Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
истер Пиквик, очутившись на
главной улице города Магльтона, готов был пожалеть о том, что они так
быстро шли.
Все, кто одарен любовью к топографии, прекрасно Знают, что Магльтон -
корпоративный город с мэром, гражданами, пользующимися избирательным
правом, и фрименами; и всякий, кто познакомится с обращениями мэра к
гражданам, или граждан к мэру, или граждан и мэра к корпорации, или всех
их к парламенту, узнает то, что давно следовало бы знать, а именно:
Магльтон - древний и верноподданный парламентский город, сочетающий рев-
ностную защиту христианских принципов с благочестивой преданностью тор-
говым правам; в доказательство чего мэр, корпорация и прочие жители
представили в разное время не меньше тысячи четырехсот двадцати петиций
против торговли неграми за границей и ровно столько же петиций против
какого бы то ни было вмешательства в фабричную систему у себя на родине,
шестьдесят восемь - за продажу церковных бенефиции и восемьдесят шесть -
за запрещение уличной торговли по воскресеньям.
Мистер Пиквик стоял на главной улице этого знаменитого города и с
большим интересом и любопытством созерцал развернувшуюся картину. Перед
ним правильным четырехугольником расстилалась базарная площадь; в центре
ее находилась большая гостиница с вывеской, на которой было изображено
существо, весьма обычное в искусстве, но редко встречающееся в природе,
а именно - синий лев с тремя поднятыми кривыми лапами, - балансировавший
на острие среднего когтя четвертой лапы. Тут же поблизости была контора
аукционера и страхования от огня, зерновая торговля, бельевой магазин,
лавки винокура, шорника, магазины колониальных товаров и обуви - этот
последний был приспособлен также для снабжения жителей шляпами мужскими
и дамскими, одеждой, зонтиками из бумажной материи и полезными Знаниями.
Здесь же стоял и красный кирпичный дом с мощеным двориком впереди, явно
принадлежавший адвокату, и еще один красный кирпичный дом, с жалюзи и
большой медной дощечкой на дверях, на которой весьма разборчиво было на-
писано, что этот дом принадлежит лекарю. Несколько молодых людей направ-
лялись к крикетному полю, а два-три лавочника, стоя у дверей своих ла-
вок, имели такой вид, словно им хотелось отправиться туда же, что, впро-
чем, они могли бы сделать, но рискуя упустить значительное число покупа-
телей.
Мистер Пиквик, приостановившийся, чтобы произвести эти наблюдения и в
подходящее время занести их в свою записную книжку, поспешил догнать
друзей, которые свернули с главной улицы и уже приближались к полю бит-
вы.
Воротца были расставлены; были также раскинуты две-три палатки, где
состязающиеся команды могли отдохнуть и освежиться. Матч еще не начался.
Два-три динглиделлца и магльтонца с величественным видом Забавлялись,
небрежно перебрасывая мяч; еще несколько джентльменов, одетых так же,
как и первые, в соломенные шляпы, фланелевые куртки и белые штаны, -
костюм, придававший им вид каменотесов-любителей, - расположились вокруг
палаток. Гости мистера Уордля, под его предводительством, подошли к од-
ной из них. Десятками возгласов "Как поживаете?" было встречено появле-
ние пожилого джентльмена; соломенные шляпы поднялись и фланелевые куртки
склонились, когда он представил своих гостей - джентльменов из Лондона,
страстно желающих присутствовать при состязании, которое - в чем он ни-
мало не сомневается - доставит им живейшее удовольствие.
- Я бы вам посоветовал, сэр, войти в палатку, - Заметил один весьма
тучный джентльмен, чье туловище было очень похоже на половину гигантско-
го свертка фланели, покоящегося на двух надутых воздухом наволочках.
- Вам будет гораздо удобнее здесь, сэр, - добавил второй тучный
джентльмен, который сильно смахивал на другую половину вышеупомянутого
свертка фланели.
- Вы очень любезны, - ответил мистер Пиквик.
- Пожалуйте сюда, - продолжал первый, - здесь подсчитывают очки, это
лучшее местечко на всем поле. И крикетист, пыхтя, повел их в палатку.
- Превосходная игра - славный спорт - полезные упражнения - весьма!
Эти слова поразили слух мистера Пиквика, вошедшего в палатку, и пер-
вое, что представилось его взорам, был облаченный в зеленый фрак спутник
по рочестерской карете, разглагольствовавший в назидание избранному
кружку лучших магльтонцев и к немалому их удовольствию. В его костюме
произошли некоторые изменения к лучшему, он надел сапоги, но не узнать
его было нельзя.
Незнакомец мгновенно признал своих друзей; рванувшись вперед, он
схватил мистера Пиквика за руку и со свойственной ему порывистостью по-
тащил его к стулу, болтая при этом так, словно все приготовления к игре
производились под особым его покровительством и руководством.
- Сюда - сюда - превосходная затея - море пива - огромные бочки; горы
мяса - целые туши; горчица - возами; чудесный денек - присаживайтесь -
будьте как дома - рад вас видеть - весьма!
Мистер Пиквик сел, как было ему предложено, и мистер Уинкль с мисте-
ром Снодграссом тоже подчинились настояниям таинственного друга. Мистер
Уордль молча смотрел и дивился.
- Мистер Уордль - мой друг, - представил мистер Пиквик.
- Ваш друг! - Дорогой сэр, как поживаете? - Друг моего друга - дайте
мне вашу руку, сэр.
И незнакомец с жаром, приличествующим многолетней дружбе, схватил ру-
ку мистера Уордля, отступил затем на шаг, как бы желая лучше разглядеть
его лицо и фигуру, и снова пожал ему руку едва ли не с большим пылом,
чем в первый раз.
- А как вы здесь очутились? - спросил мистер Пиквик с улыбкой, в ко-
торой благорасположение боролось с удивлением.
- Как? - отозвался незнакомец. - Остановился в "Короне" - "Корона" в
Магльтоне - встретил компанию - фланелевые куртки - белые штаны - санд-
вичи с анчоусами - жареные почки с перцем - превосходные ребята - чудес-
но!
Мистер Пиквик, в достаточной мере изучивший стенографическую систему
незнакомца, понял из этих стремительных и бессвязных слов, что тот ка-
ким-то образом Завязал знакомство с объединенными магльтонцами и сумел
превратить его в добрые товарищеские отношения, после чего добиться
приглашения было уже легко. Удовлетворив свое любопытство и надев очки,
мистер Пиквик приготовился наблюдать игру, которая только что началась.
Игру начинал объединенный Магльтон. Внимание напряглось, когда мистер
Дамкинс и мистер Поддер, два прославленнейших члена этого превосходней-
шего клуба, прошествовали, с битой в руке, каждый к своим воротцам. Мис-
тер Лаффи - лучшее украшение Дингли Делла - был избран бросать шар про-
тив грозного Дамкинса, а мистеру Страглсу поручили исполнять ту же при-
ятную обязанность по отношению к доселе непобедимому Поддеру. Несколько
игроков должны были "караулить" в разных частях поля, и каждый принял
соответствующую позу - опершись обеими руками о колени и наклонившись
так, словно он подставлял спину неумелому любителю чехарды. Все настоя-
щие игроки в крикет принимают именно такую позу, и весьма распространено
мнение, что при всякой другой позе немыслимо караулить надлежащим обра-
зом.
Судьи поместились за воротцами; счетчики приготовились отмечать пере-
бежки; наступила глубокая тишина. Мистер Лаффи отступил за воротца не-
подвижного Поддера и несколько секунд держал мяч у правого глаза. Дам-
кинс уверенно ждал полета мяча, не отрывая глаз от Лаффи.
- Подаю! - внезапно крикнул боулер.
Мяч, вырвавшись из его руки, полетел прямо и быстро к средней спице
ворот.
Зоркий Дамкинс был начеку, он припал на конец биты и метнул мяч через
головы скаутов, наклонившихся достаточно низко.
- Бегите, бегите... еще раз. Ну же, отбивайте, отбивайте... стойте -
еще раз - нет - да - нет - отбивайте его, отбивайте!
Эти возгласы последовали за ударом, в результате которого объединен-
ный Магльтон приобрел два очка.
И Поддер не зевал, увенчивая лаврами себя и объединенный Магльтон. Он
задерживал сомнительные мячи, пропускал плохие, принимал хорошие и зас-
тавлял их летать по всему полю. Скауты изнемогали от жары и усталости;
боулеры сменяли друг друга, боулируя до боли в руках; но Дамкинс и Под-
дер оставались непобедимыми. Если какой-нибудь пожилой джентльмен ста-
рался задержать мяч, этот последний проскакивал у него между ногами или
проскальзывал сквозь пальцы. Если джентльмен худощавый пытался его пой-
мать, мяч ударял его по носу и, весело отскочив, развивал еще большую
скорость, а глаза худощавого джентльмена наполнялись слезами, и он кор-
чился от боли. Когда мяч летел прямо к воротцам, Дамкинс его опережал.
Словом, когда Дамкинс был пойман и Поддер был сбит, объединенный
Магльтон насчитывал пятьдесят четыре очка, а достижения динглиделлцев
были столь же бледны, как и их физиономии. Слишком неравны были шансы,
чтобы надеяться на реванш. Тщетно неистовый Лаффи и восторженный Страглс
делали все, что подсказывали им опыт и мастерство, чтобы отвоевать для
Дингли Делла пространство, потерянное им в ходе борьбы. Ничто не помог-
ло, и после непродолжительного сопротивления Дингли Делл сдался и приз-
нал превосходство объединенного Магльтона.
Тем временем незнакомец ел, пил и болтал без устали. При каждом хоро-
шем ударе он выражал игроку свое удовольствие и одобрение самым снисхо-
дительным и покровительственным тоном, который не мог - не польстить за-
интересованной стороне; а при каждой неудачной попытке поймать или за-
держать мяч не скрывал своей досады, бросая по адресу злополучного
субъекта такие слова: "Ах, ах! глупо! ", "Дырявые руки", "Растяпа",
"Хвастун" и другие подобные же восклицания, которые, по-видимому, упро-
чили за ним в глазах всех присутствующих репутацию превосходнейшего и
непогрешимого судьи, посвященного во все тайны великого искусства благо-
родной игры в крикет.
- Чудесная игра - прекрасно играли - великолепные удары, - говорил
незнакомец по окончании игры, когда представители обеих команд ввалились
в палатку.
- А вы играли в крикет, сэр? - осведомился мистер Уордль, которого
очень забавляла его болтливость.
- Играл? Ну, еще бы - сотни раз - не здесь - в Вест-Индии - увлека-
тельная игра - возбуждающая - весьма!
- Должно быть, жарко играть в таком климате? - заметил мистер Пиквик.
- Жарко? - Как в пекле - накалено - жжет. Участвовал однажды в матче
- бессменно у ворот - с другом полковником - сэр Томас Блезо - кто сде-
лает больше перебежек - бросили жребий - мне начинать - семь часов утра
- шесть туземцев караульщиками - начал - держусь - жара убийственная -
туземцы падают в обморок - пришлось унести - вызвали полдюжины новых - и
эти в обмороке - Блезо боулирует - его поддерживают два туземца - не мо-
жет выбить меня - тоже в обморок - снял полковника - не хотел сдаваться
- верный слуга - Квенко Самба - остается последний - солнце припекает -
бита в пузырях - мяч почернел - пятьсот семьдесят перебежек - начинаю
изнемогать - Квенко напрягает последние силы - выбивает меня - принимаю
ванну и иду обедать.
- А что сталось с этим... как его? - осведомился мистер Уордль.
- Блезо?
- Нет, с другим джентльменом.
- Квенко Самба?
- Да, сэр.
- Бедняга Квенко - так и не оправился - пеня выбил - себя убил -
умер, сэр!
Тут незнакомец уткнулся носом в коричневую кружку; хотел ли он скрыть
свое волнение, или отведать ее содержимое - мы судить не беремся. Знаем
только, что он вдруг оторвался от кружки, вздохнул протяжно и глубоко и
с тревогой поднял голову, когда два главнейших члена Динглиделлского
клуба приблизились к мистеру Пикнику и сказали:
- Сэр, мы собираемся устроить скромный обед в "Синем Льве"; надеемся,
что вы с вашими друзьями присоединитесь к нам.
- Конечно, - сказал мистер Уордль, - в число наших друзей мы включим
и мистера... - И он повернулся к незнакомцу.
- Джингль, - сообщил этот расторопный джентльмен, тотчас же поняв на-
мек. - Джингль - Альфред Джингль, эсквайр, из поместья Голое место.
- Я буду очень рад, - сказал мистер Пиквик.
- Я тоже, - объявил мистер Альфред Джингль, одной рукой беря под руку
мистера Пиквика, а другой - мистера Уордля и конфиденциально нашептывая
на ухо первому джентльмену: - Чертовски хороший обед - холодный, но пре-
восходный - утром заглянул в зал - птица и паштеты и всякая всячина -
чудесные ребята - вдобавок хороший тон - воспитанные - весьма!
Когда все предварительные церемонии были исполнены, компания, разбив-
шись на маленькие группы по два-три человека, отправилась в город, и не
прошло и четверти часа, как все уже сидели в большом зале магльтонской
гостиницы "Синий Лев". Председательствовал мистер Дамкинс, а мистер Лаф-
фи исполнял обязанности его заместителя.
Зал наполнился громким говором и стуком ножей, вилок и тарелок, мета-
лись три бестолковых лакея, и быстро исчезали сытные яства; во всем, что
так или иначе способствовало суматохе, мистер Джингль принимал участие,
с успехом заменяя по крайней мере полдюжины простых смертных. Когда каж-
дый съел столько, сколько мог вместить, скатерть была снята, и на столе
появились стаканы, бутылки и десерт; лакеи удалились, чтобы "привести
все в порядок" - иными словами, воспользоваться в собственных своих ин-
тересах остатками яств и напитков, какими им удалось завладеть.
Среди последовавшего засим общего говора и смеха пребывал в полном
молчании лишь один маленький человек с одутловатой физиономией, которая
явно предупреждала: "Не говорите мне ничего, или я буду вам возражать";
когда разговор стихал, он осматривался по сторонам, словно готовясь про-
изнести нечто весьма значительное, и время от времени покашливал отры-
висто и с невыразимым величием. Наконец, улучив момент, когда шум поу-
тих, человечек произнес очень громко и торжественно:
- Мистер Лаффи!
Все и каждый погрузились в глубокое молчание, когда названный
джентльмен откликнулся:
- Сэр?
- Я хочу обратиться к вам с несколькими словами, сэр, если вы предло-
жите джентльменам наполнить стаканы.
Мистер Джингль покровительственно крикнул: "Слушайте, слушайте", - на
что откликнулись все присутствующие, и когда стаканы были наполнены, за-
меститель председателя провозгласил с видом глубокомысленным:
- Мистер Стэпл.
- Сэр, - сказал, вставая, человечек, - с тем, что я имею сказать, я
хочу обратиться к вам, а не к нашему достойному председателю, ибо наш
достойный председатель является в некоторой мере - я бы мог сказать: в
значительной мере - объектом того, что я намерен сказать или - если мож-
но так сказать - что я намерен...
- Изложить, - подсказал мистер Джингль.
- Вот именно, изложить, - продолжал человечек. - Очень благодарен мо-
ему почтенному другу, если он разрешит мне называть его этим именем (че-
тыре "правильно" и одно "конечно" - из уст мистера Джингля). Сэр, я -
деллец, динглиделлец. (Одобрительные возгласы.) Я не могу претендовать
на честь почитаться жителем Магльтона, и, признаюсь откровенно, сэр, я
не домогаюсь этой чести, и я вам объясню, сэр, почему ("слушайте! "): за
объединенным Магльтоном я охотно признаю все те почести и отличия, на
которые он вправе претендовать, - они слишком многочисленны и слишком
хорошо известны, чтобы нуждаться в перечислении. Но, сэр, не забывая о
том, что объединенный Магльтон породил Дамкинса и Поддера, будем помнить
всегда, что Дингли Делл может похвалиться Лаффи и Страглсом. (Овации.)
Пусть не подумают, будто я хочу умалить достоинства двух первых
джентльменов. Сэр, я завидую чувствам, обуревающим их по случаю сегод-
няшнего события. (Одобрение.) Вероятно, каждый слушающий меня джентльмен
знает, какой ответ дал императору Александру некий оригинал, который,
употребляя заурядный образ, ютился в бочке. "Не будь я Диогеном, - ска-
зал он, - я бы хотел быть Александром". И я нахожу, что Эти джентльмены
могут сказать: "Не будь я Дамкинсом, я бы хотел быть Лаффи, не будь я
Поддером, я бы хотел быть Страглсом". (Общий восторг.) Но, джентльмены
Магльтона! В одном ли только крикете проявляют свое превосходство ваши
сограждане? Разве не приходилось вам слышать о Дамкинсе как об олицетво-
рении твердости характера? Разве вы не привыкли связывать имя Поддера с
защитою прав собственности? (Громкие аплодисменты.) Когда вы вели борьбу
за свои права, свободу и привилегии, разве не возникали у вас, хотя бы
на секунду, опасения и вы не предавались отчаянию? И когда пребывали вы
в унынии, разве не имя Дамкинса вновь раздувало в вашей груди пламя, го-
товое угаснуть, и разве не достаточно было одного слова из уст этого че-
ловека, чтобы вновь запылало яркое пламя, словно никогда оно не угасало?
(Бурные овации.) Джентльмены, два имени - Дамкинс и Поддер - я предлагаю
окружить сияющим ореолом восторженных рукоплесканий!
Тут человечек умолк, и все присутствующие начали кричать и стучать по
столу, каковому занятию предавались с небольшими перерывами весь остаток
вечера.
Тосты следовали за тостами. Мистер Лаффи и мистер Страглс, мистер
Пиквик и мистер Джингль - все по очереди служили объектами неумеренных
похвал, и каждый по установленному порядку отвечал благодарностью За
честь, которой удостоился.
Преисполненные энтузиазма к благородному делу, которому мы себя пос-
вятили, мы почувствовали бы невыразимую гордость и уверенность в том,
что нами совершено нечто обеспечивающее нам бессмертие, коего в настоя-
щее время мы лишены, имей мы возможность предложить нашим ревностным чи-
тателям хотя бы самый поверхностный отчет об этих речах. Мистер Снодг-
расс сделал, по обыкновению, великое множество записей, которые несом-
ненно доставили бы весьма полезные и ценные сведения, но от пламенного
ли красноречия, или от возбуждающего действия вина рука сего джентльмена
была до такой степени нетверда, что почерк его едва можно разобрать, а
содержание записей и вовсе не вразумительно. Благодаря терпеливому исс-
ледованию нам удалось прочесть некоторые слова, имеющие слабое сходство
с именами ораторов, и мы можем также различить Запись какой-то песни
(каковую пел, должно быть, мистер Джингль), где часто и с небольшими ин-
тервалами повторяются слова: "чаша", "искрится", "рубин", "веселый" и
"вино". Кажется нам, в самом конце заметок мы встречаем какой-то туман-
ный намек на "вареные кости", а затем мелькают слова: "холодный" и "на
дворе"; но поскольку все гипотезы, какие мы могли бы создать, исходя из
этих данных, будут неизбежно основаны на догадке, мы не склонны преда-
ваться умозаключениям, поводом к которым могут послужить эти данные.
Вот почему мы возвращаемся к мистеру Тапмену; добавим только, что за
несколько минут до полуночи слышно было, как собрание знаменитостей
Дингли Делла и Магльтона распевало с большим чувством и воодушевлением
прекрасную и трогательную национальную песню:
Не разойдемся до утра,
Не разойдемся до утра,
Не разойдемся до утра,
Пока не забрезжит свет!
ГЛАВА VIII,
ярко иллюстрирующая мысль, что путь истинной любви, - не гладкий
рельсовый путь
Мирное уединение Дингли Делла, присутствие стольких представительниц
прекрасного пола, заботы и беспокойство, ими проявляемое, - все это бла-
гоприятствовало росту и развитию тех нежных чувств, какие природа зало-
жила в груди мистера Треси Тапмена и каковым, по-видимому, суждено было
ныне сосредоточиться на одном прелестном объекте. Юные леди были мило-
видны, приветливы, характер их не оставлял желать лучшего, но в этом
возрасте они отнюдь не могли претендовать на то достоинство в манере
держать себя, на то "не тронь меня" в осанке, на то величие во взоре,
которые отличали незамужнюю тетушку от всех женщин, когда-либо виденных
мистером Тапменом. Ясно, ч