е эхо, - послышался низкий голос.
   Гебриел вскочил и замер, словно пригвожденный к  месту,  от  ужаса  и
изумления, ибо его глаза остановились на  существе,  при  виде  которого
кровь застыла у него в жилах.
   На вертикально стоявшем надгробном камне, совсем близко от него,  си-
дело странное, сверхъестественное существо,  которое  -  это  сразу  по-
чувствовал Гебриел - не принадлежало к этому миру. Его длинные ноги - он
мог бы достать ими до земли - были подогнуты и нелепо скрещены; жилистые
руки обнажены, а кисти рук покоились на коленях.  Его  короткое  круглое
туловище было обтянуто узкой курткой, украшенной  небольшими  разрезами;
короткий плащ болтался за спиной; воротник был с какими-то  причудливыми
зубцами, заменявшими подземному духу брыжи пли галстук, а башмаки закан-
чивались длинными Загнутыми носками. На голове у него  была  широкополая
шляпа в форме конуса, украшенная одним пером. Шляпу покрывал иней. И вид
у него был такой, словно он сидел на Этом самом надгробном камне, не ме-
няя позы, столетия два или три. Он сидел совершенно неподвижно, высунув,
словно в насмешку, язык и делая Гебриелу Грабу такую гримасу, какую  мо-
жет состроить только подземный дух.
   - Это было не эхо, - сказал подземный дух. Гебриел  Граб  оцепенел  и
ничего не мог ответить.
   - Что ты тут делаешь в рождественский  сочельник?  -  сурово  спросил
подземный дух.
   - Я пришел рыть могилу, сэр, - заикаясь, пробормотал Гебриел Граб.
   - Кто бродит среди могил по кладбищу в такую ночь? - крикнул  подзем-
ный дух.
   - Гебриел Граб! Гебриел Граб! - взвизгнул дикий хор голосов, которые,
казалось, заполнили кладбище. Гебриел пугливо оглянулся - ничего не было
видно.
   - Что у тебя в этой бутылке? - спросил подземный дух.
   - Джин, сэр, - ответил пономарь, задрожав еще сильнее, ибо  он  купил
его у контрабандистов, и ему пришло в голову,  не  служит  ли  существо,
допрашивающее его, в акцизном департаменте подземных духов.
   - Кто пьет джин в одиночестве на кладбище в  такую  ночь?  -  спросил
подземный дух.
   - Гебриел Граб! Гебриел Граб! - снова раздались дикие голоса.
   Подземный дух злобно скосил глаза на устрашенного пономаря, а  затем,
повысив голос, воскликнул:
   - И кто, стало быть, является нашей законной добычей?
   На этот вопрос невидимый хор ответил нараспев, словно хор певчих, по-
ющих под мощный аккомпанемент органа в старой церкви, - эти звуки, каза-
лось, донеслись до слуха пономаря вместе с диким порывом ветра и  замер-
ли, когда он унесся вдаль; но смысл ответа был все тот же:
   - Гебриел Граб, Гебриел Граб!
   Подземный дух растянул рот еще шире и сказал:
   - Ну-с, Гебриел, что ты на это скажешь?
   Пономарь ловил воздух ртом.
   - Что ты об этом думаешь, Гебриел? - спросил подземный  дух,  задирая
ноги по обеим сторонам надгробного камня и разглядывая  загнутые  кверху
носки с таким удовольствием, словно созерцал самую  модную  пару  сапог,
купленную на Бонд-стрит.
   - Это... Это... очень любопытно, сэр, - ответил пономарь, полумертвый
от страха. - Очень любопытно и очень мило, но, пожалуй, я пойду и закон-
чу свою работу, сэр, с вашего позволения.
   - Работу? - повторил подземный дух. - Какую работу?
   - Могилу, сэр, рытье могилы, - пробормотал пономарь.
   - О, могилу, да! - сказал подземный дух. - Кто роет  могилы  в  такое
время, когда все другие люди веселятся и радуются?
   Снова раздались таинственные голоса:
   - Гебриел Граб! Гебриел Граб!
   - Боюсь, что мои друзья требуют тебя,  Гебриел,  -  сказал  подземный
дух, облизывая щеку языком - замечательный был у него язык. - Боюсь, что
мои друзья требуют тебя, Гебриел, - сказал подземный дух.
   - Не прогневайтесь, сэр, - отвечал пораженный ужасом пономарь, - я не
думаю, чтобы это могло быть так, сэр, они меня не знают, сэр; не  думаю,
чтобы эти джентльмены когда-нибудь видели меня, сэр.
   - Нет, видели, - возразил подземный дух. - Мы знаем человека с хмурым
лицом и мрачной миной, который шел  сегодня  вечером  по  улице,  бросая
злобные взгляды на детей и крепко сжимая свою могильную лопату. Мы знаем
человека с завистливым и недобрым сердцем, который  ударил  мальчика  за
то, что мальчик мог веселиться, а он - Гебриел - не мог. Мы  его  знаем,
мы его знаем!
   Тут подземный дух разразился громким  пронзительным  смехом,  который
эхо повторило в двадцать раз громче, и, вскинув ноги вверх, стал на  го-
лову, или, вернее, на самый кончик своей конусообразной шляпы, - стал на
узком крае надгробного камня, откуда с удиви тельным проворством  кувыр-
нулся прямо к ногам пономаря, где и уселся в той позе,  в  какой  обычно
сидят портные на своих столах.
   - Боюсь... боюсь, что я должен вас покинуть, сэр, - сказал  пономарь,
делая попытку пошевельнуться.
   - Покинуть нас! - воскликнул подземный дух. - Гебриел Граб хочет  нас
покинуть. Хо-хо-хо!
   Когда подземный дух захохотал, пономарь на одну секунду увидел  осле-
пительный свет в окнах церкви, словно все здание было иллюминовано. Свет
угас, орган заиграл веселую мелодию, и целые толпы подземных духов, точ-
ная копия первого, высыпали на кладбище и начали прыгать через  надгроб-
ные камни, ни на секунду не останавливаясь, чтобы передохнуть, и  перес-
какивали один за другим через самые высокие  памятники  с  поразительной
ловкостью. Первый подземный дух был самым изумительным прыгуном, и никто
другой не мог с ним состязаться; несмотря на крайний испуг, пономарь не-
вольно заметил, что, в то время как остальные довольствовались  прыжками
через надгробные камни обычных размеров, первый перепрыгивал  через  се-
мейные склепы с их железной оградой - перепрыгивал  с  такой  легкостью,
словно это были уличные тумбы.
   Игра была в самом разгаре; орган играл быстрее и быстрее, и все быст-
рее прыгали духи, свертываясь спиралью, кувыркаясь на земле и перелетая,
как футбольные мячи, через надгробные камни. Голова у пономаря кружилась
от одного вида этих - быстрых  движений,  и  ноги  подкашивались,  когда
призраки пролетали перед его глазами, как вдруг король духов, бросившись
к нему, схватил его за шиворот и вместе с ним провалился сквозь Землю.
   Когда Гебриел Граб перевел дыхание, на секунду прервавшееся от  стре-
мительного спуска, он убедился, что находится,  по-видимому,  в  большой
пещере, наполненной толпами подземных духов, уродливых и мрачных. Посре-
ди пещеры на возвышении восседал его кладбищенский приятель, а возле не-
го стоял сам Гебриел Граб, который был не и силах пошевельнуться.
   - Холодная ночь, - сказал король подземных духов, -  очень  холодная!
Принесите стаканчик чего-нибудь согревающего.
   Услышав такой приказ, с полдюжины вечно улыбающихся подземных  духов,
коих Гебриел Граб счел по этому признаку придворными, мгновенно скрылись
и быстро вернулись с кубком жидкого огня, который подали королю.
   - Так! - воскликнул подземный дух, у которого  щеки  и  глотка  стали
прозрачными, когда он глотал пламя. - Вот это  действительно  хоть  кого
согреет. По дайте такой же кубок мистеру Грабу.
   Тщетно уверял злополучный пономарь, что он не имеет обыкновения  пить
на ночь горячее; один из духов держал - его, а другой вливал ему в глот-
ку пылающую жидкость; все собрание визгливо смеялось,  когда,  проглотив
огненный напиток, он кашлял, задыхался и  вытирал  слезы,  хлынувшие  из
глаз.
   - А теперь, - сказал король, шутливо ткнув в  глаз  пономарю  острием
своей конусообразной шляпы и причинив этим мучительную боль, - а  теперь
покажите человеку уныния и скорби несколько картин из нашей  собственной
великой сокровищницы.
   Когда подземный дух произнес эти слова,  густое  облако,  заслонявшее
дальний конец пещеры, постепенно рас сеялось, и появилась, как будто  на
большом расстоянии, маленькая и скудно меблированная, но уютная и чистая
комнатка. Группа ребятишек собралась  возле  яркого  огня,  цепляясь  за
платье матери и прыгая вокруг ее стула. Мать изредка вставала и  отодви-
гала занавеску на окне, словно поджидала кого-то. Скромный обед был  уже
подан на стол, и кресло придвинуто к камину. Раздался стук в дверь; мать
открыла ее, а дети столпились вокруг и радостно захлопали в ладоши, ког-
да вошел их отец. Он промок, устал и отряхивал снег со своей одежды. Де-
ти вертелись вокруг него и, схватив его плащ, шляпу, палку  и  перчатки,
мигом унесли их из комнаты. Потом, когда он сел обедать возле очага, де-
ти взобрались к нему на ко лени, мать сидела  подле  него,  и  казалось,
здесь все были счастливы и довольны.
   Но почти незаметно произошла какая-то перемена.
   Сцена превратилась в маленькую спальню, где умирал  самый  младший  и
самый красивый ребенок; розы увяли на его щеках, и свет угас в его  гла-
зах; и в тот момент, когда пономарь смотрел на него с  таким  интересом,
какого никогда еще не испытывал и не ведал, он умер. Его юные  братья  и
сестры столпились вокруг кроватки и схватили его крохотную ручку,  такую
холодную и тяжелую; но они отшатнулись, прикоснувшись к ней, и с  ужасом
посмотрели на детское личико, ибо хотя оно было спокойным и  безмятежным
и прекрасный ребенок казался мирно и тихо спящим,  они  поняли,  что  он
умер, и знали, что он стал ангелом, взирающим на них  и  благословляющим
их с ясных и счастливых небес.
   Снова легкое облако пронеслось перед картиной, и  снова  она  измени-
лась. Теперь отец и мать были стары и беспомощны,  и  число  их  близких
уменьшилось больше чем наполовину; но спокойствие и безмятежность  отра-
жались на всех лицах и сияли в глазах, когда все собрались возле очага и
рассказывали или слушали старые истории о минувших днях.  Тихо  и  мирно
отец сошел в могилу, а вскоре за ним последовала в обитель покоя та, ко-
торая делила все его заботы и невзгоды. Те немногие,  что  пережили  их,
преклонили колени возле их могилы и оросили  слезами  зеленый  дерн,  ее
покрывавший; потом встали и отошли - печально и скорбно, но без  горьких
воплей и отчаянных жалоб, ибо знали, что когда-нибудь встретятся  снова;
затем они вернулись к своей будничной жизни, и  снова  воцарились  среди
них спокойствие и безмятежность. Облако окутало картину и скрыло  ее  от
пономаря.
   - Что ты думаешь об этом? - спросил подземный дух, повертывая широкое
лицо к Гебриелу Грабу.
   Гебриел пробормотал, что это очень мило, но вид у него был пристыжен-
ный, когда подземный дух устремил на него огненный взгляд.
   - Ты - жалкий человек! - сказал подземный дух тоном глубокого презре-
ния. - Ты...
   Он, по-видимому, предполагал еще что-то добавить, но негодование зас-
тавило его оборвать фразу; поэтому он поднял гибкую ногу и,  помахав  ею
над своей головой, чтобы хорошенько прицелиться, дал Гебриелу Грабу здо-
ровый пинок; немедленно вслед за этим все приближенные  духи  столпились
вокруг злополучного пономаря и начали лягать  его  немилосердно,  следуя
установленному и неизменному обычаю всех придворных  на  земле,  которые
лягают того, кого лягает король, и обнимают того, кого обнимает король.
   - Покажите ему еще! - сказал король подземных духов.
   При этих словах облако рассеялось, и открылся яркий и красивый пейзаж
- тот самый, какой можно видеть и по сей день на расстоянии полумили  от
старого монастырского города. Солнце сияло на чистом  синем  небе,  вода
искрилась в его лучах, и деревья казались зеленее и цветы пестрее благо-
даря его благотворному влиянию. Вода струилась с приятным журчаньем, де-
ревья шелестели под легким ветром, шуршавшим в  листве;  птицы  пели  на
ветках, и жаворонок в вышине распевал гимн утру. Да, было  утро,  яркое,
благоухающее летнее утро. В самом крохотном листочке, в самой  маленькой
былинке трепетала жизнь. Муравей полз на дневную работу, бабочка порхала
и грелась в теплых лучах солнца, мириады насекомых расправляли  прозрач-
ные крылья и упивались своей короткой,  но  счастливой  жизнью.  Человек
шел, очарованный этой сценой, и все вокруг было ослепительно и  прекрас-
но.
   - Ты - жалкий человек! - сказал король подземных  духов  еще  презри-
тельнее, чем раньше.
   И снова король подземных духов помахал ногой, снова она опустилась на
плечи пономаря, и снова приближенные духи стали подражать своему повели-
телю.
   Много - раз облако надвигалось и рассеивалось,  многому  оно  научило
Гебриела Граба, а он, - хотя его плечи и болели от частых пинков,  нано-
симых духами, - смотрел с неослабевающим интересом. Он видел, что  люди,
которые работали упорно и зарабатывали свой скудный хлеб тяжким  трудом,
были беззаботны и счастливы и что для самых невежественных  кроткий  лик
природы был неизменным источником веселья и радости. Он видел,  что  те,
кого бережно лелеяли и с нежностью  воспитывали,  беззаботно  переносили
лишения и побеждали страдание, которое раздавило бы многих  людей  более
грубого склада, ибо первые хранили в своей груди источник  веселья,  до-
вольства и мира. Он видел, что женщины - эти самые нежные и самые  хруп-
кие божьи создания - чаще всего одерживали победу над горем,  невзгодами
и отчаянием, ибо они хранят в своем сердце неиссякаемый источник любви и
преданности. И самое главное он видел:  люди,  подобные  ему  самому,  -
злобствующие против веселых, радующихся людей, - отвратительные  плевелы
на прекрасной земле, а взвесив все добро в мире и все зло, он  пришел  к
тому заключению, что в конце концов это вполне пристойный и  благоустро-
енный мир. Как только он вывел такое заключение, облако, спустившееся на
последнюю картину, словно окутало его сознание и убаюкало его.  Один  за
другим подземные духи скрывались из виду, и когда последний из  них  ис-
чез, он погрузился в сон. Уже совсем рассвело, когда Гебриел Граб  прос-
нулся и увидел, что лежит, вытянувшись во  весь  рост,  на  плоской  мо-
гильной плите. Пустая плетеная фляжка лежала возле него, а  его  куртка,
лопата и фонарь, совсем побелевшие от ночного инея, валялись  на  земле.
Камень, где он увидел сидящего духа, торчал перед ним, и могила, которую
он рыл прошлой ночью, находилась неподалеку. Сначала он усомнился в  ре-
альности своих приключений, но, когда попытался подняться, острая боль в
плечах убедила его в том, что пинки подземных духов были весьма реальны-
ми. Он снова поколебался, не найдя отпечатков ног  на  снегу,  где  духи
прыгали через надгробные камни, но  быстро  объяснил  себе  это  обстоя-
тельство, вспомнив, что они, будучи духами, не оставляют никаких видимых
следов. Затем Гебриел Граб кое-как поднялся, чувствуя боль  в  спине,  и
смахнув иней с куртки, надел ее и направился в город. Но он стал  другим
человеком, и ему невыносимо было вернуться туда, где над его  раскаянием
будут издеваться и его исправлению не поверят. Он  колебался  в  течение
нескольких секунд, а потом побрел куда глаза глядят, чтобы  зарабатывать
себе на хлеб в других краях.
   Фонарь, лопата и плетеная фляжка были найдены в тот день на кладбище.
Сначала строили много догадок о судьбе пономаря, но вскоре было  решено,
что его утащили подземные духи; не было недостатка и в надежных свидете-
лях, которые ясно видели, как он летел по воздуху верхом на гнедом коне,
кривом на один глаз, с львиным крупом и медвежьим хвостом. В конце  кон-
цов всему Этому слепо поверили, и новый пономарь показывал любопытным за
ничтожную мзду порядочный кусок церковного флюгера, который был случайно
сбит копытом вышеупомянутого коня во время его воздушного полета  и  по-
добран на кладбище года два спустя.
   К несчастью, этим рассказам несколько повредило неожиданное возвраще-
ние - лет через десять - самого Гебриела Граба, одетого в лохмотья, бла-
годушного старика, страдающего ревматизмом. Он  рассказал  свою  повесть
священнику, а также мэру, и со временем к ней начали  относиться  как  к
историческому факту, которым она остается и по сей день. Сторонники  ис-
тории с флюгером, обманутые однажды в своем доверии, не так-то легко со-
глашались чему-нибудь поверить, поэтому они постарались напустить на се-
бя глубокомысленный вид, пожимали плечами, постукивали  себя  по  лбу  и
толковали о том, что Гебриел Граб выпил весь джин и потом заснул на  мо-
гильной плите; и они тщились объяснить все, якобы виденное им  в  пещере
подземного духа, тем, что он видел мир и поумнел. Но это мнение, которое
никогда не пользовалось большой популярностью, со временем было  отверг-
нуто; как бы то ни было, но ввиду того, что Гебриел Граб страдал  ревма-
тизмом до конца жизни, в этой истории есть по крайней мере, за неимением
ничего лучшего, одно нравоучение, а именно: если  человек  злобствует  и
пьет в полном одиночестве на святках, он может быть уверен, что  ему  от
этого не поздоровится, хотя бы он и не увидел никаких духов, даже таких,
каких видел Гебриел Граб в подземной пещере".


   ГЛАВА XXX
   Лак пиквикисты завязали и укрепили знакомство с двумя приятными моло-
дыми людьми, принадлежащими к одной  из  свободных  профессий,  как  они
развлекались на льду и как закончился их визит.

   - Ну, что, Сэм, - сказал мистер Пиквик, когда в  рождественское  утро
его фаворит принес ему горячей воды в спальню, - все еще подмораживает?
   - Вода в умывальном тазу покрылась льдом, сэр, - ответил Сэм.
   - Сильный мороз, Сэм, - заметил мистер Пиквик.
   - Славная погода для тех, кто тепло укутан, как  сказал  самому  себе
полярный медведь, скользя по льду, - отозвался мистер Уэллер.
   - Через четверть часа я сойду вниз, Сэм, - сказал мистер Пиквик, сни-
мая ночной колпак.
   - Очень хорошо, сэр, - отозвался Сэм. - Там внизу - парочка костопра-
вов.
   - Парочка кого? - воскликнул мистер Пиквик, усаживаясь в постели.
   - Парочка костоправов, - повторил Сэм.
   - Что такое костоправы? - осведомился мистер Пиквик, не  уверенный  в
том, живое это существо или что-нибудь съестное.
   - Как? Вы не знаете, что такое костоправ, сэр? - удивился мистер Уэл-
лер. - Я думал, все знают, что костоправ - это хирург.
   - Хирург? - с улыбкой переспросил мистер Пиквик.
   - Он самый, сэр, - ответил Сэм. - Но эти двое там, внизу, еще не  ре-
гулярные, чистокровные костоправы - они только обучаются.
   - Иными словами, это, должно быть, студенты-медики, -  сказал  мистер
Пиквик.
   Сэм кивнул утвердительно.
   - Я очень рад, - сказал мистер Пиквик, энергически бросая ночной кол-
пак на одеяло. - Славные ребята, очень славные! Суждения у  них  зрелые,
покоятся на наблюдении и размышлении, и вкусы утонченные благодаря  чте-
нию в науке. Я очень рад этому.
   - Они курят сигары в кухне у очага, - сказал Сэм.
   - Ах, так! - заметил мистер Пиквик, потирая руки. - Избыток жизненных
сил и здоровых чувств. Это-то я в них и люблю.
   - Один положил ноги на стол, - продолжал Сэм, не обращая внимания  на
слова своего хозяина, - и пьет бренди, не разбавляя водой, а  другой,  в
очках, поставил бочонок с устрицами между колен, работает,  как  паровая
машина, глотает, а раковины швыряет в молодого пария, страдающего водян-
кой, который спит крепким сном в углу у очага.
   - Эксцентричности гения, Сэм! - сказал мистер Пиквик. - Можете идти.
   Сэм удалился. Мистер Пиквик по прошествии четверти часа  спустился  к
завтраку.
   - Вот, наконец, и он! - воскликнул старый мистер  Уордль.  -  Пиквик,
это брат мисс Эллен, мистер Бенджемин Эллен. Мы его зовем  Бен,  так  же
можете звать и вы, если хотите. Этот джентльмен - его  закадычный  друг,
ми стер...
   - Мистер Боб Сойер, - вмешался мистер  Бенджемин  Эллен,  после  чего
мистер Боб Сойер и мистер Бенджемин Эллен дружно расхохотались.
   Мистер Пиквик поклонился Бобу Сойеру, а Боб Сойер поклонился  мистеру
Пиквику; затем Боб и его закадычный друг принялись очень усердно за сто-
явшие перед ними кушанья, и мистер Пиквик получил возможность разглядеть
обоих.
   Мистер Бенджемин Эллен был грубоватый,  плотный,  коренастый  молодой
человек с черными волосами, довольно короткими, и белой физиономией, до-
вольно длинной. Он был украшен очками и носил белый галстук.
   Из-под е