указательным пальцем между ребер мистера Пиквика и тем  самым
проявив свою природную шутливость и в то же время знание анатомии  чело-
веческого тела, осведомился:
   - Послушайте, старина, где вы угнездились?
   Мистер Пиквик отвечал, что в настоящее время он проживает в гостинице
"Джордж и Ястреб".
   - Я хочу, чтобы вы ко мне заглянули, - сказал Боб Сойер.
   - Ничто не может мне доставить большего удовольствия, - ответил  мис-
тер Пиквик.
   - Вот моя квартира, - сказал мистер Боб Сойер, доставая визитную кар-
точку, - Лент-стрит, Боро; это, Знаете ли, для меня  удобно,  близко  от
Гайя. Когда вы пройдете мимо церкви Септ Джорджа,  сверните  с  Хайстрит
направо, первая улица.
   - Я найду, - отозвался мистер Пиквик.
   - Приходите в четверг вечером через две недели и приводите своих при-
ятелей, - сказал мистер Боб Сойер. - У меня соберется несколько  товари-
щей медиков.
   Мистер Пиквик заявил, что ему доставит удовольствие встреча с медика-
ми, и, после того как мистер Боб Сойер  уведомил  его,  что  он  намерен
очень приятно провести время и что его друг Бен тоже придет, они  пожали
друг другу руки и расстались.
   Мы чувствуем, что в этом месте нам могут задать вопрос, нашептывал ля
что-нибудь мистер Уинкль Арабелле Эллен во время этого краткого разгово-
ра, и если да, то что он сказал, и далее, беседовал ли мистер  Снодграсс
конфиденциально с Эмили Уордль, и если да, то что сказал он. На  это  мы
отвечаем, что, о чем бы они ни говорили с леди, они ровно ничего не ска-
зали мистеру Пиквику или мистеру Тапмену на протяжении  двадцати  восьми
миль и что они часто вздыхали, отказывались от Эля и бренди и вид у  них
был мрачный. Если наши наблюдательные  читательницы  могут  вывести  ка-
кие-либо заключения из этих фактов, мы просим их сделать эти  выводы  во
что бы то ни стало.


   ГЛАВА XXXI,
   которая целиком посвящена юриспруденции и различным великим знатокам,
ее изучившим

   В разных углах и закоулках Темпля разбросаны темные и грязные  комна-
ты, где во время судебных вакаций можно видеть в течение целого утра,  -
а во время сессий также и до вечера, - почти непрерывный поток адвокатс-
ких клерков, входящих и выходящих со связками бумаг, торчащими под  мыш-
кой и из карманов.  Есть  несколько  рангов  адвокатских  клерков.  Есть
клерк-учащийся, который платит за ученье и сам станет когданибудь  пове-
ренным, который имеет открытый счет у портного, получает приглашения  на
вечеринки, знаком с одним семейством на Гауэр-стрит и с другим на Тэвис-
ток-сквер; который уезжает из города на  каникулы  повидаться  с  отцом,
имеющим всегда наготове лошадей; Этот  клерк  является,  короче  говоря,
аристократом среди клерков. Есть клерк на жалованье, - живущий или  при-
ходящий, как случится, - который тратит  большую  часть  своих  тридцати
шиллингов в неделю на свои прихоти, ходит за полцены в театр Эдельфи  по
крайней мере три раза в неделю, величественно развлекается после Этого в
погребках, где торгуют сидром, и является скверной карикатурой на  моду,
выдохшуюся полгода назад. Есть клерк-писец средних лет с большой семьей,
всегда Оборванный и часто пьяный. И есть  конторские  мальчики,  впервые
надевшие сюртуки, которые питают надлежащее презрение  к  школьникам  и,
расходясь вечером по домам, угощаются в складчину  копченой  колбасой  и
портером, полагая, что это и есть "жизнь".  Есть  другие  разновидности,
слишком многочисленные, чтобы их перечислять, но, как  бы  многочисленны
они ни были, всех Этих клерков можно увидеть  в  определенные  служебные
часы, когда они торопливо входят в только что упомянутые места или поки-
дают их.
   В этих изолированных уголках помещаются официальные  конторы  адвока-
тов, где выдают судебные приказы, заверяют судебные  решения,  подшивают
жалобы истцов и приводят в действие многие другие хитроумные  приспособ-
ления, изобретенные для мук и терзаний подданных его  величества  и  для
утешения и обогащения служителей закона. В большинстве случаев это  низ-
кие, затхлые комнаты, где бесчисленные свитки пергамента, которые  прели
под спудом в течение прошлого века, распространяют приятный аромат, сме-
шивающийся в дневное время с запахом тления, а в ночное -  с  различными
испарениями, какие исходят от сырых  плащей,  мокрых  зонтов  и  дрянных
сальных свечей.
   Вечером, около половины восьмого, дней через десять или недели  через
две после возвращения мистера Пиквика и его друзей в Лондон, в  одну  из
этих контор торопливо вошел человек в коричневом сюртуке с медными пуго-
вицами. Концы его длинных волос были старательно закручены вверх и  цеп-
лялись за края потертой шляпы, а запачканные темно-серые  панталоны  так
туго натянуты на блюхеровские башмаки, что колени его грозили каждый мо-
мент вырваться наружу. Он извлек из кармана сюртука длинную и узкую  по-
лосу пергамента, на которой  дежурный  чиновник  поставил  неразборчивый
черный штемпель. Потом он вытащил четыре листка бумаги того же  размера,
составлявшие печатные копии пергамента с пробелами для фамилий,  и,  за-
полнив пробелы, спрятал все пять документов в карман и торопливо вышел.
   Человек в коричневом сюртуке с каббалистическими документами в карма-
не был не кто иной, как наш старый знакомый - мистер Джексон из  конторы
Додсона и Фогга, Фрименс-Корт, Корнхилл.
   Однако, вместо того чтобы вернуться в контору, откуда он  пришел,  он
направил свои стопы к Сан-Корту и, войдя в гостиницу "Джордж и  Ястреб",
пожелал узнать, дома ли некий мистер Пиквик.
   - Позовите слугу мистера Пиквика, Том, - сказала буфетчица "Джорджа и
Ястреба".
   - Не трудитесь, - сказал мистер Джексон, - я пришел по делу. Если  вы
мне покажете комнату мистера Пиквика, я и один дойду.
   - Ваша фамилия, сэр? - спросил лакей.
   - Джексон, - ответил клерк.
   Лакей поднялся наверх, чтобы доложить о мистере
   Джексоне, но мистер Джексон избавил его от труда, последовав  за  ним
по пятам и войдя в комнату раньше, чем тот успел издать  членораздельный
звук.
   В этот день мистер Пиквик пригласил своих трех друзей  к  обеду.  Все
сидели у камина и пили вино, когда мистер  Джексон  появился,  как  было
описано выше.
   - Здравствуйте, сэр, - сказал мистер Джексон, кивая мистеру Пиквику.
   Сей джентльмен поклонился и казался слегка изумленным, ибо физиономии
мистера Джексона он не помнил.
   - Я от Додсона и Фогга, - сказал мистер Джексон в виде пояснения.
   Мистер Пиквик встрепенулся при этом имени.
   - Обратитесь к моему поверенному, сэр, мистеру
   Перкеру в Грейз-Инне, - сказал он. - Проводите этого  джентльмена,  -
обратился он к лакею.
   - Прошу прощенья, мистер Пиквик, -  сказал  Джексон,  спокойно  кладя
шляпу на пол и доставая из кармана кусок пергамента, - но в таких случа-
ях вручение через клерка или агента... вы  понимаете,  мистер  Пиквик?..
Простая предосторожность, сэр, в соблюдении юридических форм. - Тут мис-
тер Джексон бросил взгляд на пергамент и, положив руки на стол и  озира-
ясь с приятной и вкрадчивой улыбкой, сказал: - Послушайте, не будем спо-
рить из-за такого пустяка. Джентльмены, кто из вас Снодграсс?
   При этом вопросе мистер Снодграсс вздрогнул так заметно, что  другого
ответа не потребовалось.
   - А-а-а... я так и думал, - сказал Джексон еще любезнее. -  Мне  при-
дется слегка обеспокоить вас, сэр.
   - Меня?! - воскликнул мистер Снодграсс.
   - Это только повестка по делу Бардл против Пиквика со стороны истицы,
- ответил Джексон, выбирая один из листков бумаги и доставая из жилетно-
го кармана шиллинг. - Дело будет слушаться в самом начале сессии, четыр-
надцатого февраля, по нашему предположению. Мы признали это дело  подле-
жащим специальному жюри, и в списке значится  только  десять  присяжных.
Это вам, мистер Снодграсс.
   С этими словами Джексон показал пергамент мистеру Снодграссу и  сунул
ему в руку бумажку и шиллинг.
   Мистер Тапмен следил за этой процедурой в безмолвном  удивлении,  как
вдруг Джексон повернулся к нему и сказал:
   - Если я не ошибаюсь, ваша фамилия Тапмен?
   Мистер Тапмен взглянул на мистера Пиквика, но, не усмотрев  в  широко
раскрытых глазах сего джентльмена совета отречься от своего имени, отве-
тил:
   - Да, моя фамилия Тапмен, сэр.
   - Полагаю, вот этот другой джентльмен - мистер Уинкль? - сказал Джек-
сон.
   Мистер Уинкль пробормотал утвердительный ответ, и оба джентльмена не-
медленно получили от проворного мистера Джексона по листу  бумаги  и  по
шиллингу.
   - Боюсь, - сказал Джексон, - что вы меня сочтете  довольно  надоедли-
вым, но мне нужен еще кое-кто. У меня здесь значится имя Сэмюела  Уэлле-
ра, мистер Пиквик.
   - Пошлите сюда моего слугу, - сказал мистер Пиквик лакею.
   Лакей удалился, чрезвычайно удивленный,  а  мистер  Пиквик  предложил
Джексону присесть.
   Наступило тягостное молчание, которое в конце концов было нарушено ни
в чем не повинным ответчиком.
   - Полагаю, сэр, - сказал мистер Пиквик с  негодованием,  возраставшим
по мере того, как он говорил, - полагаю, сэр" что намерения ваших патро-
нов заключаются в том, чтобы попытаться меня обвинить на основании пока-
заний моих же собственных друзей?
   Мистер Джексон несколько раз похлопал указательным пальцем  по  левой
стороне своего носа, давая понять, что здесь он находится не  для  того,
чтобы открывать тайны тюремного двора, и шутливо ответил:
   - Не знаю. Не могу сказать.
   - Для чего же, сэр, - продолжал мистер Пиквик, - если не для этой це-
ли, были вручены им эти повестки?
   - Прекрасная уловка, мистер Пиквик, - отозвался
   Джексон, медленно покачивая головой, - но она ни к чему не  приведет.
Попытайтесь, беды в этом нет, но из меня мало удастся вытянуть.
   Тут  мистер  Джексон  снова  улыбнулся  присутствующим  и,  приставив
большой палец левой руки к кончику носа, правой рукой привел в  движение
воображаемую кофейную мельницу, показав таким образом изящную  пантомиму
(в те времена очень популярную, но  теперь,  к  сожалению,  устаревшую),
смысл коей был таков: "Меня не надуешь".
   - Нет, мистер Пиквик, - сказал в заключение Джексон, - пусть у Перке-
ра поломают головы над тем, для чего мы вручили эти  повестки.  Если  не
угадают, пусть подождут суда и тогда узнают.
   Мистер Пиквик бросил на непрошеного гостя взгляд, выражавший  крайнее
омерзение, и, можно думать, обрушил бы страшные проклятья на голову мис-
теров Додсона и Фогга, если бы в этот момент его не остановило появление
Сэма.
   - Сэмюел Уэллер? - вопросительным тоном сказал мистер Джексон.
   - Самые правдивые слова, какие вы произнесли за много лет, -  ответил
Сэм с величайшим спокойствием.
   - Вот вам повестка, мистер Уэллер, - сказал
   Джексон.
   - Что это значит? - осведомился Сэм.
   - Вот оригинал, - продолжал Джексон, уклоняясь от требуемого объясне-
ния.
   - Где? - спросил Сэм.
   - Вот! - ответил Джексон, потрясая пергаментом.
   - О, так это оригинал? - сказал Сэм. - Ну, я  очень  рад,  что  видел
оригинал, потому что это очень приятное Зрелище,  которое  веселит  душу
человека.
   - А вот шиллинг, - продолжал Джексон. - Это от Додсона и Фогга.
   - Как мило со стороны Додсона и Фогга, которые так мало меня знают, а
преподносят подарок! - сказал Сэм. - Иначе  не  могу  рассматривать  как
большую любезность, сэр. Очень похвально, что  они  умеют  вознаграждать
добродетель, где бы ее ни повстречали. И вдобавок от этого можно растро-
гаться.
   С этими словами мистер Уэллер слегка потер рукавом куртки веко право-
го глаза, следуя весьма похвальной манере актеров, изображающих семейные
патетические сцены.
   Мистер Джексон был как будто сбит с толку поведением Сэма, но так как
повестку он вручил и больше ничего не имел сказать, то сделал вид, будто
надевает единственную перчатку, которую обычно носил в руке ради  соблю-
дения приличий, и вернулся в контору доложить о ходе дела.
   В ту ночь мистер Пиквик спал плохо. Ему все время вспоминалось весьма
неприятное дело миссис Бардл. На следующее утро он позавтракал очень ра-
но и, предложив Сэму сопровождать его, отправился к Грейз-Иннсквер.
   - Сэм, - оглядываясь, сказал мистер Пиквик, когда они дошли до  конца
Чипсайда.
   - Сэр? - отозвался Сэм, подходя к своему хозяину.
   - Куда идти?
   - По Ньюгет-стрит.
   Мистер Пиквик продолжал путь не сразу; он в течение нескольких секунд
смотрел рассеянно в лицо Сэму и испустил глубокий вздох.
   - Что случилось, сэр? - осведомился Сэм.
   - Сэм, полагают, что это дело будет разбираться четырнадцатого  числа
будущего месяца, - произнес мистер Пиквик.
   - Замечательное совпадение, сэр, - отозвался Сэм.
   - Чем оно замечательно, Сэм? - полюбопытствовал мистер Пиквик.
   - Валентинов день, сэр, - отвечал Сэм. - Весьма  удачный  день,  день
разбора дела о нарушении брачного обещания.
   Улыбка мистера Уэллера не вызвала проблеска веселья на физиономии его
хозяина. Мистер Пиквик круто повернул и продолжал путь молча.
   Они прошли несколько десятков шагов. Мистер  Пиквик  трусил  впереди,
погруженный в глубокие размышления, а сзади, изображая на своей физионо-
мии самое завидное и непринужденное пренебрежение ко всем  и  ко  всему,
следовал Сэм, как вдруг этот последний,  всегда  стремясь  поделиться  с
своим хозяином исключительными познаниями, ускорил шаг, пока не очутился
за спиной мистера Пиквика, и, указывая на дом, мимо которого они  прохо-
дили, сказал:
   - Очень недурная колбасная, сэр.
   - Да, кажется, - отозвался мистер Пиквик.
   - Знаменитая фабрика сосисок, - добавил Сэм.
   - Вот как? - сказал мистер Пиквик.
   - Вот как! - с некоторым негодованием повторил
   Сэм. - Ну еще бы не так! Да благословит  бог  вашу  невинную  голову,
сэр: ведь здесь четыре года назад  произошло  таинственное  исчезновение
почтенного торговца.
   - Неужели вы хотите сказать, что с ним расправились по способу Берка?
- воскликнул мистер Пиквик, поспешно оглядываясь.
   - Нет, не хочу, сэр, - ответил мистер Уэллер. - Хотя это было бы луч-
ше. Но тут дело посерьезнее. Он был  хозяином  этой-вот  лавки,  сэр,  и
изобрел патентованную паровую машину для непрерывного изготовления соси-
сок. Ну так вот, эта самая машина проглотила бы и  булыжник,  положи  вы
его близко, и перемолола бы в сосиски, как нежного младенца. Натурально,
он гордился машиной и, бывало, простаивал в погребе, глядя на нее, когда
она работала, пока не впадал от радости в меланхолию.  Очень  счастливым
человеком был бы он, сэр, имея эту-вот машину да еще двух милых  малюток
в придачу, не будь у него жены, самой злющей ведьмы. Она  всегда  ходила
за ним по пятам и жужжала ему в уши, пока, наконец,  он  не  выбился  из
сил. "Я тебе вот что скажу, моя милая, - говорит он, -  если  ты  будешь
упорствовать в этом-вот развлечении, будь я проклят, если не уеду в Аме-
рику, и конец делу". - "Ты лентяй, - говорит она, - поздравляю американ-
цев с такой находкой". После этого она ругается еще с полчаса,  а  потом
бежит в маленькую комнату позади лавки,  принимается  визжать,  говорит,
что он ее в гроб вгонит, и  устраивает  припадок,  который  продолжается
добрых три часа, и все эти три часа она визжит и  брыкается.  Ну,  а  на
следующее утро муж пропал. Ничего из кассы он не взял и даже  пальто  не
надел - стало быть, ясно, что не в Америку поехал. Не вернулся на следу-
ющий день, не вернулся через неделю. Хозяйка напечатала объявление - ес-
ли, говорит, вернется, она все простит (и очень  это  было  великодушно,
потому что он ничего плохого не сделал). Обыскали все каналы,  и  с  тех
пор в течение двух месяцев, как только окажется где мертвое тело,  регу-
лярно тащат его прямехонько в колбасную лавку. Но ни  одно  не  подошло.
Тогда распустили слух, что он сбежал,  и  она  стала  сама  вести  дело.
Как-то в субботний вечер  входит  в  лавку  маленький  худенький  старый
джентльмен в большом волнении и говорит ей: "Вы хозяйка этой  лавки?"  -
"Да, говорит, я". - "Так вот, сударыня, - говорит он, -  я  пришел  ска-
зать, что ни я, ни моя семья не желаем подавиться ни с того ни с сего. И
это, говорит, еще не все, сударыня: разрешите мне сказать, что поскольку
вы для производства сосисок не пользуетесь мясом первого сорта, то,  ду-
маю, вы согласитесь, что оно должно обходиться вам почти так же  дешево,
как и пуговицы". - "Какие пуговицы, сэр?" - говорит она. "Пуговицы,  су-
дарыня, - говорит маленький старый джентльмен, развертывая клочок бумаги
и показывая два-три десятка пуговичных обломков. -  Славная  приправа  к
сосискам - брючные пуговицы, сударыня!" - "Это пуговицы моего  мужа!"  -
говорит вдова, собираясь лишиться чувств. "Как!" - взвизгивает маленький
старый джентльмен, сильно побледнев. "Теперь я все  понимаю,  -  говорит
вдова. - В припадке временного умопомешательства  он  сгоряча  превратил
себя в сосиски". Так оно и было, сэр, -  добавил  мистер  Уэллер,  глядя
пристально в лицо устрашенному мистеру Пиквику, - а может быть, его втя-
нуло в машину; но так или иначе, а маленький старый джентльмен,  который
всю жизнь питал удивительное пристрастие к сосискам, выбежал  из  лавки,
как сумасшедший, и с той поры никто о нем не слышал.
   Конец рассказа о трогательном происшествии в  семейной  жизни  застал
хозяина и слугу у двери мистера Перкера. Лаутен, приоткрыв дверь,  бесе-
довал, с жалким на вид человеком в порыжевшем костюме, в продранных баш-
маках и перчатках. Нужда и страдания - чуть ли не  отчаяние  -  оставили
следы на его худой и изможденной физиономии. Он стыдился своей бедности,
ибо, когда подошел мистер Пиквик, отступил в темный угол.
   - Очень печально, - со вздохом сказал незнакомец.
   - Очень, - отозвался Лаутен, нацарапав свою фамилию пером на  дверном
косяке и стирая ее другим  концом  пера.  -  Может  быть,  передать  ему
что-нибудь?
   - Как вы думаете, когда он вернется? - осведомился незнакомец.
   - Понятия не имею, - ответил Лаутен, подмигнув мистеру Пиквику, когда
незнакомец опустил глаза.
   - Вы не думаете, что имело бы смысл его подождать? - спросил незнако-
мец, задумчиво заглядывая в контору.
   - О нет, конечно нет! - отозвался клерк, слегка заслонив собою дверь.
- Он, разумеется, не вернется на Этой неделе, и неизвестно, вернется  ли
на будущей, ибо, если Перкер уезжает из города, он никогда не  торопится
вернуться.
   - Уехал из города! - воскликнул мистер Пиквик. - Боже мой, какая неу-
дача!
   - Не уходите, мистер Пиквик, - сказал Лаутен. - У  меня  есть  письмо
для вас.
   Незнакомец, по-видимому, не знал, что делать. Он снова опустил глаза,
а клерк хитро подмигнул мистеру Пиквику, словно давая понять, что проис-
ходит нечто весьма забавное, хотя в чем тут дело - мистер Пиквик не  мог
угадать ни за какие блага.
   - Войдите, мистер Пиквик, - сказал Лаутен. - Ну-с, мистер  Уотти,  вы
передадите мне все, что имеете сказать, или зайдете еще раз?
   - Попросите его - может быть, он будет так  любезен  и  сообщит,  что
предпринято по моему делу, - сказал тот. - Ради бога, не забудьте,  мис-
тер Лаутен.
   - Нет, нет, я не забуду, - отозвался клерк. - Пожалуйте, мистер  Пик-
вик. До свиданья, мистер Уотти. Славный день для прогулки, не правда ли?
   Он предложил Сэму Уэллеру войти вслед за своим хозяином и, видя,  что
незнакомец все еще мешкает, захлопнул дверь у него перед носом.
   - Такого назойливого банкрота не было с сотворения  мира,  в  этом  я
уверен! - воскликнул Лаутен, с видом оскорбленного человека швыряя  свое
перо. - Не прошло и четырех лет, как его дело  поступило  в  Канцлерский
суд, но будь я проклят, если он не приходит надоедать нам два раза в не-
делю! Пожалуйте сюда, мистер Пиквик, - Перкер здесь; я знаю, что он  вас
примет. Чертовски холодно, - добавил он раздражительно, - стоять у двери
и терять время на таких жалких бродяг.
   Энергически помешав маленькой кочергой угли в большом  камине,  клерк
отправился в кабинет своего принципала и доложил о мистере Пиквике.
   - А, уважаемый сэр! - ск