адобности  взоб-
раться с этой стороны на кровать или слезть с  нее.  Тщательно  задвинув
занавески кровати с наружной стороны, мистер Пиквик  уселся  на  стул  с
плетеным сиденьем и не спеша снял башмаки и гетры. Затем он снял и  сло-
жил фрак, жилет и галстук, и, медленно напялив ночной колпак  с  кисточ-
кой, укрепил его на голове, завязав под подбородком тесемки,  которые  у
него всегда были пришиты к этой принадлежности туалета. И в этот  момент
он вдруг представил себе всю нелепость своего недавнего блуждания. Отки-
нувшись на спинку стула с плетеным сиденьем, мистер Пиквик засмеялся так
искренне, что для всякого здравомыслящего человека было бы истинным нас-
лаждением созерцать улыбки, расцветавшие на приветливой физиономии  мис-
тера Пиквика и сиявшие из-под ночного колпака.
   "Это самая смешная вещь, - говорил самому себе мистер Пиквик,  улыба-
ясь так, что тесемки ночного колпака могли лопнуть, - это самая  смешная
вещь, о какой я слышал, - заблудиться в гостинице и скитаться по лестни-
цам. Забавно, забавно, очень забавно!"
   Мистер Пиквик улыбнулся еще более широкой улыбкой и в наилучшем  рас-
положении духа хотел вновь приступить к процедуре раздевания, как  вдруг
его остановила весьма неожиданная помеха, а именно появление  в  комнате
какой-то особы со свечой в руке, которая, заперев дверь, подошла к  туа-
летному столику и поставила на него свечу.
   Улыбка, игравшая на лице мистера Пиквика,  мгновенно  уступила  место
выражению безграничного изумления и недоумения. Кто-то вошел так внезап-
но и так бесшумно, что у мистера Пиквика не было времени  окликнуть  его
или помешать ему войти. Кто бы это  мог  быть?  Грабитель?  Какой-нибудь
злоумышленник, который видел, быть может, как он поднимался по лестнице,
держа в руке красивые часы? Что же ему теперь оставалось делать?
   Единственное, что мог сделать мистер Пиквик, чтобы взглянуть  на  та-
инственного посетителя, не подвергая себя опасности быть замеченным, это
взобраться на кровать и выглянуть в просвет между занавесками с противо-
положной стороны. К этому маневру он и прибег. Осторожно придерживая ру-
кой занавески так, что ничего не было видно, кроме его головы и  ночного
колпака, мистер Пиквик, надев очки, собрался с духом и выглянул.
   От ужаса и смущения он едва не лишился чувств. Перед зеркалом  стояла
леди средних лет в желтых папильотках и старательно расчесывала  волосы.
Каким бы образом ни очутилась в комнате ничего не ведающая леди  средних
лет, было ясно, что она рассчитывала остаться Здесь, ибо принесла трост-
никовую свечу с экраном, каковую, принимая похвальные меры  предосторож-
ности против пожара, поместила в таз на полу, где она и мерцала,  словно
гигантский маяк на удивительно маленьком водном пространстве.
   "Господи помилуй! - подумал мистер Пиквик. -  Какое  ужасное  положе-
ние!"
   - Кхе! - кашлянула леди, и мистер Пиквик с быстротой автомата  втянул
голову.
   "Никогда я не бывал в таком безвыходном положении, -  подумал  бедный
мистер Пиквик; капли холодного пота выступили на его ночном  колпаке.  -
Никогда! Это ужасно!"
   Но слишком велико было желание видеть, что происходит  в  комнате.  И
голова мистера Пиквика  высунулась  снова.  Положение  ухудшилось.  Леди
средних лет привела в порядок волосы, заботливо прикрыла  их  муслиновым
чепчиком с маленькой сборчатой каймой и задумчиво смотрела на огонь.
   "Положение становится угрожающим, - рассуждал сам с собой мистер Пик-
вик. - Я не могу допустить дальнейшего развития этой истории.  Самообла-
дание этой леди ясно указывает, что, должно быть, я попал не в ту комна-
ту. Если я крикну, она поднимет на ноги весь дом,  но  если  я  останусь
здесь, последствия окажутся еще более устрашающими".
   Нет надобности упоминать о том, что мистер Пиквик был одним из скром-
нейших и деликатнейших людей.
   Одна мысль предстать в ночном колпаке перед леди подействовала на не-
го ошеломляюще; но он завязал узлом эти проклятые тесемки и, несмотря на
все усилия, не мог спять колпак.  Следовало  дать  знать  о  своем  при-
сутствии. Для этого был только один способ. Он спрятался за занавеску  и
издал очень громкий звук:
   - Кхе-хм!
   В том, что леди вздрогнула, услышав этот неожиданный звук, нельзя бы-
ло сомневаться, ибо она попятилась в не освещенный ночником угол  комна-
ты; в том, что она убедила себя, будто это ей  почудилось,  тоже  нельзя
было сомневаться, ибо, когда мистер Пиквик подумал, не упала ли  она  от
испуга в обморок, и осмелился выглянуть еще раз, она по-прежнему  задум-
чиво смотрела в огонь.
   "В высшей степени необычайная женщина", - подумал мистер Пиквик, сно-
ва исчезая за занавеской.
   - Кхе-хм!
   На сей раз звуки, - напоминающие те, коим, как сообщают нам  легенды,
свирепый великан Бландербор давал сигнал накрывать на стол, - были слиш-
ком отчетливы, чтобы можно было снова принять их за игру воображения.
   - Боже мой! - воскликнула леди средних лет. - Что рто?
   - Это... это... только джентльмен, сударыня, - сказал  мистер  Пиквик
из-за занавески.
   - Джентльмен! - с ужасом взвизгнула леди.
   "Все кончено!" - подумал мистер Пиквик.
   - Чужой мужчина! - возопила леди.
   Еще секунда - и весь дом всполошится. Ее юбки  зашуршали,  когда  она
метнулась к двери.
   - Сударыня! - сказал мистер Пиквик, в порыве отчаяния высовывая голо-
ву. - Сударыня!
   Хотя мистер Пиквик не преследовал никакой определенной цели,  высовы-
вая голову, однако это немедленно произвело благоприятный эффект.  Леди,
как мы уже заявили, находилась у двери. Ей стоило только переступить по-
рог, чтобы выйти на лестницу, и совершенно несомненно, что в этот момент
она бы это сделала, если бы внезапно появившийся ночной  колпак  мистера
Пиквика не отогнал ее в самый дальний угол комнаты, где она и  останови-
лась, дико взирая на мистера Пиквика, в то время  как  мистер  Пиквик  в
свою очередь дико взирал на нее.
   - Негодный! - сказала леди, закрывая лицо руками.  -  Что  вам  здесь
нужно?
   - Ничего, сударыня! Решительно ничего, сударыня, -  с  жаром  ответил
мистер Пиквик.
   - Ничего! - повторила леди, поднимая взор.
   - Ничего, сударыня, клянусь честью! - сказал мистер Пиквик, так энер-
гически мотая головой, что кисточка ночного колпака пустилась в пляс.  -
Сударыня, я готов провалиться сквозь землю от смущения, потому что  при-
нужден разговаривать с леди, не снимая ночного колпака (тут леди поспеш-
но сорвала свой), но я не могу его снять, сударыня (при этом мистер Пик-
вик дернул его изо всех сил в подтверждение своих слов). Теперь мне  яс-
но, сударыня, что я по ошибке принял эту спальню за свою.  Я  не  провел
здесь и пяти минут, сударыня, когда вы внезапно вошли.
   - Если эта невероятная история действительно правдива, сэр, - сказала
леди, громко всхлипывая, - вы немедленно удалитесь.
   - Удаляюсь, сударыня, с величайшим удовольствием,  -  ответил  мистер
Пиквик.
   - Немедленно, сэр, - сказала леди.
   - Конечно, сударыня! - поспешно согласился мистер Пиквик. -  Конечно,
сударыня! Я... я очень сожалею, сударыня, - продолжал мистер Пиквик, по-
являясь из-за кровати, - что помимо своей воли был виновником этой  тре-
воги и волнения, глубоко сожалею, сударыня.
   Леди указала на дверь. Одна из превосходных  черт  характера  мистера
Пиквика великолепно проявилась в этот момент при крайне тяжелых  обстоя-
тельствах. Хотя впопыхах он надел шляпу поверх ночного колпака, на манер
ночного сторожа былых времен, хотя башмаки и гетры он держал в  руке,  а
фрак и жилет перебросил через руку, - ничто не могло сломить его природ-
ную вежливость.
   - Я чрезвычайно сожалею, сударыня, - сказал мистер Пиквик, низко кла-
няясь.
   - В таком случае вы немедленно удалитесь из этой комнаты,  -  сказала
леди.
   - Немедленно, сударыня, сию секунду, сударыня, - сказал  мистер  Пик-
вик, открывая дверь и с шумом роняя башмаки.
   - Надеюсь, сударыня, - продолжал мистер Пиквик,  подбирая  башмаки  и
поворачиваясь, чтобы еще раз поклониться, - надеюсь, сударыня,  что  моя
безупречная репутация и глубочайшее уважение, какое я питаю к вашему по-
лу, послужат некоторым оправданием этого... Но, раньше чем мистер Пиквик
успел закончить фразу, леди вытолкнула его в коридор и  заперла  за  ним
дверь на ключ и на задвижку.
   Какие бы ни были у мистера Пиквика основания поздравлять себя с таким
мирным разрешением трудного дела, его положение в настоящий момент  было
отнюдь не Завидное. Он находился один в коридоре незнакомого дома, среди
ночи, полуодетый; нечего было и думать, что в полной темноте ему удастся
отыскать комнату, которую он никак не мог найти со свечой; а при  малей-
шем шуме во время своих бесплодных поисков он подвергался опасности, что
какой-нибудь страдающий бессонницей обитатель гостиницы выстрелит в него
и, быть может, убьет. У него был только один выход: остаться на месте  и
ждать рассвета. Поэтому, пройдя ощупью несколько шагов по коридору и,  к
великому ужасу, задев при этом ногой За несколько пар сапог, мистер Пик-
вик присел в маленькой нише, чтобы ждать утра со всем философским терпе-
нием, на какое был способен.
   Однако ему не суждено было подвергнуться еще и Этому  испытанию,  ибо
он недолго пребывал в своем убежище: к невыразимому его  ужасу  в  конце
коридора появился человек со свечой в руке. Его ужас вдруг уступил место
радости, когда он распознал фигуру своего верного слуги.  Действительно,
это был мистер Сэмюел Уэллер, который не спал до  столь  позднего  часа,
беседуя с коридорным, бодрствовавшим в ожидании почты, и  только  теперь
направлялся на покой.
   - Сэм! - сказал мистер Пиквик, внезапно появляясь перед  ним.  -  Где
моя спальня?
   Мистер Уэллер с красноречивым изумлением воззрился на своего хозяина,
и вопрос был повторен трижды, раньше чем он повернулся и пошел  по  нап-
равлению к долго разыскиваемой комнате.
   - Сэм, - сказал мистер Пиквик, когда улегся в постель, - этой ночью я
совершил одну из самых удивительных ошибок.
   - Очень может быть, сэр, - сухо ответил мистер Уэллер.
   - Но вот что я решил, Сэм, - продолжал мистер Пиквик: - если  бы  мне
пришлось прожить в этом доме полгода, я не рискнул бы ходить здесь один.
   - Это самое благоразумное решение, к какому только вы  могли  прийти,
сэр, - отозвался мистер Уэллер. - Нужно, чтобы за вами кто-нибудь  прис-
матривал, сэр, когда ваша голова отправляется делать визиты.
   - Что вы хотите этим сказать, Сэм? - спросил мистер Пиквик.
   Он приподнялся на кровати и вытянул руку, словно хотел еще что-то до-
бавить, но вдруг запнулся, повернулся на другой бок и пожелал своему ка-
мердинеру "спокойной ночи".
   - Спокойной ночи, сэр, - ответил мистер Уэллер.
   Выйдя за дверь, он приостановился, покачал головой, сделал  несколько
шагов, остановился, снял нагар со свечи, снова покачал головой и,  нако-
нец, пошел не спеша в свою комнату, по-видимому погруженный в  глубочай-
шие размышления.


   ГЛАВА XXIII,
   о которой мистер Сэмюел Уэллер направляет свою энергию  на  борьбу  с
мистером Троттером, чтобы добиться реванша

   В ранний час того самого утра,  которому  предшествовало  приключение
мистера Пиквика с леди средних лет в  желтых  папильотках,  в  маленькой
комнате по соседству с конюшнями восседал мистер  Уэллер-старший,  гото-
вясь к обратному путешествию в Лондон. Он сидел в самой  заманчивой  для
живописца позе.
   Весьма возможно, что  в  какой-нибудь  ранний  период  его  жизненной
карьеры профиль мистера Уэллера был очерчен смело и определенно.  Однако
его лицо расплылось благодаря хорошему питанию и замечательной склоннос-
ти мириться с обстоятельствами, и смелые мясистые контуры щек вышли  так
далеко за пределы, первоначально им  предназначенные,  что  трудно  было
различить чтонибудь, кроме кончика багрового носа. Подбородок, по той же
причине, обрел степенную и внушительную форму, которую обычно  обознача-
ют, приставляя слово "двойной" к названию этой выразительной части лица;
а цвет лица представлял то своеобразное пестрое сочетание оттенков,  ка-
кое можно увидеть только на лицах джентльменов его профессии и на  недо-
жаренном ростбифе. Шея была у него обмотана малиновым  дорожным  шарфом,
который столь неприметно сливался с подбородком, что трудно  было  отли-
чить складки одного от складок другого. Поверх Этого шарфа  на  нем  был
длинный жилет с широкими розовыми полосами, а поверх жилета широкий  зе-
леный кафтан, декорированный большими медными пуговицами, из  коих  две,
украшавшие талию, отстояли так далеко друг от друга, что  никто  никогда
не видел обе эти пуговицы одновременно. Волосы, короткие, гладкие и чер-
ные, едва виднелись из-под пространных полей коричневой шляпы  с  низкой
тульей. Ноги были упакованы в короткие  вельветовые  штаны  и  сапоги  с
цветными отворотами; медная часовая цепочка, заканчивающаяся печаткой  и
ключом тоже из меди, болталась у весьма обширного пояса.
   Мы сказали, что мистер Уэллер был занят приготовлениями  к  обратному
путешествию в Лондон, - и действительно, он подкреплялся. Перед  ним  на
столе стояла кружка эля, лежал кусок холодного мяса и весьма  почтенного
вида каравай хлеба, между которыми он распределял  свою  благосклонность
по очереди, с самым суровым беспристрастием. Он только что  отрезал  со-
лидный ломоть хлеба, когда шаги человека, входящего в комнату, заставили
его поднять голову, и он увидел своего сына.
   - Доброго утра! - сказал отец.
   Сын вместо ответа подошел к кружке с элем и, многозначительно  кивнув
головой родителю, хлебнул.
   - Прекрасно  умеешь  присасываться,  Сэмми,  -  заметил  мистер  Уэл-
лер-старший, заглядывая в кружку, когда  его  первенец  поставил  ее  на
стол, осушив до половины. - Из тебя получилась бы на редкость  способная
устрица, Сэмми, если бы ты родился на этом жизненном посту.
   - Да, пожалуй, мне бы удалось иметь приличный доход, -  ответил  Сэм,
принимаясь с немалым рвением за холодную говядину.
   - Мне очень грустно, Сэмми, - сказал старший мистер Уэллер,  взбалты-
вая эль, прежде чем пить его, - мне очень  грустно,  Сэмми,  слышать  из
твоих уст, что ты дал себя одурачить этой-вот шелковице. До  позавчераш-
него дня я думал, что кличка "одураченный" никогда не прилипнет к Велле-
ру... никогда не прилипнет!
   - Никогда, за исключением, конечно, случая со вдовой, - сказал Сэм.
   - Вдовы, Сэмми, - отозвался мистер Уэллер, слегка меняясь в  лице,  -
вдовы - это исключения из любого правила.  Я  когда-то  слыхал,  сколько
нужно обыкновенных женщин, чтобы так обойти человека, как  обойдет  одна
вдова. Кажется, двадцать пять, но  я  хорошенько  не  знаю,  может  быть
больше.
   - Этого достаточно, - сказал Сэм.
   - Вдобавок, - продолжал мистер Уэллер, не обращая внимания на то, что
его прервали, - это совсем другое дело. Ты знаешь, Сэмми, что сказал за-
конник, защищавший джентльмена, который колотил жену кочергой, когда бы-
вал навеселе. "А в конце концов, милорд, - сказал  он,  -  это  любовная
слабость". То же самое говорю я о вдовах, Сэмми, и  то  же  скажешь  ты,
когда доживешь до моих лет.
   - Знаю, мне бы следовало смотреть в оба, - сказал Сэм.
   - Следовало смотреть в оба! - повторил мистер Уэллер, ударяя  кулаком
по столу. - Следовало смотреть в оба! Да, я знаю одного юнца, который  и
на половину и на четверть не был так хорошо воспитан, как ты, - не ноче-
вал на рынках по полгода, - так он не дал бы одурачить себя таким  мане-
ром, не дал бы, Сэмми.
   В смятении чувств, вызванном этими мучительными размышлениями, мистер
Уэллер позвонил в колокольчик и потребовал дополнительную пинту эля.
   - Ну, что толку говорить об этом, - отозвался Сэм. - Дело сделано,  и
его не исправить, и это единственное утешение,  как  говорят  в  Турции,
когда отрубят голову не тому, кому следует. Теперь мой  ход,  папаша,  и
как только я заполучу этого Троттера, я сделаю хороший ход.
   - Надеюсь, Сэмми, надеюсь, - ответил мистер Уэллер. -  За  твое  здо-
ровье, Сэмми, и постарайся поскорее смыть позор, которым ты запятнал на-
шу фамилию, В ознаменование этого тоста мистер Уэллер осушил одним духом
по крайней мере две трети только что поданной пинты и передал  ее  сыну,
дабы покончить с остатками, что тот немедленно и исполнил.
   - А теперь, Сэмми, - продолжал мистер Уэллер, взглядывая  на  большие
серебряные часы, висевшие на медной цепочке, - теперь пора мне в контору
- получить список пассажиров и посмотреть, как заряжают  карету,  потому
что карета, Сэмми, что пушка, - заряжать их  нужно  с  большой  осторож-
ностью, прежде чем пустить в ход. На эту родительскую и профессиональную
шутку мистер Уэллер-младший ответил сыновней улыбкой. Его уважаемый  ро-
дитель продолжал торжественным тоном:
   - Я покидаю тебя, Сэмивел, сын мой, и неизвестно, когда я увижу  тебя
снова. Твоя мачеха может оказаться мне не под силу, или мало ли что  мо-
жет случиться к тому времени, когда ты опять услышишь о знаменитом  мис-
тере Веллере из "Прекрасной Дикарки". Честь  нашей  фамилии  Зависит  во
многом от тебя, Сэмивел, и, надеюсь, ты не ударишь  в  грязь  лицом.  Во
всяких мелочах касательно хорошего воспитания я  знаю,  что  могу  поло-
житься на тебя, как на самого себя. Стало быть, мне остается  дать  тебе
только один маленький совет: если тебе когда-нибудь перевалит за пятьде-
сят и ты почувствуешь расположение жениться на ком-нибудь - все равно на
ком, Запрись в своей комнате, если она у тебя будет, и отравись не  меш-
кая. Повеситься - пошлое дело, и потому ты Этим делом не занимайся.  От-
равись, Сэмивел, мой мальчик, отравись, и впоследствии ты об этом не по-
жалеешь! Произнеся эту трогательную речь, мистер Уэллер посмотрел  прис-
тально на сына, медленно повернулся на каблуках и скрылся из виду.
   Погруженный в задумчивость, которая была вызвана Этими словами,  мис-
тер Сэмюел Уэллер, расставшись с отцом, вышел из "Большого Белого  Коня"
и, направив свои стопы к церкви Сент Клемента, постарался рассеять  свою
меланхолию прогулкой по прилегающим к церкви древним местам. Он слонялся
в течение некоторого времени, пока не очутился в уединенном месте, напо-
минавшем двор почтенного вида, из которого, как он обнаружил, можно было
выйти только тем путем, каким он туда проник. Он собирался было уже  по-
вернуть назад, как вдруг был прикован к месту внезапным явлением; к опи-
санию природы и характера этого явления мы непосредственно и переходим.
   Мистер Сэмюел Уэллер взирал вверх на старые красные  кирпичные  дома,
изредка, в глубокой рассеянности,  делая  глазки  какой-нибудь  цветущей
служанке, когда та поднимала штору или открывала окно спальни, как вдруг
зеленая садовая калитка в конце двора распахнулась и из нее вышел  чело-
век, который весьма старательно закрыл се за собой и быстро направился к
тому самому месту, где стоял мистер Уэллер.
   В сущности, если рассматривать этот факт, обособленный и без связи  с
какими бы то ни было привходящими обстоятельствами, в нем нет ничего  из
ряда вон выходящего, ибо во многих частях света люди  выходят  из  сада,
закрывают за собой зеленые калитки и даже удаляются быстрыми шагами,  не
привлекая к себе особого внимания общества. Ясно поэтому, что в  челове-
ке, в его манерах было нечто, привлекшее особое внимание мистера  Уэлле-
ра. Так это или не так, предоставляется решить читателю, когда мы  прав-
диво изобразим поведение субъекта, о котором идет речь.
   Когда упомянутый нами человек закрыл за собой зеленую калитку, он по-
шел, как сказали мы уже дважды, быстрыми шагами по двору; но, едва заме-
тив мистера Уэллера, он споткнулся и остановился, точно был не уверен  в
том, какой избрать путь. Так как зеленая калитка за ним закрылась, а ид-
ти можно было только вперед, он тотчас сообразил, что должен пройти мимо
мистера Сэмюела Уэллера. Поэтому он снова пошел быстрым шагом и  прибли-
жался, глядя прямо перед собой. Самым поразительным в этом человеке было