ал себя столь уверенно и  спокойно,  что  лакей  сунул
пять шиллингов в карман и повел его наверх, не проронив ни слова.
   - Вот эта комната? - спросил джентльмен. - Можете идти.
   Лакей повиновался, недоумевая, кто бы мог быть этот джентльмен и  что
ему нужно. Старый джентльмен выждал, пока он не скрылся из виду, а затем
постучал.
   - Войдите, - сказала Арабелла.
   - Гм...  голос  во  всяком  случае  приятный,  -  пробормотал  старый
джентльмен, - а впрочем, это ничего не значит.
   С этими словами он открыл дверь и вошел. При виде незнакомца  Арабел-
ла, сидевшая за рукодельем, встала и слегка смутилась, но в этом  смуще-
нии была грация.
   - Пожалуйста, не вставайте, сударыня, - сказал неизвестный,  войдя  и
прикрыв за собой дверь. - Если не ошибаюсь, миссис Уинкль?
   Арабелла наклонила голову.
   - Миссис Натэниел Уинкль, которая вышла замуж за сына старика из Бир-
мингема? - продолжал незнакомец, с явным любопытством  разглядывая  Ара-
беллу.
   Арабелла снова наклонила голову и с беспокойством огляделась,  словно
раздумывая, не позвать ли на помощь.
   - Вы, кажется, удивлены, сударыня, - заметил старый джентльмен.
   - Да, признаюсь, - отвечала Арабелла, недоумевая еще больше.
   - Если вы разрешите, сударыня, я сяду, - сказал незнакомец.
   Он уселся и, достав из кармана футляр, не спеша извлек из него  очки,
которые водрузил на нос.
   - Вы меня не знаете, сударыня? - спросил он, так пристально глядя  на
Арабеллу, что та начала волноваться.
   - Не знаю, сэр, - робко отозвалась она.
   - Ну, конечно, - сказал джентльмен, обхватив руками левую ногу. - От-
куда вам меня знать? Но моя фамилия вам известна, сударыня.
   - Неужели? - промолвила Арабелла и задрожала, сама не зная почему.  -
Может быть, вы ее назовете?
   - Успеется, успеется, - отвечал незнакомец, не сводя глаз с ее  лица.
- Вы недавно вышли замуж, сударыня?
   - Да, недавно, - чуть слышно сказала Арабелла, откладывая рукоделье и
начиная все сильнее волноваться от одной мысли, которая уже мелькнула  у
нее раньше, а сейчас снова пришла ей в голову.
   - Вышли замуж, не объяснив своему мужу, что следовало бы сначала  по-
советоваться с, его отцом, от которого он, кажется, зависит?
   Арабелла прижала носовой платок к глазам.
   - Вышли замуж, даже не попытавшись как-нибудь стороной узнать, каково
отношение старика к этому вопросу, которым он,  само  собой  разумеется,
должен интересоваться? - настаивал незнакомец.
   - Я этого не отрицаю, сэр, - сказала Арабелла.
   - Вышли замуж, не имея своего собственного приличного состояния, что-
бы оказывать мужу поддержку, взамен тех мирских благ, которые,  как  вам
известно, были бы ему предоставлены, если бы он женился, считаясь с  во-
лей отца? - продолжал старый джентльмен. - Мальчики и  девочки  называют
это  бескорыстной  любовью,  пока  не  обзаведутся  своими  собственными
мальчиками и девочками, а тогда они совсем иначе и более трезво  смотрят
на Это дело.
   Арабелла залилась слезами и сказала в свое оправдание, что она молода
и неопытна, что только любовь побудила ее совершить этот шаг и  что  она
чуть ли не с самого детства была лишена  родительских  советов  и  руко-
водства.
   - Это плохо, - заявил старый джентльмен более мягким тоном,  -  очень
плохо. Глупо, романтически и легкомысленно.
   - Это я виновата, я одна, сэр! - плача, отозвалась бедная Арабелла.
   - Вздор! - сказал старый джентльмен. - Полагаю, вы не виноваты в том,
что он в вас влюбился. А впрочем, - добавил он, лукаво посмотрев на Ара-
беллу, - вы и в самом деле виноваты. Как было ему не влюбиться?
   Этот маленький комплимент, или странная манера, с какой он  был  сде-
лан, или изменившееся обращение старого джентльмена, или, наконец, и то,
и другое, и третье заставили Арабеллу улыбнуться сквозь слезы.
   - Где ваш муж? - резко спросил старый джентльмен, прогнав улыбку, ос-
ветившую и его физиономию.
   - Я его жду с минуты на минуту, сэр, - отвечала  Арабелла.  -  Я  его
уговорила пойти погулять. Он не получает  никаких  известий  от  отца  и
очень удручен.
   - Удручен, вот как! - сказал старый джентльмен. - Поделом ему.
   - Боюсь, что он страдает за меня, - добавила Арабелла, -  а  я,  сэр,
глубоко страдаю за него. Ведь я навлекла на него это несчастье.
   - Не беспокойтесь о нем, моя дорогая, - сказал старый  джентльмен.  -
Поделом ему. Я очень рад, чрезвычайно рад - поскольку это его касается.
   Едва эти слова сорвались с уст старого джентльмена, как  на  лестнице
послышались шаги, которые показались знакомыми и ему и  Арабелле.  Когда
мистер Уинкль вошел в комнату, маленький джентльмен побледнел и, пытаясь
сделать вид, будто овладел собой, встал.
   - Отец! - воскликнул мистер Уинкль, попятившись от изумления.
   - Он самый, сэр, - отозвался маленький старый джентльмен. - Ну,  сэр,
что вы имеете мне сказать?
   Мистер Уинкль молчал.
   - Надеюсь, вам стыдно самого себя, сэр? - спросил старый джентльмен.
   Мистер Уинкль все еще молчал.
   - Стыдитесь вы себя, сэр, или  не  стыдитесь?  -  осведомился  старый
джентльмен.
   - Нет, сэр, - отвечал мистер Уинкль, беря под руку Арабеллу, -  я  не
стыжусь ни себя, ни своей жены.
   - Вот как! - иронически воскликнул старый джентльмен.
   - Я очень сожалею, если мой поступок повлиял на вашу любовь  ко  мне,
сэр, - сказал мистер Уинкль, - но должен сказать, что нет оснований сты-
диться, если я могу называть эту леди своей женой, а вы - своей дочерью.
   - Твою руку, Нат! - воскликнул старый джентльмен  изменившимся  голо-
сом. - Поцелуйте меня, моя милочка. Что и  говорить,  вы  очаровательная
невестка!
   Спустя несколько минут мистер Уинкль  отправился  отыскивать  мистера
Пиквика и, вернувшись с этим джентльменом, представил его  своему  отцу,
после чего они без устали пожимали друг другу руки в течение пяти минут.
   - Мистер Пиквик, я вам глубоко признателен за вашу  доброту  к  моему
сыну, - сказал мистер Уинкль с грубоватой прямолинейностью. - Я  человек
вспыльчивый, а когда мы в последний раз с нами, виделись, я был  раздра-
жен и застигнут врасплох. Теперь я сам все проверил
   - Я больше чем удовлетворен. Нужно приносить еще какиенибудь  извине-
ния, мистер Пиквик?
   - Никаких, - отвечал сей джентльмен. - Вы сделали как  раз  то,  чего
мне не хватало для полноты моего счастья.
   После этого начались новые рукопожатия, затянувшиеся на пять минут  и
сопровождавшиеся многочисленными комплиментами, каковые, впрочем,  отли-
чались тем доселе невиданным преимуществом, что были вполне искренни.
   Сэм, исполняя сыновний долг, проводил своего отца до "Прекрасной  Ди-
карки" и, вернувшись оттуда, встретил в переулке жирного парня, которому
Эмили Уордль поручила отнести какую-то записку.
   - Послушайте, - сказал Джо с непривычной для него болтливостью, - ка-
кая хорошенькая девушка Мэри! Я от нес без ума!
   Мистер Уэллер не дал никакого словесного ответа, но, ошеломленный та-
кой самонадеянностью жирного парня, воззрился на него, затем взял за ши-
ворот, довел до угла и на прощание угостил его безболезненным,  церемон-
ным пинком, после чего, насвистывая, пошел домой.


   ГЛАВА LVII,
   в котором Пиквикский клуб прекращает свое существование и все  закан-
чивается но всеобщему удовольствию

   В течение целой недели после счастливого прибытия мистера  Уинкля  из
Бирмингема мистер Пиквик и Сэм Уэллер отсутствовали с  утра  до  вечера,
возвращаясь только к обеду,  и  имели  вид  таинственный  и  многозначи-
тельный, совершенно несвойственный их натурам. Было ясно, что надвигают-
ся весьма серьезные и знаменательные события, но различные догадки каса-
тельно характера Этих событий ни к чему не приводили. Иные (в том  числе
мистер Тапмен) готовы были предположить, что мистер Пиквик  помышляет  о
супружеских узах, но леди органически отвергали  такую  догадку.  Другие
склонялись к тому, что он хочет отправиться в далекое  путешествие  и  в
настоящее время занят приготовлениями, но и это предположение было кате-
горически опровергнуто самим Сэмом, который на  вопрос  Мэри  решительно
заявил, что никаких новых путешествий больше  не  предвидится.  Наконец,
когда у всех помутилось в голове от шестидневных бесплодных размышлений,
было единогласно решено потребовать от мистера Пиквика, чтобы он  объяс-
нил свое поведение и ясно изложил, почему он не появляется в кругу своих
преданных друзей.
   С этой целью мистер Уордль пригласил всю компанию на обед в Эдими,  и
когда графины дважды обошли вокруг стола, приступил к делу.
   - Все мы горим желанием узнать, - начал пожилой джентльмен, - чем  мы
вас обидели и почему вы нас покидаете и предаетесь уединенным прогулкам?
   - Как странно! - сказал мистер Пиквик. - Как раз сегодня я  собирался
вам все объяснить. Если вы мне нальете еще стаканчик вина, я удовлетворю
ваше любопытство.
   Графины с необычайной поспешностью двинулись дальше из рук в руки,  а
мистер Пиквик, весело улыбнувшись, окинул взглядом своих друзей и  прис-
тупил к объяснениям.
   - События, происшедшие в нашем кругу, - начал мистер Пиквик, - я имею
в виду брак уже заключенный и брак еще предстоящий, - и перемены, с ними
связанные, побудили меня обдумать трезво и без промедления мои планы  на
будущее. Я решил удалиться в какое-нибудь тихое и живописное местечко  в
окрестностях Лондона. Я нашел дом, отвечающий всем моим требованиям, на-
нял его и меблировал. Сейчас все приготовления закончены,  и  я  намерен
переехать туда немедленно в надежде прожить еще много лет в мирном уеди-
нении, скрашивая свои дни обществом друзей и лелея надежду остаться в их
памяти после смерти.
   Тут мистер Пиквик сделал паузу, и вокруг стола пронесся тихий шепот.
   - Дом, который я нанял, - продолжал мистер Пиквик, - находится в  Да-
личе. При нем небольшой сад, а расположен он в одном из  очаровательней-
ших уголков близ Лондона. Он обставлен вполне комфортабельно и, пожалуй,
даже изящно, но об этом вы будете судить сами, Сэм переезжает туда вмес-
те со мной. По рекомендации Перкера, я нанял экономку - очень старую - и
тех слуг, какие, по ее мнению, мне нужны. Я хотел бы освятить  свое  ма-
ленькое убежище, предоставив его для совершения одной церемонии, к кото-
рой я отношусь с глубоким интересом. Если мой друг Уордль не  возражает,
мне бы хотелось, чтобы свадьба его дочери была отпразднована в моем  но-
вом доме в тот день,  когда  я  туда  перееду.  Счастье  молодежи,  -  с
чувством добавил мистер Пиквик, - всегда доставляло мне  величайшую  ра-
дость. Весело будет у меня на сердце, когда я  под  собственной  кровлей
буду свидетелем счастья самых дорогих для меня друзей.
   Мистер Пиквик снова сделал паузу. Эмили и Арабелла громко  всхлипыва-
ли.
   - О своем намерении я известил членов клуба лично и письменно, - про-
должал мистер Пиквик. - За время нашего длительного отсутствия  в  клубе
возникли разногласия, а мой уход в связи с  некоторыми  другими  обстоя-
тельствами привел к его роспуску. Пиквикский клуб больше не  существует.
Я никогда не стану жалеть, - тихим голосом добавил мистер  Пиквик,  -  о
том, что посвятил почти два года общению с самыми разнообразными людьми,
хотя мои поиски новых впечатлений могут многим показаться легкомысленны-
ми. Чуть ли не вся моя жизнь  была  посвящена  делам  и  погоне  за  бо-
гатством, а теперь передо мной открылось нечто, о чем я до сей  поры  не
имел понятия и что поведет, надеюсь, к просвещению моего ума и к его со-
вершенствованию. Если я мало сделал добра, то смею  думать,  что  зла  я
причинил еще меньше, и все мои приключения послужат  источником  занима-
тельных и приятных воспоминаний на склоне моей жизни. Бог да благословит
всех вас!
   С этими словами мистер Пиквик, дрожащей рукой  наполнив  свой  бокал,
осушил его и прослезился, а его друзья разом встали и  с  воодушевлением
провозгласили тост за его здоровье.
   К свадьбе мистера Снодграсса не требовалось почти никаких приготовле-
ний. Так как у него не было ни отца, ни матери и до своего совершенноле-
тия он находился под опекой мистера Пиквика, то сей джентльмен прекрасно
знал его материальное положение и виды на  будущее.  Сделанный  мистером
Пиквиком отчет касательно  обоих  пунктов  вполне  удовлетворил  мистера
Уордля, - как, впрочем, удовлетворил бы его любой отчет, ибо добрый ста-
рый джентльмен находился в чрезвычайно веселом и благодушном  расположе-
нии духа, а когда Эмили было выдано хорошее приданое, свадьбу  назначили
через три дня, и такая поспешность довела чуть  ли  не  до  сумасшествия
трех портних и одного портного.
   Заложив почтовых лошадей в свой экипаж, старик Уордль уехал на следу-
ющий же день, чтобы привезти свою мать в город. Когда он со свойственной
ему стремительностью сообщил новость старой леди, та мгновенно  упала  в
обморок, и быстро ожила и, приказав немедленно уложить парчовое  платье,
принялась рассказывать о некоторых подобных же обстоятельствах,  связан-
ных со свадьбой старшей дочери покойной леди Толлимглауэр, причем  расс-
каз ее длился три часа и не был доведен до середины.
   Нужно было уведомить миссис Трандль о великих приготовлениях,  проис-
ходивших в Лондоне, а так как она находилась в деликатном положении,  то
мистер Трандль сам сделал это сообщение, опасаясь,  как  бы  новости  не
слишком на нее повлияли. Но они не слишком на нее повлияли, ибо она тот-
час же послала в Магльтон за новой шляпкой и черным атласным  платьем  и
вдобавок заявила о своем решении  присутствовать  при  церемонии.  Тогда
мистер Трандль признал доктора, а доктор сказал, что миссис Трандль сама
должна знать лучше всех, как она себя чувствует. На это  миссис  Трандль
ответила, что она чувствует себя прекрасно, и решила ехать.  Тогда  док-
тор, который был человек мудрый и рассудительный и умел блюсти не только
чужие интересы, но и свои собственные, сказал, что, если миссис  Трандль
останется дома, она будет волноваться и, пожалуй, еще больше себе повре-
дит, а стало быть, пусть она едет. И она поехала. А доктор очень  забот-
ливо прислал с полдюжины микстур и предписания принимать их в дороге.
   В разгар всей этой суматохи Уордлю было поручено передать два письме-
ца двум молодым леди, которых просили быть подружками. По получении этих
писем обе молодые леди пришли в отчаяние, ибо у  них  не  было  "вещей",
подходящих для столь важного события, и  не  хватало  времени  запастись
ими, - обстоятельство, казалось, доставившее двум достойным папашам двух
молодых леди скорее удовольствие, чем  неудовольствие.  Впрочем,  старые
платья переделали, купили новые шляпки, и молодые леди были так очарова-
тельны, как только можно было от них ожидать. А так как  при  совершении
обряда они плакали в подобающих местах и трепетали в  надлежащее  время,
то привели в восторг всех зрителей.
   Как добрались до Лондона двое бедных родственников, - притащились  ли
они пешком, поместились ли на запятках, подвезли ли их  на  телеге,  или
они по очереди несли друг друга на руках, - остается  невыясненным.  Как
бы там ни было, но они опередили Уордля. И в день свадьбы первыми гостя-
ми, стучавшимися в дверь мистера Пиккика, были двое  бедных  родственни-
ков, сиявших улыбками с воротничками.
   Впрочем, их приняли радушно, ибо бедность или богатство не имели зна-
чения в глазах мистера Пиквика. Новые слуги были расторопны  и  усердны,
Сэм удивительно весел и оживлен, а Мэри блистала красотой и яркими  лен-
тами.
   Жених, который последние два-три дня проживал в доме мистера Пиквика,
галантно выехал навстречу невесте в  даличскую  церковь,  сопровождаемый
мистером Пиквиком, Беном Эдером Бобом Сойером и мистером  Тапменом;  Сэм
Уэллер, помещавшийся на запятках, был одет в новую великолепную  ливрею,
сшитую специально для этого дня, с белой ленточкой в петлице -  подарком
его дамы сердца.  Их  встретили  Уордли,  Уинкли,  невеста,  подружки  и
Трандлн, а по окончании церемонии кареты покатили обратно к дому мистера
Пиквика, где был приготовлен завтрак и где их уже ждал маленький  мистер
Перкер.
   Здесь рассеялись легкие облачка, навеянные торжественной  церемонией:
все лица просияли, и ничего не слышно было, кроме поздравлений и компли-
ментов. Все казалось таким красивым: лужайка перед  окнами,  сад  позади
дома, миниатюрная оранжерея, столовая,  гостиная,  спальни,  курительная
комната, а в особенности кабинет с картинами, креслами, старинными  шка-
тулками, оригинальными столиками и множеством книг,  с  большим  светлым
окном, откуда открывался вид на веселую лужайку, а вдали разбросаны были
домики, полускрытые деревьями, - кабинет с портретами, коврами, креслами
и диванами! Все было так очаровательно, так изящно, так уютно, все  сви-
детельствовало о таком изысканном вкусе, что, по  мнению  присутствовав-
ших, трудно было решить, чем следует больше восхищаться.
   А посреди этой комнаты стоял мистер Пиквик. Лицо его  сияло  улыбкой,
перед которой не могло бы устоять ни сердце мужчины, ни сердце  женщины,
ни сердце ребенка. Сам он был счастливейшим в  этой  компании,  снова  и
снова пожимал руки все тем же гостям, а когда его собственные руки  были
свободны, с удовольствием их потирал; он без конца озирался по сторонам,
откуда то и дело раздавались восклицания, выражавшие восторг  или  любо-
пытство, и всех заражал своим весельем.
   Завтрак подан. Мистер Пиквик усаживает  старую  леди  (которая  очень
красноречиво повествовала о леди Толлимглауэр) во  главе  стола;  Уордль
занимает место против нее; друзья размещаются по обе стороны стола;  Сэм
становится за стулом своего хозяина. Смех  и  болтовня  стихают.  Мистер
Пиквик, прочитав молитву, умолкает на секунду и осматривается вокруг. От
избытка счастья слезы струятся у него по щекам.
   Расстанемся же с нашим старым другом в одну из тех минут неомраченно-
го счастья, которые, если мы будем их  искать,  скрашивают  иногда  нашу
преходящую жизнь. Есть темные тени на земле, но тем ярче  кажется  свет.
Иные люди, подобно летучим мышам или совам, лучше видят в  темноте,  чем
при свете. Мы, не наделенные такими органами зрения,  предпочитаем  бро-
сить последний прощальными взгляд на воображаемых товарищей многих часов
на своего одиночества в тот момент, когда на них падает яркий  солнечный
свет.
   Такова участь большинства людей, которые входят в общение  с  другими
людьми, - в расцвете лет они приобретают истинных друзей  и  теряют  их,
повинуясь законам природы. Такова участь всех писателей и летописцев,  -
они создают воображаемых друзей и теряют их, повинуясь законам творчест-
ва. Но этого мало: от них требуется отчет о дальнейшей судьбе воображае-
мых друзей.
   Подчиняясь этому обычаю - бесспорно тягостному, - мы приводим кое-ка-
кие биографические сведения о лицах, собравшихся в доме мистера Пиквика.
   Мистер и миссис Уинкль, окончательно  завоевав  расположение  мистера
Уинкля-старшего, вскоре поселились в новом доме на  расстоянии  полумили
от мистера Пиквика. Мистер Уинкль работал в Сити как  представитель  или
агент своего отца и заменил свое прежнее платье костюмом рядового англи-
чанина, и с той поры обрел внешность цивилизованного христианина.
   Мистер и миссис Снодграсс обосновались в Дингли Делле, где купили ма-
ленькую ферму и занялись хозяйством скорее для развлечения, чем с  целью
наживы. Мистер Снодграсс, предаваясь иногда мечтательности и меланхолии,
слывет и по сей день великим поэтом среди своих друзей и знакомых,  хотя
нам неизвестно, чтобы он хоть какими-нибудь творениями  давал  основание
для такой уверенности. Репутация многих знаменитых  людей,  литераторов,
философов и так далее, зиждется на таком же точно фундаменте.
   Мистер Танмен нанял квартиру в Ричмонде, где проживает с тех пор, как
его друзья поженились, а мистер Пиквик избрал  оседлый  образ  жизни.  В
летние месяцы он постоянно прогуливается по Террасе, и вид у  пего  юно-
шеский и игривый, чем он завоевал восхищение многих пожилых