Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
ать в коридоре, а сам зашел в кабинет, да почти
сейчас же и вышел.
- Вас позовут, - сказал он, - подождите.
Зыбин посмотрел на дверь. Была она высокая, непроницаемая, обитая
черной клеенкой.
Зато коридор был уже безо всяких затей - голые стены. И ни скамейки, ни
стула. Здесь ждут стоя, понял он. Но ждать ему пришлось всего минут пять.
Приотворилась дверь, и его позвали. Он вошел. Кабинет оказался большой
уютной комнатой с большими окнами, распахнутыми прямо в аллею тополей. Всю
стену занимала карта мира. Под картой стояло несколько мягких стульев в
белых чехлах, и в самом углу у двери примостился маленький светлый столик.
Такие стоят в уличных кафе. Зато письменный стол около господствовал над
всем. Это было огромное чудовище - с зеленым сукном, мощными тумбочками,
тяжелым бронзовым прибором и подковкой для ручек. За столом этим сидел
душка-военный - полный, седой, розовый, благодушный, с каким-то очень
почтенным значком на груди. Перед ним на листе бумаги лежали желтые
кружки.
Сбоку стоял высокий чернявый человек с великолепным блестящим пробором.
Оба смотрели на Зыбина и улыбались.
- А, товарищ ученый, - радостно сказал военный (чернявый был в
штатском), - ждем, ждем! Ну-ка, как вам понравятся наши грошики? Товарищ
Зеленый, продемонстрируйте.
Штатский слегка передвинул лист по столу.
Зыбин взял кружочки, посмотрел, повертел, попробовал на зуб и сказал:
- Это что же? От зубных врачей?
Начальник взглянул на чернявого. Чернявый оскалился (показались
узорчатые порченые зубы).
- Почему так думаете? - стремительно спросил розовый военный и даже
слегка привстал.
- Да что ж тут думать! Приготовлены для переплавки. Видите, как их
расплющили.
- Логично, - благожелательно улыбнулся чернявый. - Товарищ кое-что
понимает.
Полковник сел опять.
- О, они в музее все на свете понимают, - усмехнулся он. - Ты знаешь,
как они его там зовут? Хранителем древностей. Так вот, товарищ хранитель
древностей, как же вы ваши древности-то и не сохранили? Копали вы, копали
всякие черепа да кости собачьи, а чуть золото вам принесли, так вы сразу
обалдели и все упустили из рук. Нескладно ведь как-то получается, а?
- Вы мне разрешите присесть? - спросил Зыбин и сел на мягкий стул у
стены. - Да, очень нескладно.
- Да вы вот за тот столик садитесь, - сказал военный, - там удобнее.
Зыбин сел, и оказалось, что он сидит в самом углу кабинета на жидком
скрипучем стульчике, а перед ним встает огромный стол, и за столом этим
сидит некто Вяжущий и Разрешающий; судия праведный и неумытый. "Здорово
задумано, - подумал Зыбин, - вот тебе и первая психическая, принимай ее,
пожалуйста!"
- А ведь так ловко получилось, что и виноватых-то не отыщешь, - развел
руками полковник. - А там, может быть, с пуд золота было. Ведь в
Прищепинском кладе одного скифского золота нашли двад-цать пять килограмм!
Да серебра пять-десят! Это же мешок валюты! Мешок! И вы его проморгали!
Это как?
"Ах ты моя прелесть, - подумал Зыбин. - Скифское золото он знает!" - и
сам не заметил, как улыбнулся. Душка-военный сразу же на лету подхватил
эту улыбку.
- Вам смешно? - спросил он горько. - Да, вот вам смешно, а мы плачем.
Потому упустили-то вы, а требуют его от нас. Нам говорят: где хотите, там
и возьмите, но чтоб лежало на столе. Ну что ж, будет лежать! В лепешку
расшибемся, а положим! Товарищи ученые хранили, да не сохранили, а чекисты
из-под земли вытащат да в государственный сейф отнесут. Такова уж наша
обязанность. Товарищ лейтенант, столяр здесь?
- Поехали за ним, товарищ полковник, - ответил лейтенант.
- Сразу же его ко мне! - приказал полковник трубным голосом. - Но и на
вас, товарищ Зыбин, ложится тяжелая моральная ответственность! Да, тяжелая
и большая! Не все тут нам пока ясно, не всему мы тут можем и поверить.
Такая безответственность в государственном учреждении... Ну да лейтенант
будет с вами говорить об этом. Так расскажите ему все, что знаете! Все! И
честно! Ничего не скрывая! Если есть у вас на кого-нибудь подозрение или
вы чувствуете, что совершили ошибку, так прямо и говорите. Мы за это с вас
голову не снимем, а поможет это и нам и вам сильно. Теперь ваше спасение
только в правде!
"Вот тебе и пятнадцать минут", - подумал Зыбин.
- Можете не сомневаться, - ответил он со своего скрипучего стульчика, -
что знаю, то скажу.
- А мы нисколько и не сомневаемся, - затряс головой полковник. - Мы
видим, с кем имеем дело. Так вот, товарищ лейтенант, заполните бланк
протокола допроса свидетеля, а дальше товарищ Зыбин будет писать сам.
Товарищ Зыбин, подойдите-ка сюда, значит, договорились? Все по порядочку -
не торопясь, не волнуясь, откровенно, толково, ничего не пропуская. Что
думаете, что предполагаете, что могли бы предложить. Договорились?
- Каким образом в музее установились такие порядки, а вернее,
беспорядки? - мелодично пропел чернявый. - Были ли до этого случая пропажи
ценностей? Нас все это чрезвычайно интересует.
- Да, да, конечно, - подтвердил полковник. - Ну, я не прощаюсь, товарищ
Зыбин. Увидимся. А это все на экспертизу и заключение, - приказал он и
протянул чернявому лист с кружками.
И тут Зыбин чуть не вскрикнул. Под толстым настольным стеклом он увидел
нечто совершенно невероятное: огромный, в ладонь, глаз, круглый зрачок и в
зрачке этом кулак с финкой. И рядом другое фото: тоже глаз, а в нем уже
целая композиция - фонарь, стена и зверское лицо бандита. Бандит как в
кинематографе: зверский прищур, шрам поперек лба, кепка, надвинутая на
брови, клок волос.
Зыбин посмотрел на полковника. Полковник нахмурился - чернявый тронул
Зыбина за плечо.
"Шустрят, - подумал он, проходя вслед за чернявым к столу. - Ох и
шустрят! Землю роют! Актеры! Фокусники! Поэтому бандиты и глаза у мертвых
выкалывают, потому что на милицейских столах появились вот такие фокусы.
Скажут бандиту: смотри, до чего дошла наша наука! Не будь фрайером -
колись пока можно. Говорили так одному: вырази чистосердечное, спаси свою
дурацкую башку. Нет, не захотел и получил вышку, вот и ты... Глядишь,
бандит и верно расколется. А нет - что поделаешь? Жалобу прокурору на
беззаконие и шантаж он все равно не подаст.
Ладно, какое мне дело до хулиганов. С ними ведь главное - выследить.
Поймать зверя и выбросить его из общества. Вот что главное с ними.
Ах, вот как ты заговорил, товарищ Зыбин. Значит, цель оправдывает
средства. Значит, как ни вертись, а все-таки цель оправдывает средства. С
бандитом можно, а с товарищем Зыбиным нельзя. С ним надо по закону. А,
собственно, почему?
Слушай, сейчас тебе будет очень трудно. Ты уж это почувствовал и
заюлил. Так вот помни: если с бандитом можно, то и с тобой можно. А с
тобой нельзя только потому, что и с бандитом так нельзя. Только потому!
Помни! Помни! Пожалуйста, помни это, и тогда ты будешь себя вести как
человек. В этом твое единственное спасение".
- Вот сюда, - сказал чернявый и открыл дверь в конце коридора.
Это была очень маленькая комнатка, почти бокс - окно, стол и стул.
Чернявый сказал:
- Садитесь, пожалуйста. Вот чернила и ручка. - Он выдвинул ящик стола и
вынул оттуда несколько бланков протокола допроса. - Пишите. По существу
дела показать могу следующее: такого-то числа такого-то месяца во
столько-то часов я узнал от директора Центрального музея - фамилия! - что
в музей поступил золотой клад, содержащий... ну и дальше по порядку, что
именно поступило. Установочные данные заполним потом. Через полчаса я
зайду. Подпишу вам пропуск - сговорились?
Он ушел, осторожно притворив дверь.
И Зыбин подумал и стал писать. Сначала написал об обстоятельствах
находки и затем о том, что, конечно, находка уникальна, ничего подобного
ни в Казахстане, ни в Средней Азии никогда еще обнаружено не было. Что,
однако, все выводы о находке и ее ценности являются только
предварительными. Для здравой оценки требуется провести ряд анализов,
получить специальные консультации и, в частности, разыскать само место.
Дальше он писал о том, что сделать это будет чрезвычайно трудно, поскольку
по несчастливой случайности - а они всегда преследуют археологов! -
очевидцы исчезли. Но трудно ведь не значит безнадежно. Находку сделали не
в пустыне. Имеется археологическая карта Семиречья. Кое-что, может быть,
можно будет извлечь из анализа показаний очевидцев: по ряду признаков
можно думать, что самое главное - способ захоронения и обстоятельства
находки - они изложили правильно. Все остальные их рассказы по ряду причин
доверия не вызывают. Но нужна крайняя осторожность. Самое славное теперь -
не вспугнуть. Археологическое золото трудно появляется на свет, но очень
легко проваливается сквозь землю. Примеров тому тьма. И тут сразу же нужно
сказать: конечно, ни о каких двадцати пяти килограммах золота и о
пятидесяти килограммах серебра говорить не приходится, ибо мы имеем дело
не с погребением, а с тайным укрытием трупа. Какая трагедия произошла в
степи почти две тысячи лет тому назад, сказать невозможно. Может быть,
что-нибудь прояснится позже, когда будут привлечены письменные источники
(например, китайские летописи). Может случиться и так, что по мере
пополнения наших знаний о древних усунях мы поймем, что означает такое вот
ни на что не похожее погребение (если выяснится только, что это все-таки
погребение), но сейчас все, связанное с происхождением находки, совершенно
неясно. Поэтому и делать какие-нибудь предположения о ее составе
(килограммы драгоценных металлов) дело крайне рискованное и даже
бесполезное.
Он подписался, а потом подумал и сделал следующий постскриптум:
переходя к вопросу о персональной ответственности, надо сказать, что самая
постановка его совершенно бессмысленна. Предугадать поступление случайной
находки невозможно. Вряд ли было возможно также предвидеть преступный
маневр с паспортами. Впрочем, он при этом не был. Вот все, что он может
показать.
Засим: старший научный сотрудник и зав. отделом археологии...
Он отложил ручку и поглядел на часы, времени еще оставалось час. Он
снял трубку, вызвал коммутатор, сказал, что ему нужен товарищ Зеленый.
- Номера не знаете? - спросила трубка. - Даю опергруппу.
А опергруппа вдруг в ответ заговорила упругим женским голосом:
- Зеленый будет минут через пять. А кто его спрашивает?
Он ответил кто, и тогда его спросили, а готов ли документ. Он ответил,
что готов и что он очень торопится.
- Я сейчас к вам зайду и подпишу пропуск, - сказала трубка.
Вошла высокая, молодая, тонкая и стройная брюнетка с гладкой прической.
На ней был милицейский китель.
- Ну, все готово? - спросила она, улыбаясь.
У нее была ясная улыбка, гибкий полнозвучный голос, спокойное, ясное и
чистое лицо. Совсем не верилось, что она из опергруппы.
- Вот, пожалуйста, - сказал Зыбин.
Брюнетка взяла лист допроса, села и стала его читать. Читала и
покачивала головой. Но выражение ясности, ласковости и какой-то тихой
насмешки так и не сходило с ее лица. Прочла до конца и положила протокол.
- Очень интересно, - сказала она. - Прямо роман. Но я ведь совершенно
не в курсе всего этого. Не расскажете ли мне в двух словах, в чем там
дело? Вот вы пишете про укрытие трупа. Это что, убийство?
Он засмеялся.
- Как ваше имя? - спросил он.
- Валентина Сергеевна, - ответила она.
- Так вот, этому убийству, Валентина Сергеевна, повторяю, уже более
двух тысяч лет. Так что им придется все-таки заниматься не вам, а
археологам. А суть дела вот в чем... - И он очень коротко рассказал все,
что касалось находки.
Она слушала его не перебивая.
- Все это страшно интересно, - сказала она, когда он кончил. -
Действительно, совсем по Пушкину - похищение Людмилы Черномором с пира.
Очень интересно. - Она подумала. - Вы написали про череп, а он целый?
Никаких признаков насилия на нем нет?
Он покачал головой.
- Ровно никаких. Но она была очень красива. А красавиц, очевидно, бьют
в сердце.
Она снова улыбнулась.
- Да, если убил мужчина. Если убила женщина - дело обстоит иначе.
Соперниц часто уродуют. Но женщина вряд ли могла увезти труп так далеко.
И, конечно, тело не было брошено просто так - иначе его бы расклевали
птицы. Значит, в укрытии тела участвовало несколько человек. Вы же
говорите о глыбине. Но опять-таки: как бы тогда уцелело золото?
- Не знаю, - ответил он. - Тут все может быть.
- Это так, - согласилась она. - Но давайте рассуждать и дальше. Убийца
отвозит труп за сто верст (кстати, зачем? Это, пожалуй, непонятнее всего)
и прячет там под камень. Значит, вероятно, место было подготовлено. Тогда
это убийство с заранее обдуманным намерением, так?
Он засмеялся.
- Никак не могу привыкнуть к этим вашим бойким словечкам. Нет, тут они
не подходят совершенно, и прежде всего: мы ничего пока не знаем. Вот будем
копаться в книгах, изучать карты и, конечно, ездить, лазать, искать.
Облазаем всю Карагалинку, может, и наткнемся на что-нибудь подобное.
Только для этого нужно, чтобы шуму и звону было поменьше, а вот я уже
вижу, что вы пошли хватать дантистов.
Она усмехнулась:
- Мы же милиция!
В это время зазвонил телефон.
- Лейтенант Аникеева слушает, - сказала она в трубку. - Да, товарищ
Зеленый! Да, написано и подписано! ("Мне некогда", - быстро сказал ей
Зыбин.) Вот товарищ Зыбин говорит, что ему очень некогда. Товарищ Зыбин,
пожалуйста...
И она сунула ему телефонную трубку.
- Георгий Николаевич, - сказал Зеленый очень вежливо с другого конца
провода, - мне очень жаль, но немного подождать вам все же придется. Мы
еще с вами не кончили разговора. Вот в вашем распоряжении телефон.
Позвоните по ноль один и объясните, что задерживаетесь. Только,
пожалуйста, без всяких подробностей. А я приду сейчас же, как освобожусь.
- И Зыбин услышал, как по ту сторону звякнула трубка.
"Боже мой, - подумал Зыбин. - Значит, опять я ее не увижу. Боже мой,
боже мой, как у меня всегда по-дурацки складывается. И что им от меня
только нужно?" Тут он вспомнил, что в кармане у него браунинг, и его
передернуло.
- Слушайте, - сказал он умоляюще. - Мне нужно было бы забежать в музей,
ну хоть на пять минут. У меня, понимаете, ключи. Люди не смогут уйти
домой. Я вернусь сейчас же.
Она подумала.
- А вы не опоздаете? - спросила она. - А то позвонит полковник, а вас
не будет.
- Ну честное-пречестное, - он даже руки сложил на груди.
- Хорошо, давайте тогда пропуск, - решила она и вынула ручку. - Как
какой? Ну тот, по которому вы прошли.
Он пожал плечами.
- Нет, должен быть пропуск. Поищите в кармане. Нет? - Она подошла и
слегка подергала ящики стола. Они были заперты. - Без пропуска вы пройти
никак не могли. Значит, пропуск остался у старшего лейтенанта.
- Что ж тогда делать? - спросил он растерянно.
Она слегка развела руками.
- Тогда только ждать. Вот телефон, позвоните кому нужно. Сначала
позвоните 01.
Он снял было трубку и вдруг положил опять.
- Ах, в какую историю вы меня запутали, - сказал он с горечью, - ах, в
какую.
Она слегка развела руками.
Он позвонил директору домой. Ему сказали, что Степан Митрофанович еще
не приходил. Позвонил в кабинет директора - к телефону никто не подошел.
Позвонил в бухгалтерию - ему ответили, что директор был, но его только что
куда-то вызвали. Позвонил электромонтеру Петьке - на месте его не
оказалось. Оставалась, следовательно, одна Клара - и та, вероятно, уже
ушла.
"Да, уж если не повезет, так не повезет", - подумал Зыбин. С минуту он
просидел так, опустив глаза на крышку стола, а потом вздохнул и взглянул
на лейтенанта Аникееву.
- Если уж не повезет... - сказал он ей тяжело.
- А что-нибудь очень важное? - спросила она его сочувственно, даже
несколько по-женски.
И от этого его вдруг взорвало окончательно.
- Слушайте, - сказал он запальчиво. - А что это у вас за петрушка там
под стеклом? Ну, у полковника в кабинете - под стеклом, что это там?
Зрачок, а в нем финка. Универсальное вещественное доказательство на все
случаи жизни? Так?
- А что? - спросила она, слегка улыбаясь.
- Да ничего, просто было интересно увидеть, как теперь фабрикуются
вещественные доказательства. Заранее, значит, загодя. И много у вас этого
добра?
Тон у него был неприятный, колючий.
- Вы что, допрашиваете или просто интересуетесь? - спросила она, все
еще продолжая улыбаться.
- Ну что вы, что вы! - поднял он обе ладони, в нем все клокотало и
прыгало, про браунинг он уже не помнил. - Какое же я, я имею право вас
допрашивать? Нет, это вы меня допрашиваете. Это с меня тут снимают
показания, запирают, держат, замыкают - меня, меня, меня! Это я задержан!
А когда ж задержанный допрашивал следователя?!
- Вы не задержаны, - обрезала Аникеева, - и я не ваш следователь.
- Да? - весело удивился он. - В самом деле? Я не задержанный, вы не мой
следователь? Ну так тогда, может, мне просто встать да и уйти, а?
- Очень, очень у вас странный тон, - сказала она. - Странный, чтоб не
сказать больше.
- А вот вы скажите, - попросил он мягко и ненавидяще. - Скажите больше.
Назовите это не тоном, а вылазкой, клеветой, дискредитацией органов. Там,
где на червячке лжи выуживают рыбку правды, - так сказал старик Полоний, -
все, все возможно.
- Это вы про лейтенанта? - спросила она. - Он был груб? Уличал вас в
чем-то? Это у нас абсолютно не положено.
Он вдруг замолчал. Она приходила ему на помощь: разговор с властей она
переводила на лица.
Она пошла и села напротив него.
- Я понимаю, вы куда-то торопитесь, а вас задержали, - сказала она
мягко. - Но все равно, разве можно быть таким... Ну, нервным, что ли. Ведь
это бред какой-то! - она усмехнулась. - Червячок, рыбка, какой-то там
Полоний.
- Слушайте, ради Бога, - загорелся он опять и вскочил. - Я вам достану
контрамарку в гостеатр, сходите с мужем, или с лейтенантом Зеленым, или не
знаю там с кем, на "Гамлета". Хоть раз в жизни да сходите!
Теперь они сидели разделенные столом и смотрели друг другу в лицо.
- А знаете, - вдруг совсем по-женски вспыхнула она, - не пошли бы вы со
своим театром и контрамаркой!.. Если я захочу сходить в театр...
- Так вот вы и захотите, - сказал он упрямо и угрюмо и, как бык,
наклонил голову. - Так вот вы обязательно захотите. В мое время, например,
студенты юридического факультета знали классиков, знали, кто такой
Полоний, а вас только и натаскивают: прижми, расколи, уличи, выяви. Эх,
даже противно говорить... - Он осекся и махнул рукой.
- То есть что это значит "расколи"? - спросила она сурово. - Не
"расколи", а "установи" - это две разные вещи.
- Но устанавливать-то вы будете как? - крикнул он. - Вот эти подлые
фото показывать да лгать напропалую? Да? Так?
Она поколебалась и вдруг решила принять бой.
- Да, так, старший научный сотрудник. Так! Если отбросить слово
"подлые", то так. Назначение следствия - выявить истину. Вы ведь тоже
кончали юридический? Да? По истории права. Так вот, ваш факультет был в то
время _факультетом ненужных вещей_ - наукой о формальностях, бумажках и
процедурах. А нас учили устанавливать истину.
- А как устанавливать - на это наплевать? - спросил он. - Например, вот
мне показывают ордер на арест моей жены. Говорят: не подпишешь,