Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
словно он подсчитывал, сколько тысяч клеветников и
предателей ополчаются против баловней фортуны совершенно на тех же
основаниях, что и мистер Вегг. Легко было вообразить, что головастые
младенцы опрокинулись вверх ногами, пытаясь решить своим водяночным мозгом,
сколько детей человеческих точно таким же образом превращают своих
благодетелей в злейших врагов. Двухярдовую улыбку аллигатора можно было
истолковать в таком смысле: "Все это было известно давным-давно, еще в
глубинах первобытного ила".
- Однако, - сказал Вегг, возможно учуяв все же что-то неладное, - ваша
выразительная физиономия, мистер Венус, говорит мне, что сегодня я гораздо
скучнее и сердитее обыкновенного. Быть может, я чересчур много думал. Прочь,
унылая Забота! Теперь все прошло, сэр. Только взглянул на вас, и "империя
вновь обрела свою власть". Ибо, как говорится в песне, хотя и подлежит
изменению, сэр:
Когда на сердце облако забот *,
Его рассеет Венуса приход, он
Как пенье скрипки наш ласкает слух
И в то же время возвышает дух, сэр.
Спокойной ночи, сэр.
- Мне скоро надо будет сказать вам словечко-другое, мистер Вегг, -
заметил Венус, - насчет моего участия в деле, о котором мы говорили.
- Мое время, сэр, принадлежит вам, - возразил Вегг. - А пока что
обещаю: ничто мне не помешает прищемить ему нос, этому мусорному Боффину. А
уж если я его прищемлю, так не выпущу вот из этих самых рук, мистер Венус,
так и буду держать, пока искры не посыплются.
С этим приятным обещанием Вегг вышел, постукивая деревяшкой, и закрыл
за собой дверь.
- Погодите, я зажгу свечку, мистер Боффин, - сказал Венус, - вам будет
удобнее выйти.
Засветив свечку, он держал ее в вытянутой руке до тех пор, пока мистер
Боффин не выбрался из-за улыбки аллигатора с таким мрачным выражением лица,
что могло показаться, будто аллигатор зло подшутил над мистером Боффином и
теперь веселился, прохаживаясь на его счет.
- Вот предатель! - сказал мистер Боффин, выходя и отряхивая пыль с
плечей и колен, поскольку в обществе аллигатора нельзя было набраться ничего
другого. - Вот гадина!
- Аллигатор, сэр? - спросил Венус.
- Нет, Венус, нет. Этот змей.
- Будьте любезны обратить ваше внимание, сэр, - заметил Венус, - ведь я
ничего не сказал ему насчет того, что совсем выхожу из дела - мне никоим
образом не хотелось бы выходить, не предупредив вас. Но ради собственного
моего спокойствия, мистер Боффин, хочется развязаться поскорей, и потому я
позволю себя спросить, когда для вас будет удобнее, чтобы я вышел из дела?
- Благодарствую, Венус, благодарствую, но только я не знаю, что вам
сказать, - отвечал мистер Боффин. - Я и сам не знаю, что делать. Все равно
он на меня набросится. Он, кажется, твердо решил на меня наброситься, не
правда ли?
Мистер Венус полагал, что намерения Вегга именно таковы.
- Вы могли бы оказать мне некоторую поддержку, если бы остались в деле,
- сказал мистер Боффин, - вы могли бы становиться между Веггом и мною и
смягчать его. Как вы думаете, Венус, не могли бы вы прикинуться, будто
остаетесь в деле, пока я сам не соберусь с мыслями?
Венус, натурально, осведомился, много ли понадобится мистеру Боффину
времени, чтобы собраться с мыслями.
- Право, не знаю, - совершенно растерявшись, ответил мистер Боффин. -
Все пошло шиворот-навыворот. Если бы меня не ввели во владение, я бы ничего
не имел против. Но раз уж ввели, не очень-то будет приятно, если выведут,
согласитесь сами, мистер Венус.
Мистер Венус, по его словам, предпочел бы, чтобы мистер Боффин сам
разрешил этот деликатный вопрос.
- Не знаю, право, что и делать, - сказал мистер Боффин. - Если я
посоветуюсь с кем-нибудь другим, это значит только, что придется посвящать в
тайну и подкупать еще одного человека; тогда я совсем разорюсь, лучше уж
было бы все бросить и прямо отправиться в работный дом. Если мне
посоветоваться с моим молодым человеком, Роксмитом, так придется и его
подкупать. Рано или поздно он тоже накинется на меня, не хуже Вегга. Для
того я, должно быть, и родился на свет, чтобы на меня нападали.
Мистер Венус молча выслушивал эти жалобы, пока мистер Боффин семенил
взад и вперед по лавчонке, держась за карманы, словно за больные зубы.
- В конце концов вы еще не сказали мне, Венус, как вы сами намерены
поступить? Когда вы выйдете из дела и как вы это устроите?
Венус ответил, что так как документ нашел и передал ему Вегг, то он
намерен отдать его обратно Веггу, заявив, что ему нечего на это сказать и
нечего с этим делать, и пускай Вегг поступает как ему вздумается и сам
отвечает за последствия.
- И тогда он обрушится на меня всей тяжестью! - в унынии воскликнул
мистер Боффин. - Пускай уж лучше это были бы вы или вы с ним вдвоем, но
только не он один!
Мистер Венус мог только повторить, что твердо намерен возвратиться на
стезю науки и не сходить с нее до самой своей смерти; а на своих ближних
отнюдь не покушаться, разве только после их смерти, и то единственно для
того, чтобы отпрепарировать их как можно лучше, но мере сил и умения.
- А сколько времени вы согласились бы еще потерпеть, делая вид, будто
остаетесь в деле? - спросил мистер Боффин, возвращаясь к прежней мысли. -
Могли бы вы потерпеть, пока не вывезут весь мусор?
Нет. Это слишком затянуло бы душевные муки мистера Венуса.
- А если бы я представил вам причину? - спросил мистер Боффин. - Если б
я представил вам основательную, достаточную причину?
Если под основательной и достаточной причиной мистер Боффин
подразумевал настоящую, вполне надежную причину, то это могло бы иметь вес
для мистера Венуса, даже вопреки его личным желаниям и расчетам. Он должен,
однако, прибавить, что не видит никакой возможности, чтобы ему представили
такую причину.
- Зайдите ко мне домой, Венус, - сказал мистер Боффин.
- Разве эта причина там, сэр? - недоверчиво улыбаясь и моргая, спросил
Венус.
- Может, да, а может, и нет, - ответил мистер Боффин, - это как вам
покажется. А вы до поры до времени не бросайте дела. Послушайте! Сделайте
вот что. Дайте мне слово, что вы без моего ведома не предпримете никаких
шагов относительно Вегга, так же как и я даю слово ничего не предпринимать
без вас.
- Договорились, мистер Боффин! - после краткого размышления сказал
Венус.
- Спасибо, Венус, спасибо! Договорились!
- Когда же мне к вам зайти, мистер Боффин?
- Когда вам угодно. Чем раньше, тем лучше. А теперь мне пора. Всего
хорошего, Венус.
- Всего хорошего, сэр.
- А также и всей честной компании, - сказал мистер Боффин, обводя
взглядом лавчонку. - Ну и кунсткамера, Венус; как-нибудь в другой раз хорошо
бы с ними познакомиться поближе. Всего хорошего, Венус, всего хорошего!
Благодарствую, Венус, спасибо, Венус!
И с этими словами он засеменил к выходу, а там и по улице, направляясь
домой.
- Хотелось бы мне знать, - размышлял он дорогой, нянча свою трость, -
возможно ли, чтоб Венус и вправду собирался прищемить нос Веггу? А может
быть, он хочет забрать меня в руки и раздеть догола, после того как я
откуплюсь от Вегга?
Это была хитрая и подозрительная мысль, как раз по плечу выученику
Скряг, и, семеня по улице, он и сам казался хитрым и подозрительным. Не раз
и не два, даже не два и не три, а по крайней мере раз десять он замахивался
тростью, нанося прямой удар по воздуху. Вероятно, он видел перед собой
деревянную физиономию Сайласа Вегга, потому что бил с явным удовольствием.
Он подходил уже к своему дому, когда мимо него промчалась маленькая
каретка, повернула назад и снова промчалась мимо. Эта каретка двигалась
как-то странно; мистер Боффин опять услышал, как она остановилась позади
него, повернула и опять проехала мимо. Потом снова остановилась, тронулась,
скрылась из виду. Однако не очень далеко: когда он свернул на свою улицу,
оказалось, что каретка стоит на углу.
Как только он поравнялся с кареткой, в окно выглянуло женское лицо, и
когда он уже проходил мимо, дама негромко назвала его по имени.
- Что угодно, сударыня? - останавливаясь, откликнулся мистер Боффин.
- Это я - миссис Лэмл, - сказала дама.
Мистер Боффин подошел к окну и выразил надежду, что миссис Лэмл
здорова.
- Не так здорова, дорогой мистер Боффин, и очень расстроена - быть
может, неразумно - тем, что очень тревожилась и волновалась. Я давно вас
поджидаю. Можно мне поговорить с вами?
Мистер Боффин предложил миссис Лэмл проехать к его дому, всего на
какую-нибудь сотню шагов далее.
- Мне бы не хотелось, мистер Боффин, если вы не очень на этом
настаиваете. Вопрос настолько затруднительный и щекотливый, что было бы не
совсем ловко говорить о нем у вас дома. Вам, должно быть, это кажется очень
странным?
Мистер Боффин сказал, что нет, хотя подумал, что да.
- А все потому, что я слишком дорожу добрым мнением моих друзей и даже
ради выполнения долга ни за что не хотела бы потерять его. Я спросила мужа,
моего доротого Альфреда, должна ли я считать это своим долгом, и он ответил,
что да. Жаль, что я не спросила его раньше. Это избавило бы меня от многих
мучений.
("Опять, что ли, на меня покушаются?" - подумал мистер Боффин, совсем
сбитый с толку.)
- Альфред и послал меня к вам, мистер Боффин. Альфред сказал; "Не
возвращайся домой, Софрония, пока не повидаешься с мистером Боффином и не
расскажешь ему обо всем". Не сядете ли вы ко мне в карету?
Мистер Боффин ответил: "Почему же нет", - и уселся рядом с миссис Лэмл.
- Поезжайте куда-нибудь не торопясь, - сказала миссис Лэмл своему
кучеру, - и чтобы колеса не гремели.
"Так и есть, опять на меня покушаются, - сказал мистер Боффин самому
себе. - Что-то будет?"
^TГЛАВА XV - Золотой Мусорщик в самом худшем виде^U
Завтрак в доме мистера Боффина всегда проходил очень приятно, и за
столом обычно хозяйничала Белла. Золотой Мусорщик выходил к завтраку с
безоблачным лицом, словно начиная каждый новый день в своем природном
здоровом духе, и только после первых часов бодрствования подпадал под
разлагающее влияние богатства. В этот ранний час не трудно было поверить,
что он ничуть не переменился. Однако с течением времени собирались тучи, н
ясное утро омрачалось. Можно сказать, тени скупости и подозрительности
удлинялись вместе с его собственной тенью, и мрак постепенно сгущался вокруг
него.
Но вот, в одно утро, оставшееся всем надолго памятным, Золотой Мусорщик
вышел к завтраку с лицом чернее ночи. Никогда еще не проявлялась так резко
перемена в его характере. Его обращение с секретарем было настолько
высокомерно и неуважительно, настолько полно недоверия, что молодой человек
встал и вышел из-за стола в середине завтрака. Золотой Мусорщик проводил
уходящего таким хитрым и злобным взглядом, что от одного этого Белла застыла
бы в негодовании, даже если б он не погрозил исподтишка Роксмиту,
затворявшему за собой дверь. Этот день, самый злосчастный изо всех дней в
году, был первым после того, как мистер Боффин беседовал с миссис Лэмл в ее
маленькой каретке.
Белла взглянула на миссис Боффин, стараясь по ее лицу угадать, чем
объясняется такой бурный припадок гнева у ее мужа, но ничего не угадала.
Печаль и тревогу - вот все, что она могла прочесть на лице миссис Боффин,
наблюдавшей за ней самой. Когда они остались вдвоем, что случилось не ранее
полдня, ибо мистер Боффин долго сидел в своем кресле, а по временам
вскакивал с места и семенил взад и вперед по комнате, сжимая кулаки и что-то
бормоча, испуганная Белла спросила миссис Боффин, что случилось, в чем дело?
- Мне запрещено говорить об этом с вами, дорогая моя Белла, я не могу
вам сказать, - другого ответа она не добилась. И все же, всякий раз, когда
Белла в недоумении и тревоге поднимала глаза на миссис Боффин, она видела,
что та наблюдает за ней все с тем же выражением заботы и печали.
День для Беллы тянулся долго и тоскливо; она была подавлена чувством
надвигающейся беды и терялась в догадках, почему миссис Боффин смотрит на
нее так, как будто и она в этом виновата. Было уже далеко за полдень, когда
слуга вошел к ней в комнату и доложил, что мистер Боффин просит ее
пожаловать к нему.
Миссис Боффин уже сидела там на диване, а мистер Боффин расхаживал взад
и вперед по комнате. Увидев Беллу, он остановился, подозвал ее кивком и взял
под руку.
- Не тревожьтесь, милая, - сказал он ласково, - я на вас не сержусь. Но
что это, вы вся дрожите! Не тревожьтесь, милая моя Белла. Я вас не дам в
обиду.
"Не даст в обиду", - подумала Белла. И повторила вслух удивленным
тоном:
- Не дадите в обиду, сэр?
- Да, да! - отвечал мистер Боффин. - Заступлюсь. Не дам вас в обиду.
Позови-ка сюда мистера Роксмита, любезный.
Белла долго терялась бы в догадках, будь у нее на это время; но слуга
нашел Роксмита где-то поблизости, и он явился без промедления.
- Закройте дверь, сударь! - сказал мистер Боффин. - Мне надо сказать
вам нечто такое, что вам, я думаю, не особенно приятно будет слышать.
- К сожалению, сэр, - возразил секретарь, закрыв за собой дверь и
повернувшись к нему лицом, - я считаю это весьма возможным.
- Что вы хотите сказать? - взорвался мистер Боффин.
- Хочу сказать, что для меня не новость выслушивать от вас то, что мне
не хотелось бы слышать.
- Ах вот как! Это мы, пожалуй, изменим, - сказал мистер Боффин,
угрожающе кивнув головой.
- Надеюсь, что так, - ответил секретарь. Он держался спокойно и
почтительно, но, как подумала Белла - и подумала с радостью, - очень
достойно и мужественно.
- Ну, сэр, - сказал мистер Боффин, - взгляните на эту молодую особу
рядом со мной.
Белла невольно подняла глаза и встретилась взглядом с мистером
Роксмитом. Он был бледен и казался взволнованным. Потом она перевела глаза
на миссис Боффин и увидела все то же выражение. В один миг ее словно
осенило, и ей стало понятно, что она сделала.
- Я вам говорю, сэр, - повторил мистер Боффин, - видите вы эту молодую
особу рядом со мной?
- Вижу, сэр, - ответил секретарь.
В эту минуту его глаза снова остановились на Белле, и, как ей
показалось, в них был упрек. Возможно, однако, что этот упрек был в ней
самой.
- Как вы смеете, сударь, - продолжал мистер Боффин, - без моего ведома
ухаживать за этой молодой особой? Как вы смеете забывать свое положение,
свое место у меня в доме и докучать ей своими наглыми ухаживаниями?
- Я отказываюсь отвечать на вопросы, предложенные таким оскорбительным
тоном, - сказал секретарь.
- Отказываетесь отвечать? - повторил мистер Боффин. - Отказываетесь
отвечать, вот как? Тогда я сам скажу, в чем дело, Роксмит, сам отвечу за
вас. В этом вопросе две стороны, и я их разберу по отдельности. Одно - это
просто наглость. Вот первая сторона.
Секретарь улыбнулся с горечью, словно говоря: "Я это вижу и слышу".
- Повторяю, с вашей стороны просто наглость даже думать об этой
девушке. Эта девушка гораздо выше вас. Она вам далеко не ровня. Она
поджидает человека с деньгами (и имеет на это право), а у вас денег нет,
Белла повесила голову и как будто слегка отстранилась от поддерживавшей
ее руки мистера Боффина.
- Что вы такое, хотел бы я знать, - продолжал мистер Боффин, - какое вы
имеете право так дерзко преследовать эту молодую особу? Она ждет, чтоб ей
предложили настоящую цену; не для того она появилась на рынке невест, чтобы
ее подхватил любой молодчик без гроша в кармане.
- О мистер Боффин! Миссис Боффин, прошу вас, заступитесь за меня! -
прошептала Белла, вырываясь от мистера Боффина и закрывая лицо руками.
- Помолчи-ка, старушка! - сказал мистер Боффин, останавливая жену. -
Белла, милая моя, не волнуйтесь, я заступлюсь за вас.
- Да разве вы заступаетесь, разве это значит заступаться? - с большим
чувством воскликнула Белла. - Вы обижаете меня, сами обижаете.
- Не волнуйтесь, милая, - благодушно возразил мистер Боффин. - Я
призову к ответу этого молодого человека. Ну, Роксмит! Если вы отказываетесь
отвечать, то должны хоть выслушать, знаете ли. Так вот, я вам скажу, что
первая сторона вашего поведения - это наглость; наглость и самомнение.
Ответьте мне на один только вопрос, если можете: разве эта молодая особа не
говорила вам то же самое?
- Мистер Роксмит, разве я это говорила? - спросила Белла, не отнимая
рук от лица. - Скажите же, мистер Роксмит! Да или нет?
- Не огорчайтесь, мисс Уилфер; теперь это не имеет значения.
- Ага! Вы этого не отрицаете, однако! - сказал мистер Боффин,
значительно кивнув головой.
- Но после того я просила прощения! - воскликнула Белла. - И сейчас
попросила бы опять, стоя на коленях, если б это ему помогло!
Тут миссис Боффин громко зарыдала.
- Старушка, - сказал мистер Боффин, - перестань реветь! Сердце у вас
доброе, и даже очень, мисс Белла, но я хочу объясниться начистоту с этим
молодым человеком, раз уж я загнал его в угол. Ну, Роксмит! Повторяю,
дерзость и самонадеянность - это одна сторона вашего поведения. А теперь я
перехожу к другой, которая гораздо хуже. Это был корыстный расчет.
- Отрицаю с негодованием.
- Что толку отрицать, это ровно ничего не значит, отрицаете вы или нет.
У меня тоже есть голова на плечах, - сказал мистер Боффин, прищурившись с
самым подозрительным выражением, так что лицо его пошло морщинами, словно
карта, полная углов и кривых линий. - Разве я не знаю, как обирают людей с
состоянием? Если бы я не смотрел в оба да не придерживал бы карман, я бы и
опомниться не успел, как очутился бы в работном доме. Разве Дансер, Элвс,
Гопкинс и Блюбери Джонс, да и многие другие не знали по собственному опыту
того же, что знаю и я? Кто только не старался их обобрать и довести до
нищеты и разорения! Разве им не приходилось прятать все свое добро из
боязни, чтоб его не украли? Разумеется, приходилось. Мне, пожалуй, станут
еще рассказывать, будто они людей не знали!
- Жалкий народ! - пробормотал секретарь.
- Что вы там сказали? - набросился на него мистер Боффин. - А впрочем,
не трудитесь повторять, и слушать не стоит, да я и знать этого не желаю. Я
разоблачу ваши замыслы перед этой молодой особой, покажу ей вашу оборотную
сторону, и что бы вы ни говорили, этого вам не избежать. (Теперь слушайте,
милая моя Белла!) Роксмит - вы нищий. Я вас подобрал на улице. Верно это или
нет?
- Продолжайте, мистер Боффин, не спрашивайте меня.
- Не спрашивать вас! - передразнил мистер Боффив, как будто не говорил
этого сам. - Как же, стану я вас спрашивать. Уж это было бы ни на что не
похоже. Так вот, я говорю, что вы нищий, которого я подобрал на улице. Вы
подошли ко мне и попросили взять вас в секретари, и я взял. Очень хорошо.
- Очень плохо, - пробормотал секретарь.
- Что вы там говорите? - опять набросился на него мистер Боффин.
Секретарь ничего не ответил. Мистер Боффин долго глядел на него с
комическим выражением обманутого любопытства и вынужден был начать снова:
- Этот Роксмит - нищий, которого я взял в секретари прямо с улицы. Этот
самый Роксми