Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
йтесь.
Вы, кажется, знаток в таких делах. Потребуйте свою трубку, и я вам проч-
ту письмо. Вот!
Мы не можем сказать определенно, предвкушение ли трубки, или утеши-
тельное соображение, что фатальная склонность к женитьбе была фамильной
чертой. успокоило чувства мистера Уэллера и утешило его скорбь. Мы ско-
рее склонны предположить, что этот результат был достигнут благодаря
обоим источникам утешения, ибо о втором он твердил тихим голосом, звоня
тем временем в колокольчик, чтобы потребовать первый. Затем он освобо-
дился от верхней одежды и, закурив трубку и расположившись спиной к ка-
мину, чтобы пользоваться всем его теплом и в то же время прислоняться к
каминной полке, повернулся к Сэму и с физиономией, значительно смягчив-
шейся от благотворного действия табака, предложил ему "катать".
Сэм окунул перо в чернила, приготовляясь вносить поправки, и начал с
весьма театральным видом:
- "Милое..."
- Стоп! - сказал мистер Уэллер, звоня в колокольчик. - Двойной ста-
кан, как всегда, моя милая.
- Очень хорошо, сэр, - отвечала девушка, которая с удивительным про-
ворством появилась, исчезла, вернулась и снова скрылась.
- Здесь как будто знают ваши привычки, - заметил Сэм.
- Да, - отозвался отец. - Я здесь бывал в свое время. Продолжай, Сэм-
ми.
- "Милое создание..." - повторил Сэм.
- Уж не стихи ли это? - перебил отец.
- Нет, - ответил Сэм.
- Очень рад это слышать, - сказал мистер Уэллер. - Стихи ненату-
ральная вещь. Никто не говорит стихами, разве что приходский сторож,
когда он является за святочным ящичком, или уорреновская вакса да ролен-
довское масло, а не то какой-нибудь плаксивый парень. Никогда не опус-
кайся до поэзии, мой мальчик! Начинай сначала, Сэмми!
Мистер Уэллер взял трубку с видом критическим и глубокомысленным, а
Сэм начал снова и прочитал следующее:
- "Милое создание, я чувствую себя обмоченным..."
- Это неприлично, - сказал мистер Уэллер, вынимая изо рта трубку.
- Нет, это не "обмоченный", - заметил Сэм, поднося письмо к свечке, -
это "озабоченный", но тут клякса. "Я чувствую себя озабоченным".
- Очень хорошо, - сказал мистер Уэллер. - Валяй дальше.
- "Я чувствую себя озабоченным и совершенно одур..." Забыл, какое тут
стоит слово, - сказал Сэм, почесывая голову пером и тщетно пытаясь при-
помнить.
- Так почему же ты не посмотришь, что там написано? - полюбопытство-
вал мистер Уэллер.
- Да я и смотрю, - ответил Сэм, - но тут еще одна клякса. Вот "о", а
вот "д" и "р".
- Должно быть, "одураченным", - сказал мистер
Уэллер.
- Нет, это не то, - сказал Сэм, - "одурманенным" - вот оно что.
- Это слово не так подходит, как "одураченный", - серьезно заметил
мистер Уэллер.
- Вы думаете? - осведомился Сэм.
- Куда уж там! - откликнулся отец.
- А вам не кажется, что в нем смысла больше? - спросил Сэм.
- Ну, пожалуй, оно понежней будет, - подумав, сказал мистер Уэллер. -
Валяй дальше, Сэмми.
- "... чувствую себя озабоченным и совершенно одурманенным, обращаясь
к вам, потому что вы славная девушка, и конец делу".
- Это очень красивая мысль, - сказал мистер Уэллер-старший, вынимая
трубку изо рта, чтобы сделать Это замечание.
- Да, мне тоже кажется, что оно неплохо вышло, -
Заметил Сэм, весьма польщенный.
- Что мне больше всего нравится в таком вот слоге, - продолжал мистер
Уэллер-старший, - так это то, что тут нет никаких непристойных прозвищ,
никаких Венер или чего-нибудь в этом роде. Что толку называть молодую
женщину Венерой или ангелом, Сэмми?
- Вот именно! - согласился Сэм.
- Ты можешь называть ее грифоном, или единорогом, или уж сразу коро-
левским гербом, потому что, как всем известно, это коллекция диковинных
зверей, - добавил мистер Уэллер.
- Правильно, - подтвердил Сэм.
- Кати дальше, Сэмми, - сказал мистер Уэллер.
Сэм исполнил просьбу и стал читать, а его отец продолжал курить с ви-
дом глубокомысленным и благодушным, что было весьма назидательно.
- "Пока я вас не увидел, я думал, что все женщины одинаковы".
- Так оно и есть, - заметил в скобках мистер Уэллср-старший.
- "Но теперь, - продолжал Сэм, - теперь я понял, какой я был регуляр-
но безмозглый осел, потому что никто не походит на вас, хотя вы подходи-
те мне больше всех..." Мне хотелось выразиться тут посильнее, - сказал
Сэм, поднимая голову.
Мистер Уэллер кивнул одобрительно, и Сэм продолжал:
- "И вот я пользуюсь привилегией этого дня, моя милая Мэри, - как
сказал джентльмен по уши в долги, выходя из дома в воскресенье, - чтобы
сказать вам, что в первый и единственный раз, когда я вас видел, ваш
портрет отпечатался в моем сердце куда скорее и красивее, чем делает
портрет профильная машина (о которой вы, может быть, слыхали, моя милая
Мэри), хотя она его заканчивает и вставляет в рамку под стеклом с гото-
вым крючком, чтобы повесить, и все это в две с четвертью минуты".
- Боюсь, что тут пахнет стихами, Сэмми, - подозрительно сказал мистер
Уэллер.
- Нет, не пахнет, - ответил Сэм и продолжал читать очень быстро, что-
бы ускользнуть от обсуждения этого пункта: - "Возьмите меня, меня милая
Мэри, своим Валентином и подумайте о том, что я сказал. Моя милая Мэри,
а теперь я кончаю". Это все, - сказал Сэм.
- Что-то очень уж неожиданно затормозил, а, Сэмми? - осведомился мис-
тер Уэллер.
- Ничуть не бывало, - возразил Сэм. - Тут ей и захочется, чтобы еще
что-нибудь было, а это и есть большое умение писать письма.
- Пожалуй, оно верно, - согласился мистер Уэллер, - и хотел бы я,
чтобы твоя мачеха следовала при разговоре такому славному правилу. А
разве ты не подпишешься?
- Вот тут-то и загвоздка! - сказал Сэм. - Не знаю, как подписаться.
- Подпишись - Веллер, - посоветовал старейший представитель этой фа-
милии.
- Не годится, - возразил Сэм. - Никогда не подписывают валентинку
своей настоящей фамилией.
- Ну, тогда подпиши "Пиквик", - сказал мистер
Уэллер. - Это очень хорошее имя и легко пишется.
- Вот это дело, - согласился Сэм. - Я бы мог закончить стишком, как
вы думаете?
- Мне это не нравится, Сэм, - возразил мистер Уэллер. - Я не знаю ни
одного почтенного кучера, который бы писал стихи. Вот только один напи-
сал трогательные стишки накануне того дня, когда его должны были пове-
сить за грабеж на большой дорого; ну, да он был из Кемберуэла, так что
это не в счет.
Но Сэм не хотел отказаться от поэтической идеи, пришедшей ему в голо-
ву, и подписал письмо:
"Полюбил вас в миг
Ваш Пиквик.
Сложив его весьма замысловато, он нацарапал наискось адрес в углу:
"Мэри, горничной у мистера Напкинса, мэра, Ипсуич, Саффок", запечатал
облаткой и сунул его в карман, готовое для сдачи на почтамт. Когда по-
кончено было с этим важным вопросом, мистер Уэллер-старший приступил к
тому, ради чего вызвал сына.
- Первое дело о твоем хозяине, Сэмми, - сказал мистер Уэллер. - Завт-
ра его будут судить.
- Будут судить, - подтвердил Сэм.
- Ну, так вот, - продолжал мистер Уэллер, - я полагаю, что ему пона-
добится вызвать свидетелей, чтобы те потолковали о его "репутации или,
может быть, доказали алиби. Я это дело обмозговал, так что он может не
беспокоиться, Сэмми. Есть у меня приятели, которые сделают для него и то
и другое, но мой совет такой: наплевать на репутацию и держаться за али-
би. Нет ничего лучше алиби, Сэмми, ничего.
У мистера Уэллера был весьма глубокомысленный вид, когда он высказы-
вал это юридическое соображение; и, погрузив нос в стакан, он подмигнул
поверх него изумленному сыну.
- Да вы о чем толкуете? - спросил Сэм. - Уж не думаете ли вы, что его
будут судить в Олд-Бейли?
- Наших обсуждений это не касается, Сэмми, - возразил мистер Уэллер.
- Где бы его не судили, мой мальчик, алиби - как раз такая штука, кото-
рая поможет ему выпутаться. С алиби мы выручили Тома Уайльдспарка, кото-
рого судили за смертоубийство, а длинные парики все до единого сказали,
что его ничто не спасет. И вот мое мнение, Сэмми: если твой хозяин не
докажет алиби, придется ему, как говорят итальянцы, регулярно влопаться,
и конец делу.
Так как мистер Уэллер-старший придерживался твердого и непоколебимого
убеждения, что Олд-Бейди является высшей судебной инстанцией в стране и
что его правила и процедура регулируют и контролируют делопроизводство
всех других судов, то он решительно пренебрег уверениями и доводами сы-
на, пытавшегося объяснить, что алиби неприемлемо, и энергически заявил,
что мистера Пиквика "сделают жертвой". Убедившись, сколь бессмысленно
продолжать разговор на эту тему, Сэм заспопорил о другом и спросил, что
это за второе дело, о котором его почтенный родитель хотел потолковать с
ним.
- Это уже пункт семейной политики, - сообщил мистер Уэллер. -
Этот-вот Стиггинс...
- Красноносый? - осведомился Сэм.
- Оп самый, - отвечал - мистер Уэллер. - Так вот Этот красноносый па-
рень, Сэмми, навещает твою мачеху с такой любезностью и постоянством,
каких я еще не видывал. Он такой друг дома, Сэмми, что когда он от пас
уходит, у него на душе неспокойно, если не прихватит чего-нибудь на па-
мять о нас.
- А будь я на вашем месте, я бы что-нибудь такое ему дал, чтоб оно
наскипидарило и навощило ему память на десять лет, - перебил Сэм.
- Подожди минутку, - продолжал мистер Уэллер. - Я хотел сказать, что
теперь он всегда приносит плоскую флягу, в которую вмещается пинты пол-
торы, и наполняет ее ананасным ромом, перед тем как уйти.
- И, должно быть, выпивает ее перед тем, как вернуться? - предположил
Сэм.
- До дна! - ответил мистер Уэллер. - Никогда не оставляет в ней ниче-
го, кроме пробки и запаха, уж можешь на него положиться, Сэмми. Так вот
эти самые ребята, мой мальчик, устраивают сегодня вечером месячное соб-
рание Бриклсйнского отделения Объединенного великого Эбенизерского об-
щества трезвости. Твоя мачеха хотела пойти, Сэмми, да схватила ревматизм
и не пойдет, а я, Сэмми... я забрал два билета, которые были присланы
ей.
Мистер Уэллер сообщил секрет с большим удовольствием и при этом под-
мигивал столь неутомимо, что Сэм предположил, не начинается ли у него и
веке правого глаза lie douloureux. [1]
- Ну и что? - спросил молодой джентльмен.
- Так вот, - продолжал его родитель, осторожно озираясь, - мы вместе
отправляемся и попадем туда пунктуально к сроку, а заместитель пастыря
не попадет, Сэми, заместитель пастыря не попадет.
Туг с мистером Уэллером начался припадок сдавленного смеха, который
постепенно перевел в приступ удушья, небезопасный для пожилого
джентльмена.
- За всю свою жизнь никогда не видел такого старого чудака! - воск-
ликнул Сэм, растирая спину пожилого джентльмена с такой силон, что тот
мог воспламеняться от трения. - Чего вы так хохочете, толстяк вы Этакий?
- Тише, Сэмми! - сказал мистер Уэллер, озираясь с сугубой осторож-
ностью и говоря шепотом. - Двое моих приятелей, что работают на
Окссрордской дороге и готовы на всякую штуку, взяли заместителя на бук-
сир, Сэмми, а когда он придет в Эбенизерское общество (а он наверняка
придет, потому что они доведут его до двери и впихнут, если понадобит-
ся), он будет так наполнен ромом, как никогда не бывал у "Маркиза Грен-
би" в Доркингс, а это дело нешуточное.
И мистер Уэллер снова неудержимо захохотал, с, результате чего снова
едва не задохся.
Ничто не могло больше прийтись по вкусу Сэму Уэллеру, чем задуманное
разоблачение подлинных склонностей и качеств красноносого, а так как
приближалось время, назначенное для собрания, то отец и сын немедленно
отправились в Брик-лейн. По дороге Сэм не забыл занести свое письмо в
почтовую кон гору.
Ежемесячные собрания" Бриклейнского отделения Объединенного великого
Эббиизерского общества трезвости происходили в большой комнате, приятно
и удобно расположившейся в конце надежной и удобной лестницы. Председа-
телем был "ровной дорогой идущий" мистер Энтони Хамм, обращенный пожар-
ный, а ныне школьный учитель и при случае странствующий проповедник, а
секретарем - мистер Джонсе Мадж, мелочной торговец, сосуд энтузиазма и
бескорыстия, продававший чай членам. Явившись заблаговременно, леди си-
дели на скамьях и пили чай вплоть до того момента, когда считали целесо-
образным прекратить это занятие. Па видном месте, на зеленом сукне
письменного стола, помещался большой деревянный ящик для денег; секре-
тарь стоял за столом и благодарил милостивой улыбкой за каждое добавле-
ние к богатым залежам меди, таившимся внутри.
На этот раз леди пили чай в устрашающем количестве, к великому ужасу
мистера Уэллсра-старшего, который, не обращая ни малейшего внимания на
предостерегающие толчки Сэма, озирался по сторонам с самым откровенным
изумлением.
- Сэмми! - прошептал мистер Уэллер. - Если коекого из этих людей не
придется лечить завтра от водянки, я не отец тебе, помяни мое слово. Вот
эта старая леди рядом со мной хочет утопиться в чае.
- Неужели вы не можете помолчать? - тихо отозвался Сэм.
- Сэм, - прошептал через секунду мистер Уэллер глубоко взволнованным
голосом, - запомни мои слова, мой мальчик: если этот-вот секретарь не
остановится через пять минут, он лопнет от гренков и воды.
- Ну что ж, пусть лопнет, если ему это нравится, - ответил Сэм. - Это
не ваше дело.
- Если это протянется еще дольше, Сэмми, - сказал мистер Уэллер все
так же тихо, - я сочту своим долгом, долгом человеческого существа,
встать и обратиться к председателю. Вой та молодая женщина, через две
скамьи, выпила девять с половиной чайных чашек; она пухнет на моих гла-
зах.
Можно не сомневаться в том, что мистер Уэллер не Замедлил бы осущест-
вить свое благое намерение, если бы оглушительный шум, вызнанный стуком
чашек и блюдец, не возвестил весьма кстати об окончании чаепития. Посуду
унесли, стол, покрытый зеленым сукном, выдай нули на середину комнаты, и
деловая часть заседания была открыта темпераментным человечком с лысой
головой, в темно-серых коротких штанах, который внезапно взбежал по
лестнице, неминуемо рискуя сломать ноги, облаченные в темно-серые шта-
нишки, и сказал:
- Леди и джентльмены, я предлагаю выбрать председателем нашего слав-
ного брата, мистера Хамма!
При этом предложении леди начали размахивать изысканной коллекцией
носовых платков, и стремительный человечек буквально потащил мистера
Хамма к креслу, взяв его за плечи и толкнув к остову из красного дерева,
некогда являвшемуся вышеупомянутым предметом обстановки. Размахиванье
носовыми платками возобновилось, и мистер Хамм, прилизанный человек с
бледным, всегда потным лицом, смиренно поклонился - к великому восторгу
особ женского пола - и церемонно занял свое место. Затем человечек в
темно-серых штанишках потребовал тишины, а мистер Хамм поднялся и ска-
зал, что с разрешения братьев и сестер Бриклейнского отделения, ныне
здесь присутствующих, секретарь прочитает отчет комитета Бриклейнского
отделения. Предложение было встречено новой демонстрацией носовых плат-
ков.
После того как секретарь весьма внушительно чихнул, а кашель, который
неизменно овладевает собранием, когда предстоит что-нибудь интересное, в
надлежащее время прекратился, был прочитан следующий документ:
ОТЧЕТ КОМИТЕТА БРИКЛЕЙНСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ
ОБЪЕДИНЕННОГО ВЕЛИКОГО ЭБЕНИЗЕРСКОГО
ОБЩЕСТВА ТРЕЗВОСТИ
В течение истекшего месяца наш Комитет продолжал своп благородные
труды и с невыразимым удовольствием имеет сообщить о следующих новых
случаях обращения на путь трезвости:
Г. Уокер, портной, жена и двое детей. Признается, что, находясь в
лучшем материальном положении, имел привычку пить эль и пиво; говорит,
что не уверен в том, не случалось ли ему на протяжении двадцати лет от-
ведывать аккуратно два раза в неделю "песьего носа", каковое питье, по
наведенным нашим Комитетом справкам, состоит из теплого портера, сахара,
джина и мускатного ореха. (Стон и восклицание пожилой особы женского по-
ла: "Правильно! ") В настоящее время без работы и без денег; думает, что
в этом виноват портер (рукоплескания) или частичная потеря трудоспособ-
ности - повреждение правой руки; не уверен, какая из этих причин подлин-
ная, но считает весьма возможным, что если бы он всю жизнь пил только
воду, его товарищ по работе не воткнул бы ему в руку заржавленной иглы,
что и послужило непосредственной причиной несчастного случая. (Востор-
женные возгласы.) В настоящее время у него для питья нет ничего, кроме
холодной поды, и он никогда не испытывает жажды. (Оглушительные рукоп-
лескания.)
Бетон Мартин, вдова, один ребенок, один глаз. Занимается поденной ра-
ботой и стиркой; об одном глазе - от рождения, но знает, что ее мать пи-
ла портер, и не удивилась бы, если бы оказалось, что это послужило при-
чиной ее одноглазая. (Восторженные возгласы.) Не исключает возможности,
что если бы сама всегда воздерживалась от спиртных напитков, у нее могло
бы быть в настоящее время два глаза. (Громкие рукоплескания.) Прежде по-
лучала за работу восемнадцать пенсов в день, пинту портера и стакан вод-
ки, по с той поры, как стала членом Бриклейнского отделения, требует
вместо этого три шиллинга и шесть пенсов. (Сообщение об этом весьма ин-
тересном факте было принято с бурным энтузиазмом.)
Генри Бсллер много лет был провозглашателем тостов на общественных
обедах и в течение этого времени пил в большом количестве заграничные
вина; нередко уносил с собой одну-две бутылки; не совсем уверен в этом,
но не сомневается, что выпивал содержимое бутылок, когда уносил их. Сос-
тояние духа у него всегда меланхолическое, у него постоянный жар и
вследствие этого - непрерывная жажда; думает, что в этом виновато вино,
которое он имел обыкновение пить. (Рукоплескания.) В настоящее время без
места и никогда в рот не берет ни капли заграничных вин. (Оглушительные
рукоплескания.)
Томас Бартон - поставщик конины для кошек лордмэра, шерифов и многих
членов городского совета. (Упоминание об этом джентльмене встречено было
с глубочайшим вниманием.) У него деревянная нога; находит, что деревян-
ная нога обходится дорого вследствие необходимости ходить по камням;
всегда приобретал подержанные деревянные ноги и аккуратно каждый вечер
выпивал стакан горячего джина с водой, иногда два. (Глубокие вздохи.)
Нашел, что подержанные деревянные ноги расщепляются и гниют очень быст-
ро; твердо убежден, что на них вредно отражается дяшн с водою. (Длитель-
ные рукоплескания.) Теперь покупает новые деревянные ноги и не пьет ни-
чего, кроме воды и жидкого чая. Новые ноги служат вдвое дольше, и он
объясняет это исключительно своим воздержным образом жизни. (Торжествую-
щие возгласы.)
Затем Энтони Хамм предложил собранию развлечься пением. С целью дос-
тавить членам разумное и духовное наслаждение, брат Мордлин приспособил
прекрасные слова "Кто не слышал о юном веселом гребце" к мотиву Сотого
псалма, каковые он и предлагал собранию пропеть вместе с ним. (Громкие
рукоплескания.) Он мог воспользоваться случаем и высказать твердое свое
убеждение, что покойный мистер Дибдин, признав прежние свои ошибки, на-
писал эту балладу с целью показать преимущества воздержания. Это - гимн
трезвости. (Буря рукоплесканий.) Опрятная одежда молодого человека, его
умение грести, завидное состояние духа, которое позволяло ему, выражаясь
прекрасными словами поэта,
И не думать, а только грести, - все это вместе взятое доказывало, что
он пил одну воду. (Рукоплескания.) О, какое добродетельное, веселое рас-
положение духа! (Восторженные возгласы.) А какова награда, полученная
молодым человеком? Пусть все присутствующие здесь молодые люди заметят
следующ