шили расстаться с
вашим безукоризненным старцем, с вашим навязчивым Иовом. Мы решили избавиться
от него. Что вы об этом думаете?
 
КУДЕСОВ. Нам и не следовало приближаться к этой повести. Меня так же, как и
вас, она давно уже перестала занимать.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Мы освобождаем себя для новой мифологии.
 
КУДЕСОВ. Мы вплотную приблизились к жизни и ныне глядим через призму
беспокойства на свой прежний расцвет и на свою теперешнюю исчерпанность.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Вольный труд хлебопашца в общине искажен до неузнаваемости. На
смену свободе пришло принуждение.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Здесь огромная пустая земля. На ней возможно удивительное
строительство. Но если таковое строительство принесет что-то, так только беду.
 
ТРАВЕСТИ. Мы и так уж хватили ее через край.
 
КУДЕСОВ. За пределами усталости лежит развинченность, там лежит ярость.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Вы слышите эти звуки? Это автомобили.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. А это автомат газированной воды.
 
ТРАВЕСТИ. Охота теперь где-то далеко.
 
КУДЕСОВ. Она может еще нас настигнуть.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Это песенка уличного музыканта.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Льстивые причитания нищего.
 
ТРАВЕСТИ. Отголосок митинга...
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Сирена "скорой помощи"!
 
КУДЕСОВ. Мы должны идти... все время идти...
 _
Слышится музыка, оглушительно грохочет агрессивная дерзкая музыка. Вспышки
света выхватывают из тьмы угловатые гротескные фигуры путников. Завывает
ветер, поднимается ураганный ветер, который бьет в лица изможденных героев,
они теперь едва продираются через громады ветра. Путники кричат и не слышат
друг друга, не слышат сами себя. Все тонет в грохоте музыки и завывании ветра.
 _
ТРАВЕСТИ. Эта реклама изрядно действует на нервы.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Репортаж со стадиона...
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Может, нам будет лучше, если мы остановимся.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Моя власть означала порядок.
 
ТРАВЕСТИ. Невозможно выйти на улицу.
 
КУДЕСОВ. С тех пор, как мы махнули на себя рукой...
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Как трудно идти.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Вопреки разглагольствованиям демагогов.
 
КУДЕСОВ. ...в нас поселилась видимость спокойствия.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Это звон посуды.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Это ученые рассуждения.
 
ТРАВЕСТИ. Семейные ссоры
 
КУДЕСОВ. Все испробовано, все изведано.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Мы как будто выскребли время...
 
ТРАВЕСТИ. Преисподняя в каждой подворотне.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Я знаю этот город с детства, но, когда не испытываю к нему
отвращения...
 
ТРАВЕСТИ. Хлопанье дверей...
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. ...так испытываю от него ужас.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Когда я вернусь, я еще покажу себя.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Что бы ни говорили, цивилизация ныне в патовом состоянии.
 
ТРАВЕСТИ. Как страшно, как тяжело...
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Мы родились по уши в дерьме, и теперь еще станем искать
виновного?!
 
КУДЕСОВ. Нас разыграли краплеными картами...
 
ТРАВЕСТИ. Этот путь не имеет конца.
 _
Гонг.
 _
_Затемнение._
 
_Картина седьмая. Святилище_
 _
Тишина. Появляется Второй актер и четверо его товарищей с завязанными глазами.
 _
КУДЕСОВ. Как тихо. Куда мы пришли?
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Посмотри.
 _
Кудесов снимает с глаз повязку, остальные делают то же самое вслед за
Кудесовым.
 _
КУДЕСОВ. Какой-то дом.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Ты знаешь, что это за дом?
 
КУДЕСОВ. Возможно.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Кудесов, куда мы пришли?
 _
Кудесов указывает на Второго актера.
 _
КУДЕСОВ. Пусть он скажет.
 
ВТОРОЙ АКТЕР (отрицательно качая головой). Это твой друг.
 
КУДЕСОВ. Да, это мой друг. Но его сейчас здесь нет.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Поищи.
 
ТРАВЕСТИ. Поищи.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР (Третьему актеру). Кто этот друг?
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Не знаю.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Шарковский.
 _
Кудесов ходит по сцене и осматривается, заглядывает во все углы, заглядывает
за расставленную здесь мебель.
 _
КУДЕСОВ. Никого. Никого нет.
 
ТРАВЕСТИ. Смотри еще.
 
КУДЕСОВ. Вы меня разыгрываете. Здесь никого нет и не может быть.
 
ТРАВЕСТИ. Посмотри под кроватью.
 _
Кудесов заглядывает под кровать.
 _
КУДЕСОВ. Черт!.. Там кто-то есть. Кто там? Сережа!..
 _
Пытается залезть туда, вскрикивает, отшатывается, но все-таки тащит кого-то
из-под кровати.
 _
Никак!.. (Актерам.) Помогите!..
 _
Актеры Первый и Третий помогают Кудесову вытащить из-под кровати Сергея
Арсеньевича Шарковского.
 _
Сергей Арсеньевич, что с тобой?
 _
Шарковский вырывается, отскакивает в сторону, хватает нож и размахивает им.
 _
ТРАВЕСТИ. Он болен.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Мания преследования.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Он опасен.
 _
Кудесов медленно подходит к Сергею Арсеньевичу. Актеры свободно перемещаются
по сцене, уходят и возвращаются. Шарковский тревожно следит за их
перемещениями.
 _
ШАРКОВСКИЙ (Кудесову). Не подходи.
 
КУДЕСОВ. Ты меня узнаешь? Неужели ты кого-нибудь из нас сможешь зарезать?
 
ШАРКОВСКИЙ. Афанасий... Бессмертный...
 
КУДЕСОВ. Да, это я. Сколько мы с тобой не виделись? Как ты? Как твои дела?
 
ШАРКОВСКИЙ. Если жив - значит, уже плохо.
 
КУДЕСОВ. Ты остроумен по обыкновению.
 
ШАРКОВСКИЙ. Нужно обладать большим бесстыдством, чтобы называть агонию
остроумием.
 _
Шарковский отбрасывает нож в сторону, но смотрит недоверчиво. Кудесов пытается
подойти ближе, Шарковский отскакивает.
 _
ШАРКОВСКИЙ (кричит). Нельзя!
 
КУДЕСОВ. Что с тобой?
 
ШАРКОВСКИЙ. Хочешь меня удавить. Руками меня теперь удавить ты!.. Давно думал
об этом. Дружков подговорил своих!..
 
КУДЕСОВ. Хорошо. Если ты не хочешь, я не стану к тебе подходить.
 
ШАРКОВСКИЙ. Дерьмо. Давно ты с ними? Привел их, чтобы убили меня. Ты опоздал.
Я уже мертв.
 
КУДЕСОВ. Ты один?
 
ШАРКОВСКИЙ. Я не бываю один. Я умоляю всех оставить меня, но они сговорились.
 
КУДЕСОВ. Ты не хочешь ничьей помощи?
 
ШАРКОВСКИЙ. Ты пришел помогать?
 
КУДЕСОВ. Возможно, пришел и для того, чтобы ты помог мне.
 
ШАРКОВСКИЙ. Нет меня. Я не могу тебе помочь. (Кричит.) Что тебе? Логики здесь
нет, истины я не знаю. Спасайся сам. Мне не дают запереться, от меня прячут
ключи. Нож - бутафория. Меня все уговаривают, меня все успокаивают!..
 _
Третий актер подходит к Шарковскому, Сергей Арсеньевич сжимается в комок.
 _
ТРЕТИЙ АКТЕР. Сергей Арсеньевич, вы меня не помните? Кирилл Ракин, актер. Нас
как-то представили друг другу.
 
ШАРКОВСКИЙ (Кудесову). Не пускай его! (Третьему актеру, угрожающе.) Ты! Не
держи руки за спиной! Вытащи руки из карманов! Я знаю, что у тебя там спрятано.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Извините. Я только хотел представиться. Больше мне ничего не
надо. (Отходит.)
 
ШАРКОВСКИЙ (Кудесову). Я сознаю, что мои страхи надуманны, но ничего не могу с
собой поделать.
 _
Появляется Травести в одеянии медицинской сестры, со шприцем в руке.
 _
ТРАВЕСТИ. Сергей Арсеньевич, пора делать укол. Прошу вас, закатайте рукав.
 
ШАРКОВСКИЙ. Опять! Ты хочешь меня убить, ты впустишь мне воздух в вену!..
Кудесов, убери их!
 
ТРАВЕСТИ. Не волнуйтесь, Сергей Арсеньевич, один укол - и вам сразу же станет
лучше.
 
КУДЕСОВ (Травести). Ты уверена, что это необходимо?
 
ШАРКОВСКИЙ. Не подходи!
 
ТРАВЕСТИ (актерам). Помогите!..
 _
Первый и Третий актеры бросаются к Шарковскому, валят его и помогают Травести
сделать укол.
 _
ШАРКОВСКИЙ. Воздух!.. Воздух!.. Смерть! Дерьмо!.. Прекратить!..
 
КУДЕСОВ. Этот человек гениален, но сейчас он не в лучшей форме.
 
ШАРКОВСКИЙ. Воздух!.. Нельзя!..
 
ТРАВЕСТИ. Вам сразу же станет лучше.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Спокойнее, Сергей Арсеньевич, спокойнее!..
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Мы всегда преклонялись перед вашим уникальным искусством.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Когда-то вы специально изучали наши стремления и увидели, что в
них нет смысла.
 
ШАРКОВСКИЙ (Кудесову). Ты позволил им это.
 
КУДЕСОВ. Возможно, они были правы.
 
ШАРКОВСКИЙ. Мерзость!.. Дерьмо!.. Слабость!.. Голова кружится...
 _
Шарковского отпускают, он бессильно валится в кресло и тяжело дышит.
 _
ТРАВЕСТИ (Кудесову). Говори же с ним, говори.
 
КУДЕСОВ (Шарковскому). Я пришел к тебе... Помнишь наш успех в Канне? Эту свою
последнюю вещь ты сделал как-то особенно трепетно.
 
ШАРКОВСКИЙ (мрачно). Я потратил на нее четыре года жизни. Я ее ненавижу. 

ТРЕТИЙ АКТЕР. Такой успех!..
 
КУДЕСОВ. Ты, с твоим иссушающим талантом, рассказывал нам о девальвации
человека. Ты изучал существование человека, смертельно опасного для мироздания.
 
ШАРКОВСКИЙ. Смертельно безвредного.
 
КУДЕСОВ. Возможно. Я слегка проверял тебя. Извини.
 
ШАРКОВСКИЙ. Я постарался все забыть. Хорошо ли у нас с тобой получалась наша
работа или не слишком - большего мы сделать не могли. Мне следовало бы давно
быть покойником, но я жив еще только из-за прочности сердца. Мне нужно
отдохнуть, возможно, заснуть. Нет, не уходи, я не буду спать. Я хочу знать,
что вы подле меня. Прежде я боялся вдруг дорваться до жизни, теперь же я
одинаково боюсь и выйти из этого положения, и оставаться в нем дальше. Мне
нужно говорить. Если я выхожу на улицу и вижу одиноко стоящую машину, меня
иногда охватывает ужас. Вдруг она заминирована, думаю я. Когда я перехожу
дорогу, мне вдруг кажется, что меня кто-то может толкнуть под колеса. Все это
вздор, убеждаю я себя, но попробовали бы вы с этим жить. Кудесов, а чем ты был
занят эти несколько лет?
 
КУДЕСОВ. Не знаю. Старел и проигрывал. Пытался работать через силу. Тоже
боялся. Старался забыться.
 
ШАРКОВСКИЙ. Выходило?
 
КУДЕСОВ. Нет.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР (Первому актеру). Пойди и ты. Представься ему.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Как это?
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Просто назови себя.
 
КУДЕСОВ (Шарковскому). Я хочу написать какую-либо большую вещь о презрении к
сентиментальности и невыносимости трезвого взгляда.
 
ШАРКОВСКИЙ. Не советую. Оставь лучше себе убежище на то время, когда станешь
немощным.
 
КУДЕСОВ. Всякий возраст имеет свои запросы, и я не уверен, что сейчас не прав,
даже если когда-либо стану осуждать себя теперешнего.
 _
Первый актер подходит к Шарковскому.
 _
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Позвольте представиться. Жан Беризна. Актер. Временно
безработный.
 
ШАРКОВСКИЙ. Да-да, хорошо. Я вас запомню. И в гроб сходя, благословлю.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Благодарю. (Отходит.)
 
КУДЕСОВ. Оглушенный бесполезностью будней, я порой испытывал сомнения и в
самой жизни. Я искал, как мне из жизни просочиться в смерть, хотя без
особенной жалости, без лишних потрясений; именно так: без всяких потрясений. Я
не ставлю перед собой задач неразрешимых, но уж и легких - никогда.
 
ШАРКОВСКИЙ. По-твоему, Кудесов, и в наши годы возможно удивляться миру и
писать свое удивление в изощренных художествах?
 
КУДЕСОВ. Нелегко. А может, и невозможно без нарочитого забвения прожитого и
своей состоявшейся жизни.
 
ШАРКОВСКИЙ. В последнее время о тебе ходили разные слухи. Говорили, что ты был
в больнице, что ты пытался покончить с собой. Что тебе отказано в визе, что
против тебя фабрикуется дело.
 
КУДЕСОВ. Всевышний изменил мне меру пресечения, и поэтому я теперь здесь.
 
ШАРКОВСКИЙ. Говорили, что ты работаешь на Феликса.
 
КУДЕСОВ. В минуту слабости я попался в его сети. За то и поплатился.
 
ШАРКОВСКИЙ. Разве у тебя был выбор? Феликса возможно было обойти? Феликс -
человек в законе.
 
КУДЕСОВ. Если бы ты был поблизости, если бы ты мог мне тогда помочь, возможно,
ничего бы этого и не случилось.
 
ШАРКОВСКИЙ. Не преувеличивай меня.
 
КУДЕСОВ. Быть может, нам снова нужно работать вместе. Быть может, еще
какой-нибудь неосторожный шедевр и получится на пересечении наших возможностей.
 
ШАРКОВСКИЙ. Афанасий, говори еще со мной, говори. Я должен говорить. Иначе я
засну, и вы удавите меня, спящего.
 
КУДЕСОВ. До одури когда-то был изможден я соблазнами совести, был увлекаем на
горькие подвиги. А в последнее время потери были настолько значительнее
находок, что даже самые лучшие из находок имели вкус горечи.
 
ШАРКОВСКИЙ. Мне сказали, что ты работал над историей о праведном Иове...
 
КУДЕСОВ. Я начинал писать, бросал, снова увлекался...
 
ШАРКОВСКИЙ. Тогда-то ты имел неосторожность обратиться к Феликсу?..
 
КУДЕСОВ. А что еще было делать? Он был сама предупредительность, сама
любезность.
 
ШАРКОВСКИЙ. Теперь ты связан с ним многочисленными обязательствами, и он
третирует тебя?..
 
КУДЕСОВ. Я не хочу об этом говорить.
 
ШАРКОВСКИЙ. Итак, ты с головой погрузился в чтение старинных трактатов и
книг?..
 
КУДЕСОВ. С острой силой надсадности внимал я сим архаическим текстам.
 
ШАРКОВСКИЙ. Постепенно у тебя стала складываться некая концепция, но потом,
возможно, она ускользала?..
 
КУДЕСОВ. Как соотносится речь современная с притчею архаической, занимало
меня. Ведь длани глаголов нынешних протянутся в судьбы грядущие и застынут на
пороге их тщедушного горла.
 
ШАРКОВСКИЙ. Я сам знаю, что я оскудел. Слово больше не подчиняется мне.
 
КУДЕСОВ. Ты искал спасения в болезни и заблудился на зыбкой почве. Ты всегда
старался шагать один, без указателей и провожатых.
 
ШАРКОВСКИЙ. Да-да, хляби недуга... Жить безразлично и погибнуть незаметной
смертью... Неважно...
 
КУДЕСОВ. Шероховатость Всевышнего ныне доведена до глянца потоками
славословий, и я иногда уподобляюсь мальчишке, выцарапывающему на стенах Его
непристойные словеса.
 
ШАРКОВСКИЙ. Усердием своим нужно спровоцировать Его на конец света; быть
может, Он тогда сохранит избранных, прочих же истребит. Все-таки хоть какое-то
движение.
 
КУДЕСОВ. Дай Бог оказаться тогда именно среди этих прочих.
 
ШАРКОВСКИЙ. Мало иметь одну решимость; она еще иногда возникает. Нужно, чтобы
была привычка к решимости, и даже привычка к самой такой привычке.
 
КУДЕСОВ. Бог в самозабвенных молитвах наших нарочно предстает безликим для
удобства нашего всеобщего по отношению к Нему восторга.
 
ШАРКОВСКИЙ. Итак, ты писал и ничего не показывал Феликсу. Он стал тебе
угрожать?
 
КУДЕСОВ. Он подослал ко мне фискала. И я старался искусно симулировать
бесплодие, как ты теперь симулируешь страх. (Шарковский вздрагивает.)
 
ШАРКОВСКИЙ. Значит, должен быть текст?..
 
КУДЕСОВ. Соавтор мой следил за каждым моим шагом, он в моем доме учинял обыски
в мое отсутствие!.. Если только все это не было в моем воображении.
 
ШАРКОВСКИЙ. Кто из нас двоих более болен?
 
КУДЕСОВ. Я писал по ночам на клочках бумаги и прятал их потом, где только было
возможно. А он после просматривал на свет использованные листы копировальной
бумаги, обшаривал память компьютера. Быть может, спасаться нам нужно одной
работой, работой без рассуждений, нужно измождать себя ежедневным трудом,
чтобы к ночи валиться в постель лишенному мыслей, лишенному желаний...
 
ШАРКОВСКИЙ. А где ты собираешься достать деньги?
 
КУДЕСОВ. Мы бы могли пойти по банкам с протянутой рукой, организовать
подписку, искать меценатов.
 
ШАРКОВСКИЙ. Спекулируя на нашей известности. (Глядит рассеянно и устало.
Видно, что его не слишком убеждают рассуждения Кудесова.)
 
КУДЕСОВ. В этом нет ничего плохого.
 
ШАРКОВСКИЙ. Ты забываешь о Феликсе.
 
КУДЕСОВ. Просто я хочу о нем забыть.
 _
Появляется Травести; на этот раз она в роли почтальона, в руках у нее
увесистый конверт. Актеры Первый и Третий настороженно следят за ней издали.
 _
ТРАВЕСТИ. Вам заказное письмо, Сергей Арсеньевич. Распишитесь, пожалуйста.
 
ШАРКОВСКИЙ (тревожно.) Что такое? Кудесов, что это?
 
КУДЕСОВ. Я искал способ передать тебе рукопись и в конце концов отослал ее по
почте. Распишись.
 
ТРАВЕСТИ. Вот здесь, пожалуйста.
 
ШАРКОВСКИЙ. Я должен расписаться?
 
ТРАВЕСТИ. Конечно.
 _
Актеры Первый и Третий суетливо поскакивают вокруг Травести с конвертом, будто
воробьи вокруг поживы.
 _
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Что это?
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Вот так номер.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Рукопись Кудесова.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Кто бы мог подумать?!
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. А ведь прикидывался ягненком.
 
ТРАВЕСТИ. Вам-то что за дело?
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Вздыхал и закатывал глаза.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Не было такого.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Как так "что за дело"?
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Скажешь тоже.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Нам-то как раз есть дело.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Обмануть Феликса.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Подумать только.
 
ТРАВЕСТИ. При чем здесь Феликс?
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Как при чем Феликс?
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР (Травести). Дай мне.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Давай я распишусь.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Дай мне.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР (Первому актеру). Убери руки.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР (Третьему актеру). Ты, придурок. Закрой рот.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Кудесову тоже не поздоровится.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Не тебе это решать.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Может быть и мне.
 
ТРАВЕСТИ (Кудесову). Я больше не могу. Прогони их. Сергей Арсеньевич, скажите
им.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Как это так - "прогони"? Вот еще новости.
 _
Кудесов отчего-то делается совершенно безучастным, вполне предоставляя
Травести самой отбиваться от назойливых и все более и более дерзких актеров.
Шарковский бессильно откидывается в кресле, он изможден, и вскоре засыпает.
Перепалка актеров достигает накала взаимного отвращения и ненависти.
Появляется Второй актер, - на нем уже более нет грима прокаженного, - печально
наблюдает за перепалкой его товарищей.
 _
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Давай сюда эту писанину. Я знаю, что нужно с ней сделать.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. А ну-ка руки!..
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Да заткнись ты!
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Я тебе сейчас заткнусь!
 
ТРАВЕСТИ (Кудесову). Сделай же что-нибудь.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Да что такого особенного в этой рукописи?!
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. И в этой истории.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Разве редко тогда иудейский муравейник сотрясали катастрофы?!
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Сострадание умирает одновременно со смертью сарказмов.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Неверующие имеют своего не менее всесильного и вездесущего
Бога!..
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Кудесов мечтал о сокрушительной победе, но одержал убедительный
проигрыш!..
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. В тебе нет никакой гордости. Ты готов стелиться перед Феликсом.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Не тебе говорить об этом.
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Чтобы по-настоящему ощутить жизнь, нужно изгнать из нее все, что
ей мешает!..
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Да и вообще: тотальное неведение суть главное наше благо.
 
ТРАВЕСТИ. Тс-с!..
 
КУДЕСОВ (Второму актеру). Помолись за них.
 
ВТОРОЙ АКТЕР. Не могу.
 _
На сцене появляются еще герои - продюсер Кон, его охранники и Соавтор. Все они
сменили охотничьи костюмы на другие - возможно, они в одинаковых кожаных
пальто или в полувоенных гимнастерках и брюках с галифе. Так могут одеваться
иные политические функционеры радикального толка.
 _
Охранник Кона. Вот, папа. Вот они все. Взяли с поличным.
 
КОН. Я знал, где вас нужно искать. Я знал, что вы побежите к Шарковскому. И не
ошибся.
 _
Второй охранник заглядывает Сергею Арсеньевичу в лицо, щупает пульс.
 _
ВТОРОЙ ОХРАННИК. Спит.
 
ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. Вечным сном.
 _
Второй охранник подбирает шприц, оставленный Травести, и показывает его
Феликсу Ильичу. Кон понимающе кивает.
 _
СОАВТОР (Кудесову). Феликс Ильич считает, что Иов может сам обучать своих
сыновей приемам единоборств, и тогда в финале закономерно напрашивается его
поединок с сатаной.
 
КОН (Соавтору). Перестань. Ты что, не видишь, что это уже не имеет никакого
значения?!
 
ТРАВЕСТИ. Господи! И так же все само собой пропало, а вы еще пляшете на
пепелище.
 
КОН (саркастически). Мышонок.
 _
Охранники отбирают у Травести рукопись Кудесова и передают ее Кону.
 _
ПЕРВЫЙ ОХРАННИК. И из-за этого сыр-бор?!
 
ВТОРОЙ ОХРАННИК. Какие-то листочки.
 
КОН. Вы оба в этом ничего не понимаете.
 
ТРЕТИЙ АКТЕР. Эти материалы нужно изучать. Их можно взять на вооружение.
 
КОН. Попрошу без комментариев.
 
ТРАВЕСТИ. Феликс Ильич, я прошу вас... Кудесов потратил на эту работу...
(Кудесову.) Господи, да почему же ты сам молчишь?!
 
ПЕРВЫЙ АКТЕР (Травести). Да хватит тебе.
 
КОН. Так, Кудесов. А теперь послушайте меня. Вы сами прекрасно знаете, что
связаны со мной некоторыми недвусмысленными обязательствами. Вы помните, что
между нами был заключен договор. Условия его вы не выполнили. Более того: за
моей спиной вы вели вашу грязную игру. Я думаю, вы не можете сказать того, что
я не был щедр по отношению к вам. Но я и сейчас мог бы пойти на какие-то
уступки, если бы вы были хотя бы чуть-чуть сговорчивее, хотя бы