заказав  обед,  они  все
вместе отправились обозревать город и ближайшие окрестности.
   Внимательно читая заметки мистера Пиквика о четырех городах -  Страу-
де, Рочестере, Четеме и Бромтоне, - мы не нашли, чтобы  его  впечатления
существенно отличались от впечатлений других путешественников,  побывав-
ших в тех же городах. Мы слегка сокращаем его описание.
   "Главное, что водится в этих городах, - пишет мистер Пиквик,  -  это,
по-видимому, солдаты, матросы, евреи, мел, креветки, офицеры и  портовые
чиновники. Па более людных улицах выставлены на продажу: разная рухлядь,
леденцы, яблоки, камбала и устрицы. Улицы  имеют  оживленный  вид,  чему
главным образом способствует веселый нрав военных. Для ума,  вдохновлен-
ного любовью к человечеству, является  истинным  наслаждением  созерцать
этих храбрецов, бродящих по улицам и пошатывающихся от избытка жизненных
сил и горячительных напитков, особенно если мы вспомним,  что  следовать
за ними и обмениваться с ними  шутками  доставляет  дешевое  и  невинное
развлечение подрастающего поколения. Ничто (добавляет мистер Пиквик)  не
может нарушить их добродушия. За день до моего приезда один из  них  был
оскорблен самым грубым образом в трактире. Буфетчица наотрез  отказалась
отпустить ему новую порцию напитков, в ответ на что он (разумеется,  шу-
тя) извлек свой штык и ранил ее в плечо. И все же славный малый сам при-
шел на следующее утро в трактир и выразил готовность не придавать значе-
ния этому делу и позабыть то, что произошло.
   Потребление табаку в этих городах,  -  продолжает  мистер  Пиквик,  -
должно быть, очень значительно.
   Улицы пропахли табачным дымом, и этот  запах,  вероятно,  чрезвычайно
приятен любителям курения. Поверхностный наблюдатель  обратит,  пожалуй,
внимание на грязь, отличающую эти города; но тот, для  кого  она  свиде-
тельствует об уличном движении и о расцвете торговли, будет вполне удов-
летворен".
   Ровно в пять часов явился незнакомец, а немного  спустя  и  обед.  Со
своим пакетом в оберточной бумаге незнакомец расстался, но никаких пере-
мен в его внешности не произошло; и говорлив он был еще больше, если это
только возможно.
   - А тут что? - спросил он, когда слуга снял крышку с одного из блюд.
   - Камбала, сэр.
   - А, камбала! - Превосходная рыба - идет из Лондона - владельцы  пас-
сажирских карет устраивают политические обеды - доставка камбалы  -  де-
сятками корзин - ловкие ребята - стаканчик вина, сэр?
   - С удовольствием, - согласился мистер  Пиквик;  и  незнакомец  выпил
сперва за его здоровье, затем за Здоровье мистера Снодграсса,  затем  за
здоровье мистера Тапмена, затем за здоровье мистера Уинкля  и,  наконец,
за всех вместе; и все это проделал так же стремительно, как болтал.
   - Чертовская сутолока на лестнице, лакей, - сказал он. - Скамейки на-
верх - плотники вниз - лампы, стаканы, арфы. Что-нибудь готовится?"
   - Бал, сэр, - ответил слуга.
   - Ассамблея, а?
   - Нет, сэр, не ассамблея, сэр. Бал с благотворительной целью, сэр,
   - Не знаете ли, сэр, много в этом городе хорошеньких женщин? - с  ве-
ликим интересом спросил мистер Тапмен.
   - Блистательны! - Превосходны! Кент, сэр! - Кто не знает Кента! - Яб-
локи, вишни, хмель и женщины. Стаканчик вина, сэр?
   - С большим удовольствием, - согласился мистер Тапмен.
   Незнакомец налил и выпил.
   - Мне бы очень хотелось посетить, - молвил мистер Тапмен,  подразуме-
вая бал. - Очень бы хотелось.
   - Билеты в буфете, полгинеи, сэр, - ввернул слуга. Мистер Тапмен сно-
ва выразил горячее желание побывать на балу; но, не встретив  сочувствия
в помутившихся глазах мистера Снодграсса и в отсутствующем взгляде  мис-
тера Пиквика, он утешился, отдав должное портвейну и десерту, появившим-
ся на столе.
   Слуга удалился, и компания осталась наслаждаться  приятным  послеобе-
денным препровождением времени.
   - Прошу прощения, сэр, - начал незнакомец, - бутылка оплачена -  пус-
тите - по кругу - по солнцу - пить до дна.
   И он осушил стакан, который наполнил минуты две назад, и налил другой
с видом человека, весьма к этому привычного.
   Вино было выпито, потребовали еще. Гость говорил, пиквикисты слушали.
С каждой секундой мистер Тапмен все пламенней мечтал о  бале.  Выражение
всепоглощающей доброты разливалось на лице  мистера  Пиквика;  а  мистер
Уинкль и мистер Снодграсс заснули крепким сном.
   - А наверху уже началось, - сказал незнакомец. - Слушайте -  настраи-
вают скрипки - арфу - поехали!
   Звуки, доносившиеся сверху, возвестили о начале первой кадрили.
   - Как бы мне хотелось пойти! - снова молвил мистер Тапмен.
   - И я не прочь, - сказал незнакомец, - проклятый  багаж  -  везут  на
баркасах - не в чем идти - досадно! - досадно!
   Одним из основных начал пиквикистской теории была доброжелательность,
и этому благородному принципу мистер Треси  Тапмен  следовал  с  большим
рвением, чем кто бы то ни было. В протоколах клуба почти  в  невероятном
количестве упоминаются случаи, когда этот превосходный  Джентльмен  нап-
равлял объекты благотворительности к другим членам клуба  за  поношенным
платьем или за денежным пособием.
   - Я бы с удовольствием одолжил вам для этого дела свой костюм, -  на-
чал мистер Треси Тапмен, - но вы худощавы, тогда как я...
   - Толстоват - как Бахус в зрелом возрасте - снял листья, слез с бочки
и облачился в сукно, а? - Ха-ха! Не валяно, а напялено? Переправьте  бу-
тылку. Задел ли мистера Тапмена повелительный тон, каким  было  выражено
требование переправить вино, с которым незнакомец тут же  покончил,  или
он весьма справедливо почувствовал  себя  шокированным  тем,  что  влия-
тельного члена Пиквикского клуба нагло сравнили  с  Бахусом,  слезшим  с
бочки, - этот вопрос достаточно не выяснен. Он передал бутылку, кашлянул
дважды и несколько секунд пристально смотрел на незнакомца; но, так  как
этот субъект оставался вполне спокойным и совершенно безмятежным под его
испытующим взглядом, он постепенно смягчился и снова вернулся к  теме  о
бале.
   - Я хотел сказать, сэр, - начал он, - если мой костюм вам  широк,  то
костюм моего друга мистера Уинкля, пожалуй, будет впору.
   Незнакомец взглядом снял мерку с мистера Уинкля и, просияв,  удовлет-
воренно бросил:
   - В самую пору!
   Мистер Тапмен огляделся вокруг. Вино, возымевшее снотворное  действие
на мистера Снодграсса и мистера Уинкля, отуманило мозг мистера  Пиквика.
Сей джентльмен постепенно проходил все те стадии, какие предшествуют ле-
таргии, вызванной обедом. Он прошел все этапы, спускаясь с высот  бурной
веселости в глубины отчаяния, а из глубин отчаяния  снова  возносясь  на
вершины веселья. Подобно уличному газовому фонарю, когда ветер  задувает
в трубку, он на момент вспыхнул неестественно ярким  светом,  затем  по-
тускнел так, что едва можно было его различить, после короткого перерыва
снова разгорелся, опять замигал и  замерцал  и,  наконец,  угас  оконча-
тельно. Голова его поникла на грудь; и только непрерывный храп да насту-
павшие время от времени короткие вдохи,  напоминавшие  припадки  удушья,
оставались единственными доступными слуху указаниями на присутствие  ве-
ликого мужа.
   Желание попасть на бал и оценить красоту кентских леди томило мистера
Тапмена. Желание захватить  с  собой  нового  знакомого  было  не  менее
сильно. Города и его обитателей он не знал, а новый  приятель  настолько
был в курсе дела, что казалось, жил в этих краях с самого детства.  Мис-
тер Уинкль спал, а мистер Тапмен был достаточно опытен в таких  делах  и
знал, что в момент пробуждения тот - согласно природе вещей  -  способен
только на одно - рухнуть в постель. Он пребывал в нерешительности.
   - Налейте себе и передайте бутылку, - напомнил неутомимый гость.
   Мистер Тапмен совершил то, что от него требовалось, и добавочный сти-
мул последнего стакана подсказал ему решение.
   - К Уинклю можно попасть через мою спальню, - сказал он, - если я его
сейчас разбужу, все равно он не поймет, что мне  от  него  нужно;  но  я
знаю, что у него в саквояже есть фрачная пара, и если вы ее наденете  на
бал, а затем, когда мы вернемся, снимете, я уложу ее в саквояж, вовсе не
беспокоя его по этому поводу.
   - Превосходно, - одобрил гость, - великолепный план - глупейшее поло-
жение - четырнадцать костюмов в багаже, а приходится  надевать  чужой  -
замечательная идея - весьма!
   - Нужно купить билеты, - решил мистер Тапмен.
   - Не стоит дробить гинею - бросим жребий, кому платить за обоих  -  я
называю; вы пускайте - раз - женщина, женщина, очаровательная женщина! -
И соверен упал кверху драконом (из любезности наименованным женщиной).
   Мистер Тапмен позвонил, купил билеты и приказал подать  свечи.  Через
четверть часа новый знакомец был полностью облачен во фрачную пару  мис-
тера Натэниела Уинкля.
   - Это новый фрак, - объяснил мистер  Тапмен,  пока  гость  с  большим
удовлетворением разглядывал себя в стенное зеркало.  -  Первый  фрак  со
значком нашего клуба! - И он обратил внимание приятеля на большой  позо-
лоченный значок, в центре которого красовался бюст мистера Пиквика, а по
сторонам его инициалы П. К.
   - П. К.? - спросил тот. - Странное украшение - портрет этого старика-
на и П. К.? Что это значит П. К.? Прескверный костюм, а?
   Мистер Тапмен с важностью и не без раздражения  раскрыл  таинственные
инициалы.
   - Талия коротковата? - сказал новый знакомец, вертясь перед зеркалом,
чтобы разглядеть пуговицы на талии, которые пришлись чуть не на середину
спины. - Как у почтальона - смешные у них кафтаны - одного размера - без
примерки - таинственное предопределение - малорослым  достаются  длинные
кафтаны - высоким короткие.
   Болтая без умолку, новый приятель мистера Тапмена оправил свой  фрак,
вернее фрак мистера Уинкля, и в сопровождении мистера  Тапмена  поднялся
по лестнице, ведущей в зал.
   - Ваши фамилии, сэр? - спросил лакей у двери.
   Только что мистер Тапмен собрался сообщить свое имя, как вмешался его
товарищ.
   - Никаких имен! - И затем зашептал мистеру Тапмену: - Не надо имен  -
не известны - славные имена, но широкой публике не известны  -  для  ма-
ленькой вечеринки превосходные имена, но на балу не произведут впечатле-
ния - инкогнито, вот что надо! - Джентльмены из Лондона - знатные  путе-
шественники - вот!
   Дверь распахнулась, и мистер Треси Тапмен с незнакомцем вошли в  зал.
Это была длинная комната со скамьями, обтянутыми малиновой  материей,  и
со стеклянными люстрами, в которых торчали восковые свечи. Музыканты бы-
ли тщательно спрятаны на закрытой эстраде, и несколько  пар  отплясывало
по всем правилам кадриль. В соседней комнате расставлено было  два  лом-
берных стола, за которыми сражались в вист четыре пожилых леди  и  соот-
ветствующее число толстых джентльменов.
   Кадриль кончилась, танцующие стали прогуливаться по  залу,  и  мистер
Тапмен с приятелем поместились в углу, чтобы обозреть собравшихся.
   - Очаровательные женщины! - заметил мистер Тапмен.
   - Погодите минутку, - сказал незнакомец. - Сейчас здесь забавные  ти-
пы, - которые познатней, еще не пришли, - странное местечко  -  портовые
чиновники, которые повыше рангом, знать  не  хотят  портовых  чиновников
рангом пониже - чиновники рангом пониже знать не хотят мелких  помещиков
- мелкие помещики знать не хотят купцов - начальник порта знать не хочет
никого.
   - Кто этот мальчишка с красными глазками, блондин, в маскарадном кос-
тюме? - спросил мистер Тапмен.
   - Тес! - Красные глазки - маскарадный костюм - мальчишка -  чепуха  -
прапорщик Девяносто седьмого полка - почтенный Уилмот Снайпс - благород-
ная фамилия - Снайпс - весьма!
   - Сэр Томас Клаббер, леди Клаббер и мисс Клаббер! - громовым  голосом
провозгласил лакей.
   По залу прошел шепот, когда показались  высокий  джентльмен  в  синем
фраке с блестящими пуговицами, объемистая леди в синем шелковом платье и
две молодые леди, столь же объемистые, в модных платьях того же цвета.
   - Правительственный комиссар -  начальник  порта  -  важная  особа  -
весьма важная особа, - зашептал новый знакомый в  ухо  мистеру  Тапмену,
пока благотворительный комитет  провожал  сэра  Томаса  Клаббера  с  се-
мейством в почетный угол зала.
   Почтенный Уилмот Снайпс и другие избранные джентльмены бросились при-
ветствовать двух мисс Клаббер, а сэр Томас  Клаббер  стоял  прямой,  как
палка, и величественно взирал поверх своего черного галстука на  собрав-
шееся общество.
   - Мистер - Смити и миссис Смита с дочерьми, - доложил лакей.
   - Кто такой мистер Смити? - прошептал мистер Тапмен.
   - Служит в порту, - ответил новый знакомец.
   Мистер Смити почтительно поклонился сэру Томасу Клабберу, а сэр Томас
Клаббер с подчеркнутой снисходительностью ответил на поклон. Леди  Клаб-
бер бросила через лорнет высокомерный  взгляд  на  миссис  Смити  с  се-
мейством, а миссис Смити в свою очередь пронзила миссис Как-ее-бишь, чей
муж вовсе не служил в порту.
   - Полковник Балдер, миссис Балдер и мисс Балдер! - так  возвестили  о
вновь прибывших.
   - Начальник гарнизона, - шепнул приятель мистера Тапмена в  ответ  на
вопрошающий взгляд последнего.
   Две мисс Клаббер радостно встретили мисс Балдер; с  чрезвычайной  го-
рячностью приветствовали друг друга полковница Балдер  и  леди  Клаббер;
полковник Балдер и сэр Томас Клаббер позаимствовались друг у  друга  по-
нюшкой табаку и при этом очень походили на двух Александров Селькирков -
"повелителей всего, что объемлет глаз".
   Пока городская знать - Балдеры, Клабберы, Снайпсы - блюла свое досто-
инство в почетном конце зала, другие классы общества подражали ее приме-
ру в других частях зала. Менее  аристократические  офицеры  97-го  полка
уделяли свое внимание менее важным семьям портовых чиновников. Жены  за-
коноведов и жена винного торговца  возглавляли  общество  рангом  пониже
(супруга пивовара бывала у Балдеров); а миссис Томлинсон, содержательни-
ца почтовой конторы, казалось с  общего  согласия,  предводительствовала
купечеством.
   Одним из самых популярных членов своего кружка был маленький  толстый
джентльмен с бахромой торчащих черных волос, окаймлявших большую  плешь,
- доктор Слеммер, военный врач 97-го полка. Доктор угощался табачком  из
всех табакерок, со всеми болтал, хохотал, танцевал, шутил, играл в  вист
- всюду поспевал. Ко всем своим многообразным занятиям маленький  доктор
присовокуплял еще одно, более важное: он, не щадя  сил,  оказывал  самое
неослабное внимание маленькой пожилой вдове, чье роскошное платье и оби-
лие украшений обещали лакомое добавление к скромному  докторскому  жало-
ванью.
   Именно на доктора и на вдову устремлены были взгляды мистера  Тапмена
и его приятеля, когда последний прервал молчание.
   - Денег тьма - старуха - надутый доктор - прекрасная идея - чертовски
весело, - срывались с его уст маловразумительные словосочетания.
   Мистер Тапмен испытующе посмотрел на него.
   - Пойду танцевать со вдовой, - заявил тот.
   - Кто она? - спросил мистер Тапмен.
   - Понятия не имею - вижу первый раз в жизни  -  оттеснить  доктора  -
попробуем.
   И незнакомец пересек комнату и, облокотившись о каминную доску,  уст-
ремил на толстую физиономию старой леди взор, полный почтительного и ме-
ланхолического восхищения.
   Мистер Тапмен взирал безгласно и удивленно. Его приятель быстро  пре-
успевал; маленький доктор танцевал с какой-то другой леди; вдова уронила
веер, приятель поднял его и вручил ей - улыбка -  поклон  -  реверанс  -
несколько слов. Затем он смело подошел к распорядителю и вернулся вместе
с ним к вдове; краткая пантомима представления; новый  знакомец  мистера
Тапмена занял место в кадрили рядом с миссис Баджер.
   Сколь ни велико было удивление мистера  Тапмена  перед  этой  стреми-
тельностью действий, изумление доктора было неизмеримо больше.  Незнако-
мец был молод, вдова польщена. Она перестала замечать ухаживания  докто-
ра, а негодование последнего не производило на его невозмутимого  сопер-
ника ни малейшего впечатления.
   Доктор Слеммер остолбенел. Он, доктор Слеммер 97-го  полка,  вытеснен
мгновенно, и кем? - субъектом, которого никто раньше не видел и которого
никто здесь не Знал. Доктор Слеммер - доктор Слеммер 97-го полка  -  от-
вергнут! Неслыханно! Быть не может! Но - увы! - Это так. Что это? Предс-
тавляет своего приятеля? Глазам не верится!
   Он посмотрел снова и с горечью убедился, что зрение его не  обманыва-
ет: миссис Баджер танцевала с мистером Треси Тапменом -  ошибиться  было
невозможно; вдова с необычайной живостью носилась по залу, а мистер Тре-
си Тапмен приплясывал около нее. Лицо его выражало необычайную  торжест-
венность. Он танцевал так (как танцуют многие), словно кадриль - не  ве-
селая забава, а жестокое испытание для наших чувств,  требующее  непрек-
лонной выдержки.
   Терпеливо и молча доктор выносил и это и все, что последовало: угоще-
ние нигесом, заботу о стаканах, добывание печенья и кокетничанье; но че-
рез несколько секунд после того, как незнакомец исчез,  чтобы  проводить
миссис Баджер до кареты, доктор молниеносно вылетел из комнаты, и  долго
сдерживаемое негодование изошло потом, проступившим сквозь  каждую  пору
его физиономии.
   Незнакомец вернулся, мистер Тапмен был с ним. Незнакомец  что-то  ему
шептал и смеялся. Маленький доктор жаждал его крови. Он ликует! Он одер-
жал победу!
   - Сэр, - произнес он грозно, протягивая свою визитную карточку и отс-
тупая в угол вестибюля, - меня зовут Слеммер, доктор Слеммер, сэр, Девя-
носто седьмого полка, Четемские казармы... Моя карточка, сэр... - Он хо-
тел еще что-то прибавить, но задохнулся от бешенства.
   - Слеммер? - холодно переспросил незнакомец. - Очень рад - вы  внима-
тельны - но я не болен, Слеммер - когда заболею - позову вас.
   - Вы... вы проходимец, сэр! - задыхался взбешенный  доктор.  -  Трус!
Лгун! - потрудитесь дать мне свою карточку, сэр!
   - А, понимаю, - бормотал незнакомец, - здесь слишком крепкий нигес  -
щедрый хозяин - весьма неблагоразумно - весьма - лимонад лучше - в  ком-
натах жарко - пожилые джентльмены - утром будет голова трещать  -  прис-
корбно - прискорбно...
   И он слегка попятился.
   - Вы остановились в этой гостинице, сэр, - бесновался маленький  док-
тор, - сейчас вы пьяны, сэр, утром вы обо мне услышите.  Я  разыщу  вас,
сэр! Разыщу, где бы вы ни были!
   - Скорей всего, где меня не будет, - невозмутимо ответил незнакомец.
   Доктор Слеммер бросил на него кровожадный взгляд и, негодуя,  напялил
на себя с размаху шляпу. Мистер Тапмен с приятелем поднялись  в  спальню
мистера Тапмена, дабы вернуть одеяние ничего не  подозревавшему  мистеру
Уинклю.
   Этот джентльмен спал непробудным сном, и костюм скоро был водворен на
место. Незнакомец пребывал в крайне веселом расположении духа, а мистеру
Треси Тапмену, возбужденному вином, нигесом, огнями и лицезрением  леди,
все происшедшее казалось изысканной шуткой;  после  попыток  отыскать  в
своем ночном колпаке отверстие, предназначенное для головы, мистер Треси
Тапмен, надевая ночной колпак,  опрокинул  подсвечник  и,  совершив  ряд
сложных эволюции, добрался до постели и моментально погрузился в сон.
   Едва только пробило на следующее утро семь часов,  как  всеобъемлющий
дух мистера Пиквика был выведен из бессознательного состояния, в которое
погрузил его ночной сон, громким стуком в дверь.
   - Кто там? - приподнимаясь на постели, спросил мистер Пиквик.
   - Коридорный, сэр.
   - Что нужно?
   - Сэр, не можете ли вы сказать, кто из  ваших  знакомых  джентльменов
носит светло-синий фрак с золоченым значком и с буквами П. К, на нем?
   "Должно быть, он взял почистить платье и позабыл, чье оно", - подумал
мистер Пиквик и ответил:
   - Мистер Уинкль, третья комната направо.
   - Благодарю вас, сэр, - ответил коридорный, удаляясь.
   - В чем дело? - закричал мистер Тапмен, когда громкий  стук  в  дверь
пробудил его от глубокого сна.
   - Мне нужен мистер Уин