее нежаркое солнце просвечивало сквозь листву, в тени еще хранилась ночная свежесть, а в конце аллеи парка культуры и отдыха "Сокольники" высился золотой купол главного павильона международной выставки торгового оборудования. В павильоне негромко играла эстрадная музыка, сияли лампы разноцветных под- светок, стенды с экспонатами были украшены яркими плакатами и фотографиями. Дмитрий уже привычно протер выставочные образцы коровинских торговых автоматов, разложил проспекты, расставил стулья в задней комнате - сегодня должны были состояться перегово- ры о продукции "мейд ин Коровино" с фирмой, которая собиралась стать агентом по запродажам советского торгового оборудования в странах Юго-Восточной Азии. Если три года назад Дмитрий был всего лишь сменным мастером на сборочном участке Коровинского завода, то теперь работал во внешнеторговом объединении старшим инженером или, как значилось в его визитной карточке, "сеньором инженером". Стать "сеньором" Дмитрию помогли судьба и счастливое стечение обстоятельств. Когда из Минвнешторга пришел запрос на специалиста по торговому оборудованию, выбор пал на Дмитрия Павловича Перова. Причин для этого было несколько: Перов действительно был спе- циалистом с высшим образованием, он был москвичом и зятем Енисея Сергеевича Быкова. Свадьбу для дочери Енисей Сергеевич справил знатную, шумную - в Коровинском доме культуры, дал молодым денег на кооператив. Дима и Алена жили теперь в однокомнатной квартире на восьмом этаже в одной из белых башен нового района Москвы. Протирать экспонаты, раскладывать проспекты и прибираться на стенде не входило в обязанности "сеньора" Перова, но он делал это вместо Вениамина Клюева, который приехал из Коровино на выстав- ку, как специалист, отвечающий за работу автоматов, но с утра до вечера мотался с Аленой по московским магазинам. В десять часов на стенде появился Борис Иванович Коваленко, директор фирмы, на которой работал Перов. Короткая стрижка, пе- пельная седина, добродушная, сразу располагающая к себе улыбка, неброский, но из дорогого, добротного материала хорошо сшитый костюм, слегка сутулая фигура, как бы стесняющаяся своей силы, позолоченные часы с браслетом, красивая зажигалка, очки в тонкой модной оправе - от Бориса Ивановича веяло уверенностью, спокой- ствием, надежностью. Он, действительно, был физически крепок, хотя его и комиссовали перед самым окончанием войны по случаю контузии. Лихой летчик - капитан, не представляющий себе жизни без неба, оказался не у дел, его мучили отчаянные головные боли, и Борис Иванович попал в "пике". Спасла его любовь. Будущая жена не только выходила Бориса Ивановича, разыскав чудотворные на- родные средства и научившись успокоительным массажам, она по- могла ему окончить Бауманское училище и Академию внешней тор- говли. Борис Иванович уже дважды выезжал в длительные зарубеж- ные командировки - сначала в одну из арабских стран, потом в Чехо- словакию и сейчас оформлялся в Англию. Эта командировка должна была стать последней для Коваленко перед заслуженным отдыхом. Международная выставка торгового оборудования в Сокольниках не представляла особого интереса для Бориса Ивановича - он пони- мал, что коровинские автоматы, хотя и модернизированы, но не мо- гут претендовать на успех и соперничать с западными аналогами. Но подвернулся пронырливый, хитроглазый фирмач, умеющий

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору