азал маленький мистер Перкер, вставая с крес-
ла. - Ну-с, уважаемый сэр, какие новости  касательно  вашего  дела?  Еще
что-нибудь о наших приятелях из Фрименс-Корта? Они не дремали,  мне  это
известно. Очень ловкие ребята, очень ловкие!
   В заключение маленький джентльмен взял внушительную  понюшку  табаку,
воздавая должное ловкости мистеров Додсона и Фогга.
   - Они - величайшие негодяи, - сказал мистер Пиквик.
   - Да, - сказал маленький человек, - это, знаете ли, зависит от  точки
зрения, и мы не будем спорить о словах, ибо, разумеется, нельзя ожидать,
чтобы вы судили об этих вещах с профессиональной точки зрения. Ну-с, на-
ми сделано все, что нужно. Я пригласил королевского юрисконсульта  Снаб-
бина.
   - Хороший ли он человек? - осведомился мистер Пиквик.
   - Хороший ли он человек! - воскликнул мистер Перкер. - Ах, боже  мой!
Снаббин - украшение своей профессии. Практика у него втрое больше, чем у
кого бы то ни было в суде, - занят в каждом процессе. Пусть Это останет-
ся между нами, но мы говорим, что королевский юрисконсульт Снаббин  вер-
тит судом как хочет,
   Сделав такое сообщение, маленький человек взял вторую понюшку  табаку
и таинственно кивнул мистеру Пиквику.
   - Они вручили моим трем друзьям повестки, - сказал мистер Пиквик.
   - А! Ну конечно! - ответил мистер Перкер. - Важные свидетели:  видели
вас в щекотливом положении.
   - Но она упала в обморок по собственному  желанию,  -  сказал  мистер
Пиквик. - Она сама бросилась мне в объятия.
   - Очень возможно, уважаемый сэр, - отозвался Перкер. - Очень возможно
и весьма натурально! Иначе и быть не может, уважаемый сэр.  Но  как  это
доказать?
   - Они вручили повестку также моему слуге, - сказал мистер Пиквик, ме-
няя тему, ибо вопрос мистера Перкера слегка ошеломил его.
   - Сэму? - спросил Перкер.
   Мистер Пиквик отвечал утвердительно.
   - Разумеется, уважаемый сэр, разумеется. Я знал, что они  так  посту-
пят. Я бы мог сказать это вам месяц назад. Видите ли, уважаемый сэр, ес-
ли вы берете ведение дела в собственные руки, после  того  как  доверили
его своему адвокату, вы должны отвечать и за последствия.
   Тут мистер Перкер выпрямился с чувством  собственного  достоинства  и
смахнул с жабо несколько крошек табаку.
   - А зачем им понадобились его показания? - спросил мистер Пиквик пос-
ле минутного молчания.
   - Затем, что вы посылали его к истице с предложением некоторого комп-
ромисса, так я полагаю, - отозвался Перкер. - Впрочем, большого значения
это не имеет: не думаю, чтобы какой-нибудь адвокат  многого  добился  от
него.
   - Я тоже так думаю, - сказал мистер  Пиквик,  улыбаясь,  несмотря  на
свою досаду, при мысли о Сэме в роли свидетеля. - Какой же план действия
мы изберем?
   - Нам остается только один план, уважаемый сэр, - ответил  Перкер,  -
подвергнуть свидетелей  перекрестному  допросу,  довериться  красноречию
Снаббина, пустить пыль глаза судье, надеяться на присяжных.
   - А что, если решение будет не в мою  пользу?  -  осведомился  мистер
Пиквик.
   Мистер Перкер улыбнулся, взял понюшку табаку, помешал угли в  камине,
пожал плечами и выразительно промолчал.
   - Вы хотите сказать, что в таком случае я должен  платить  возмещение
убытков? - спросил мистер Пиквик, следивший с  некоторой  строгостью  за
этим мимическим ответом.
   Перкер еще раз помешал угли, что было совершенно излишне, и ответил:
   - Боюсь, что так.
   - В таком случае я заявляю вам о своем непоколебимом решении не  пла-
тить ничего, - весьма внушительно произнес мистер Пиквик. - Ничего, Пер-
кер! Ни один фунт, ни один пенни из моих денег  не  перейдет  в  карманы
Додсона и Фогга. Это мое непреложное и обдуманное решение!
   Мистер Пиквик с силой ударил по столу, подтверждая непреложность сво-
его намерения.
   - Прекрасно, уважаемый сэр, прекрасно, - сказал
   Перкер. - Конечно, вам лучше знать.
   - Разумеется, - поспешно отозвался мистер Пиквик. - Где  живет  коро-
левский юрисконсульт Снаббин?
   - Линкольнс-Инн, Олд-сквер, - ответил Перкер.
   - Я бы хотел его повидать, - сказал мистер Пиквик.
   - Повидать королевского юрисконсульта Снаббина, уважаемый  сэр!  -  с
крайним изумлением воскликнул Перкер. - Нет, нет, уважаемый сэр,  невоз-
можно! Повидать Снаббина! Бог с вами, уважаемый сэр,  слыханное  ли  это
дело, если предварительно не внесена плата за консультацию и не назначен
час консультации! Это никак невозможно, уважаемый сэр!
   Однако мистер Пиквик заявил, что это не только возможно, но и необхо-
димо, и в результате через десять минут после того, как он выслушал  за-
верение, что это сделать невозможно, поверенный ввел его в контору вели-
кого Снаббина.
   Это была довольно просторная комната без ковра, с большим  письменным
столом, придвинутым к камину. Сукно, покрывавшее стол, давно  отказалось
от всяких претензий на свой первоначальный зеленый цвет и постепенно по-
серело от пыли и времени, за исключением тех мест, где все следы его на-
турального цвета были уничтожены чернильными пятнами.  На  столе  лежали
многочисленные пачки бумаг, перевязанные красной тесьмой,  а  за  столом
сидел пожилой клерк, чей прилизанный вид и массивная золотая цепочка  от
часов служили внушительным показателем большой и прибыльной практики ко-
ролевского юрисконсульта Снаббина.
   - Королевский юрисконсульт у себя в кабинете, мистер Моллерд? - осве-
домился Перкер, с величайшей учтивостью предлагая свою табакерку.
   - Да, он у себя, но очень занят, - последовал ответ. -  Посмотрите-ка
сюда: еще не дано ни одного заключения по всем этим делам, а гонорар  за
каждое уплачен.
   При этом клерк улыбнулся и втянул понюшку табаку с увлечением,  кото-
рое, казалось, вызвано было как люб, овью к табаку, так и пристрастием к
гонорарам.
   - Вот это называется практикой! - сказал Перкер.
   - Да, - отозвался адвокатский клерк, доставая собственную табакерку и
предлагая ее с величайшей любезностью. - А лучше всего то, что никто  на
свете, кроме меня, не разбирает почерка королевского  юрисконсульта,  и,
следовательно, все должны ждать заключения, которое он уже дал,  до  тех
пор, пока я не перепишу. Ха-ха-ха!
   - И от этого выигрывает... Мы знаем, кто выигрывает, кроме  королевс-
кого юрисконсульта...  И  таким  способом  вытягивает  из  клиентов  еще
кое-что, а? - добавил Перкер. - Ха-ха-ха!
   Тут клерк королевского юрисконсульта засмеялся снова  -  не  громким,
раскатистым смехом, а тихим, внутренним смешком, который неприятно  было
слышать мистеру Пиквику. Когда у человека бывает внутреннее  кровоизлия-
ние, это опасно для него самого, по когда он смеется внутренним смешком,
это не предвещает добра другим.
   - Вы не составили для меня счетика гонораров, которые я вам должен? -
спросил Перкер.
   - Нет, не составил, - ответил клерк.
   - Я бы вас попросил составить, - сказал Перкер. - Дайте мне его, и  я
вам пришлю чек. Но вы, должно быть, слишком заняты  получением  наличных
денег, чтобы думать о должниках. Ха-ха-ха!
   Эта шутка, казалось, польстила клерку, и он еще раз  засмеялся  тихим
смешком.
   - Но, мистер Моллерд, уважаемый друг, - сказал Перкер, вдруг  обретая
всю свою серьезность и увлекая  великого  клерка  великого  королевского
юрисконсульта за отворот сюртука в угол, - вы должны уговорить королевс-
кого юрисконсульта принять меня и моего клиента.
   - Что вы, что вы! - воскликнул клерк. - Вот это недурно! Увидеть  ко-
ролевского юрисконсульта! Нет, это слишком нелепо!
   Впрочем, несмотря на нелепость предложения, клерк позволил увлечь се-
бя потихоньку в сторону от мистера Пиквика и после краткой беседы  шепо-
том вышел неслышными шагами в темный коридорчик и  скрылся  в  святилище
юридического светила, откуда вскоре вернулся на цыпочках и уведомил мис-
тера Перкера и мистера Пиквика, что ему удалось  уговорить  королевского
юрисконсульта, вопреки всем установленным правилам и.  обычаям,  принять
их немедленно.
   Королевский юрисконсульт Снаббин был человек со впалыми щеками и жел-
товатым цветом лица, лет сорока пяти, или, как говорится в романах,  ему
могло быть и пятьдесят. У него были те тусклые,  осовелые  глаза,  какие
часто можно увидеть на лицах людей, предающихся  в  течение  многих  лет
утомительным и тягостным кабинетным занятиям, и какие могли и без добав-
ления лорнета, висевшего на широкой черной ленте, обвивавшей шею, преду-
предить посетителя о том, что он очень близорук. Волосы у него были тон-
кие и редкие, что отчасти объяснялось постоянным отсутствием досуга  для
ухода за ними, а отчасти ношением в течение двадцати пяти лет  адвокатс-
кого парика, который в настоящее время висел  перед  ним  на  подставке.
Следы пудры на воротнике фрака, плохо выстиранный и еще хуже  повязанный
галстук свидетельствовали о том, что у него не было времени,  вернувшись
из суда, произвести какие-нибудь изменения в своем туалете. Впрочем, не-
опрятный вид остальных принадлежностей его костюма наводил на мысль, что
внешность его не улучшилась бы в значительной степени, если бы у него  и
было свободное время. Юридические  книги,  кипы  бумаг  и  распечатанные
письма валялись на столе в полном беспорядке; мебель в комнате была ста-
рая я расшатанная; дверцы книжного шкафа подгнили на петлях; при  каждом
шаге пыль взлетала маленькими облачками над ковром; шторы  пожелтели  от
времени и грязи; вид всех предметов в комнате  доказывал  с  несомненной
ясностью, что королевский юрисконсульт Снаббин слишком занят своими про-
фессиональными делами, чтобы обращать внимание на  личные  удобства  или
заботиться о них.
   Королевский юрисконсульт писал, когда вошли его клиенты. Он рассеянно
поклонился мистеру Пиквику, представленному поверенным, а затем, предло-
жив им сесть, заботливо опустил ручку в чернильницу, покачал левой ногой
и приготовился слушать.
   - Мистер Пиквик - ответчик по делу Бардл и Пиквик, королевский  юрис-
консульт Снаббин, - сказал Перкер.
   - Я выступаю по этому делу? - спросил королевский юрисконсульт.
   - Да, сэр, - ответил Перкер.
   Королевский юрисконсульт кивнул и ждал продолжения.
   - Мистер Пиквик горячо желал повидаться с вами, королевский  юрискон-
сульт Снаббин, - продолжал Перкер, - чтобы заявить, раньше чем вы займе-
тесь этим процессом, что он отрицает наличие каких бы то ни было  данных
пли основания для возбуждения иска против него; и  если  бы  он  не  мог
явиться в суд с чистой совестью и с полнейшей уверенностью в том, что он
прав, отвергая требования истицы, он бы вовсе туда не явился. Мне кажет-
ся, я правильно излагаю ваши взгляды, не так ли, уважаемый сэр? -  доба-
вил маленький человек, обращаясь к мистеру Пиквику.
   - Вполне, - отвечал сей джентльмен.
   Королевский юрисконсульт Снаббин раскрыл лорнет, поднес его к  глазам
и, поглядев в течение нескольких секунд с любопытством на мистера Пикви-
ка, повернулся к мистеру Перкеру и сказал, слегка улыбаясь при этом:
   - У мистера Пиквика хорошие шансы?
   Поверенный пожал плечами.
   - Намерены ли вы вызвать свидетелей?
   - Нет.
   Улыбка на лице королевского юрисконсульта обрисовалась  ясней.  Он  с
удвоенной силой качнул ногою и, откинувшись на  спинку  кресла,  с  сом-
неньем кашлянул.
   Эти признаки дурных предчувствий королевского юрисконсульта,  как  ни
были они мимолетны, не ускользнули от мистера Пиквика. Он крепче  утвер-
дил на носу очки, сквозь  которые  внимательно  наблюдал  те  проявления
чувств адвоката, которые  тот  позволил  себе  обнаружить,  и  сказал  с
большой энергией и решительно пренебрегая предостерегающим подмигиванием
и нахмуренными бровями мистера Перкера:
   - Желание нанести вам визит с такою целью, как у меня, сэр, несомнен-
но, покажется весьма необычным джентльмену, перед глазами которого  про-
ходит столько дел подобного рода.
   Королевский юрисконсульт старался серьезно глядеть на огонь в камине,
но улыбка снова появилась на его устах.
   - Джентльмены вашей профессии, сэр, - продолжал мистер Пикник, -  ви-
дят наихудшую сторону человеческой природы. Все споры, все  недоброжела-
тельство, вся злоба обнаруживаются перед вами. Вы знаете по опыту,  изу-
чив присяжных (я отнюдь не осуждаю ни вас, ни их), сколь многое  зависит
от "эффекта", и вы склонны приписывать другим желание воспользоваться  в
целях обмана, а также в целях эгоистических теми самыми средствами,  ха-
рактер и целесообразность коих так хорошо вам известны, ибо вы сами пос-
тоянно ими пользуетесь с совершенно честными и почтенными намерениями  и
с похвальным желанием сделать все возможное для  своего  клиента.  Право
же, я думаю, именно этому обстоятельству следует  приписать  вульгарное,
но весьма распространенное мнение, что  люди  вашей  профессии  подозри-
тельны, недоверчивы и чересчур осторожны. Хотя я и  сознаю,  сэр,  сколь
невыгодно заявлять это при данных обстоятельствах, я  явился  сюда,  ибо
хочу, чтобы вы отчетливо поняли, что, как сказал мой друг мистер Перкер,
я не повинен в той лжи, в какой меня обвиняют, и, хотя я прекрасно  соз-
наю неоценимое значение вашей помощи, сэр, я должен добавить, что,  если
вы мне не верите, я готов скорее лишить себя вашей высокоталантливой по-
мощи, чем воспользоваться ею.
   Задолго до окончания этой речи, весьма прозаической для мистера  Пик-
вика, - мы вынуждены это отметить, - королевский юрисконсульт снова впал
в рассеянность. Впрочем, спустя несколько минут, вновь взявшись За перо,
он как будто вспомнил о присутствии своих клиентов. Оторвавшись  от  бу-
маг, он сказал довольно раздражительно:
   - Кто со мной в этом деле?
   - Мистер Фанки, королевский юрисконсульт Снаббин, - ответил  поверен-
ный.
   - Фанки, Фанки... - повторил королевский юрисконсульт. -  Никогда  не
слышал этой фамилии. Должно быть, очень молодой человек.
   - Да, он очень молод, - отозвался поверенный. - Он допущен совсем не-
давно. Позвольте припомнить... он не состоит при суде и восьми лет.
   - А, я так и думал! - сказал королевский юрисконсульт  тем  сострада-
тельным тоном, каким простые смертные говорят о беспомощном младенце.  -
Мистер Моллерд, пошлите за мистером... мистером...
   - Фанки, Холборн-Корт, Грейз-Инн  -  вмешался  Перкер  (кстати,  Хол-
борн-Корт переименован теперь в Саут-сквер). - Скажите, я буду рад, если
он зайдет сюда.
   Мистер Моллерд отправился исполнять поручение, а королевский юрискон-
сульт Снаббин снова впал в  рассеянность,  продолжавшуюся  до  появления
мистера Фанки,
   Этот младенец-адвокат  был  вполне  зрелым  человеком.  Он  отличался
большой нервозностью и мучительно запинался, когда говорил. По-видимому,
это не был природный дефект, а скорее результат застенчивости, возникшей
от сознания того,  что  его  "затирают"  вследствие  отсутствия  у  него
средств, или влияний, или связей, или наглости. Он был преисполнен  бла-
гоговения к королевскому юрисконсульту и изысканно любезен.
   - Я не имел удовольствия видеть вас раньше, мистер  Фанки,  -  сказал
королевский юрисконсульт Снаббин с высокомерной снисходительностью.
   Мистер Фанки поклонился. Он  имел  удовольствие  видеть  королевского
юрисконсульта; и он, бедняк, завидовал ему на протяжении  восьми  лет  и
трех месяцев.
   - Вы выступаете со мной в этом деле, насколько я  понимаю?  -  сказал
королевский юрисконсульт.
   Будь мистер Фанки человеком богатым, он немедленно послал бы за своим
клерком, чтобы тот ему напомнил; будь он человеком ловким,  он  приложил
бы указательный палец ко лбу и постарался вспомнить,  имеется  ли  среди
множества взятых им на себя обязательств также и это дело; но, не будучи
ни богатым, ни ловким (в этом смысле, во всяком случае), он покраснел  и
поклонился.
   - Вы познакомились с документами, мистер
   Фанки? - осведомился королевский юрисконсульт.
   Опять-таки мистеру Фанки следовало притвориться, будто он  забыл  обо
всем, что касается этого дела, но так как он читал те бумаги, какие дос-
тавлялись ему но мере развития процесса, и только об этом и думал во сне
и наяву в течение двух месяцев с той поры, когда его  наняли  помощником
мистера королевского юрисконсульта Снаббина, то он покраснел еще гуще  и
поклонился снова.
   - Вот это мистер Пиквик, - сказал королевский юрисконсульт, помахивая
пером в ту сторону, где стоял сей джентльмен.
   Мистер Фанки поклонился мистеру Пиквику с почтением,  которое  всегда
внушает первый клиент, и снова обратил лицо к своему руководителю.
   - Быть может, вы проводите  мистера  Пиквика,  -  сказал  королевский
юрисконсульт, - и... и... и... выслушаете все, что мистер Пиквик пожела-
ет сообщить. Мы, конечно, устроим совещание.
   Намекнув таким образом на то, что у него отняли  достаточно  времени,
мистер королевский юрисконсульт Снаббин, который постепенно делался  все
более и более рассеянным, приложил на секунду лорнет  к  глазам,  слегка
поклонился и снова погрузился в лежавшее перед ним дело, которое выросло
из нескончаемого  судебного  процесса,  порожденного  поступком  некоего
субъекта, скончавшегося лет сто назад и в свое время загородившего  тро-
пинку, ведущую из какого-то места, откуда никто никогда  не  выходил,  к
какому-то месту, куда никто никогда не входил.
   Мистер Фанки не соглашался пройти ни в одну дверь раньше мистера Пик-
вика и его поверенного, так что потребовалось немало времени, прежде чем
они попали на Олд-сквер. Придя туда, они стали шагать взад  и  вперед  и
устроили длительное совещание, в  результате  которого  выяснилось,  что
весьма трудно сказать, каково будет решение; что никто не может предуга-
дать исход дела; что было большой удачей предупредить противную  сторону
и заручиться участием королевского юрисконсульта Снаббина, - словом, ряд
заключений утешительных и выражающих сомнения, обычных при таком положе-
нии дел.
   Затем мистер Уэллер был пробужден хозяином от сладкого сна, в который
он погрузился на целый час, и, распрощавшись с Лаутеном, они вернулись в
Сити.


   ГЛАВА XXXII
   описывает гораздо подробнее, чем судебный репортер, холостую вечерни-
цу, устроенную мистером Бобом Сапером в его квартире в Боро

   Покой витает над Лент-стрит, в Боро, окутывая нежной меланхолией  ду-
шу. На этой улице всегда сдается внаем много домов. Это пустынная улица,
и ее скука успокоительна. Дом на Лент-стрит нельзя почитать  первокласс-
ной резиденцией в точном смысле этого слова, но тем не менее это  завид-
ное местечко. Если человеку Захотелось извлечь себя  из  мира,  уйти  за
пределы искушения, поставить себя вне всякого соблазна выглянуть из  ок-
на, - он должен во что бы то ни стало отправиться на Лент-стрит.
   Это счастливое убежище заселяют несколько прачек, кучка поденных  пе-
реплетчиков, два-три тюремных агента  при  Суде  по  делам  о  несостоя-
тельности, мелкие квартирохозяева, служащие в доках, горсточка портних с
приправою портных, работающих сдельно. Большинство обитателей либо  нап-
равляет свою энергию на сдачу меблированных комнат, либо посвящает  свои
силы здоровому и полезному занятию - катанью  белья.  Характерные  черты
мертвой природы на этой улице: зеленые ставни, билетики о сдаче  комнат,
медные дощечки на дверях и ручки колокольчиков; главные  образчики  оду-
шевленной природы: мальчишка из портерной, юноша, торгующий  пышками,  и
мужчина, продающий печеный картофель.
   Население здесь кочевое, обычно исчезающее накануне взноса квартирной
платы за квартал, и притом всегда в ночные часы. Доходы  его  величества
редко пополняются в этой счастливой юдоли; арендная плата  ненадежна,  и
водопровод часто бывает закрыт.
   В тот вечер, на который был приглашен мистер Пиквик, мистер Боб Сойер
украшал своей особой один угол у камина в комнате второго этажа, выходя-
щей окнами на улицу, а мистер Бен Эллен - другой. Приготовление к приему
гостей, видимо, закончилось. Зонты в коридоре были  свалены  в  угол  за
дверью задней комнаты, шляпа и платок служанки убраны с перил  лестницы,
не больше двух пар пятен остав