Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
я не захочу, бог с ним, со сном! А уж если приспичит
вздремнуть, - после минутного раздумья смущенно добавил он, - что ж,
вздремну у катка. Сколько раз так бывало - кручу и сплю, да еще как сладко!
В порыве благодарности Хлюп поцеловал у миссис Боффин руку потом шагнул
в сторону, чтобы дать простор своим чувствам, запрокинул назад голову,
широко открыл рот и разразился унылым воплем. Это делало честь его сердцу,
но предвещало соседям немалое беспокойство в будущем, так как лакей,
заглянувший в комнату, извинился за свое непрошеное появление и пояснил его
тем, что "ему показалось, будто здесь кошки".
^TГЛАВА XI - Кое-что о сердечных делах^U
Из маленькой пришкольной квартирки с маленькими оконцами, похожими на
игольное ушко, и маленькой дверью, похожей на переплет букваря, маленькая
мисс Пичер зорко наблюдала за предметом своих тайных воздыханий Любовь -
хоть она, как говорят, и страдает слепотой - страж бдительный, и мисс Пичер
не давала этому стражу ни минуты отдыха в слежке за мистером Брэдли
Хэдстоном. По натуре своей мисс Пичер не была соглядатаем, ей не было
свойственно ни коварство, ни интриганство, ни злобствование - просто она
любила Брэдли без взаимности, отдавая ему весь тот несложный, бесхитростный
запас чувств, по которому ей никогда не приходилось сдавать экзамены и
удостаиваться аттестатов. Если б ее верная грифельная доска обладала
свойствами лакмусовой бумаги, а грифель - свойствами симпатических чернил,
сколько неожиданных для учеников маленьких трактатов проступило бы сквозь
столбики сухих цифр на этой доске от одного только соседства с пылким
сердцем мисс Пичер! - ибо после уроков, наслаждаясь тихим досугом в тихом
пришкольном домике, она не раз поверяла своей конфидентке - грифельной доске
- вымышленные описания того, как однажды, в благоуханные вечерние сумерки, у
огорода за углом появились две человеческие фигуры, из которых одна -
мужская, склонилась к другой - женской, несколько полноватой и низенькой, и
чуть слышно прошептала: "Эмма Пичер! Ты согласна стать моею?" После чего
голова женской фигуры поникла на плечо, принадлежащее мужской фигуре, и все
дальнейшее утонуло в ликующем пении соловьев. Ученицы мисс Пичер и не
подозревали, что Брэдли Хэдстон незримо присутствует даже на уроках. Взять,
к примеру, географию. Опережая лаву, Брэдли Хэдстон торжествующе вылетал из
Этны и Везувия, без всякого вреда для себя варился в горячих источниках
Исландии и величественно проплывал по Гангу и Нилу. Что задано по истории -
о могущественном властелине мира? Вот он перед вами - в панталонах цвета
соли с перцем и при часах на волосяной цепочке, обвитой вокруг шеи.
Каллиграфия? Большинство учениц мисс Пичер научились выводить заглавные "Б"
и "X" на полгода раньше, чем все остальные буквы алфавита. А устный счет под
началом мисс Пичер частенько превращался в закупку совершенно баснословного
по своему богатству гардероба для Брэдли Хэдстона: восемьдесят четыре
галстука по два шиллинга девять с половиной пенсов каждый, две дюжины
серебряных часов по четыре фунта пятнадцать шиллингов и шесть пенсов,
семьдесят четыре черных шляпы по восемнадцать шиллингов, и много тому
подобных излишеств.
Бдительный страж, пользующийся ежедневной возможностью косить глаза в
сторону Брэдли, вскоре известил мисс Пичер, что за последнее время вид у
Брэдли стал еще более озабоченный и что он ходит потупившись, с хмурым
лицом, точно ломая голову над какими-то трудными задачами, которые не
встречаются в школьном курсе. Сопоставив то и другое - причем в графу "то"
были отнесены теперешний вид Брэдли и его частое общение с Чарли Хэксемом, а
в графу "другое" вписан их недавний визит к сестре Хэксема, - страж
поделился с мисс Пичер своими подозрениями, что виной всему этому
вышеупомянутая сестра.
- А любопытно знать, - сказала однажды мисс Пичер, отвлекаясь от
составления еженедельного классного отчета, - как зовут сестру Хэксема?
Неизменно присутствующая и неизменно преданная Мэри-Энн, сидевшая за
шитьем, подняла руку.
- Да, Мэри-Энн?
- Ее зовут Лиззи, мисс Пичер.
- Такое имя вряд ли существует, Мэри-Энн, - назидательным тоном,
нараспев протянула мисс Пичер. - Разве при крещении могут дать имя "Лиззи",
Мэри-Энн?
Мэри-Энн положила шитье на стол, поднялась, зацепила левую руку крючком
за локоть правой, как на уроке, и ответила:
- Нет, это уменьшительное, сударыня.
- Кто ее так назвал? - по привычке продолжала мисс Пичер, но вовремя
спохватилась, потому что Мэри-Энн с чисто богословским рвением уже была
готова распространиться на тему о восприемниках и восприемницах при обряде
крещения. - Уменьшительное от какого имени?
- От Элизабет или от Элизы, мисс Пичер.
- Правильно, Мэри-Энн. Имелись ли в раннюю пору христианской церкви
святые Лиззи, сомнительно, весьма сомнительно. - Какое глубокомыслие
проявила мисс Пичер в этом вопросе! - Следовательно, изъясняясь по
возможности точнее, мы скажем, что сестру Хэксема зовут Лиззи, но при
крещении имя ей дано другое. Так, Мэри-Энн?
- Так, мисс Пичер.
- И где же, - продолжала мисс Пичер, довольная своей весьма прозрачной
уловкой, будто этот маленький экзамен должен был пойти на пользу не ей
самой, а Мэри-Энн, - где живет эта девица, которую зовут Лиззи -
уменьшительное от Элизабет или Элизы? Подумай хорошенько, прежде чем
ответить.
- На Черч-стрит, Смит-сквер, недалеко от Милбэнка, мисс Пичер.
- На Черч-стрит, Смит-сквер, недалеко от Милбэнка, - повторила мисс
Пичер, словно это было давно известно ей по учебнику. - Совершенно верно. А
чем эта девица занимается? Не торопись, Мэри-Энн.
- Она работает в портняжной мастерской, в Сити, мисс Пичер.
- А-а! - задумчиво протянула мисс Пичер, но тут же подхватила
утвердительным тоном: - В портняжной мастерской, в Сити. Да-а?
- А Чарли... - снова заговорила Мэри-Энн и осеклась под взглядом мисс
Пичер. - Я хотела сказать - Хэксем, мисс Пичер.
- То-то же, Мэри-Энн! Я очень рада, что ты хотела сказать именно так. А
Хэксем?..
- ...говорит, - продолжила Мэрн-Энн, - что он не доволен своей сестрой,
что сестра не слушается его, а слушается кого-то другого, и что...
- Мистер Хэдстон идет! - воскликнула мисс Пичер, метнув взгляд в
зеркало. - Ты очень хорошо отвечала, Мэри-Энн. У тебя вырабатывается
отличная привычка четко излагать свои мысли. Ну, на сегодня довольно.
Умолкнув и снова сев на место, скромная Мэри-Энн принялась водить
иглой, и ее рука все ходила и ходила взад и вперед даже тогда, когда на
порог упала тень, предвещающая, что немедленно вслед за ней надо ожидать и
появление учителя.
- Здравствуйте, мисс Пичер, - сказал он, входя следом за своей тенью и
занимая ее место.
- Здравствуйте, мистер Хэдстон. Мэри-Энн, - стул!
- Благодарю вас, - сказал Брэдли, чопорно присаживаясь на самый кончик.
- Я к вам на минутку. Зашел по дороге попросить вас об одном одолжении, в
надежде, что вы, как добрая соседка, не откажете мне.
- Зашли по дороге, мистер Хэдстон? - переспросила мисс Пичер.
- Да. По дороге к... туда, куда я иду. "На Черч-стрит, Смит-сквер,
недалеко от Милбэнка", - мысленно проговорила мисс Пичер.
- Чарльз Хэксем пошел достать кое-какие книги и вернется обратно, по
всей вероятности, раньше меня. Так как дома никого больше нет, я взял на
себя смелость сказать ему, что оставлю ключ у вас. Вы разрешите это?
- Разумеется, мистер Хэдстон. Вы хотите прогуляться, сэр?
- Да, и прогуляться и... по делу. "По делу на Черч-стрит, Смит-сквер,
недалеко от Милбэнка", - снова повторила про себя мисс Пичер.
- Изъяснив вам свою просьбу, - Брэдли положил ключ на стол, - я пойду.
Нет ли у вас каких поручений, мисс Пичер? Может быть, вы воспользуетесь
оказией?
- Благодарствуйте, мистер Хэдстон. А вы куда направляетесь?
- К Вестминстеру.
"Милбэнк", - в третий раз повторила мысленно мисс Пичер.
- Нет, благодарствуйте, мистер Хэдстоп. Я не хочу беспокоить вас своими
просьбами.
- Вы не причините мне ни малейшего беспокойства, - сказал учитель.
"Ах! -воскликнула мисс Пичер, но не вслух. - Зато вы лишили меня
покоя!" - И хоть она ничем не выдала себя, ни взглядом, ни улыбкой, сердце
ее беспокойно забилось, когда он вышел из комнаты.
Она правильно отгадала, куда он держит путь. Он шел прямо к дому
кукольной швеи, поскольку это позволяло хитроумие его предков, оставивших
здесь лабиринт пересекающихся улиц, - шел опустив голову, занятую только
одной мыслью. Эта мысль не покидала его с тех пор, как он увидел Лиззи
Хэксем. Ему казалось, что все, что можно было подавить в себе, он подавил,
все, что можно было обуздать в себе, он обуздал, и вот в одну минуту, в один
миг это уменье владеть собой исчезло. Любовь с первого взгляда - тема
избитая, и говорилось о ней достаточно, мы только добавим, что в некоторых
натурах, сходных с натурой Брэдли, в которой тлел затаенный огонь, эта
страсть, вдруг вспыхнув и забушевав, как пожар на ветру, может сбросить
оковы и с других страстей. В противоположность натурам слабым, заурядным,
способным потерять голову из-за очередной ложной идеи - в наши дни она
обычно принимает форму преклонения перед кем-нибудь за что-нибудь, по
существу и не содеянное, а если и содеянное, то кем-то другим, - в
противоположность им, натуры менее заурядные могут оставаться безучастными и
вдруг, под влиянием минуты, разгореться неудержимым огнем.
Учитель шагал по улицам, думая свою думу, и на измученном его лице
можно было прочесть, как тяжко терпеть поражение в борьбе. Его снедало
тайное чувство негодования и стыда перед самим собой за то, что страсть к
сестре Чарли Хэксема взяла над ним верх, и все же он устремлял мысли к тому,
как бы утолить эту страсть.
Когда он предстал перед кукольной швеей, она сидела за работой одна.
"Ого! - проговорила мысленно эта проницательная юная особа. - Вот кто к нам
пожаловал! А ведь я, любезный, все твои повадки и фокусы давно знаю!"
- Сестры Хэксема... - сказал Брэдли Хэдстон, - нет дома?
- Ишь отгадал! Настоящий кудесник! - воскликнула мисс Рен.
- Разрешите мне подождать ее, я хочу с ней поговорить.
- Хотите поговорить с ней? Что ж, садитесь. Надеюсь, это желание будет
обоюдным.
Брэдли Хэдстон бросил недоверчивый взгляд на хитрое личико, снова
склонившееся над работой, и спросил, стараясь побороть свои сомнения и
нерешительность:
- Надеюсь, тут нет намека на то, что мой приход будет неприятен сестре
Хэксема?
- Вот опять! - Мисс Рен досадливо прищелкнула пальцами. - Слышать не
могу, когда вы ее так называете, потому что мне ваш Хэксем не нравится!
- Вот как?
- Да! - Мисс Рен сморщила носик, выражая этим свою неприязнь к Хэксему.
- Эгоист. Только о себе и думает. Хотя все вы такие!
- Все такие? Значит, я вам тоже не нравлюсь?
- Так себе, - со смешком ответила мисс Рен и пожала плечами. - Я вас
почти не знаю.
- А я и не подозревал, что мы все такие, - сказал Брэдли, немного
задетый ее упреком. - Может быть, не все, а только некоторые?
- То есть все, кроме вас? - съязвила девочка. - Гм! ну-ка, взгляните
этой леди в лицо. Это госпожа Правда. Достопочтенная. В полном параде.
Брэдли посмотрел на куклу, которая только что лежала на рабочем столике
лицом вниз, пока ей зашивали платье на спине, - посмотрел и снова перевел
взгляд на мисс Рен.
- Вот! Я ставлю достопочтенную госпожу П. на стол, спиной к стенке,
так, чтобы она смотрела прямо на вас своими голубыми глазами, - продолжала
мисс Рен и, сопровождая слова действиями, ткнула два раза иголкой в воздух,
точно выкалывая глаза учителю. - А теперь позвольте сказать мне в
присутствии свидетельницы, госпожи П., зачем вы сюда пришли?
- Поговорить с сестрой Хэксема.
- Да не может быть! - выпалила мисс Реп, вздернув подбородок. - По
какому же делу?
- По делу, которое касается ее самой.
- О госпожа П! -воскликнула мисс Рен. - Вы слышите это?
- Поговорить с ней ради ее же блага, - продолжал Брэдли, и
приноравливаясь к тону кукольной швеи и сердясь на то, что таилось за ее
словами.
- О госпожа П.! - воскликнула она.
- Ради ее блага, - повторил Брэдли, начиная горячиться, - и ради блага
ее брата, а я сам тут не заинтересован.
- Знаете, госпожа П., - сказала швея, - если уж на то пошло, придется
повернута вас лицом к стене. - И не успела она сделать это, как в комнату
вошла Лиззи Хэксем.
Лиззи с удивлением посмотрела на Брэдля Хэдстона, на Дженни, которая
грозила Хэдстону кулачком, поднеся его к самым глазам, и на достопочтенную
госпожу П., стоявшую лицом к стене.
- Лиззи, вот тут один совершенно незаинтересованный человек, - сказала
проницательная мисс Рен, - пришел поговорить с тобой, радея о твоем благе и
о благе твоего брата. Подумай только! Мне кажется, что при такой хорошей и
серьезной беседе посторонние лица присутствовать не должны, и если ты,
дружок, проводишь постороннее лицо наверх, оно удалится немедленно.
Лиззи взяла руку, протянутую к ней за помощью, посмотрела на кукольную
швею с вопросительной улыбкой, по с места не двинулась.
- Ты же знаешь, когда постороннее лицо ходит без поддержки, оно ужасно
ковыляет, - продолжала мисс Рен, - потому что у него спина болит и ноги не
слушаются. И если ты не поможешь ему, Лиззи, оно удалится не очень
грациозно.
- Ему лучше всего остаться здесь, - ответила Лиззи, отпуская руку мисс
Дженни и легко проводя ладонью по ее кудрям. Потом, обратившись к Брэдли: -
Вы от Чарли, сэр?
Брэдли нерешительно встал, посмотрел на нее исподлобья, подал ей стул и
вернулся на место.
- Строго говоря, - ответил он, - я пришел от Чарли, потому что мы с ним
расстались около часу назад, но Чарли не давал мне никаких поручений. Я
пришел сам по себе.
Мисс Дженни Рен положила локти на рабочий столик, подперла подбородок
руками и сидела так, скосив глаза на учителя. Лиззи же смотрела ему прямо в
лицо.
- Дело заключается в том... - Во рту у Брэдли пересохло, он с трудом
выговаривал слова, что еще больше усиливало его связанность и неловкость. -
Дело обстоит так, что у Чарли - смею думать - нет от меня никаких секретов,
и он доверил все это мне.
Брэдли замолчал, и Лиззи спросила его:
- Что "это", сэр?
- Мне казалось, - ответил учитель, снова посмотрев на нее исподлобья и
тщетно стараясь выдержать ее взгляд. - Мне казалось, что вдаваться в
подробности по этому поводу было бы излишне и, может, даже нескромно с моей
стороны. Я имею в виду ваш отказ от планов брата, кои вы предпочли планы
мистера... если не ошибаюсь, мистера Юджина Рэйберна.
Притворившись, будто он действительно не уверен в этом имени, учитель
снова поднял глаза на Лиззи и тут же опустил их.
Так как она молчала, заговорить пришлось ему, и он заговорил, чувствуя
еще большее замешательство.
- Ваш брат поделился со мной своими планами, как только они возникли у
него. Точнее говоря, он завел об этом речь, когда я впервые пришел сюда...
когда мы с ним возвращались обратно и когда я... когда впечатление от
встречи с его сестрой еще не утратило для меня своей свежести.
Это было сделано, может быть, без всякого умысла, но тут маленькая швея
отняла руку от подбородка, медленно, точно в раздумье, повернула
достопочтенную госпожу П. лицом к обществу и приняла прежнюю позу.
- Я одобрил его мысль, - продолжал Брэдли, посмотрев на куклу и
бессознательно задержав на ней свой хмурый взгляд дольше, чем на Лиззи. -
Одобрил потому, что кто же, как не ваш брат, должен составлять такие планы,
а я к тому же надеялся помочь осуществить их. Трудно передать, с каким
удовольствием, трудно передать, с каким рвением я взялся бы за это! И не
могу не признать, что, когда вашего брата постигло разочарование, оно
постигло и меня. Я признаюсь в этом без всякой утайки, ничего не скрывая от
вас.
То, что ему удалось столько сказать, по-видимому, приободрило его. Во
всяком случае, продолжал он гораздо тверже, выразительнее, хотя то и дело
сжимал зубы, а его правая рука то и дело надавливала на ладонь левой, точно
ему было больно и он сдерживался, чтобы не закричать.
- Я человек, умеющий сильно чувствовать, и это разочарование было для
меня ударом. Я еще не оправился после него. Но мне непривычно выставлять
свои чувства напоказ. Некоторые люди вынуждены многое подавлять в себе.
Очень многое. Впрочем, вернемся к вашему брату. Он принял все это так близко
к сердцу, что высказал свое возмущение мистеру... если не ошибаюсь, Юджину
Рэйберну. Высказал в моем присутствии. Но это ни к чему не привело. Как
догадается каждый, у кого открыты глаза на истинную сущность мистера...
мистера Юджина Рэйберна.
Он снова взглянул на Лиззи, и на этот раз выдержал ее взгляд. Но его
пылающее лицо побледнело, потом бледность сменил огненный румянец, и так
несколько раз подряд, до тех пор, пока кровь окончательно не отхлынула от
его щек.
- И последнее: я решил прийти сюда один и воззвать к вам. Я решил
прийти сюда один и убедить вас: сойдите с пути, на который вы ступили, и
вместо того, чтобы доверяться совершенно чужому человеку - тому, кто нагло
обошелся с вашим братом, и не только с ним, - доверьтесь вашему брату и
другу вашего брата.
Лиззи Хэксем менялась в лице вместе с Брэдли, и теперь в ее взгляде был
гнев и даже страх, а пуще всего неприязнь к этому человеку. Но когда она
заговорила, голос ее звучал твердо.
- Я не сомневаюсь, мистер Хэдстон, что вы пришли сюда с добрыми
намерениями. И не имею права в этом сомневаться, зная вашу дружбу с Чарли. А
Чарли мне остается сказать только одно: я приняла помощь, которая ему так
претит, еще до того, как у него появились планы относительно меня, во всяком
случае до того, как я о них узнала. Помощь была предложена мне так
уважительно, так деликатно! Кроме того, у меня были веские причины принять
ее, и Чарли следовало бы тоже уважать эти причины. Вот и все, что я могу
сказать ему.
У него дрожали губы, когда он слушал ее ответ, в котором не было
сказано ни слова о нем, а только о брате.
- Если б Чарли пришел сам, - заговорила она снова, как будто вспомнив
что-то, - я бы рассказала ему, какая у меня и у Дженни опытная и терпеливая
учительница и сколько трудов она кладет на нас. Скоро мы сможем заниматься
сами, без нее. Чарли должен разбираться в учителях, и для его успокоения я
бы сказала ему, что наша наставница вышла из заведения, где специально
готовят учителей.
- Разрешите мне спросить вас, - Брэдли выжимал из себя слова, точно
перемалывая их на заржавевшей мельнице, - разрешите спросить вас... Надеюсь,
вы по сочтете это обидным для себя... Не позволите ли вы... Нет! Если вы не
сочтете это обидным для себя, то лучше сказать так: я был бы счастлив
воспользоваться возможностью приходить сюда вместе с вашим братом и отдавать
вам все свои ничтожные способности и весь свой опыт.
- Благодарю вас, мистер Хэдстон.
- Впрочем, - продолжал он после паузы, украдкой вцепляясь пальцами в
сидение стула, словно с тем, чтобы разломать его на ку