я истово биться лбом об пол.) Господи,
верую! Господи, верую! Верую! Верую, Господи! (Некоторое время слышны только
его восклицания и удары лбом об пол. С кровати поднимается недоуменная Вера,
смотрит некоторое время на Кондакова с раскрытым ртом, в глазах ее появляется
испуг, понимает, что надо удирать. Одной рукой хватает комбинезон, другой
сварочный аппарат, баллон, осторожно смывается, но в дверях задевает баллоном
о косяк.)
 
КОНДАКОВ (резко обернувшись, увидев эту картину, грозно). Стоять! (Тычет в
девушку пистолетом.) Ни с места. Вот ты-то мне и нужна, ВЕРА. С тебя-то я и
начну!
 
ВЕРА (выронив баллон и прикрываясь сварочным аппаратом). Я... нет... не
надо... пожалуйста. Я добровольно.
 
КОНДАКОВ (отняв у нее комбинезон, откровенно любуется ею). Такая красивая
девушка и сварщица. (Отшвыривает ногой комбинезон, тычет в него пальцем.)
Знаешь, что это такое?
 
ВЕРА. Спецуха.
 
КОНДАКОВ. Это лягушачья кожа, Вера. А вот это? (Со священным трепетом обводит
руками контуры ее тела.)
 
ВЕРА. С...станок?
 
КОНДАКОВ. Господи, слова-то какие изобрели... станок. Это Царевна-лягушка,
Верочка. А вот это? (Показывает на себя.) А это, Вера, Иванушка-дурачок.
 _
Вера хохочет.
 _
Чего ты смеешься?
 
ВЕРА. А вы смешно в трусах смотритесь. С синяком на лбу.
 
КОНДАКОВ (искренне). Это не синяк, Верочка. Это - третий глаз. И он у меня
открылся. Когда я в мусорный бак упал. И вот что мы сейчас сделаем. Мы все это
возьмем и... (Вышвыривает комбинезон, аппарат, выбрасывает в окно. Следом
летит бутылка с водкой. Наткнулся на газовый баллон.) Это тоже туда.
(Отправляет его в окно. Взрыв.) Где же ты раньше была, Вера? Разве б я стал с
такой девушкой стреляться?
 
ВЕРА. Так я... А вы: зайди-выйди, снова зайди.
 
КОНДАКОВ (потрясая пистолетом). Но теперь ты выйдешь отсюда только с моего
позволения.
 
ВЕРА (охотно сдаваясь). Да я в вас сразу влюбилась. Мне нравятся такие чудные.
 _
В комнату вбегает возбужденная Надежда Аркадьевна. Мечется по комнате.
 _
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Спрячьте меня, молодые люди! Спрячьте скорее!
 
КОНДАКОВ. Что случилось, Надежда Аркадьевна?
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Случилось то, что... (Шепотом.) Вы же знаете, Серафим
Степанович, что у меня открылся третий глаз.
 
КОНДАКОВ. У меня тоже.
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Ну вот. Потекла колоссальная энергия и... Теперь меня
заберет ОМОН.
 
КОНДАКОВ. Теперь милиция за энергию не забирает. У нас кризис. Энергию
используют в мирных целях, правда, Верочка?
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Вот именно - в мирных. А вы посмотрите в окно. Взгляните.
 
КОНДАКОВ и ВЕРА. Пожар!
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Правильно. Мы горим. А виновата во всем я.
 
КОНДАКОВ. Вы?
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Я. Моя энергия. Увидела под своим окном пьяницу Силаева.
Дай, думаю, сосредоточусь на нем, попробую испепелить. Напряглась,
сосредоточилась, ну как здесь у вас, когда стрельнуло. И что вы думаете? Он
вспыхнул.
 
КОНДАКОВ. Силаев?
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Силаев, к счастью, нет. Моя молния мимо ударила. Но дом
вспыхнул и нате вам с кисточкой - горит.
 
КОНДАКОВ (обнимая Веру). Ну и превосходно, пусть горит. Это значит, что нам
дадут, наконец, новые квартиры.
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. Правда?
 
КОНДАКОВ. Дом-то застрахован. А про вашу молнию... мы ни слова. Даже под
пытками, правда, Вера?
 
ВЕРА. Ну, если не очень больно пытать будут.
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА (бросается их обнимать). О, какие люди! Какие чудные, милые
люди! Какая восхитительная страна! Да вот что, Серафим Степанович, - но это
строго между нами - я ведь начинаю работу над четвертым глазом.
 
КОНДАКОВ (крайне заинтересованный). Что вы говорите? А где... он... э-э-э...?
 
НАДЕЖДА АРКАДЬЕВНА. В районе пупочного центра. (Увидев пистолет.) А вы мне в
новой квартире своим пистолетиком гвозди позабиваете? Нет, я бы, конечно,
могла бы и своей энергией, но вы же видите, какая она у меня неуправляемая.
 
КОНДАКОВ. Обещаю. Гвозди забью.
 _
Надежда Аркадьевна убегает.
 _
КОНДАКОВ. Ну вот, Вера, ты и сотворила сразу два чуда. Предел мечтаний - новая
квартира.
 
ВЕРА. А второе?
 
КОНДАКОВ (глядя на нее с любовью). А второе? Мы въезжаем в нее... вдвоем.
 
ВЕРА (осторожно дотронувшись рукой до его лба, с нежностью). Ну точно - лбом
ударился. Эх, почаще бы люди так лбами ударялись!
 _
Целуются на фоне пожарных сирен.
 _
_Конец_
 
 
 
_На страницу "Содержание"_



                       --===КНИГА ИОВА, 1 действие===--
 
_Станислав Шуляк_
 
_КНИГА ИОВА_
 
Пьеса в двух действиях
 __
*Действующие лица*
 
_Кудесов_
 
_Соавтор_
 
_Первый актер_
 
_Второй актер_
 
_Третий актер_
 
_Травести_
 
_Продюсер Кон_
 
_Охранники Кона_
 
_Шарковский_
 
 
 
-------------------------------------------------------------------------------
__
__ 
 
_ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ_
 
_Картина первая. Дом_
 _
Двое, Кудесов и Соавтор, стоят спиной к зрителям, стоят долго и неподвижно.
Гонг.
 _
КУДЕСОВ. Итак, мы начинаем.
 _
Следует пантомима: Кудесов и Соавтор удят рыбу. Оба насаживают невидимых
червей на невидимые крючки, взмахивают невидимыми удилищами, забрасывают
крючки в воду. Наконец Кудесов вытаскивает рыбину, Соавтор завистливо смотрит
на него, помогает снять ее с крючка.
 _
СОАВТОР. Я далек от мысли тебе подражать.
 
КУДЕСОВ. Причиной моих прежних неудач было, по-видимому, то, что я никак не
мог прибиться ни к какой вере, ни к какой этической системе или философии.
 
СОАВТОР. Тебе нечего было сказать, ты и не хотел. Модная болезнь... Оттого
твои бесчисленные парадоксы, ты просто прятался за них.
 
КУДЕСОВ. Напротив. Я пытался сказать слишком много.
 
СОАВТОР. Тебе почти удалось приучить всех к своей нарочитой бессвязности, но
теперь ты, кажется, хочешь оставить и ее.
 
КУДЕСОВ. Ты всего только мой соавтор...
 
СОАВТОР. И потому задача моя - твое возмущение.
 
КУДЕСОВ. Я полагал, что сегодня ты придешь с готовой фабулой. Хотя бы
подскажешь какие-то новые решения.
 
СОАВТОР. И тогда тебе уже не нужно будет ничего делать. Только присвоить себе
мою историю. Обработать ее, возможно, в том духе, в каком ты умеешь.
 
КУДЕСОВ. Негодяй. Это же львиная доля работы.
 
СОАВТОР. А что ты станешь делать со своей рыбой?
 
КУДЕСОВ. Выпущу и стану ловить новую.
 
СОАВТОР. Ну, я так и думал.
 _
Пантомима: Кудесов выпускает рыбу. Оба следят за тем, как ее сносит течением.
 _
КУДЕСОВ. Горечи теперь во мне никакой нет.
 
СОАВТОР. Смотри-смотри, она слишком обессилела, чтобы плыть. Она не мертва, но
не может и плыть. Она уже вдохнула порцию смерти, теперь уже никогда не сможет
поверить своей беззаботности. Ни своим сородичам, ни своей жизни.
 
КУДЕСОВ. Перестань.
 
СОАВТОР. Это твоя рыба.
 
КУДЕСОВ. Уже нет.
 
СОАВТОР. Ты так же - был пойман, потом отпущен...
 
КУДЕСОВ. Аминь.
 
СОАВТОР. Да нет же, еще нет.
 
КУДЕСОВ (кричит). Зачем ты здесь, если опустошен?
 
СОАВТОР. Я испытываю тебя. Я испытываю нас обоих.
 
КУДЕСОВ. Мы не сдвинулись ни на шаг. Я уже который месяц бьюсь над твоим
дурацким праведником.
 
СОАВТОР. Раньше ты полагал, что он стоит того.
 
КУДЕСОВ. Я поддался на твои уговоры.
 
СОАВТОР. Ты не хочешь посмотреть образцы?
 
КУДЕСОВ. Напомни мне текст.
 
СОАВТОР. Ну, разумеется. Я у тебя только для этого.
 
КУДЕСОВ. Делай, что тебе говорят.
 
СОАВТОР. Когда-то я взбунтуюсь, когда-то пойду вразнос, и ты останешься с
собой один на один... (Кудесов молчит.) Ну хорошо, хорошо!.. "Был человек в
земле Уц, имя его Иов, и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен,
и удалялся от зла. И родились у него семь сыновей и три дочери. Имения у него
было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и
пятьсот ослиц, и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех
сынов востока".
 
КУДЕСОВ. Сколько было верблюдов?
 
СОАВТОР. Три тысячи.
 
КУДЕСОВ. А мелкого скота?
 
СОАВТОР. Семь.
 
КУДЕСОВ. Это много?
 
СОАВТОР. Немало.
 
КУДЕСОВ. Так, и что дальше?
 
СОАВТОР. Ты не хочешь взглянуть на образцы?
 
КУДЕСОВ. Черт с тобой, показывай.
 _
Соавтор делает движение рукой, вспыхнувший свет выхватывает из темноты лица
четверых, совершенно безмолвно стоящих на сцене.
 _
СОАВТОР. Неплохие экземпляры, не правда ли? Ты можешь выбрать. Как, например,
этот?
 
КУДЕСОВ. Слишком худ.
 
СОАВТОР. Тебе надо толстого?
 
КУДЕСОВ. Молод и гладколиц.
 
СОАВТОР. Ну, не так уж и молод.
 
КУДЕСОВ. Безобразие проказы должно быть отчетливым. Должно ошеломлять.
 
СОАВТОР. Слишком забегаешь вперед.
 
КУДЕСОВ. Не твое дело.
 
СОАВТОР. Значит - нет?
 
КУДЕСОВ. Я же сказал - нет.
 
СОАВТОР. Этот? (Показывает Кудесову другого. Кудесов молчит.) Так и видится
благообразный старик, с бородой, расчесанной надвое, с тонкими пейсами до
плеч. Памятлив, скрупулезен в ритуалах. Возносит всесожжения по числу
пиршественных дней в домах сыновей его. "Быть может, сыновья мои согрешили, -
говорит он, - и похулили Бога в сердце своем".
 
КУДЕСОВ. Сколько у него детей?
 
СОАВТОР. Двое. Две дочери. Старшая институт заканчивает.
 
КУДЕСОВ. Не у него. У Иова?
 
СОАВТОР. Семь сыновей.
 
КУДЕСОВ. Да, помню, и три дочери, и множество прислуги.
 
СОАВТОР. Так.
 
КУДЕСОВ. Не то.
 
СОАВТОР. Но почему?
 
КУДЕСОВ. Слишком серьезен.
 
СОАВТОР. Ты посмотри на него еще, он очень способный.
 
КУДЕСОВ. Мне нужен дебил.
 
СОАВТОР. Это что-то странное. Хорошо ли ты все продумал?
 
КУДЕСОВ. Я вышвырну тебя вместе с ними.
 
СОАВТОР. Ну ладно, взгляни на остальных. (Кудесов нехотя продолжает осмотр.)
 
КУДЕСОВ (возмущенно). Что? Это женщина? Зачем здесь женщина? Ты сошел с ума?
 
СОАВТОР. Это травести.
 
КУДЕСОВ. Убери их всех сейчас же.
 
СОАВТОР. Она может изображать и детей, и зверей, и стариков. Ну ладно, я
пошутил. Взгляни на последнего.
 
КУДЕСОВ. Я сказал, пусть убираются.
 
СОАВТОР. Ну что ж... (Четверке.) Проваливайте. (Те исчезают.)
 
КУДЕСОВ. Ты меня сбиваешь, когда я работаю. Почему я должен был их всех
смотреть? Второго верни.
 _
Соавтор идет вслед за ушедшими, стоя в кулисах, призывно машет рукой.
 _
СОАВТОР. Эй ты!.. Да-да, ты!.. Тебе говорю. Вернись.
 
КУДЕСОВ. Не сейчас. После.
 
СОАВТОР. Попозже. Я тебя позову.
 
КУДЕСОВ. Я вовсе не должен был с ними возиться. Это не мое дело.
 
СОАВТОР. Я хотел тебе помочь.
 
КУДЕСОВ. Покорно благодарю. 

СОАВТОР. Может, продолжим?
 
КУДЕСОВ. Как хочешь.
 
СОАВТОР. От желания моего ничего не зависит.
 
КУДЕСОВ. Ты действительно так мелок.
 
СОАВТОР. Прежде я порой смотрел на тебя с несомненным восхищением. Кудесов,
безусловно, лидер мирового безразличия, иногда себе говорил я.
 
КУДЕСОВ. Я сейчас засну.
 
СОАВТОР. Нет-нет, я пришел, чтобы работать.
 
КУДЕСОВ. Работай же.
 
СОАВТОР. "И был день, когда пришли сыны Божьи предстать пред Господа; между
ними пришел и сатана".
 
КУДЕСОВ. Нет уж, пожалуйста, только без сцен на небесах.
 
СОАВТОР. Ты сам можешь подать их в любом ключе.
 
КУДЕСОВ. В последнее время, когда я вижу тебя, я заболеваю. Я и сейчас болен.
 
СОАВТОР. "И отвечал сатана Господу, и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не
Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты
благословил, и стада его распространяются по земле".
 
КУДЕСОВ. Ты слышал, что я тебе сказал?
 
СОАВТОР. Когда ты завершаешь что-то крупное, ты всегда бываешь в
растерянности, ты беспокоен, ты не знаешь, что тебе делать дальше.
 
КУДЕСОВ. Я, буквально, физически ощущаю, что я не могу еще делать что-то так,
как я это делал раньше.
 
СОАВТОР. Ну что ж, это вполне естественный кризис, и теперь ты решил обратить
его себе на пользу. Ты заинтересовался нашим праведником, который тоже
переживает кризис. У него отнято все.
 
КУДЕСОВ. Мелкий скот и верблюды?
 
СОАВТОР. И то, и другое. Были убиты его пастухи. Все сыновья и дочери его
погибли в доме первенца Иова, когда на них во время урагана рухнула кровля.
 
КУДЕСОВ. Должно быть, не так плохо, когда концентХрация несчастий столь
высока, когда они не размазаны по жизни.
 
СОАВТОР. Возможно.
 
КУДЕСОВ. Ныне я испытываю болезненное влечение к фарсу, но так же и опасаюсь
его. И меня едва ли удастся удержать сочувствию к судьбе праведника.
 
СОАВТОР. Эту историю нужно расследовать, по возможности, до конца.
 
КУДЕСОВ. Вот ты этим и занимайся.
 
СОАВТОР. Тебя следует избить. Тебя следует выпороть. Чтобы ты, наконец,
остервенился. Чтобы ты в бешенстве оскалил зубы.
 
КУДЕСОВ. Ты слишком поздно объявился с этой идеей.
 
СОАВТОР. Телефон.
 
КУДЕСОВ. Что?
 
СОАВТОР. Сними же трубку.
 
КУДЕСОВ. Разве он звонил?
 
СОАВТОР. Скажешь, что ты спал, или выдумай еще что-нибудь в таком духе.
 _
Кудесов ищет телефон и находит его, возможно, на постели под матрасом, в
цветочном горшке или в корзине для бумаг.
 _
КУДЕСОВ. Да. Кто это? Ты? Много раз? Должно быть, я не слышал звонка. Работал
допоздна. У нее? Она твоя сестра. Что? Нет. Я не кричу. Это твой долг. Давай
больше не будем возвращаться к этому. Ну хорошо, хорошо, извини. Все. Извини.
 _
Во время телефонного разговора Кудесова Соавтор отходит в сторону и делает
знаки Второму актеру, тот на цыпочках входит на сцену. С видом крайней робости
или смущения приближается к Кудесову. Когда Кудесов кладет, наконец, трубку,
обернувшись, он едва не сталкивается со Вторым актером.
 _
СОАВТОР (Кудесову.) Ты до конца выдержал свою роль. Был холоден и сдержан.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Герр Кудесов...
 
КУДЕСОВ. Кто это еще опять? Убирайся отсюда!
 _
Второй актер отшатывается, пятится, внезапно слезы катятся у него из глаз, он
закрывает лицо ладонью и выбегает.
 _
СОАВТОР. Ты его обидел.
 
КУДЕСОВ. Что мне за дело до его неврастении?!
 
СОАВТОР. Отчего бы тебе его не выслушать?
 
КУДЕСОВ. Не собираюсь.
 
СОАВТОР. Ну ладно. Он больше не существует. Это фантом.
 
КУДЕСОВ. А ты?
 
СОАВТОР. А ты?
 
КУДЕСОВ. По-твоему, мне следует до самого дна разбираться в этой нелепой
истории дураков, которые сами вовсе не знают, чего добиваются?
 
СОАВТОР. Ответь мне, отчего Господь пошел на сговор со своим врагом?
 
КУДЕСОВ. Что?
 
СОАВТОР. Ты слышал.
 
КУДЕСОВ. Это мой вопрос. Я задавал его тебе вчера.
 
СОАВТОР. И позавчера. И месяц назад. Почему Он не пожалел Иова, которого,
возможно, любил?
 
КУДЕСОВ. Возможно, то была первая из трещин в Его священной самодостаточности.
Ему потребовалось выйти за пределы самого Себя. Ему понадобилось взглянуть на
Себя со стороны.
 
СОАВТОР. Мы все-таки не должны забывать о праведнике.
 
КУДЕСОВ. Мы только о нем и говорим.
 
СОАВТОР. О нем только и есть молчание наше.
 
КУДЕСОВ. На чем мы остановились?
 
СОАВТОР. Но ты все время связываешь мне руки.
 
КУДЕСОВ. А, если бы нет, то - что?
 
СОАВТОР. Позволь мне его пригласить.
 _
Кудесов колеблется. Соавтор, видя нерешительность Кудесова, зовет Второго
актера, делает тому знак. Пантомима: актер на коленях, встает, раздирает на
себе одежду, остригает ножом волосы на голове, падает в отчаянии на землю,
кланяется, заламывает руки, простирает их к небу.
 _
КУДЕСОВ. Что это значит?
 
СОАВТОР. "И сказал Иов: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь.
Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! Во всем этом
не согрешил Иов, и не произнес ничего неразумного о Боге".
 
КУДЕСОВ. Разумеется. Иначе бы сатана угомонился, вполне довольный.
 
СОАВТОР. Иначе Господь бы отвернулся от Иова, раздосадованный. В Своей
неразменной, смертельной досаде.
 _
Гонг.
 _
_Затемнение._
 
_Картина вторая. Улица_
 _
Сцена затемнена. Туман расстилается над планшетом, появляясь из всех углов.
 _
КУДЕСОВ. Куда ты меня тащишь?
 
СОАВТОР. Ближе к воздуху. Ты же сам этого хотел.
 
КУДЕСОВ. В Новый завет?
 
СОАВТОР. Нет, просто на воздух.
 
КУДЕСОВ. Где же мы теперь?
 
СОАВТОР. В пустыне. В египетской земле Уц. Осторожнее, ты сейчас попадешь под
автобус!..
 _
Скрип тормозов. Кудесов отшатывается.
 _
КУДЕСОВ. Мы на улице.
 
СОАВТОР. Если для тебя так проще. (Устанавливается свет.)
 
КУДЕСОВ. Раньше молитва была одним из инстинктов. Их было больше, и молитва
была одним из оных.
 
СОАВТОР. Прошу тебя, смотри, пожалуйста, по сторонам, а то ты опять можешь
куда-нибудь угодить.
 
КУДЕСОВ. В этом мире я не на месте, и с этим уже, безусловно, ничего не
поделаешь.
 
СОАВТОР. Мне всегда нравилось в тебе то, что ты, несмотря ни на какие свои
удачи, никогда не теряешь своего пессимизма.
 
КУДЕСОВ. Это не так сложно. Удач было не слишком много.
 
СОАВТОР. В питательной среде его ты всегда возрастал наряду со своими
искусствами.
 _
Трое актеров и Травести прогуливаются взад и вперед, изображая прохожих,
иногда кто-либо из них исчезает и мгновенно появляется вновь, но уже
совершенно в ином обличье.
 _
КУДЕСОВ (указывая на одного из актеров). Послушай, кажется, я его знаю. Черт
подери! Да я видел их всех. Мошенник. Это же твои актеры.
 
СОАВТОР. Они мои друзья. Живые наброски. Возможно, и у тебя они станут
когда-то вызывать интерес, а, быть может, даже и...
 
КУДЕСОВ. Стоп. Никакого сочувствия! Сочувствие запрещено! Ты слышишь,
совершенно запрещается.
 
СОАВТОР. Разумеется. Никакого сочувствия к твоим героям. Ты и сам должен быть
стоек, ты должен показывать пример.
 
КУДЕСОВ. Сатана - закаленный боец, и не так уж просто заглянуть в лицо любому
из его бестелесного воинства.
 
СОАВТОР. Значит, остается притча, остается игра, остаются свободные излияния
разума?!
 
КУДЕСОВ. Праведность возможна только вопреки разуму. Чем меньше разума, тем
больше она возможна.
 
СОАВТОР. Ну, конечно, конечно. Ты не хочешь продолжить?
 
КУДЕСОВ. Это я должен тебе говорить.
 
СОАВТОР. Ты хочешь спросить меня, как я себе все представляю?
 
КУДЕСОВ. Предположим, что так.
 
СОАВТОР. Допустим... Пустыня. Оазис. Солнце заходит в редкие облака над
горизонтом. Вереница верблюдов вдалеке.
 _
Травести, изображающая мальчика-подростка, держа в пальцах сигарету,
приближается к Кудесову и Соавтору.
 _
ТРАВЕСТИ. Позвольте прикурить.
 _
Соавтор достает спички, зажигает одну и дает огня Травести. Та долго
прикуривает, так что Соавтор едва не обжигает себе пальцы.
 _
КУДЕСОВ. Нет-нет, избавь меня от своих заходов солнХца и верблюдов. 

СОАВТОР. Несколько шатров под пламенеющим незадолго до сумерек небом, и челядь
вокруг шатров... (Травести.) Молод еще курить, между прочим. (Кудесову.)
Челядь занята своей повседневной работой. Босые женщины пекут на жаровнях
лепешки, гончар поднимает на круге толстостенный кувшин...
 _
Травести отдаляется от Соавтора на безопасное расстояние.
 _
ТРАВЕСТИ. Ну ладно. Не ваше дело.
 
СОАВТОР. Что?
 
КУДЕСОВ. Не отвлекайся.
 
СОАВТОР. Ну да. Две чернявые грудастые молодки ткут полотно. Накрывают на
стол. Готовятся к празднику.
 
КУДЕСОВ. О празднике ты уже рассказывал вчера.
 
СОАВТОР. О празднике я рассказывал.
 _
Травести подходит ко Второму актеру и развязно заговаривает с ним.
 _
ТРАВЕСТИ. Такие жмоты, представляете? Чуть было спичку не пожалели дать сироте.
 
ВТОРОЙ АКТЕР (как будто недослышав). Как ты сказал?
 
ТРАВЕСТИ. Жмоты, говорю. А я умею дым пускать колечками.
 
СОАВТОР. Праздник лишен чрезмерного веселья; здесь ничего безудержного, здесь
ничего удалого.
 
КУДЕСОВ (саркастически). Дух почтенного праведника незримо витает над
собранием?
 
СОАВТОР (серьезно). Витает.
 
КУДЕСОВ. Потом знаменитые всесожжения Иова.
 
СОАВТОР. "Быть может, сыновья мои согрешили", - говорит он.
 
КУДЕСОВ. Не желает, значит, никак спасаться в одиночку.
 
СОАВТОР. А потом ночью идут путники, одетые в лохмотья. Собирают хворост,
разжигают костер. Вижу одного из них, черноглазого, низколобого, со шрамом
через обе губы. Спутанные, вьющиеся волосы и редкая черная борода. Вот он
поводит рукой, и спутники его погружаются в сон. Он оборачивается, и за спиной
его поднимается буря. Но ни один волос не шевельнется над смуглым челом его.
"Разве даром богобоязнен Иов?" - наконец говорит он. В нем как будто
совершается вн