руга, как два больших глухаря,  токующих  рядом,
они спешили рассказать самое главное.
   - ...Прежде немцы по бедности в такой дряни копались...
   - Он хитер, кудлатый, хитер...
   - Мельница... Всю гору в размол...
   - Теплые пеленки себе на портянки...
   Кто-то  высунул  голову  из-под  овчины  и  смотрел  на  них,  как   на
сумасшедших. А старик, заросший до глаз колючей белой щетиной,  и  пожилая
женщина с ребенком у голой груди сердито выкрикивали бессвязные  фразы.  В
зале  долго  гудел  непонятный  дуэт  двух  рассказчиков.  Наконец,   Егор
рассердился.
   - Не скули, - сказал он строго. - Молчи! Ты послушай!
   - Молчи ты! - приказала женщина гневно. - Я Сибирь пройду, я найду!
   Он пробовал возражать, но  она  говорила,  говорила,  говорила,  блестя
сухими глазами, охваченная  неудержимым  желанием  освободиться  от  слов,
щекочущих горло.
   И Егор понял, что женщина сильнее  его,  и  боль  ее  глубже,  и  обида
важнее.
   - Ну что ж, - сказал он с покорной досадой. - Рассказывай ты...

   1938