чавшись,  доложил:  "Вас  желает  видеть  джентльмен,
сэр", - Тротт опустил стакан с портвейном, который он не спеша  попивал,  и,
вскочив с  места,  быстро  шагнул  к  окну,  словно  желая  обеспечить  себе
отступление на случай, если посетитель явится к  нему  в  образе  и  подобии
Хорэса Хантера. Но когда взор его упал на Джозефа Овертона, все  его  страхи
рассеялись. Он вежливо предложил незнакомцу стул. Слуга, погремев  некоторое
время графином и стаканами, соизволил удалиться, а Джозеф  Овертон,  положив
рядом с собой на соседний стул свою широкополую шляпу и слегка  наклонившись
вперед, Приступил к деловому разговору, начав очень тихо и осторожно:
     - Милорд...
     - Как! Что? - воскликнул Александер Тротт, уставившись на  него  тупым,
остолбенелым взглядом разбуженного лунатика.
     - Ш-ш... Ш-ш... -  мягко  остановил  его  осторожный  стряпчий.  -  Ну,
разумеется... ясно... никаких титулов. Моя фамилия Овертон, сэр.
     - Овертон?
     - Да, я здешний мэр. Вы мне прислали сегодня письмо, анонимную записку.
     - Я, сэр? - спросил Тротт с плохо разыгранным удивлением,  потому  что,
как ни труслив он был, он сейчас с радостью отрекся бы от этого письма. - Я,
сэр?
     - Да, вы, сэр. А разве  нет?  -  возразил  Овертон,  раздраженный  этой
чрезмерной и, как ему казалось,  совершенно  излишней  подозрительностью.  -
Либо это писали вы, либо кто-то еще. Если это письмо от вас, мы можем сейчас
спокойно поговорить о деле. А если нет, тогда, конечно, мне с вами не о  чем
разговаривать.
     - Постойте, постойте, - сказал Тротт, - это мое письмо, я написал  его.
Что же мне оставалось делать, сэр? Друзей у меня здесь нет.
     - Ну, разумеется, разумеется, - ободряюще сказал мэр.  -  Вы  поступили
как нельзя более правильно, лучше и придумать нельзя. Так вот что, сэр:  вам
необходимо выехать отсюда сегодня же вечером.  Для  вас  заказана  карета  и
четверка лошадей. И  позаботьтесь,  чтобы  кучер  гнал  вовсю.  Нельзя  быть
уверенным, что за вами не будет погони.
     - Боже мой! - с отчаянием в голосе воскликнул перепуганный Тротт.  -  И
подумать, что такие вещи  происходят  в  нашей  стране!  И  как  это  только
допускается! Такое злостное, ожесточенное преследование!
     Он  смахнул  со  лба,  покрывшегося  испариной  страха.  крупные  капли
холодного пота и с ужасом уставился на Джозефа Овертона.
     - Да, конечно, это прискорбный факт, - усмехнувшись, сказал мэр, -  что
у нас, в свободной стране, люди не могут жениться на ком хотят, не опасаясь,
что их будут преследовать, как злоумышленников. А впрочем,  в  вашем  случае
невеста согласна, а это в конце концов, знаете, самое главное.
     - Невеста согласна, - тупо повторил Тротт. - А откуда  вы  знаете,  что
невеста согласна?
     -  Полноте,  что  там  скрываться,  -  сказал  мэр,  покровительственно
похлопывая Тротта по плечу своей широкополой шляпой. - Ведь я ее с каких пор
знаю, и уж если у кого-нибудь могут быть сомнения на сей счет, так только не
у меня. И вам, поверьте мне, тоже нечего сомневаться!
     - Вот  как!  -  в  раздумье  промолвил  Тротт.  -  Знаете,  это  просто
непостижимо!
     - Итак, лорд Питер... - сказал мэр, поднимаясь со стула.
     - Лорд Питер? - переспросил Тротт.
     - Ах да, простите, мистер Тротт! Тротт - очень  хорошо.  Ха-ха-ха!  Так
вот, сэр, карета будет подана в половине первого.
     - А как же мне быть до тех пор? - с испугом спросил мистер Тротт. -  Не
лучше ли будет для соблюдения приличий взять меня вроде как бы под охрану?
     -  А,  прекрасная  мысль!  -  отозвался  Овертон.  -  В   самом   деле,
превосходная мысль! Я сейчас пришлю кого-нибудь. И неплохо было бы, когда мы
поведем вас садиться в карету, чтобы вы немножко поупирались, ну, понимаете,
так, чтобы создать впечатление, будто вас увозят силком.
     - Верно, - сказал Тротт. - Совершенно верно.
     - Итак, милорд, - Овертон понизил голос,  -  а  до  тех  пор  разрешите
откланяться. Счастливо оставаться, ваша светлость!
     - Милорд!.. Ваша светлость!.. - снова воскликнул Тротт, пятясь назад  и
с неописанным изумлением глядя на мэра.
     - Ха-ха-ха! Все ясно! Милорд старается войти в роль сумасшедшего! Очень
хорошо! Блуждающий взгляд! Превосходно, милорд! В самом деле превосходно! До
свидания, мистер Тротт! Ха-ха-ха!
     "По-видимому, мэр здорово насосался!"  -  решил  про  себя  Тротт  и  с
задумчивым видом снова уселся в кресло.
     "А он, оказывается, куда умнее, чем  я  думал,  этот  юный  аристократ.
Какая удивительная выдержка!  Так  вести  свою  роль!"  -рассуждал  Овертон,
направляясь в буфет, чтобы переговорить с хозяйкой и сделать соответствующие
распоряжения. Все это он уладил мгновенно. Рассказ его не вызвал ни малейших
сомнений, и одноглазого коридорного тотчас же снарядили и отправили сторожем
в девятнадцатый номер, дабы присмотреть до половины первого  за  умалишенным
постояльцем. Подчиняясь  приказанию,  этот  придурковатый  малый  вооружился
громадной дубинкой и со своей обычной невозмутимостью ввалился  безо  всяких
церемоний в номер  к  мистеру  Тротту  и,  спокойно  усевшись  возле  двери,
приступил к своим обязанностям сторожа, а чтобы скоротать время, принялся  с
видимым удовольствием громко насвистывать какую-то песенку.
     - Что тебе здесь надо, бездельник? - вскричал мистер Александер  Тротт,
прикидываясь возмущенным тем, что к нему приставили сторожа.
     Коридорный, который не переставая мотал головой в такт песенке,  слегка
обернулся и, поглядев на мистера Тротта  с  жалостливой  улыбкой,  засвистал
адажио.
     - Вас что, прислали сюда по распоряжению мистера  Овертона?  -  спросил
Тротт, несколько удивленный странным поведением сторожа.
     - А ты сиди, помалкивай,  нечего  тебе  людей  разговорами  смущать,  -
спокойно ответил коридорный и засвистал снова.
     - Послушайте,  вы!  -  закричал  мистер  Тротт,  продолжая  разыгрывать
комедию, будто ему не терпится драться на дуэли. - Я протестую против  того,
что меня здесь держат! Я вовсе не собираюсь ни с кем драться. Но раз вы  все
тут сговорились  против  меня,  то  спорить,  по-видимому,  бесполезно,  мне
остается только сидеть спокойно и ждать!
     - Вот так-то оно  лучше,  -  невозмутимо  заметил  страж,  красноречиво
помахивая дубинкой.
     - Но только потому, что  меня  к  этому  вынуждают,  -  добавил  мистер
Александер Тротт и с негодующим видом, но втайне ликуя, уселся в  кресло.  -
Да. Вынуждают.
     - Ну, разумеется. Как вам будет угодно. Ежели  вам  так  нравится,  рад
стараться. Только вы поменьше разговаривайте, а то вам опять хуже станет.
     - Хуже? - с искренним изумлением вскричал Тротт. - Да что это, он пьян?
     - Потише, потише, паренек! - сказал коридорный и выразительно  повертел
дубинкой.
     - Или с ума сошел? - Мистеру Тротту стало не по себе. - Убирайтесь  вон
отсюда, - закричал он, - и скажите там, чтобы прислали кого-нибудь другого!
     - Не выйдет! - отвечал коридорный.
     - Вон сейчас же! - закричал Тротт, яростно звоня в колокольчик,  потому
что его не на шутку разбирал страх - и теперь уже совсем по другому поводу.
     - А ну, оставь сейчас же звонок, убогая твоя душа! - сказал коридорный,
хватая несчастного Тротта, и, занеся дубинку над его  годовой,  толкнул  его
обратно к креслу. - Говорят тебе, не шуми, несчастный! Что будет, коли все в
доме узнают, что мы здесь сумасшедшего держим?
     - Он сошел с ума! Сошел с ума! - завопил мистер  Тротт,  уставившись  в
паническом страхе на. единственный глаз рыжеволосого стража.
     - Сошел с ума! - фыркнул коридорный. - Черт меня возьми, да он, видать,
совсем свихнутый! Слушай меня ты, юродивый! А, ты опять  за  свое!  -  И  он
слегка стукнул Тротта по голове своей дубинкой,  дабы  пресечь  его  попытки
схватить звонок. - Ну, как, будешь еще безобразничать?
     - Пощадите! Не отнимайте у меня жизнь! - подняв руки  вверх,  взмолился
Тротт.
     - Нужна мне твоя жизнь! - презрительно  ответил  сторож.  -  Хоть  я  и
думаю, что для тебя было бы сущее благодеяние, ежели бы тебя кто прикончил.
     - Нет,  нет!  -  поспешно  возразил  бедный  Тротт.  -  Нет,  вовсе  не
благодеяние! Я... я хочу жить!
     - Вот и распрекрасно. Кому  что  нравится,  у  всякого  свой  вкус.  Но
слушай, что я тебе скажу: ты  сядь  вот  сюда,  в  свое  кресло,  а  я  сяду
напротив, и, ежели ты будешь сидеть смирно, я  тебя  пальцем  не  трону,  но
ежели ты до половины первого посмеешь только дрыгнуть ногой  либо  рукой,  я
тебе так твою личность разделаю, что в следующий раз,  как  увидишь  себя  в
зеркале, задумаешься, не  в  отъезде  ли  ты  и  вернешься  ли  когда-нибудь
обратно.
     - Я сяду, сяду, - ответила несчастная жертва  недоразумения,  и  мистер
Тротт послушно уселся в кресло, а коридорный расположился напротив, держа на
всякий случай дубинку наготове.
     Время тянулось томительно долго. Часы на уинглберийской  церкви  только
что пробили десять, и до избавления надо было терпеть по  крайней  мере  два
часа с половиной. Первые полчаса снизу еще доносился шум запирающихся лавок,
и этот знакомый отголосок уличной жизни несколько  облегчал  мистеру  Тротту
его невыносимое положение. Но когда и это все стихло и уже  не  слышно  было
ничего, кроме стука лошадиных копыт в конюшне  позади  дома  или  внезапного
грохота подъезжающей кареты,  которая  останавливалась  на  почтовом  дворе,
чтобы сменить лошадей, и потом снова громыхала по мостовой, - вот тогда  ему
стало совсем невмоготу. Коридорный время от  времени  вставал,  чтобы  снять
нагар с оплывающей свечи, которая едва горела, но тотчас  же  возвращался  в
исходное положение, а так как ему припомнилось, что он где-то слышал,  будто
человеческий взгляд обладает необыкновенной силой усмирять  сумасшедших,  он
не сводил с мистера Александера Тротта своего единственного  глаза.  А  этот
несчастный в свою очередь  сидел  не  шелохнувшись,  уставившись  на  своего
стража,  и  мало-помалу  черты  коридорного   стали   расплываться,   волосы
постепенно  утратили  свой  огненно-рыжий  цвет  и,  наконец,  вся   комната
погрузилась в серую мглу. Мистер Александер Тротт заснул крепким  сном;  его
разбудило громыханье колес и громкий возглас: "Четверик для номера  двадцать
пятого!" Поднялась суета, дверь в комнату  мистера  Тротта  распахнулась,  и
вошел мистер Джозеф Овертон в сопровождении  четырех  дюжих  слуг  и  миссис
Уильямсон - дородной хозяйки "Герба Уинглбери".
     - Мистер Овертон! - вскричал в  исступлении  мистер  Александер  Тротт,
срываясь с места. - Вы только посмотрите на этого человека, сэр!  Подумайте,
в каком положении я вынужден был провести три часа, ведь этот субъект,  сэр,
которого  вы  прислали  стеречь  меня,  -  это  же  сумасшедший,  совершенно
невменяемый, буйный, опасный сумасшедший!
     - Браво, браво, - прошептал Овертон.
     -  Бедняжка!  -  промолвила  жалостливая  миссис   Уильямсон,   -   вот
сумасшедшие-то, они всегда так, всех других принимают за сумасшедших!
     - Бедняжка! - подхватил мистер Александер Тротт. - Что вы  хотите  этим
сказать, черт возьми! Кто это бедняжка? Вы хозяйка этой гостиницы?
     - Да, - ответила дородная особа, - да вы успокойтесь,  голубчик,  стоит
ли так волноваться, поберегите свое здоровье.
     - Успокоиться! Слава богу,  что  меня  тут  не  успокоили  навеки!  Это
одноглазое чудовище с мочалой на голове вполне могло укокошить меня  за  эти
три часа. Как смеете вы, сударыня,  держать  сумасшедшего  в  доме,  буйного
сумасшедшего, который нападает на ваших постояльцев и пугает их до смерти?
     - Никогда больше не пущу к себе ни одного, - с укором взглянув на мэра,
сказала миссис Уильямсон.
     - Великолепно, великолепно, - шепнул мистер Овертон, накидывая на плечи
мистера Тротта теплый дорожный плащ.
     - Великолепно? - вскричал мистер Тротт. -  Нет,  это  просто  ужас  что
такое! Меня и сейчас бросает в дрожь от одного воспоминания. Лучше бы  я  за
эти три часа четыре раза дрался на дуэли, коли  бы  остался  в  живых  после
первых трех, чем сидеть с глазу на глаз с буйным сумасшедшим!
     - Продолжайте в том же духе, милорд, когда будете сходить с лестницы, -
шепнул Овертон, - счет ваш оплачен и саквояж уже в карете! Джентльмен готов!
- громко сказал он, обращаясь к слугам.
     Те мигом окружили мистера Александера Тротта; один  подхватил  его  под
одну руку, второй под  другую,  третий  пошел  впереди  со  свечой  в  руке,
четвертый, тоже со свечой, по пятам  мистера  Тротта,  коридорный  с  миссис
Уильямсон замыкали шествие. И так его повели  вниз  по  лестнице,  и  мистер
Александер Тротт всю дорогу орал благим матом, то  притворяясь  возмущенным,
что его куда-то тащат силком, то непритворно возмущаясь, что его  заперли  с
глазу на глаз с сумасшедшим.
     Овертон уже стоял у дверцы кареты, форейторы сидели на своих местах,  а
кучка конюхов и еще каких-то неопределенных личностей,  околачивающихся  при
конюшне,  столпились  кругом,   чтобы   поглазеть,   как   будут   усаживать
сумасшедшего  джентльмена.  Мистер  Александер  Тротт  уже  стал  ногой   на
подножку, как вдруг увидел сидящую  в  глубине  кареты  фигуру  (которую  он
сперва не заметил в темноте), плотно закутанную в такой же точно плащ, как и
у него.
     - Кто это? - спросил он шепотом у Овертона.
     - Ш-ш! ш-ш! - ответил мэр. - Ну кто же, как не вторая  договаривающаяся
сторона!
     - Вторая договаривающаяся сторона! - отпрянув, вскричал Тротт.
     - Ну, разумеется, да вы  сами  увидите,  как  только  тронется  карета.
Пошумите еще, а то может показаться подозрительным, что мы с вами так  долго
шепчемся.
     - Я ни за что не сяду в эту карету! - закричал мистер  Тротт,  внезапно
охваченный прежними страхами, которые сейчас усилились во сто крат.  -  Меня
убьют!.. Меня...
     - Браво, браво! - шепнул Овертон. - Ну, я вас сейчас подтолкну.
     - Да я не хочу!.. Не поеду! - вопил мистер Тротт. - Помогите, помогите!
Меня увозят насильно! Это заговор! Меня хотят убить!
     - Бедняжка! - повторила миссис Уильямсон.
     - А ну, трогайте, живо! - гаркнул мэр, втолкнув Тротта и захлопывая  за
ним дверцу. - Да гоните во весь дух и не  останавливайтесь  нигде,  пока  не
доедете до станции! С богом!
     - За лошадей получено, Том! - закричала вдогонку  миссис  Уильямсон,  и
карета понеслась со скоростью четырнадцати миль в час, увозя сидящих  внутри
за крепко захлопнутой дверцей мистера  Александера  Тротта  и  мисс  Джулию.
Мэннерс.
     Первые две-три мили мистер Александер Тротт  сидел,  забившись  в  угол
кареты, а его таинственный спутник  жался  в  другом  углу;  тщетно  пытаясь
разглядеть в темноте  злобную  физиономию  предполагаемого  Хорэса  Хантера,
мистер Тротт все глубже  залезал  в  свой  угол,  Чувствуя,  как  его  сосед
потихоньку вылезает из своего.
     - Мы можем теперь разговаривать, - промолвила, наконец, его спутница, -
форейторы нас не услышат, им и не видно нас!
     "Да это не Хантера голос!" - с изумлением подумал Александер.
     - Дорогой лорд Питер, - нежно сказала мисс  Джулия,  положив  ручку  на
плечо мистера Тротта. - Дорогой лорд Питер! Разве у вас не найдется для меня
и словечка?
     - Как, это женщина! - все больше и больше удивляясь, воскликнул  мистер
Тротт сдавленным голосом.
     - Ах! Чей же это голос? - вырвалось у Джулии.  -  Это  голос  не  лорда
Питера!
     - Нет, это мой, - ответил мистер Тротт.
     - Ваш! - воскликнула мисс Джулия Мэннерс, - да это кто-то  чужой!  Боже
милостивый, как вы сюда попали?
     - Кто бы вы ни были, надеюсь, вы не могли не заметить, что я попал сюда
против своей воли, - отвечал Александер. - Я кричал изо всех сил, когда меня
сюда вталкивали.
     - Вы от лорда Питера? - спросила мисс Мэннерс.
     - Черт бы взял этого вашего лорда Питера, - огрызнулся Тротт. - Я знать
не знаю никакого лорда Питера* И никогда не слыхал про него до  сегодняшнего
вечера, когда меня ни с того ни с сего со всех сторон стали величать  лордом
Питером, так что я и впрямь начал думать, не сошел ли я с  ума,  или,  может
быть, мне все это снится...
     - Куда же мы едем? - с ужасом спросила леди.
     - А откуда я могу знать, сударыня?  -  с  необыкновенным  хладнокровием
отвечал  Тротт,  которого  все  перипетии  этого  дня   сделали   совершенно
бесчувственным.
     - Стойте! Стойте! Остановитесь!  -  закричала  леди,  судорожно  дергая
оконце кареты.
     - Погодите, сударыня, прошу вас! - сказал мистер Тротт  и  одной  рукой
снова задвинул стекло, а другой нежно обнял мисс Джулию. - Тут, по-видимому,
вышло какое-то недоразумение. Разрешите мне, пока мы едем, рассказать вам, в
какой мере я могу винить в этом  себя.  Нам  все  равно  придется  ехать  до
станции. Не могу же я допустить, чтобы вы сошли здесь одна, поздно ночью.
     Леди согласилась, и общими силами недоразумение вскоре  было  выяснено.
Мистер Тротт был человек молодой, с многообещающими  бачками,  одет  он  был
безукоризненно и держался с подкупающей вкрадчивостью ему недоставало только
храбрости - а кому нужна храбрость, когда есть три тысячи фунтов  стерлингов
в год! Леди располагала этой суммой, и даже большей. Ей  нужен  был  молодой
муж, а единственное, что могло спасти Тротта от родительской  опалы,  -  это
богатая жена. И так они пришли к заключению, что было  бы  просто  обидно  -
подумать, столько волнений, хлопот и расходов, и все это окажется зря! А раз
они все  равно  так  далеко  заехали,  то  не  лучше  ли  доехать  прямо  до
Гретна-Грин и там сочетаться браком? И так они и сделали. А только что перед
ними в книге у кузнеца* расписались  Эмили  Браун  и  Хорэс  Хантер.  Мистер
Хантер привез свою жену домой и бросился к родителям просить прощения, и его
простили; и мистер Тротт привез свою жену  домой  и  тоже  бросился  к  отцу
просить прощения, и  его  тоже  простили.  А  лорд  Питер,  который  опоздал
приехать в условленный час, потому что выпил слишком  много  шампанского,  а
потом участвовал в  скачках  с  препятствиями,  вернулся  к  достопочтенному
Огастссу Флэру и опять стал пить шампанское, после чего ему снова вздумалось
принять участие в скачках, где он и сломал себе шею. А Хорэс  Хантер  сильно
возомнил о себе, оттого что ему удалось так ловко воспользоваться  трусостью
Александера Тротта, и все это было со временем открыто и  описано  со  всеми
подробностями; и если вы когда-нибудь остановитесь на недельку в "Гербе", вы
услышите вот этот самый рассказ о дуэли в Грейт-Уинглбери.

        ГЛАВА IX
                            Миссис Джозеф Портер

                            перевод Т.Озерской

     С необычайным размахом велись приготовления к  любительскому  спектаклю
на "Вилле Роз",  Клэпем-Райз,  находящейся  во  владении  мистера  Гэтлтона,
преуспевающего  биржевого  маклера,  и  велико  было   волнение   почтенного
семейства этого джентльмена, когда стал приближаться торжественный день,  "к
которому готовились не один месяц". Манией  театральных  представлений  были
охвачены все члены этого семейства без исключения,  и  в  доме,  где  обычно
царил отменный порядок и  чистота,  "словно  ураган  пронесся",  по  меткому
определению самого мистера Гэтлтона.  Большую  столовую,  убрав  оттуда  всю
мебель, загромоздили кулисами, колосниками,  задниками,  фонарями,  мостами,
тучами,  молниями,  букетами,  гирляндами,  кинжалами,  рапирами  и  прочими
разнообразными предметами, которые на  театральном  языке  объединяются  под
одним  всеобъемлющим  названием  -  "реквизит".   В   спальнях   водворились
декорации, а в кухне столяры. Репетиции проводились чуть ли не каждый  вечер
в гостиной, и все имеющиеся в  доме  кушетки  были  в  большей  или  меньшей
степени повреждены вследствие того упорства и воодушевления, с каким  мистер
Семпрониус Гэтлтон и мисс Люсина репетировали сцену  удушения  из  "Отелло":
трагедия эта должна была идти в вечер спектакля первым номером.