ь с вами всякую связь помогут мне выпутаться, вашей заслуги тут  не
будет, мистер Хэдстон, я припишу ее только себе. Вы моей признательности  не
заслужите.
     Юноша замолчал, и Брэдли снова перевел на него взгляд.
     - Не думайте, мистер Хэдстон, что это все.  Я  выскажусь  до  конца,  а
каков будет конец, вы уже слышали. Мое прошлое вам известно. Вы знаете,  что
у меня было немало помех в жизни. Вы слышали мои рассказы об отце,  о  доме,
который, к сожалению, был не таким почтенным, как мне бы хотелось.  Я,  если
можно так выразиться, вырвался из него, мой отец умер, и, казалось бы, после
его смерти путь к благопристойной жизни был открыт передо мной. Так нет! Тут
на моем пути становится сестра!
     Он говорил заносчиво, и краска не заливала ему щек, как будто память  о
прошлом ничего для него не значила. И  удивляться  тут  нечему,  потому  что
сердце у этого юноши были черствое, пустое. Что может  увидеть  эгоист  и  в
прошлом и в настоящем, кроме своего эгоизма?
     - Я много бы дал, мистер Хэдстон, чтобы вы и в  глаза  не  видели  моей
сестры. Но ваше знакомство состоялось, и  сожалеть  об  этом  бесполезно.  Я
делился  с  вами  своими  мыслями  о  ней.  Я  описывал  вам  ее   характер,
рассказывал, какие нелепые доводы она  выставляла  против  моего  стремления
выбиться в люди вместе с ней. Вы  влюбились  в  мою  сестру,  и  я  всячески
поощрял вас в этом. Но склонить ее на свою сторону  нам  не  удалось,  и  мы
столкнулись с этим Рэйберном. Так  что  же  вы  сделали  теперь?  Вы  только
подтвердили, что моя сестра была права, невзлюбив вас с первой встречи, а  я
не прав! Зачем вы это сделали? Почему? Потому что всему  виной  ваш  эгоизм,
мистер Хэдстон! Потому что, отдаваясь своим страстям,  вы  думали  только  о
собственном благе, а меня у вас и в мыслях не было!
     Непоколебимая,  холодная  убежденность,  с  которой  юноша  занял   эту
позицию, могла родиться только в натуре, страдающей тем же самым пороком.
     - Удивительно, как складывается моя жизнь! - продолжал он сквозь слезы.
- Сколько я ни стараюсь выбиться в люди, на каждом шагу какая-нибудь помеха,
хотя винить самого себя мне не в чем! Мало того, что было, - теперь  на  мое
доброе имя ляжет тень из-за сестры, которая наверняка будет замешана  в  эту
историю, если мои подозрения правильны. И чем хуже все для вас сложится, тем
труднее мне будет добиться, чтобы мое имя не связывали с вашим.
     Утерев глаза и тяжело вздохнув над своими злоключениями, он  повернулся
и пошел к двери.
     - Но все равно, я добьюсь положения в  обществе  и  никому  не  позволю
тащить меня назад. С сестрой покончено, с вами тоже. Если я  настолько  мало
для нее значу, что ей ничего не стоит подрывать мою  репутацию,  пусть  идет
своим путем, а я  пойду  своим.  Виды  на  будущее  у  меня  отличные,  и  я
воспользуюсь ими один. Мистер Хэдстон, я не буду взывать  к  вашей  совести,
так как мне неизвестно, что ее отягчает. Но что бы это ни было, надеюсь,  вы
поймете  необходимость  прекратить  всякое  знакомство  со  мной  и  найдете
утешение в том, что обелите всех, кроме себя. Через несколько лет я стану на
место теперешнего старшего учителя в нашей школе. Учительница у нас  женщина
незамужняя, и хотя по годам она старше меня, я, может быть, женюсь на ней со
временем. Таковы мои планы... если вам хоть сколько-нибудь интересно  знать,
какими путями я рассчитываю добиться  приличного  положения  в  обществе.  И
наконец, если у вас есть чувство вины передо  мной  и  желание  хоть  чем-то
искупить ее, подумайте о том, каким почтенным человеком вы  могли  бы  стать
сами и как вы исковеркали свою жизнь.
     Пусть никого не удивляет, что несчастный принял это отступничество  так
близко к сердцу. Как знать! Может быть, в его  сердце  теплилось  чувство  к
юноше, которому был отдан не один год  нелегкого  труда?  Как  знать!  Может
быть, общение с натурой более яркой, более одаренной, чем  его  собственная,
скрасило ему эти годы? Может быть, сходство между братом и  сестрой  -  и  в
чертах лица и в голосе  -  нанесло  последний  удар  человеку,  и  без  того
поверженному в непроглядный мрак? То ли, другое ли  послужило  причиной  или
все вместе, - но когда  юноша  ушел,  он  опустил  свою  обреченную  голову,
повалился на пол и, стиснув ладонями горящие виски, замер так, в невыразимой
муке, которую не облегчала ни единая слеза.
     Плут Райдергуд провел весь  тот  день  на  реке.  Накануне  вечером  он
прилежно удил рыбу, но наступившие сумерки помешали рыбной ловле.  Следующий
день выдался более удачный, и рыбак  вернулся  в  сторожку  у  Плэшуотерской
плотины с уловом, завязанным в узелок.


     ГЛАВА VIII - Немножко перца

     Кукольная шьея перестала ходить в контору "Пабси и Ко" на Сэнт-Мэри-Экс
с того самого дня, когда случайное стечение обстоятельств  обнаружило  перед
ней (как она полагала) скаредную и лицемерную душу  мистера  Райи.  Сидя  за
работой у себя дома, мисс Дженни  часто  возмущалась  повадками  и  фокусами
этого почтенного мошенника; свои скромные покупки она делала теперь в другом
месте и вообще вела уединенный образ жизни. После долгих раздумий она решила
не предостерегать Лиззи Хэксем, в полной  уверенности,  что  та  и  сама  не
замедлит узнать истинную цену старику. Поэтому в переписке  с  подругой  она
избегала этой темы, а больше распространялась о проступках своего непутевого
ребенка, который день ото дня вел себя все хуже и хуже.
     - Ах ты дрянной старый мальчишка! - выговаривала ему  мисс  Рен,  грозя
пальцем. - Дождешься, что я сбегу из дому! Непременно дождешься! Тогда такая
трясучка тебя возьмет, что развалишься на куски, а подбирать будет некому.
     Слыша, какую страшную кончину ему предрекают, дрянной старый  мальчишка
начинал стонать и хныкать, трясясь всем телом, и впадал в такое уныние,  что
в конце концов трясущейся походкой выходил из дому и трясущейся рукой вливал
в себя в первом же кабачке очередную порцию рома на три пенни. Но в каком бы
виде ни было это расслабленное чучело,  в  мертвецки  пьяном  или  мертвецки
трезвом, ибо теперь у него, у трезвого, еле-еле держалась  душа  в  теле,  -
совесть все время  напоминала  ему,  что  оно  предало  свою  проницательную
родительницу за давно уже выпитые шестьдесят порций рома по три пенни каждая
и  что  рано  или  поздно  его  выведут  на  чистую  воду.  Учтя   все   эти
обстоятельства и прибавив физическую немощность мистера Швея к состоянию его
духа, следует признать, что ложе,  на  котором  он  покоился,  было  усыпано
отнюдь не розами, а только оставшимися от них шипами и сухими ветками.
     Однажды днем мисс Рен в полном одиночестве сидела за  работой,  отворив
для прохлады  входную  дверь,  и  напевала  грустную  песенку  таким  тихим,
тоненьким голоском, точно это  был  голосок  куклы,  которую  она  наряжала,
сетующей на непрочность и мягкость воска, - и вдруг, чей взгляд она  поймала
на себе? - взгляд мистера  Фледжби,  стоявшего  на  тротуаре  у  распахнутой
настежь двери!
     - Я так и подумал, что это вы, -  сказал  Фледжби,  поднимаясь  на  обе
ступеньки.
     - Да неужели? - воскликнула мисс Рен. - А я так подумала, что  это  вы,
молодой человек. Вот совпадение! И вы не  обознались,  и  я  не  обозналась.
Какие мы с вами умники!
     - Ну, тогда здравствуйте, как поживаете? - сказал Фледжби.
     - Да все по-прежнему, сэр, - ответила мисс Рен. - Чего ждать несчастной
матери, если она совсем с панталыку сбилась со своим непокорным детищем.
     Фледжби вытаращил свои крохотные глазки, так что они вполне могли сойти
за нормальные человеческие глаза, и поглядел по сторонам в поисках  малютки,
о котором, видимо, шла речь.
     - Впрочем, вы бездетный, - продолжала мисс Рен. - Что вам  толковать  о
семейных делах! Чему я обязана такой любезности и чести?
     - Моему желанию познакомиться с вами поближе, - ответил Фледжби.
     Мисс Рен,  собиравшаяся  перекусить  нитку,  подняла  голову  и  лукаво
посмотрела на него.
     - Мы с вами что-то совсем перестали встречаться, -  сказал  Фледжби.  -
Ведь правда?
     - Правда, - ответила, как отрубила, мисс Рен.
     - Так вот, я и решил навестить вас, - продолжал Фледжби, - и поговорить
с вами об одном нашем пройдошливом дружке, сыне народа Израилева.
     - Значит, это он сказал вам, где я живу? Он  сказал?  -  спросила  мисс
Рен.
     - Да... я у него выведал, - запинаясь, пробормотал Фледжби.
     - Выходит, вы часто с ним видаетесь, -  настороженно  проговорила  мисс
Рен. - Видаетесь, несмотря ни на что.
     - Да, видаюсь, - сказал Фледжби. - Несмотря ни на что.
     - И не перестали, - швея наклонилась к кукле, над которой  работали  ее
искусные пальцы, - не перестали взывать к его чувствам?
     - Нет, не перестал, - ответил Фледжби, мотнув головой.
     - Гм! Взывать взываете, а держитесь за него по-прежнему, - сказала мисс
Рен, не отрываясь от работы.
     - Вот именно, держусь, - подтвердил Фледжби.
     Мисс Рен продолжала с сосредоточенным  видом  водить  иголкой  и  после
долгого молчания спросила:
     - Вы в армии служите?
     - Нет, не совсем, - ответил польщенный Фледжби.
     - Во флоте?
     - Н-нет. - Фледжби придавал своим отрицательный  ответам  такой  смысл,
точно он, не будучи положительно ни в том, ни в другом  роде  войск,  служит
как бы и тут и там.
     - Так кто же вы? - допытывалась мисс Рен.
     - Джентльмен, вот кто! - сказал Фледжби.
     - А-а! - протянула Дженни и  с  видом  полного  удовлетворения  поджала
губы. - Понимаю. Значит, вот почему вы можете взывать к его чувствам - у вас
свободного  времени  много.  Какой  же  вы,  наверно,  душевный   и   добрый
джентльмен!
     Мистер Фледжби почувствовал, что он слишком близко подъехал к  доске  с
надписью: "Тонкий лед! Опасно!" - и решил попробовать другую дорожку.
     - Давайте поговорим о том, кто хитрее всех хитрецов, - сказал он. - Что
он мудрит с вашей красивой подружкой? У него, наверно, есть  какая-то  цель.
Как, по-вашему, какая?
     - Не могу вам сказать, сэр, - хладнокровно ответила мисс Рен.
     - Он не хочет говорить, куда она уехала, - продолжал Фледжби, -  а  мне
вдруг вздумалось повидать ее. И я знаю, что он знает, куда она уехала.
     - Не могу вам сказать, сэр, - повторила мисс Рен.
     - А вы сами-то знаете, где она? - отважился спросить Фледжби.
     - Ничего не могу вам сказать, сэр, - ответила мисс Рен.
     Забавный  острый  подбородок  так  резко  вздернулся,   что   галантный
джентльмен растерялся, не зная,  как  ему  вести  дальше  свою  часть  этого
увлекательного диалога. Помолчав минуту-другую, он сказал:
     - Мисс Дженни!.. Если не ошибаюсь, вас так зовут?
     - Ошибиться мудрено, сэр, - последовал невозмутимый ответ, - потому что
вы узнали мое имя из самого достоверного источника - от меня самой.
     - Мисс Дженни! Вместо того чтобы возноситься ввысь и помирать,  давайте
спустимся с небес на землю. Оно, знаете ли,  выгоднее,  уверяю  вас.  -  Для
пущего соблазна Фледжби подмигнул швее. - Гораздо выгоднее.
     - Может быть... - Мисс Дженни  откинула  голову  и,  прижав  ножницы  к
губам, держа куклу на вытянутой руке, оглядела критически  это  произведение
искусства, точно ее интересовало именно оно, а  не  разговор  с  Фледжби.  -
Может быть, вы, молодой человек, выскажетесь более  вразумительно,  а  то  я
что-то ничего не разберу... Прибавим вам, душенька, голубого на  отделку.  -
Обратившись с последним замечанием к своей  прелестной  клиентке,  мисс  Рен
отрезала узкую ленточку от лежавшего перед ней лоскутка  и  продела  в  иглу
голубую шелковинку.
     - Так вот... - сказал Фледжби. - Вы меня слушаете?
     - Слушаю, сэр, - ответила мисс Рен, хотя по  выражению  ее  лица  этого
никак нельзя было заключить. - На отделку голубенького, душенька.
     -   Значит...   -   продолжал   Фледжби,    несколько    обескураженный
обстоятельствами, при которых ему приходилось вести разговор. - Если вы меня
слушаете...
     (- Голубенькое, милая барышня, -  оживленно  проговорила  мисс  Рен,  -
больше всего пойдет к нежному цвету вашего лица и к льняным локонам.)
     - Так вот, слушайте, - снова начал Фледжби.  -  Для  вас  будет  прямая
выгода. Я как-нибудь устрою, чтобы у Пабси и  Ко  вам  отпускали  лоскуты  и
обрезки по своей цене, а то и вовсе даром.
     "Ага! - подумала швея. Как вы там ни  утаивайте,  Глазки-щелочки,  а  я
вижу, что Пабси и Ко вам подвластны. Ах, Щелочки, Щелочки,  до  чего  же  вы
ловкие!"
     - Я полагаю, - продолжал Фледжби, - что вам мисс Дженни, прямой  расчет
получать даром чуть не весь материал?
     - Правильно полагаете, - ответила швея, подтверждая свои слова  кивками
головы. - Заработать мне всегда прямой расчет.
     - Вот теперь вы говорите дело! - одобрительно воскликнул Фледжби. - Вот
теперь вы спустились на землю и ожили. И  знаете,  я  даже  возьму  на  себя
смелость сказать следующее: вы так сдружились  с  Иудой,  что  вашей  тесной
дружбе  должен  был  прийти  конец.  В  этой  продувной  бестии  не   трудно
разобраться,  когда  узнаешь  его,  Иуду,  поближе,  -   заключил   Фледжби,
подмигивая.
     - Должна вам признаться, - сказала швея, не поднимая глаз от работы,  -
что мы с ним больше не дружим.
     - Я знаю, что вы с ним больше не дружите, - сказал Фледжби. -  Знаю.  И
мне хочется отомстить Иуде, чтобы не все шло, как ему,  хитрецу,  угодно.  В
большинстве случаев он своего добивается всеми правдами  и  неправдами,  но,
черт возьми! нельзя же допускать, чтобы  все  шло  так,  как  ему,  хитрецу,
угодно. Это уж слишком!  -  воскликнул  мистер  Фледжби,  выказывая  должную
степень негодования, точно он выступал в защиту Добродетели на суде.
     - А я-то чем могу помочь, чтобы не все  шло  так,  как  ему  угодно?  -
спросила швея.
     - Я сказал: как ему, хитрецу, угодно, - поправил ее Фледжби.
     - Ну, как ему, хитрецу, угодно.
     - Сейчас я вам объясню, - сказал Фледжби. - Судя по этому  вопросу,  вы
ожили - молодчина! Впрочем, от такой умницы другого и  ожидать  нельзя.  Так
вот, честно говоря...
     - Что-о? - воскликнула мисс Дженни.
     - Я сказал: честно говоря, - пояснил мистер Фледжби, несколько сбитый с
толку.
     - А!
     - Мне бы очень хотелось расстроить  его  козни  против  вашей  красивой
подружки. Это все неспроста! Он, Иуда, что-то задумал. Верьте  моему  слову,
это неспроста. У него есть какой-то замысел, и, разумеется, темный  замысел.
И каков бы ни был его замысел, он, Иуда замыслил...  -  при  своих  скромных
ораторских способностях мистер Фледжби не смог избежать тавтологии...  -  он
замыслил скрыть от меня, где она теперь живет. И вот я спрашиваю вас, потому
что вам все известно: куда он ее спровадил? Только и всего,  больше  никаких
вопросов. Разве это много, учитывая, что ваша услуга будет оплачена?
     Мисс Дженни Рен не перебивала Фледжби и слушала его, опустив  глаза  на
рабочий столик, держа иглу в неподвижной руке. Когда же  он  кончил,  она  с
удвоенной  быстротой  принялась  за  шитье  и,  поведя  на  него  глазами  и
подбородком, спросила:
     - Где вы живете?
     - Олбени, Пикадилли.
     - Когда вас можно застать?
     - Когда угодно.
     - К завтраку? - осведомилась Дженни, по своему обыкновению коротко.
     - Самое подходящее время, - сказал Фледжби.
     - Я зайду к вам завтра, молодой человек. Вот эти две леди, -  показывая
на кукол, - должны явиться на  Бонд-стрит  ровно  в  десять  часов  утра.  Я
доставлю их туда, а потом приеду к вам. - Как-то странно усмехнувшись,  мисс
Дженни мотнула головой на свой костыль - вот, мол, он, мой экипаж.
     - Молодчина! Совсем ожили! - воскликнул Фледжби, поднимаясь со стула.
     - Только помните: я ничего не обещаю, - сказала кукольная швея и ткнула
в воздух иголкой - раз, два, точно выкалывая Фледжби оба глаза.
     - Понятно, понятно! - сказал он. - Сначала  договоримся  о  лоскутах  и
обрезках. Да будьте спокойны, не прогадаете. До свидания, мисс Дженни.
     - До свидания, молодой человек.
     Представительная фигура мистера Фледжби исчезла за дверью, а  маленькая
швея снова принялась  за  работу  -  отрежет,  примерит,  пришьет,  отрежет,
пришьет, примерит, - не переставая размышлять вслух.
     - Туман, туман, тумак. Ничего не понимаю. Щелочки и  волк  заодно?  Или
Щелочки и волк друг против друга?  Ничего  не  понимаю.  Бедная  моя  Лиззи,
неужели оба они строят против тебя козни, каждый  на  свой  лад?  Ничего  не
понимаю. Может быть, Щелочки - Это Пабси, а волк - Ко?  Ничего  не  понимаю.
Пабси держит сторону Ко, Ко держит сторону  Пабси?  Пабси  надувает  Ко,  Ко
надувает Пабси? Ничего не понимаю. Щелочки сказали:  "Честно  говоря"?  Э-э,
нет! Как ни верти, все  равно  он  лгун.  Пока  это  единственное,  что  мне
понятно. Тем не менее, молодой человек, ложитесь спать у себя в  Олбени,  на
Пикадилли и вот вам - получайте на сон грядущий. - С этими словами маленькая
швея опять выколола мистеру Фледжби оба  глаза,  да  в  придачу  захлестнула
петлю из нитки и, ловко продев в нее иголку, как бы затянула ему  удавку  на
шее.
     Трудно описать страдания, которые испытывал в тот  вечер  мистер  Швей,
когда его маленькая родительница в глубокой задумчивости сидела за работой и
когда малейшее ее движение, взгляд внушали ему мысль, что ей все известно. К
тому же она то и дело покачивала головой,  глядя,  как  ее  негодный  старый
мальчишка  поеживается  и  трясется  всем  телом.   Явление,   именуемое   в
просторечии "трясучкой", овладело им .в полной мере, так же, как и  то,  что
именуется в просторечии "чертиками", и он изрядно мучился в тот  вечер,  тем
более что к этим мукам примешивались  угрызения  совести,  заставлявшие  его
время от времени произносить со стоном: "Шестьдесят по три пенни". Поскольку
в этой кургузой фразе можно было услышать не покаянную  исповедь,  а  скорее
заказ официанту, достойный самого Гаргантюа,  пьянчуге  приходилось  терпеть
дополнительные неприятности, потому что кукольная швея покрикивала  на  свое
детище резче обычного и осыпала его горькими упреками.
     Если  мистер  Швей  мучился  в  тот  вечер,  то  не   меньшие   мучения
претерпевала из-за него и кукольная  швея.  Однако  на  следующее  утро  она
встала рано, поехала на Бонд-стрит и к  назначенному  часу  доставила  обеих
заказчиц куда следовало, после чего направила свой экипаж к Олбени. Подъехав
к дому, где квартировал мистер Фледжби, она  увидела  там  леди  в  дорожном
платье, которая держала в руках - как это ни странно - мужскую шляпу.
     - Вы к кому? - строго спросила ее леди.
     - Наверх, к мистеру Фледжби.
     - Сейчас к нему нельзя. У него в гостях один  джентльмен.  Я  дожидаюсь
этого джентльмена. Он скоро кончит свои дела с мистером Фледжби, и тогда  вы
можете подняться. А пока джентльмен не вышел, вам придется подождать здесь.
     Из предосторожности леди загородила собой лестницу, видимо  намереваясь
силой помешать  швее,  если  та  вздумает  ослушаться.  И  так  как  при  ее
дородности ей ничего не стоило бы сделать это, швея осталась на месте.
     - К чему вы прислушиваетесь? - спросила леди.
     - Я не прислушиваюсь, - ответила швея.
     - Разве  что-нибудь  слышно?  -  опять  спросила  леди,  изменив  форму
вопроса.
     - Фыркает кто-то? - сказала швея, с недоумением глядя на нее.
     - Может быть, мистер Фледжби принимает душ? - улыбаясь, сказала леди.
     - И еще будто выбивают ковер.
     - Наверно, это ковер мистера Фледжби, - ответила улыбающаяся леди.
     Мисс Рен понимала толк в улыбках, так как ей приходилось  часто  видеть
их на лицах своих молоденьких Заказчиц, хоть и в миниатюре. Но такую,  какой
улыбалась леди, стоявшая у лестницы, она видела впервые в жизни. Когда  леди
улыбалась, ноздри у нее раздувались и вздрагивали, а брови и губы, наоборот,
морщились. В этой улыбке чувствовалась радость, но настолько  свирепая,  что
ми