свое остроумие, молча поклонился и вышел в дверь, которую  распахнул
перед ним мистер Фледжби.
     Закрыв дверь, Фледжби возвратился  к  Лэмлу,  который  стоял  спиною  к
камину, забрав бакенбарды в одну руку, а другой откинув полы сюртука.
     - Ого! - сказал Фледжби. - Что-то неладно!
     - С чего вы это взяли? - спросил Лэмл.
     - С того, что вы это показали, - ответил Фледжби нечаянно в рифму.
     - Ну да, верно, - сказал  Лэмл.  -  Есть  кое-что  неладное.  Все  дело
разладилось.
     - Быть того не может! - не сразу ответил Фледжби и, опустившись на стул
и уперев руки в колени, воззрился на мрачное лицо приятеля, стоявшего спиной
к камину.
     - Говорю вам, Фледжби, - повторил Лэмл, описывая круг правой  рукой,  -
все разладилось. Вся затея провалилась.
     - Какая затея? - спросил Фледжби,  все  так  же  медленно,  но  гораздо
строже.
     - Та самая. Наша затея. Вот, прочтите.
     Фледжби выхватил у него письмо и прочел его вслух:

                         Альфреду Лэмлу, эсквайру.

     Сэр,  позвольте  мне  вместе  с  миссис  Подснеп  выразить  нашу  общую
благодарность за любезное внимание,  оказанное  миссис  Лэмл  и  вами  нашей
дочери Джорджиане. Позвольте нам также отказаться от этого на будущее  время
и сообщить вам наше окончательное решение совершенно  прекратить  знакомство
между обоими семействами. Имею  честь,  сэр,  пребыть  вашим  покорнейшим  и
преданным слугою.
                                                               Джон Подснеп.

     Фледжби глядел на три чистые стороны письма так же долго и внимательно,
как и на первую исписанную страничку, потом перевел взгляд на Лэмла, который
опять ответил ему широким жестом правой руки.
     - Чьих рук это дело? - спросил Фледжби.
     - Не могу себе представить, - ответил Лэмл.
     - Может быть, -  сильно  нахмурив  лоб  и  подумав  несколько  времени,
высказал предположение Фледжби, - кто-нибудь вас очернил?
     - Или вас, - еще сильнее хмурясь, отвечал Лэмл.
     Мистер  Фледжби,  казалось,  был  готов  взбунтоваться,   но   нечаянно
дотронулся до носа.  Некое  воспоминание,  связанное  с  этой  частью  тела,
вовремя предостерегло его, и он остановился в раздумье, ухватившись  за  нос
большим и указательным пальцами. А Лэмл  тем  временем  поглядывал  на  него
исподтишка.
     - Что ж, от разговора дело лучше не станет, - сказал Фледжби. - Если мы
когда-нибудь разузнаем, кто это  сделал,  он  от  нас  не  уйдет.  Больше  и
говорить нечего, кроме того разве, что вы затеяли  дело,  да  обстоятельства
вам помешали.
     -  А  вы  прокопались,  упустили  время  и  не  сумели  воспользоваться
обстоятельствами, - огрызнулся Лэмл.
     - Гм! На это можно смотреть по-разному, - заметил Фледжби, засунув руки
в карманы турецких шаровар.
     - Мистер Фледжби, - начал Лэмл угрожающим тоном,  -  должен  ли  я  вас
понять так, что вы хотите свалить вину на меня или  вообще  недовольны  моим
поведением в этом деле?
     - Нет, - ответил Фледжби, - если вы захватили с собой  мою  расписку  и
теперь вернете ее мне.
     Лэмл  предъявил  расписку  очень  неохотно.  Фледжби   просмотрел   ее,
проверил, смял и бросил в камин. Оба глядели, как бумага вспыхнула,  сгорела
и легким пеплом улетела в трубу.
     - Ну-с, мистер Фледжби, - повторил Лэмл, - должен ли я понять вас  так,
что вы хотите свалить вину на меня или вообще недовольны моим  поведением  в
этом деле?
     - Нет, - сказал Фледжби.
     - Окончательно и безоговорочно?
     - Да.
     - Фледжби, вот вам моя рука. Мистер Фледжби пожал ему руку, сказав: - А
если мы когда-нибудь узнаем, кто это сделал, он от нас не уйдет. И позвольте
сказать вам еще одно, просто по-дружески. Я ваших обстоятельств не знаю и ни
о чем не спрашиваю. Вы на этом  понесли  убытки.  Очень  многие  попадают  в
затруднительное положение, может случиться со всяким, и с вами тоже. Но  что
бы с вами ни случилось, Лэмл, прошу вас, ради бога, только  не  попадайте  в
руки Пабси и Ко, что в соседней комнате,  -  эти  прижмут.  Прижмут  и  кожу
сдерут, уважаемый, - повторил Фледжби с особенным удовольствием,  -  спустят
шкуру - дюйм за дюймом, начиная от загривка до  самых  пяток,  да  еще  и  в
порошок растолкут. Вы видели,  каков  мистер  Райя.  Так  вот,  смотрите  не
попадите к нему в лапы, прошу вас как друг!
     Мистер Лэмл,  несколько  встревоженный  таким  торжественным  дружеским
заклинанием, спросил, за каким чертом ему попадать в руки Пабси и Ко?
     - Сказать по правде, мне не понравилось,  как  на  вас  посмотрел  этот
еврей, когда услыхал ваше имя, - отвечал прямодушный Фледжби. - Глаз у  него
что-то нехорош. Но, может, это только пылкая фантазия друга.  Конечно,  если
вы уверены, что ни у кого нет ваших векселей, по которым  вы  так  сразу  не
сможете уплатить, и они не попали к нему в руки, значит, это моя фантазия. А
все-таки не понравился мне его взгляд.
     Мрачный Лэмл выглядел так, словно какой-то бесенок-мучитель  щипал  его
за нос, на котором то проступали, то исчезали белые пятна. Фледжби  выглядел
именно так, как должен был выглядеть щиплющий мучитель, и наблюдал за Лэмлом
с гримасой на хитром лице, выполнявшей обязанность улыбки.
     - Мне нельзя его так долго задерживать, а не то он выместит это на моем
несчастном приятеле. Как поживает ваша  милая  супруга,  такая  умница?  Она
знает, что мы с вами провалились? - спросил Фледжби.
     - Я показывал ей письмо.
     - Очень удивилась? - спросил Фледжби.
     - По-моему, она удивилась бы гораздо больше, - отвечал Лэмл, -  если  б
вы были понастойчивей.
     - Ах так! Значит, она винит меня?
     - Мистер Фледжби, я не позволю, чтоб мои слова перетолковывали !
     - Не выходите из себя, Лэмл, - смиренно упрашивал  Фледжби,  -  никакой
причины нет. Я только задал вопрос. Значит, она меня  не  винит?  Это  будет
другой вопрос.
     - Нет, сэр.
     - Отлично, - сказал Фледжби, понимая как нельзя лучше, что она обвинила
именно его. - Передайте ей мое почтение. До свиданья!
     Они пожали друг другу руки, и Лэмл вышел,  погруженный  в  размышления.
Фледжби проводил его в туман и, возвратясь к  камину,  стал  лицом  к  огню,
широко расставив ноги  в  розовых  турецких  шароварах  и  задумчиво  согнув
колени, словно собирался на них опуститься.
     - У тебя такие бакенбарды, Лэмл, каких за деньги не купишь, и  мне  они
не нравятся, - бормотал Фледжби, - ты  чванишься  своими  манерами  и  своим
разговором. Ты хотел потянуть меня за нос, и ты провалил мое  дело,  а  твоя
жена говорит, что я же и виноват. Я тебя свалю. Обязательно  свалю,  хоть  у
меня и нет бакенбард, - тут он потер места, на которых им полагалось  расти,
- и манеры дурные, и разговаривать я не умею!
     Отведя таким образом свою благородную душу, он сдвинул ноги в  турецких
шароварах, выпрямил колени и кликнул Райю из соседней комнаты.
     - Эй ты, сюда!
     При виде старика,  кротость  которого  вопиющим  образом  противоречила
навязанной ему роли, мистер Фледжби до того  развеселился,  что  воскликнул,
смеясь:
     - Ловко, ловко! Нет, ей-богу, до чего ловко!
     - Ну, старик, - продолжал Фледжби,  высмеявшись  до  конца,  ты  купишь
векселя, которые я отмечу карандашом - вот птичка, и вот, и вот, - и  ставлю
два пенса, что ты потом прижмешь этих христиан, как  следует  еврею.  Теперь
тебе еще понадобится чек, или ты  соврешь,  что  понадобится,  хотя  у  тебя
где-то там имеется капиталец, знать бы только где, но ведь  ты  скорей  дашь
себя поперчить, посолить и поджарить на сковородке, чем сознаешься, так  что
чек я тебе выпишу.
     Он отпер ящик и достал из него ключ от другого  ящика,  в  котором  был
ключ еще от одного ящика, в котором был ключ от еще одного ящика, где лежала
чековая книжка, и после того как он выписал чек и, повторив всю процедуру  с
ключами и ящиками в обратном  порядке,  убрал  чековую  книжку  в  сохранное
место, он поманил к себе старика сложенным чеком, чтобы тот подошел  и  взял
его.
     - Старик, - сказал Фледжби, после того как еврей положил чек в бумажник
и уже засовывал бумажник за пазуху, - с моими  личными  делами  на  сей  раз
покончено. А теперь одно слово  насчет  тех  дел,  которые  меня  не  совсем
касаются. Где она?
     Не успев вытащить руку из-за пазухи, Райя вздрогнул и замер.
     - Ого! - сказал Фледжби. - Не ждал? Куда же ты ее спрятал?
     Не в силах скрыть, что его поймали врасплох, старик  глядел  на  своего
хозяина в смущении, которым тот очень потешался.
     - Уж не в  том  ли  она  доме  в  Сент-Мэри-Экс,  за  который  я  вношу
квартирную плату и налоги? - спросил Фледжби.
     - Нет, сэр.
     - Не в твоем ли она саду, на крыше этого дома, готовится к смерти,  или
как там это называется? - спросил Фледжби.
     - Нет, сэр.
     - Так где же она?
     Райя опустил глаза в землю, словно размышляя, может ли он ответить,  не
нарушив обещания, потом молча поднял их на Фледжби,  видимо  решив,  что  не
может.
     - Ну, довольно! - сказал Фледжби. - Сейчас я настаивать не буду.  Но  я
хочу это знать и узнаю, заметь себе. Что ты там затеял?
     Старик в извинение развел руками и покачал головой, как бы не  понимая,
чего хочет хозяин, потом обратил на него немой, вопросительный взгляд.
     - Волокитой ты никак не можешь быть, - сказал Фледжби.  -  Ведь  ты  же
"дряхлость, какую сердцу видеть тяжело" *, ну и так  далее,  -  сам  знаешь,
если тебе известны хоть какие-нибудь христианские стишки. Ты ведь  патриарх,
из тебя песок сыплется, не влюблен же ты в чту Лиззи?
     - О сэр! - протестующе воскликнул старик. - О, что вы, что вы, что вы!
     - Так почему же ты не сознаешься, чего ради ты  полез  в  эту  кашу?  -
возразил Фледжби, едва заметно краснея.
     - Сэр, я вам скажу правду. Но только (простите за  такое  условие)  под
самой строгой тайной, полагаясь на вашу честь.
     - Туда же, честь! - воскликнул Фледжби, насмешливо кривя губы. -  Какая
там честь у евреев! Ну ладно. Валяй!
     - Вы даете честное слово, сэр? - все настаивал  Райя,  почтительно,  но
твердо.
     - Ну конечно. Честное благородное, - сказал Фледжи.
     Старик, которому так и не предложили сесть, стоял, торжественно положив
руку на спинку кресла. Молодой человек сидел в этом кресле, глядя в огонь  с
выражением  настороженного  любопытства,  готовый  подставить  ему  ножку  и
поймать врасплох.
     - Валяй, - сказал Фледжби. - Выкладывай, какая у тебя была цель.
     - Сэр, никакой цели у меня не было, кроме желания помочь беззащитной.
     Чувства, вызванные этим  невероятным  признанием,  мистер  Фледжби  мог
выразить только удивительно долгим, насмешливым фырканьем.
     - Как я познакомился с этой девицей и за что стал  уважать  и  почитать
ее, я уже говорил вам, когда вы видели ее в моем бедном садике на  крыше,  -
сказал еврей.
     - Разве? - недоверчиво отозвался Фледжби. - Хотя, может, и говорил.
     - Чем лучше я ее узнавал, тем больше меня заботила  ее  судьба.  И  вот
наступил перелом в  этой  судьбе.  Ей  досаждал  неблагодарный  брат-эгоист,
досаждал неотвязный поклонник,  расставлял  сети  другой,  имевший  над  ней
больше власти, досаждала слабость собственного сердца.
     - Так она увлеклась одним из них?
     -  Сэр,  это  было  вполне  естественно:  она  почувствовала   к   нему
склонность, потому что у него есть достоинства, и немалые. Но он ей не  пара
и жениться на ней  не  собирался.  Опасности  надвигались  все  ближе,  тучи
сгущались, и я, будучи, как вы уже говорили, слишком стар и  немощен,  чтобы
меня заподозрили в иных чувствах, кроме отцовских, вмешался  в  это  дело  и
посоветовал ей бежать. Я сказал: "Дочь моя, бывают  опасные  времена,  когда
всего  нравственней  и  благородней  решиться  на  бегство  и  когда   самым
героическим и отважным поступком становится бегство". Она ответила, что  уже
думала об этом, но не знает,  куда  бежать,  без  чьей-либо  помощи,  и  что
надеяться ей не на кого. Я доказал, что есть на кого,  и  помог  ей.  И  она
бежала.
     - Что же ты с ней сделал? - спросил Фледжби, щупая скулу.
     - Я отвез ее далеко отсюда, - сказал старик, широким плавным  движением
отводя руку в сторону, - далеко отсюда и поместил  у  наших  людей,  где  ей
пригодится ее мастерство и где она сможет работать  без  помех  с  чьей-либо
стороны.
     Глаза Фледжби оторвались от огня и подметили движения  его  рук,  когда
Райя сказал  "далеко  отсюда".  Фледжби  тут  же  попытался  (очень  удачно)
повторить этот жест и сказал, мотнув головой:
     - Поместил ее в этом направлении? Ах ты старый мошенник!
     Держа одну руку на груди,  а  другую  -  на  спинке  кресла,  Райя,  не
оправдываясь, ждал дальнейших вопросов.  Но  Фледжби  отлично  видел  своими
близкосидящими глазками, что по этому единственному  пункту  бесполезно  его
допрашивать.
     - Лиззи, - сказал Фледжби, снова глядя на огонь, а потом подняв  глаза.
- Гм, Лиззи. Ты не сказал ее фамилии там, в саду на крыше. Ну а я буду более
откровенен. Ее фамилия Хэксем.
     Райя наклонил голову в знак утверждения.
     - Слушай-ка, ты, - сказал Фледжби. - Мне сдается, я  кое-что  знаю  про
этого более опасного соблазнителя, у которого  над  ней  больше  власти.  Он
имеет отношение к адвокатуре?
     - Кажется, это его профессия.
     - Я так и думал. А фамилия похоже что Лайтвуд?
     - Нет, сэр, совсем не похоже.
     - Ну, старый хрыч, говори уж и фамилию, - сказал Фледжби, глядя старику
в глаза и подмигивая.
     - Рэйберн.
     - Клянусь Юпитером! - воскликнул Фледжби. - Этот самый, вот оно как?  Я
думал на другого, а этот мне и во сне не снился. Не стану возражать, если ты
обставишь любого из них, мошенник ты этакий, потому что  оба  они  одинаково
нос дерут. Ну, а таких нахалов, как этот, я пока  что  не  встречал.  Еще  и
бороду отрастил и чванится этим! Отлично, старик! Валяй дальше, желаю удачи!
     Ободренный  неожиданной  похвалой,  Раня  спросил,  не  будет  ли   еще
каких-нибудь приказаний.
     - Нет, - сказал Фледжби, - можешь ползти, Иуда,  да  подумай-ка  о  тех
приказаниях, которые уже получил.
     Отпущенный с такими любезными словами,  старик  взял  свою  широкополую
шляпу и посох и раскланялся с этим вельможей, скорее  как  высшее  существо,
милостиво благословляющее мистера Фледжби, чем как бедный приживал,  которым
помыкают.
     Оставшись один, мистер  Фледжби  запер  наружную  дверь  и  вернулся  к
камину.
     - Отлично сделано! -  сказал  очаровательный  Фледжби  самому  себе.  -
Может, и не так скоро, да зато наверняка. - Это он повторил дважды и трижды,
весьма самодовольно, опять раздвинув ноги  в  турецких  шароварах  и  согнув
колени.
     - Меткий выстрел, вот что лестно думать, - продолжал он свой монолог. -
И еврей убит наповал! А ведь когда я услышал эту историю у Лэмла, я ведь  не
сразу набросился на Райю. Ничего подобного: я его настиг постепенно.
     В этом он был совершенно точен: у него не было привычки  набрасываться,
прыгать или подскакивать кверху, гонясь за чем бы то ни было в жизни,  -  он
ко всему подползал.
     - Я его настиг постепенно, - продолжал Фледжби, нащупывая бакенбарды. -
Ваши Лэмли, или ваши Лайтвуды на моем месте непременно спросили бы  его,  не
помог ли он этой девушке скрыться. Я гораздо  ловчее  берусь  за  дело.  Сам
спрятался в кусты, его выставил на солнце, прицелился и - сразу наповал. Ну,
где там еврею равняться со мной, куда он против меня годится!
     Его лицо опять искривила сухая гримаса вместо улыбки.
     - А что касается христиан, - продолжал Фледжби, - глядите в оба, братья
во  Христе,  -  особенно  те  из  вас,  которые  собираются  объявить   себя
несостоятельными! Теперь на моей улице праздник;  я  куплю  ваши  векселя  и
покажу вам кое-что интересное. Иметь над вами власть так, чтобы вы этого  не
знали, хоть и считаете себя всезнайками, да, за это, пожалуй, стоит выложить
денежки. А вдобавок я же вас и прижму и прибыль получу - вот  это  будет  на
что-нибудь похоже!
     После этой речи мистер Фледжби начал переодеваться из турецкого одеяния
в христианское платье. Во время переодевания и утренних омовений и натирания
лица последним и самым верным средством для произращения густых и  блестящих
волос  на  человеческой  физиономии  (из  мудрецов   он   признавал   только
ростовщиков и шарлатанов) густой туман сомкнулся вокруг него  и  поглотил  в
черных как сажа объятиях. Если бы он его больше не выпустил,  невелика  была
бы потеря для мира, - взамен нетрудно было бы подобрать другой экземпляр  из
наличного запаса.


     ГЛАВА II - Почтенный друг в новом виде

     Вечером того же туманного дня, когда желтая ставня "Пабси  и  Ко"  была
уже спущена после дневных трудов, еврей Райя опять вышел  на  улицу.  Но  на
этот раз с ним не было мешка и шел он не по делам  своего  патрона.  Перейдя
Лондонский мост, он вернулся на правый берег Темзы по Вестминстерскому мосту
и так, сквозь туман, прибрел к дверям кукольной швеи.
     Мисс Рен ждала его. Он увидел ее в окно, при свете едва тлеющего  огня,
- старательно присыпанного  мокрой  золой,  чтобы  угля  хватило  надолго  и
сгорело поменьше, пока ее нет дома, - она сидела  в  шляпе,  дожидаясь  его.
Стук в окно вывел ее из  задумчивости,  и  она  пошла  отворить  ему  дверь,
опираясь при ходьбе на маленький костыль.
     - Добрый вечер, крестная! - сказала мисс Дженни Рен.
     Старик улыбнулся и подал ей руку, на которую она оперлась.
     - Не зайдете ли погреться, крестная? - спросила Дженни.
     - Если ты готова, то не зайду, милая моя Золушка.
     - Отлично! - в восхищении вскричала мисс Рен. -  Какой  же  вы  умница!
Если бы в этом заведении давали награды (а мы держим только выкройки), то вы
получили бы большую серебряную медаль за то, что сразу меня поняли.
     С этими словами мисс Рен вынула ключ из дверной скважины и положила его
в карман, потом заботливо прихлопнула  дверь  и,  пока  оба  они  стояли  на
крыльце,  попробовала,  заперта  ли  она.  Удостоверившись,  что  ее  жилище
остается в сохранности, она положила руку на локоть старика, а другой хотела
было опереться на костыль. Но ключ был орудием  таких  гигантских  размеров,
что Райя предложил нести его.
     - Нет, нет, нет! Я сама его понесу, - не  согласилась  мисс  Рен.  -  Я
ведь, знаете ли, ужасно кривобокая, а если положу  ключ  в  карман,  то  это
поможет кораблю выпрямиться. Сказать вам по  секрету,  крестная,  я  нарочно
сделала карман с той стороны, что повыше.
     И они пустились в путь сквозь туман.
     - Да, крестная, это с вашей стороны очень умно, что вы меня  поняли,  -
продолжала мисс Рен с большим одобрением. - Но, знаете ли, вы  очень  похожи
на фею - крестную из детских книжек с картинками. Вы так не похожи на других
людей, и кажется, что вы  только  сию  минуту  превратились  в  старика  для
какой-то доброй цели. Ага! - воскликнула мисс  Дженни,  заглядывая  в  глаза
старику. - Я узнаю вас, крестная, под этой бородой!
     - Дженни, а хватает ли твоей фантазии на то, чтоб я превращал и  другие
предметы?
     - Еще бы не хватило! Если б вы только взяли у меня костыль  и  стукнули
по мостовой, - вот по этому грязному булыжнику, по которому я  топаю,  -  то
сейчас же появилась  бы  запряженная  шестерней  карета.  Слушайте!  Давайте
поверим, что это правда!
     - От всего сердца, - ответил добрый старик.
     - И знаете, о чем я вас попрошу, крестная. Сделайте мне такую  милость,
дотроньтесь палочкой до моего ребенка, чтоб он переменился к лучшему. О, мой
сынок за последнее время стал таким скверным, гадким мальчишкой! Он  меня  с
ума сведет. Вот уже десять дней палец о палец не ударил. Да он еще и бредил:
ему чудилось, будто четыре медных человека в красной одежде  хотели  бросить
его в огненную печь.
     - Но ведь это опасно, Дженни?
     - Опасно, крестная? Моею скверного мальчишки всегда надо опасаться  так
или иначе. Може