Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Домбровский Юрий. Факультет ненужных вещей -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  -
ловечески просты и печальны. Но не было в них выражения того скрытого ужаса, который Зыбин приметил в первые же минуты их разговора месяц назад. - Что со мной случилось? - повторил Нейман задумчиво. - Да по правде сказать, почти ничего. А по нынешним временам даже и вовсе ничего. Просто отстранен от всех дел - не больше. - Он помолчал. - Положение, конечно, нелепое: всех, кто работал со мной, взяли, а вот на мне что-то задержались. Почему? Непонятно. Ладно! Пойду администратором на киностудию. Ну, конечно, еще могут сто раз одуматься и забрать. Я бы, например, этому нисколько не удивился. - Он вдруг поглядел на Зыбина и засмеялся. - Что вы? - удивился Зыбин. - Да так, ничего. Вот вспоминаю, как вы своей следовательнице отлили: голенькая, голенькая вы! Ничего у вас ни на себе, ни при себе - ни профессии, ни специальности, один клочок бумажки, чтобы прикрыть срам. - Он засмеялся. - Ну, положим, у ней-то еще есть что-то при себе: ведь молодая, красивая, а я вот действительно голенький, старый жидок! Даже и бумажонки не выдали. Иди, жди, что будет. - Вы что-то путаете, - нахмурился Зыбин. - Не говорил я это следовательнице. - Ну как не говорили? Она сама бы этого не выдумала. Ну а если верно выдумала, то молодчина. Она в Москве сейчас. "Э-э, да ты пьян, голубчик, - вдруг осенило Зыбина. - Тебя турнули, вот ты и запил. Постоянная ваша история!" - А золото? - спросил он. - Вы действительно принесли его или... это тоже вроде вашего ареста? Нейман улыбнулся. - Ах, значит, Гуляев вам все-таки кое-что сказал! Нет, золото я действительно им принес. Мне ларечница его дала. Видно, с перепугу, что ли. Или думала, что я и так все знаю. Ну а я прямо к этим голубчикам. Тепленькими их прихватили. Они и отрекаться не стали, сразу все показали и отдали. - И тогда, значит, меня и освободили. Понятно, но только знаете, что-то не особо мне верится, что из-за этого. Нет, тут еще что-то было. Золото-то, конечно, золотом, а... - Ну безусловно было! Было то, что наркома взяли и сразу же весь отдел перешерстили. Только трое нас и осталось. Ну и освободили кое-кого. - Так, так, - кивнул головой Зыбин, - значит, паденье кабинета и монаршая милость. И многих отпустили? - Ну, многих! Какой же вы максималист! Если двоих-троих, то и то ладно. - Хорошо! Как на святой Руси на благовещенье! - усмехнулся Зыбин. - Помните: "Вчера я отворил темницу воздушной пленницы моей". Значит, пришло благовещенье и выпустили птичку-синичку - арестанта Зыбина. Здорово! - Он посмотрел на Неймана и рассмеялся. - Слушайте, а тут зайти нам некуда? Рассмеялся и Нейман. - Ну как не быть, есть, есть? Вот она, палаточка нашей Марковны. Не смотрите, что палатка, в ней для чистых покупателей специальная комната сзади, мы ее и организовали. Сюда и ваш сотрудник Корнилов иногда ныряет. Может, еще и сегодня зайдет. Видел я его, тут в парке он шатался. - И его сюда пускают? - удивился Зыбин. Он только что вспомнил, что на свете есть Корнилов. - Это за какие же такие добродетели? - Ну, значит, есть такие добродетели, если пускают, - посмотрел на него Нейман. - А насчет зайти-то - это вы умно придумали. Я сам хотел вам предложить, да побоялся, не пошлете ли вы меня... Нет, не надо меня сейчас посылать, я хороший. Идемте, выпьем за благовещенье! За справедливость выпьем! Кто же ее не желает, Георгий Николаевич? Да я такого человека еще не видел, который бы ее не желал. Все мы правду любим! Все! Вот я помню... - Он постучался. - Открывай, Марковна! Хорошие гости пришли, ставь нам мое! Мое ставь! То самое! Осторожнее, Георгий Николаевич, тут темно, ящики с бутылками, дайте-ка руку. Вот я помню: встречает меня однажды бывший курсант высшей школы - мы его отчислили за нехороший душок и неспособность, - встречает меня на улице и ши-ибко теплый, хватает за руку. "Что такое? Что с вами?" - "Победа, Яков Абрамович! Ягоду сняли, пришел Николай Иванович Ежов! Справедливость восторжествовала!" Так вот, за справедливость! Чтобы она всегда, наша родная, торжествовала! За птичек-синичек! За благовещенье! Марковна, давай шампанское и коньяк, сейчас третий гость подойдет. Он тоже благовещенская птичка! Только он в клетке не сидел: просто его взяли да и выпустили. Так у нас тоже бывает! Каждому ведь свое, Георгий Николаевич! Ну, за всех нас! Часа через два Зыбин вышел из палатки и пошел прямо к телефонной будке. Но она была занята, и он сел на лавочку поодаль. Пекло еще сильно, но уже появлялись в аллеях первые вполне вечерние парочки, и где-то за елями кругло ударил барабан. Отряд пионеров в галстучках бодро промаршировал к воротам, и оттуда прозвучала труба. Открылся бар. Посредине площадки между двумя конями-драконами стоял художник с мольбертом. Вокруг него уже собирались мальчишки, старички, подвыпившие, но он не обращал на них внимания и работал быстро, споро и жадно. Выхватывал из воздуха то одно, то другое и бросал все это на картон. У него было сосредоточенное лицо и строгие брови. Он очень торопился. Сегодня он припоздал, и ему надо было закончить все до заката. И хотя в основном все было готово, но все-таки он чувствовал, что чего-то недостает. Тогда художник повернулся и посмотрел вдоль аллеи. И увидел Зыбина. А Зыбин сидел, скорчившись на лавочке, и руки его висели. Это было как раз то, что надо. Черная согбенная фигура на фоне белейшей сияющей будки, синих сосен и желтого, уже ущербного мерцания песка. Художник вспомнил, что это кто-то из музейных, что, их как-то даже знакомили, и крикнул, когда Зыбин хотел встать: "Не двигайтесь, пожалуйста! Посидите пару минут так!" И тот послушно сел. В это время к нему подошли еще двое. Заговорили и уселись рядом. Художник поморщился, но зарисовал и их. Так на веки вечные на квадратном кусочке картона и остались эти трое: выгнанный следователь, пьяный осведомитель по кличке Овод (все, видно, времена нуждаются в своем Оводе) и тот, третий, без кого эти двое существовать не могли. Солнце заходило. Художник спешил. На нем был огненный берет, синие штаны с лампасами и зеленая мантилья с бантами. На боку висел бубен, расшитый дымом и пламенем. Так он одевался не для себя и не для людей, а для Космоса, Марса и Меркурия, ибо это и был "Гений I ранга Земли и всей Вселенной - декоратор и исполнитель театра оперы и балета имени Абая - Сергей Иванович Калмыков", как он себя именовал. И мудрые марсиане, наблюдающие за нами в свои сверхмощные устройства, удивлялись и никак не могли понять: откуда же среди серой, одноцветной и однородной человеческой плазмы вдруг вспыхнуло такое яркое, ни на что не похожее чудо. И только самые научные из них знали, что называется это чудо фантазией. И особенно ярко распускается оно тогда, когда Земля на своем планетном пути заходит в черные затуманенные области Рака или Скорпиона и жить в туче этих ядовитых радиаций становится совсем уж невыносимо. А случилась вся эта невеселая история в лето от рождения Вождя народов Иосифа Виссарионовича Сталина пятьдесят восьмое, а от Рождества Христова в тысяча девятьсот тридцать седьмой недобрый, жаркий и чреватый страшным будущим год. Москва, 10 декабря 1964 г. - 5 марта 1975 г. Юрий Домбровский. Приложения к "Факультету ненужных вещей" Собрание сочинений в шести томах. Т. 5. М.: Издательство "Терра", 1993. OCR Бычков М.Н. * * * Везли, везли и привезли на самый, самый край земли. Тут ночь тиха, тут степь глуха, здесь ни людей, ни петуха. Здесь дни проходят без вестей - один пустой, другой пустей, а третий, словно черный пруд, в котором жабы не живут. Однажды друга принесло, и стали вспоминать тогда мы все приключенья этой ямы и что когда произошло. Когда бежал с работы Войтов, когда пристрелен был такой-то... Когда, с ноги стянув сапог, солдат - дурак и недородок - себе сбил пулей подбородок, а мы скребли его с досок. Когда мы в карцере сидели и ногти ели, песни пели и еле-еле не сгорели: был карцер выстроен из ели и так горел, что доски пели! А раскаленные метели метлою извернули воздух и еле-еле-еле-еле не улетели с нами в звезды. Когда ж все это с нами было? В каком году, какой весной? Когда с тобой происходило все, происшедшее со мной? Когда бежал с работы Войтов? Когда расстрелян был такой-то? Когда солдат, стянув сапог, мозгами ляпнул в потолок? Когда мы в карцере сидели? Когда поджечь его сумели? Когда? Когда? Когда? Когда? О бесконечные года! - почтовый ящик без вестей, что с каждым утром все пустей. О время, скрученное в жгут! Рассказ мой возникает тут... Мы все лежали у стены - бойцы неведомой войны, - и были ружья всей страны на нас тогда наведены. Обратно реки не текут, два раза люди не живут. Но суд бывает сотни раз! Про этот справедливый суд и начинаю я сейчас. Печален будет мой рассказ. Два раза люди не живут... 1940 год x x x Пока это жизнь, и считаться Приходится бедной душе Со смертью без всяких кассаций, С ночами в гнилом шалаше. С дождями, с размокшей дорогой, С ударом ружья по плечу. И с многим, и очень со многим, О чем и писать не хочу. Но старясь и телом, и чувством И весь разлетаясь, как пыль, Я жду, что зажжется Искусством Моя нестерпимая быль. Так в вязкой смоле скипидарной, Попавшей в смертельный просак, Становится брошью янтарной Ничтожный и скользкий червяк. И рыбы, погибшие даром В сомкнувшихся створках врагов, Горят электрическим жаром И холодом жемчугов. Вот так под глубинным давленьем Отмерших минут и годов Я делаюсь стихотвореньем - Летучей пульсацией строф. СУД СИНЕДРИОНА Евангелие от Матфея Гл. 26, 27 I Глава 26 14. Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам 15. и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников. 16. И с того времени он искал удобного случая предать Его. 17. В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху? 18. Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: "Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими". 19. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху. 20. Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками. 21. И, когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. 22. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? 23. Он же сказал в ответ: опустивший со Мной руку в блюдо, этот предаст Меня; 24. впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. 25. При сем и Иуда, предавший Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал. 26. И, когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, едите, сие есть тело Мое. 27. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; 28. ибо сие есть кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов. 29. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего. 30. И, воспев, пошли на гору Елеонскую. 31. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: "поражу пастыря, и рассеются овцы стада" (Захар. 13, 7), 32. По воскресении же Моем предварю вас в Галилее. 33. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. 34. Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. 35. Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики. 36. Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. 37. И, взяв с Собой Петра и обоих сынов Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. 38. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. 39. И, отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия, впрочем, не как Я хочу, а как Ты. 40. И приходит к ученикам, и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы и один час бодрствовать со Мною? 41. Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Дух бодр, плоть же немощна. 42. Еще, отошед в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. 43. И, пришедши, находит их опять спящими: ибо у них глаза отяжелели. 44. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. 45. Тогда приходит к ученикам своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; 46. Встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня. 47. И когда еще говорил Он: вот, Иуда, один из двенадцати пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями от первосвященников и старейшин народных. 48. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. 49. И тотчас подошед к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. 50. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли, и возложили руки на Иисуса, и взяли Его. 51. И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо. 52. Тогда говорил ему Иисус: возврати меч твой в его место; ибо все, взявшие меч, мечом погибнут. 53. Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит мне более нежели двенадцать легионов Ангелов? 54. Как же сбудутся Писания, что так должно быть? 55. В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника, вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня. 56. Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики, оставив его, бежали {У Марка после этого следует еще: 51. Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним, и воины схватили его. 52. Но он, оставив покрывало, нагой бежал от них.}. 57. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. 58. Петр же следовал за Ним издали до двора первосвященникова; и, вошед внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец. 59. Первосвященники и старейшины и весь синедрион {Верховное судилище.} искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, 60. и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля 61. и сказали: Он говорил: "могу разрушить храм Божий и в три дня создать его". 62. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? Что они против Тебя свидетельствуют? 63. Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, сын Божий? 64. Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказывю вам, отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. 65. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, и теперь вы слышали богохульство Его! 66. Как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. 67. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам 68. и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? 69. Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. 70. Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь. 71. Когда же он выходил за ворота, увидела его другая, и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем. 72. И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека. 73. Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них; ибо и речь твоя обличает тебя. 74. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. 75. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде, нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И, вышед вон, плакал горько. Глава 27 1. Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти; 2. и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату правителю. 3. Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, 4. говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. 5. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился. 6. Первосвященники, взяв сребренники, сказали: не позволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови, 7. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников. 8. Посему и называется земля та "землею крови" до сего дня. 9. Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: "и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, 10. и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь". 11. Иисус же стал пред правителем, и спросил его правител

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору