тся, кого она изображает. Как вы  думаете?
- спросил мистер Снодграсс.
   - Конечно, догадаются! - с негодованием  возразил  мистер  Уинкль.  -
Ведь в руках у нее будет лира.
   - Верно, я об этом забыл, - сказал мистер Снодграсс.
   - А я оденусь разбойником, - вмешался мистер Тапмен.
   - Что?! - сказал мистер Пиквик и даже привскочил.
   - Разбойником, - робко повторил мистер Тапмен.
   - Неужели вы хотите сказать, - начал  мистер  Пиквик,  внушительно  и
строго взирая на своего друга, - неужели вы хотите сказать, мистер  Тап-
мен, что намерены нарядиться в зеленую бархатную куртку с  двухдюймовыми
фалдочками?
   - Да, я намерен, сэр, - с жаром ответил мистер Тапмен. - И почему  бы
мне не нарядиться?
   - Потому, сэр, - сказал мистер Пиквик, заметно разгорячившись, -  по-
тому, что вы слишком стары, сэр.
   - Слишком стар! - воскликнул мистер Тапмен.
   - А если нужны еще основания, - продолжал мистер  Пиквик,  -  потому,
что вы слишком толсты, сэр.
   - Сэр! - побагровев, сказал мистер Тапмен. - Это оскорбление.
   - Сэр, - тем же тоном отвечал мистер Пиквик, - если вы появитесь  пе-
редо мной в зеленой бархатной куртке с двухдюймовыми фалдами, это  будет
более серьезное оскорбление.
   - Сэр, вы грубиян, - сказал мистер Тапмен.
   - Сэр, - сказал мистер Пиквик, - вы сами грубиян! Мистер Тапмен  шаг-
нул вперед и в упор посмотрел на мистера Пиквика. Мистер Пиквик  отвечал
таким же взглядом, сосредоточенным в фокус благодаря очкам, и смело бро-
сил вызов. Мистер Снодграсс и мистер Уинкль безмолвствовали, потрясенные
столкновением двух таких мужей.
   - Сэр, - низким, глухим голосом сказал мистер Тапмен,  помолчав  нес-
колько секунд, - вы меня назвали старым.
   - Назвал, - подтвердил мистер Пиквик.
   - И толстым.
   - Могу повторить.
   - И грубияном.
   - Вы и есть грубиян!
   Зловещая пауза.
   - Моя привязанность к вашей особе, сэр, - голосом, дрожащим от волне-
ния, заговорил мистер Тапмен, засучивая в то же время  рукава,  -  вели-
ка... очень велика... однако этой самой особе я должен отомстить  немед-
ленно.
   - Начинайте, сэр! - ответил мистер Пиквик.
   Возбужденный этим диалогом, героический муж по спешил встать  в  позу
человека, разбитого параличом, предполагая, вероятно, как заключили двое
свидетелей, что таковой должна быть оборонительная позиция.
   - Как! - воскликнул мистер Снодграсс, внезапно обретая дар речи,  ут-
раченный было под влиянием крайнего изумления, и  бросаясь  между  двумя
противниками с риском получить от каждого по удару в висок. - Как!  Мис-
тер Пиквик, ведь на вас взирает весь мир! Мистер Тапмен! Ведь вы наравне
со  всеми  нами  озарены  блеском  его  бессмертного  имени!  Стыдитесь,
джентльмены, стыдитесь!
   Пока говорил его юный друг, непривычные морщины, проведенные мимолет-
ной вспышкой гнева на ясном и открытом челе мистера Пиквика,  постепенно
исчезали, как исчезают следы карандаша от мягкого прикосновения резинки.
Друг еще не умолк, а на лице мистера Пиквика уже появилось  свойственное
ему благожелательное выражение.
   - Я погорячился, - сказал мистер Пиквик, - слишком погорячился.  Тап-
мен, вашу руку.
   Темное облако сбежало с лица мистера Тапмена, когда он крепко пожимал
руку своему другу.
   - Я тоже погорячился, - заявил он.
   - Нет! - перебил мистер Пиквик. - Вина моя. Вы наденете зеленую  бар-
хатную куртку?
   - Нет! - отвечал мистер Тапмен.
   - Наденьте, сделайте такое одолжение, - возразил мистер Пиквик.
   - Хорошо, хорошо, надену, - сказал мистер Тапмен. В  результате  было
решено, что мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс - все,  трое
наденут маскарадные костюмы. Таким образом, растаявший под влиянием сво-
его добросердечия, мистер Пиквик дал согласие на т", против чего восста-
вал его здравый смысл. Более разительную иллюстрацию его Доброты вряд ли
можно было бы придумать, даже если бы события, изложенные на этих  стра-
ницах, были целиком вымышлены.
   Мистер Лио Хантер не преувеличил ресурсов  мистера  Соломона  Лукаса.
Гардероб у него был  разнообразный,  весьма  разнообразный,  пожалуй  не
строго классический, не совсем новый, и не содержал он ни одного  костю-
ма, сделанного в стиле какой-либо эпохи, но зато все костюмы были  более
или менее усеяны блестками; а что может  быть  красивее  блесток!  Можно
выдвинуть возражение: блестки не приспособлены к дневному свету, но всем
известно, что они сверкали бы при лампах; и, стало быть,  яснее  ясного,
что если люди дают костюмированные балы днем и костюмы  имеют  не  такой
красивый вид, как при вечернем освещении, то вина лежит исключительно на
тех, кто дает костюмированный бал, а блестки тут ни в  чем  не  повинны.
Таковы были убедительные доводы мистера Соломона Лукаса, и под  влиянием
таких рассуждении мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс начали
облекаться в костюмы, которые мистер Лукас, руководствуясь своим  вкусом
и опытом,  рекомендовал  как  наиболее  соответствующие  данным  обстоя-
тельствам.
   Экипаж для пиквикистов нанят был в "Городском Гербе"; из той же  сок-
ровищницы была вытребована коляска, чтобы  доставить  мистера  и  миссис
Потт во владения миссис Лио Хантер, о которых мистер Потт, деликатно вы-
ражая свою признательность за полученное приглашение, уже писал в "Итен-
суиллской газете", с уверенностью предсказывая, что "явлено будет зрели-
ще восхитительное и чарующее, ослепительный  блеск  красоты  и  таланта,
гостеприимство щедрое и безграничное, а главное - великолепие,  смягчен-
ное изысканнейшим вкусом, и пышность, утонченная благодаря полной гармо-
нии и целомудреннейшему содружеству, - пышность, по сравнению с  которой
баснословная роскошь восточной сказочной страны покажется столь же  тем-
ной и мрачной, как и умонастроение того желчного и жалкого существа, ко-
торое осмелилось запятнать ядом зависти приготовления, сделанные  добро-
детельной и весьма выдающейся леди, на чей алтарь возлагаем мы эту  сми-
ренную дань восхищения". Этот последний  пассаж,  полный  сарказма,  был
направлен против "Независимого", который, не получив приглашения, высме-
ивал на протяжении четырех номеров всю затею, прибегая к самому крупному
шрифту и печатая все прилагательные с прописной буквы.
   Настало утро.
   Приятно было созерцать мистера Тапмена в полном костюме разбойника: в
очень узкой куртке, которая делала его плечи и спину похожими  на  поду-
шечки для булавок; верхняя часть его ног была упакована в бархатные шта-
нишки, нижняя - хитро обмотана сложной сетью бинтов, к которой все  раз-
бойники питают особое пристрастие.  Приятно  было  видеть  его  честную,
простодушную физиономию, высовывающуюся из открытого воротника  рубашки,
украшенную великолепными усами и разрисованную жженой пробкой, и  созер-
цать шляпу в форме сахарной головы, декорированную разноцветными  лента-
ми, которую он был вынужден держать на коленях, ибо ни в  один  нам  из-
вестный крытый экипаж не вошел бы человек, задумавший  поместить,  такую
шляпу в пространстве между своею головой и крышею экипажа. Не менее  за-
бавен и мил был мистер Снодграсс в голубых атласных буфах и плаще, в бе-
лом шелковом трико и туфлях и в греческом  шлеме,  каковой  костюм,  как
всякому известно (а если не всякому, то мистеру Соломону Лукасу), являл-
ся несомненным, подлинным и повседневным одеянием трубадуров с  древней-
ших времен и до окончательного их исчезновения с лица земли. Все это бы-
ло приятно видеть, но каково же было ликование толпы, когда крытый  эки-
паж остановился позади колесницы мистера и миссис Потт, которая  в  свою
очередь остановилась перед дверью мистера Потта, а эта последняя распах-
нулась, и показался  великий  Потт,  наряженный  русским  приставом,  со
страшным кнутом в руке - изящный  символ  суровой  и  непреклонной  мощи
"Итенсуиллской газеты" и страшных ударов, наносимых ею врагам общества.
   - Браво! - воскликнули из коридора мистер Тапмен и  мистер  Снодграсс
при виде ходячей аллегории.
   - Браво! - раздался в коридоре голос мистера Пиквика.
   - Ура! Да здравствует Потт! - орала толпа.
   Под эти приветственные возгласы мистер Потт сел в коляску, улыбаясь с
видом благосклонного достоинства, явно свидетельствовавшим о том, что он
сознает свою мощь и умеет ею пользоваться.
   Затем вышла из дома миссис Потт, которая  была  бы  очень  похожа  на
Аполлона, если бы на ней не было платья; ее сопровождал  мистер  Уинкль,
который в своем светло-красном фраке мог бы быть безошибочно  принят  за
спортсмена, если бы у него не было  столь  же  разительного  сходства  с
почтмейстером. Последним шествовал  мистер  Пиквик,  которого  мальчишки
приветствовали столь же бурно, предполагая, быть может, что его пантало-
ны в обтяжку и гетры относятся к средневековым реликвиям.
   Наконец, оба экипажа покатили к владениям миссис Лио  Хантер.  Мистер
Уэллер (который должен был прислуживать за завтраком) помещался на  коз-
лах того экипажа, в котором находился его хозяин.
   Все до единого - мужчины, женщины, мальчики, девочки и младенцы, соб-
равшиеся поглазеть на гостей в маскарадных костюмах, - завизжали от вос-
торга, когда мистер Пиквик торжественно проследовал в  сад  под  руку  с
разбойником и трубадуром. А какие  раздались  ликующие  возгласы,  когда
мистер Тапмен стал водружать на голову конусообразную шляпу, дабы в пол-
ном блеске появиться в саду!
   Приготовления были сделаны в самом восхитительном стиле,  они  вполне
оправдывали пророческие слова Потта о роскоши восточной сказочной страны
и явно опровергали злостные  замечания  пресмыкающегося  "Независимого".
Сад - размером не меньше акра с четвертью - был переполнен  приглашенны-
ми. Никто никогда еще не видывал такого изобилия красоты, элегантности и
литературных талантов! Здесь была молодая леди в костюме султанши,  "де-
лавшая" поэзию в "Итенсуиллской газете"; она опиралась на руку  молодого
джентльмена, который  "делал"  критику  и,  как  подобает,  нарядился  в
фельдмаршальскую форму - только без фельдмаршальских  сапог.  Здесь  был
сонм гениев, и каждый рассудительный человек почел бы  за  честь  встре-
титься с ними. Мало того, здесь было с полдюжины львов из Лондона -  пи-
сателей, настоящих писателей, которые написали целые книги и затем напе-
чатали, а здесь вы могли их созерцать; они  прогуливались,  как  простые
смертные, улыбались и болтали, да, болтали порядочный вздор - несомненно
с благим намерением быть понятыми окружающей их вульгарной толпой. Кроме
того, здесь был музыкальный ансамбль в картонных шляпах: четыре певца из
неведомой страны, одетых в свои национальные костюмы, да дюжина  наемных
лакеев в своих национальных костюмах - и к тому  же  очень  грязных.  И,
главное, здесь была миссис Хантер, одетая Минервой, принимавшая гостей и
сиявшая от гордости и удовольствия при виде такого изысканного общества.
   - Мистер Пиквик, сударыня, - доложил  слуга,  когда  Этот  джентльмен
приблизился к руководившей торжеством богине, держа шляпу  в  руке  и  в
сопровождении разбойника и трубадура по бокам.
   - Как! Где?! - вскакивая с места, вскричала миссис Лио Хантер с прит-
ворным восторгом и изумлением.
   - Здесь, - сказал мистер Пиквик.
   - Неужели я имею счастье лицезреть самого мистера Пиквика! - восклик-
нула миссис Лио Хантер.
   - Он самый, сударыня, - с низким поклоном ответил  мистер  Пиквик.  -
Разрешите мне представить автору "Издыхающей лягушки" моих друзей - мис-
тер Тапмен, мистер Уинкль, мистер Снодграсс.
   Очень немногие, кроме тех, кто испытал это на себе, знают, как трудно
кланяться в зеленых бархатных штанишках, узкой куртке и  высокой  шапке,
или в голубых атласных буфах и белом  шелковом  трико,  или  в  коротких
вельветовых штанах и сапогах с отворотами, когда все эти  принадлежности
туалета сшиты не по мерке и нимало не приспособлены друг к другу и к фи-
гуре, которую облекают. Никто еще не видывал таких судорог,  от  которых
скрючился мистер Тапмен, старавшийся держаться свободно и  грациозно,  и
таких замысловатых поз, какие принимали его костюмированные друзья.
   - Мистер Пиквик, - сказала миссис Лио Хантер, - вы  должны  дать  мне
слово, что не будете отходить от меня в течение всего дня.  Здесь  сотни
людей, которых я во что бы то ни стало должна вам представить.
   - Вы очень любезны, сударыня, - отвечал мистер Пиквик.
   - Во-первых, вот мои девчурки, я о них почти забыла, - продолжала Ми-
нерва, небрежно указывая на двух великовозрастных девиц, одну лет  двад-
цати, другую года на два старше, одетых в детские платьица  -  для  того
ли, чтобы им казаться юными, или для того, чтобы их мамаша казалась  мо-
ложе, - этого пункта мистер Пиквик нам не разъясняет.
   - Они премиленькие, - заметил мистер Пиквик, когда представленные ему
малютки удалились.
   - Они очень похожи на свою маму, сэр, -  величественно  изрек  мистер
Потт.
   - Ах вы проказник! - воскликнула миссис Лио  Хантер,  игриво  хлопнув
редактора веером по руке.
   (Минерва была с веером!)
   - Ну, конечно, дорогая моя миссис Хантер, - сказал мистер Потт,  сос-
тоявший в Логовище на ролях присяжного трубача. - Вы  прекрасно  знаете,
что в прошлом году, когда ваш портрет появился на  выставке  Королевской
академии, все спрашивали, чей это портрет - ваш или вашей младшей  доче-
ри? - вы так похожи друг на друга, что различить вас немыслимо.
   - Хорошо, пусть будет так, но зачем это повторять при чужих? - сказа-
ла миссис Лио Хантер, еще раз ударив  веером  дремлющего  льва  "Итенсу-
иллской газеты".
   - Граф, граф! - вдруг взвизгнула она, обращаясь к  проходившему  мимо
субъекту в иностранном мундире и с огромными баками.
   - А? Вы меня зовете? - оглянулся граф.
   - Я хочу познакомить двух поистине умных людей, - сказала миссис  Лио
Хантер. - Мистер Пиквик, позвольте вас представить графу Сморлторку!
   Затем она быстро шепнула мистеру Пиквику:
   - Знатный иностранец... собирает материалы для большой работы об Анг-
лии... Гм!.. Граф Сморлторк, мистер Пиквик.
   Мистер Пиквик с подобающим почтением приветствовал столь великого че-
ловека, а граф вытащил записную книжку.
   - Как ни сказали, миссис Хант? - осведомился он,  милостиво  улыбаясь
восхищенной миссис Лио Хантер. - Пиг-Виг или Биг-Виг?.. Так зовете вы...
адвокаты... э - Понимаю, именно Биг-Виг... Большой парик. - И граф соби-
рался занести мистера Пиквика в свою книжечку как  джентльмена  из  тех,
что носят длинные мантии и фамилия которого произошла от его  профессио-
нальных занятий, но тут вмешалась миссис Лио Хантер.
   - Нет, нет, граф, - сказала она. - Пиквик.
   - А, понимаю, - ответил граф. - Пик - имя, Вихс  -  фамилия.  Хорошо,
очень хорошо, - Пик Вике. Как поживаете, Вике?
   - Благодарю вас, прекрасно, - с  обычной  своей  любезностью  отвечал
мистер Пиквик. - Давно ли вы в Англии?
   - Давно... очень давно... больше две недели.
   - И долго еще пробудете здесь?
   - Одна неделя.
   - Вам придется поработать, - с улыбкой заметил мистер Пиквик, - чтобы
собрать за это время все нужные материалы.
   - Э, они собрались, - объявил граф.
   - Вот как! - удивился мистер Пиквик.
   - Здесь! - добавил граф, многозначительно хлопнув себя по лбу. - Дома
большая книга... полная от заметок... музыка, живопись,  наука,  поэзия,
политик - все.
   - Слово "политика", сэр, - сказал мистер Пиквик, - заключает  в  себе
целую науку немалого значения...
   - А! - воскликнул граф, снова извлекая книжечку.  -  Очень  хорошо...
прекрасные слова начать главу. Глава сорок семь: Политик.  Слово  "поли-
тик" выключает собой...
   И в книжечку графа Сморлторка было занесено замечание мистера Пиквика
с теми вариациями, какие подсказывала пылкая фантазия графа или недоста-
точное знание языка.
   - Граф! - начала миссис Лио Хантер.
   - Миссис Хант? - отозвался граф.
   - Вот это мистер Снодграсс, друг мистера Пиквика и поэт.
   - Постой! - воскликнул граф, снова хватаясь за книжечку. -  Раздел  -
поэзия... глава: Друзья от литература... фамилия - Сноуграс. Очень хоро-
шо. Был представленный Сноуграс... великий поэт, друг Пика Викса...  че-
рез миссис Хант, который написал второе сладкое стихотворение.  Как  его
имя? Лягушка... Изнывающий лягушка... хорошо, очень хорошо.
   И граф спрятал записную книжку и удалился с поклонами и  приветствия-
ми, очень довольный тем, что ему удалось пополнить запас сведений  столь
важным и ценным материалом.
   - Чудесный человек - граф Сморлторк! - сказала миссис Лио Хантер.
   - Трезвый философ, - добавил мистер Потт.
   - Ум ясный и проницательный, - продолжал мистер Снодграсс.
   Хор гостей подхватил хвалебную песнь в честь графа Сморлторка и, глу-
бокомысленно покачивая головами, провозгласил:
   - Оч-чень!
   Так как восхищение, вызванное графом Сморлторком, было весьма велико,
то и чествовали бы его, быть может, до конца празднества, если бы четыре
певца из неведомой страны не  выстроились  для  живописности  перед  ма-
ленькой яблоней и не  начали  петь  свои  национальные  песни,  которые,
по-видимому, особых трудностей для исполнения не представляли, ибо  весь
секрет их как будто заключался в том, что три певца из неведомой  страны
должны были стонать, а четвертый - выть. По окончании этого  интересного
концерта, вызвавшего громкие аплодисменты всего общества, какой-то  под-
росток начал пролезать между перекладинами стула, прыгал  через  него  и
проползал под ним, катался с ним по земле и проделывал  решительно  все,
только не сидел на нем, затем сделал галстук из собственных ног и  обвя-
зал его вокруг шеи, после чего демонстрировал, с какою  легкостью  можно
придать человеческому существу сходство с раздувшейся жабой, -  все  эти
подвиги вызвали восторг и изумление собравшихся зрителей.
   Вслед за сим послышался голос миссис Потт, невнятно чирикавшей нечто,
названное из вежливости романсом. Все это строго соответствовало класси-
ческому стилю и роли, ибо Аполлон сам был  композитором,  а  композиторы
очень редко умеют исполнять произведения как свои, так  и  чужие.  Зятем
воспоследовала декламация миссис Лио Хантер, читавшей прославленную "Оду
издыхающей лягушке", которую она повторила на бис и прочла бы и в третий
раз, если бы большинство гостей, по мнению коих  давным-давно  наступило
время слегка перекусить, не заявило, что злоупотреблять добротой  миссис
Лио Хантер поистине постыдно. И хотя миссис Лио Хантер  изъявила  полную
готовность еще раз декламировать оду, ее добрые и  заботливые  друзья  и
слышать об этом не хотели; а когда распахнулась дверь столовой, все, кто
бывал здесь раньше, устремились туда с величайшей поспешностью; у миссис
Лио Хантер было заведено посылать приглашения ста  персонам,  а  завтрак
готовить на пятьдесят, или, иными словами, кормить только  самых  выдаю-
щихся львов и предоставлять менее значительным зверям самим заботиться о
себе.
   - Где же мистер Потт? - спросила миссис Лио Хантер, разместив  вокруг
себя упомянутых львов.
   - Я - здесь! - отозвался редактор из  отдаленнейшего  конца  комнаты,
где для него не было никаких надежд на завтрак, если хозяйка  о  нем  не
позаботится.
   - Не хотите ли пожаловать сюда?
   - Ах, прошу вас, не беспокойтесь о нем, - самым любезным тоном сказа-
ла миссис Потт, - вы создаете себе ненужные хлопоты, миссис Хантер. Ведь
тебе и там очень хорошо, не правда ли, дорогой мой?
   - Конечно, милочка, - с мрачной  улыбкой  отвечал  несчастный  мистер
Потт.
   Увы, что толку от кнута! Мощная рука, которая с такой  нечеловеческой
силой обрушивалась на общественные репутации, была парализована властным
взглядом миссис Потт.
   Миссис Лио Хантер с торжеством оглядела собравшихся.  Граф  Сморлторк
деловито отмечал в своей записной книжке поданные блюда;  мистер  Тапмен
угощал нескольких львиц салатом из омаров, превосходя грацией  всех  из-
вестных доселе разбойников; мистер Снодграсс, срезав молодого джентльме-
на, который резал авторов на страницах "Итенсуиллск