нваре - дорога засыпана снегом,  но
проехать не трудно, и кругом очень красиво. Неподалеку от Экселсиора  есть
маленькое озеро, замерзающее в это время  года,  и,  по  мнению  неуемного
фантазера Хегленда, там можно покататься.
   - Послушайте только, что он предлагает: тратить  драгоценное  время  на
какие-то коньки! - цинично заметил Ретерер:  с  его  точки  зрения,  смысл
прогулки заключался отнюдь  не  в  спортивных  развлечениях,  а  только  в
ухаживании за спутницами.
   - А ну, к черту! Никакой хорошей идеи  нельзя  предложить,  сразу  зубы
скалят, - возмутился автор идеи.
   Единственный  из  всей  компании,   кто,   кроме   Спарсера,   терзался
опасениями, как бы поездка не кончилась плохо, был Клайд. С самого начала,
узнав,  что  машина  принадлежит  не  Спарсеру,  а  его   хозяину,   Клайд
расстроился и даже возмутился. Он против того,  чтобы  брать  чужую  вещь,
хотя бы даже только на время!  Мало  ли  что  может  случиться.  Их  могут
изобличить.
   - А ты не думаешь, что нам опасно ехать на  этой  машине  за  город?  -
спросил Клайд Ретерера за несколько дней до прогулки,  когда  окончательно
понял, каким путем они получают автомобиль.
   - А что тут такого? - ответил Ретерер; он уже привык к таким проделкам,
и они его мало беспокоили. - Ведь не я беру машину и не ты.  Если  Спарсер
хочет взять ее,  так  это  его  дело,  -  верно?  Раз  он  пригласил  меня
прокатиться, я поеду. Почему бы нет? Мне нужно  только  одно  -  вернуться
вовремя. Остальное меня мало трогает.
   И Хигби, подошедший к ним в эту минуту, высказался в том  же  духе.  Но
Клайд  все-таки  беспокоился.  Вдруг  из  этой  затеи  выйдет   что-нибудь
неладное,  тогда  его  еще,  пожалуй,  уволят.  Но  прокатиться  вместе  с
Гортензией и другими девушками и приятелями в такой прекрасной машине было
слишком соблазнительно: он не мог устоять перед искушением.
   В  пятницу,  тотчас  после  полудня,  все  приглашенные   собрались   в
условленных местах: Хегленд, Ретерер, Хигби и Клайд - на углу  Семнадцатой
и Западного проспекта; Майда Акселрод - подружка Хегленда, Люсиль  Николас
- подружка Ретерера и Тина Когел - подружка Хигби, которая привела с собой
Лору Сайп (Лора предназначалась в дамы Спарсеру) - на углу  Двенадцатой  и
Вашингтон-стрит. А Гортензия в последнюю минуту известила Клайда,  что  ей
нужно зайти домой, и просила заехать  за  ней  на  угол  Сорок  девятой  и
Дженеси-стрит; компания согласилась на это не без воркотни.
   Стоял конец января; день был серый, низкие облака грозили снегопадом, а
так приятно и интересно смотреть на падающий снег, когда сидишь в закрытой
машине, и потому всем очень хотелось полюбоваться этим зрелищем.
   - Вот бы хорошо! - воскликнула Тина Когел,  когда  кто-то  сказал,  что
может пойти снег.
   - О, я обожаю смотреть, как падает снег! - подхватила Люсиль Николас.
   Машина понеслась по Уэст-Блаф-Роуд, Вашингтон-стрит и Второй, переехала
через мост Ганнибала, миновала Гарлем и помчалась дальше берегом  реки,  -
извилистой дорогой, вдоль которой, точно на  страже,  стояли  холмы,  -  к
Рэндолфским высотам, а затем мимо Мосби  и  Либерти.  Здесь  дорога  стала
лучше. Мелькали живописные домики и покрытые январским снегом холмы.
   Клайд, который за всю свою жизнь в Канзас-Сити ни разу не ездил  дальше
Канзаса, расположенного к западу от Канзас-Сити,  или  дальше  девственных
лесов Суоп-парка на востоке, равно как и не ездил  вдоль  рек  Канзас  или
Миссури дальше местечка Аргентина или дальше Рэндолфских высот,  -  был  в
восторге; эта поездка казалась ему настоящим путешествием. Это было так не
похоже на привычные будни. И Гортензия была весела, благодушно  настроена.
Она уютно устроилась рядом с ним и не запротестовала, когда  Клайд,  видя,
что остальные обняли своих спутниц, тоже обвил ее  стан  рукой  и  привлек
поближе к себе. Наоборот, взглянув на Клайда, она сказала:
   - Кажется, мне придется снять шляпу.
   Все засмеялись. В Гортензии  была  какая-то  пикантная  живость,  порою
очень забавная. Кроме того, она причесалась по-новому, это ей очень шло, и
ей не терпелось показать всем свою новую прическу.
   - А потанцевать там где-нибудь можно? - спросила она, не обращаясь ни к
кому в отдельности.
   - Верней верного! - сказал Хигби, который уже убедил  Тину  Когел  тоже
снять шляпку и крепко  прижал  девушку  к  себе.  -  Там  есть  пианола  и
граммофон. Жаль, я не сообразил взять свой кларнет. Я умею играть "Дикси".
   Машина с головокружительной скоростью неслась  по  заснеженной  дороге,
среди белых полей. Спарсер, воображая себя опытным шофером, а в эту минуту
еще и подлинным владельцем машины, хотел испытать, с  какой  скоростью  он
может вести ее по такой дороге.
   Темные виньетки лесов мелькали справа и слева. Проносились  мимо  поля,
стражи дороги - холмы вздымались и спадали, как волны.  Мелькнуло  пугало,
стоявшее у самого края дороги: широкие рукава его трепал ветер,  истлевший
цилиндр съехал набок. С поля поднялась стая ворон и  полетела  к  дальнему
лесу - его темные  неровные  очертания  едва  виднелись  на  фоне  снежных
просторов.
   Спарсер сидел за рулем с таким видом,  словно  вести  эту  великолепную
машину для него самое обычное дело; рядом с ним сидела Лора Сайп.  Ему,  в
сущности, больше нравилась Гортензия, но пока что он считал  своим  долгом
оказывать  некоторое  внимание  Лоре.  Чтобы  не  уступить   остальным   в
галантности, он одной рукою обнял ее, а другой продолжал править -  фокус,
немало испугавший Клайда, который все еще сомневался, благоразумно ли было
вообще брать  чужую  машину.  При  такой  быстрой  езде  все  они  рискуют
погибнуть. Гортензию занимало лишь одно: что Спарсеру она  явно  нравится,
хотя он пока и должен волей-неволей ухаживать за Лорой. И когда  он  обнял
Лору и свысока  спросил  ее,  часто  ли  она  каталась  на  автомобиле  по
окрестностям Канзас-Сити, Гортензия только улыбнулась про себя.
   Но Ретерер, заметив жест Спарсера, подтолкнул локтем Люсиль Николас,  а
та, в  свою  очередь,  толкнула  Хигби,  чтобы  привлечь  его  внимание  к
лирической сценке на переднем сиденье.
   - Ну, что, Уиллард, вы там недурно устроились?  -  дружелюбно  окликнул
Ретерер Спарсера.
   - Очень даже, - весело ответил Спарсер, не оборачиваясь. - Тебе хорошо,
детка?
   - Великолепно, - ответила Лора.
   А Клайд подумал, что Гортензия красивее всех этих девушек, - ни одна не
может сравниться с нею. В этот день на ней было красное  платье  с  черной
отделкой и темно-красная, в тон платью, шляпа  с  большими  полями.  А  на
левой щеке, как раз под маленьким накрашенным ртом она прилепила крошечную
черную  мушку  в  подражание  какой-то  кинокрасавице.  Собираясь  на  эту
прогулку, она решила затмить всех девушек и теперь чувствовала, что ей это
удалось. И Клайд был совершенно согласен с нею.
   - Вы здесь лучше всех, - прошептал он, нежно обнимая ее.
   - А вы, милый мальчик, тоже умеете  подмазываться,  когда  захотите,  -
сказала она громко, и все засмеялись.
   Клайд слегка покраснел.
   За Майнавилом через шесть миль  дорога  свернула  в  лощину;  тут  была
деревенская лавка, и Хегленд, Хигби  и  Ретерер  вышли  из  машины,  чтобы
купить конфет,  папирос,  мороженого  и  фруктовой  воды.  Затем  проехали
Либерти и  в  нескольких  милях  от  Экселсиор-Спрингс  увидели  "Вигвам",
оказавшийся просто старым двухэтажным коттеджем, прижавшимся к  небольшому
холму.  Правда,  к  старому  дому  примыкала  новая,  более  вместительная
одноэтажная пристройка; тут помещались столовая, зал для танцев и в  конце
его за перегородкой - бар. В большом камине весело пылал огонь.  Внизу,  в
лощине по ту сторону  дороги,  виднелась  речка  Бентон,  попросту  ручей,
теперь покрытый прочным льдом.
   - Вот вам и речка! - весело крикнул Хигби, помогая Тине Когел выйти  из
машины. По дороге он несколько раз прикладывался к своей фляжке и  заметно
повеселел.
   Компания  приостановилась,  чтобы  полюбоваться  ручьем,  застывшим   в
извилистых, поросших деревьями берегах.
   - Говорил я,  что  надо  захватить  коньки  и  покататься,  -  вздохнул
Хегленд. - Не послушали меня. Ну, да уж ладно...
   В это время Люсиль Николас увидела  отблеск  огня  в  маленьком  окошке
"Вигвама" и закричала:
   - Смотрите, там у них камин!
   Машину отвели в гараж и затем всей гурьбой  вошли  в  гостиницу;  Хигби
тотчас пустил в ход большой, грохочущий и  дребезжащий  граммофон-автомат,
бросив в него пятицентовую монету. Соперничая с ним,  Хегленд  подбежал  к
другому  граммофону,  стоявшему  в  углу,  и  поставил  первую  попавшуюся
пластинку - "Серый мишка".
   При первых звуках хорошо знакомой мелодии Тина Когел крикнула:
   - Давайте скорее танцевать! Только пусть замолчит вторая шарманка!
   - Замолчит, когда кончится завод, - смеясь ответил Ретерер. - Эту штуку
можно остановить только одним способом: не кормить ее пятицентовиками.
   Вошел официант, и Хигби  стал  спрашивать,  кто  что  будет  есть.  Тем
временем Гортензия, желая покрасоваться перед  всеми,  вышла  на  середину
комнаты и прошлась подражая походке медведя, поднявшегося на задние  лапы,
как того требовал танец. Она проделала  это  очень  забавно  и  грациозно.
Спарсеру давно уже хотелось привлечь ее внимание, и теперь, видя  ее  одну
посреди комнаты, он пошел за нею, повторяя ее движения. Гортензия  оценила
его ловкость, притом ей не терпелось потанцевать; она быстро оставила свою
забаву, обернулась к Спарсеру - и они заскользили в уанстепе.
   Клайд, которого никак нельзя было назвать хорошим  танцором,  мгновенно
ощутил жгучую ревность. Он так  страстно  стремился  к  Гортензии,  а  она
покинула его в самом начале веселья, - это просто нечестно!  Но  Гортензия
уже  заинтересовалась  Спарсером,   -   он-то,   по-видимому,   не   такой
неискушенный новичок, - и,  не  обращая  внимания  на  Клайда,  продолжала
танцевать с новым поклонником, чьи движения так приятно гармонировали с ее
собственными. Остальные не  пожелали  отстать.  Хегленд  тотчас  пригласил
Майду, Ретерер танцевал с Люсиль, Хигби - с Тиной Когел.  Клайду  осталась
Лора  Сайп,  которая  ему  не  особенно  нравилась.  Она  была  далеко  не
красавица: толстая, с широким невыразительным лицом и маленькими слащавыми
голубыми глазками. Клайд не был искусным танцором, и они с Лорой танцевали
простой уанстеп, тогда как другие выделывали сложные фигуры.
   Клайд с тоскливым бешенством заметил, что Спарсер, продолжая  танцевать
с Гортензией, крепко прижал ее к себе и смотрит ей прямо в  глаза.  И  она
это позволяет. Клайд почувствовал вдруг свинцовую  тяжесть  под  ложечкой.
Неужели она флиртует с этим мальчишкой-выскочкой,  который  только  тем  и
хорош, что достал автомобиль! А ведь она  обещала  быть  ласковой  с  ним.
Клайд начал догадываться, что она ветрена и совершенно к нему  равнодушна.
Ему хотелось  что-то  предпринять:  оставить  Лору,  увести  Гортензию  от
Спарсера... но ничего нельзя было сделать, пока не кончится пластинка.
   В это время появился официант с подносом и расставил на трех  сдвинутых
вместе  столиках  коктейли,  фруктовую  воду  и  сандвичи.  Все  перестали
танцевать и направились к столам, - все, кроме Спарсера и Гортензии. Клайд
мгновенно отметил это. Бессердечная кокетка! Она вовсе и не думает о  нем!
А ведь совсем недавно она старалась уверить его в  противном  и  заставила
помочь ей с этим жакетом. Пусть отправляется к дьяволу. Он ей  покажет!  А
он-то старался услужить ей... Но всему есть границы.
   Наконец, видя, что все  уже  собрались  вокруг  столов,  придвинутых  к
камину, Спарсер и Гортензия тоже перестали танцевать  и  присоединились  к
остальным.  Клайд,  бледный  и  угрюмый,  стоял  в  сторонке,  притворяясь
равнодушным. Лора, которая давно уже заметила его ярость и  догадалась,  в
чем дело, оставила его, подошла к Тине Когел и  рассказала,  почему  Клайд
так зол. Тогда и Гортензия заметила наконец мрачный вид Клайда и подошла к
нему все той же танцующей "медвежьей" походкой.
   - Вот весело, правда? - начала она. - Ужасно люблю танцевать под  такую
музыку.
   - Вам-то,  конечно,  весело,  -  ответил  Клайд,  терзаясь  завистью  и
досадой.
   - А в чем дело? - спросила она негромко и почти обиженно,  притворяясь,
будто не понимает, хотя прекрасно знала, почему он злится.  -  Неужели  вы
сходите с ума потому, что я танцевала со Спарсером? Как глупо!  Почему  вы
не подошли раньше и не пригласили меня? Не могла же я отказать ему,  когда
он уже был рядом!
   - Ну конечно, не могли, - ответил Клайд  язвительно,  но  тоже  понизив
голос: он, как и Гортензия, не хотел, чтобы остальные слышали их разговор.
- А зачем вы прижимались к нему и смотрели ему в глаза? - Он был  взбешен.
- Не спорьте, я все видел.
   Гортензия удивленно взглянула на него: ее поразила резкость  его  тона,
он впервые заговорил с ней так. Видно, стал слишком  уверен  в  себе.  Она
была чересчур мила с ним. Но сейчас не время показывать ему, что ей  вовсе
не так с ним приятно, как она уверяла, - ведь ей хочется получить жакет, и
они уже обо всем условились.
   - Ну, знаете, это невыносимо, - сказала она сердито.  Больше  всего  ее
злило, что он прав. - Вы еще и ворчите. Чем я виновата,  что  вы  вздумали
ревновать! Я только потанцевала с ним немножко. Я не знала, что вы станете
беситься.
   Она уже собиралась отойти, но  снова  подумала  об  их  уговоре;  нужно
как-то задобрить Клайда, иначе дело не выгорит. Она потянула его за лацкан
пиджака, чтобы отвести подальше, так как остальные уже наблюдали за ними и
прислушивались.
   - Ну, поймите же. Не надо так ворчать и дуться.  Я  ничего  плохого  не
сделала. Честное слово. Теперь все так танцуют, и это  ничего  не  значит.
Разве вы не хотите, чтобы я была мила с вами? Помните, что я вам говорила?
   И она посмотрела ему прямо в глаза рассчитанно-нежно  и  многообещающе,
точно  он  был  здесь  единственным,  кто  ей  по-настоящему  нравился.  И
обдуманно, с совершенно  определенным  намерением,  сделала  свою  обычную
гримаску, приоткрыв  рот  и  чуть  выпятив  губы,  как  будто  хотела  его
поцеловать. Эта гримаска доводила Клайда до безумия.
   - Ну, ладно, - сказал  он,  глядя  на  нее  покорно  и  просительно.  -
Наверно, я глуп. Но я ведь все видел. Вы же знаете.  Гортензия,  я  с  ума
схожу, я просто вне себя! И ничего не могу поделать. Иной раз мне  хочется
от этого избавиться. Не быть таким дураком.
   Он Печально смотрел на нее. А она, ясно представляя себе, как велика ее
власть над Клайдом и как легко им вертеть, сказала:
   - Ну... не надо, не надо так, будьте паинькой, - я вас  поцелую,  когда
на нас не будут смотреть.
   А в то же время она чувствовала на себе взгляд  Спарсера  и  сознавала,
что его влечет к ней  и  что  он  нравится  ей  больше  всех,  с  кем  она
встречалась за последнее время.



18

   Веселье достигло высшей точки, когда Хегленд опять напомнил о речке и о
связанных  с  нею  возможностях.  К  этому   времени   все   уже   вдоволь
натанцевались и немало выпили. Выглянув в окно, он вдруг воскликнул:
   - Что же это такое? Почему лед остается без внимания?  Смотрите,  какой
шикарный лед! Пошли кататься!
   И они всей гурьбой вышли на улицу. Ретерер схватил за руку Тину  Когел,
и они пустились бежать; за ними Спарсер с Люсиль Николас (они  только  что
танцевали вместе), Хигби с Лорой Сайп, которой он решил пока заняться  для
разнообразия, и Клайд с Гортензией. Едва компания очутилась  на  льду,  на
узкой, вьющейся среди безлистных рощиц полоске, с  которой  ветер  кое-где
дочиста сдул снег, как все  они  стали  похожи  на  юных  сатиров  и  нимф
древности. Они бегали взад  и  вперед,  спотыкались  и  скользили;  Хигби,
Люсиль и Майда сразу упали, но тут же с хохотом вскочили на ноги.
   Гортензия сначала осторожно семенила, опираясь на руку Клайда, но скоро
начала бегать  и  скользить  по  льду,  точно  на  коньках,  взвизгивая  в
притворном страхе. И теперь не только Спарсер, но и Хигби, не  считаясь  с
Клайдом, начали ухаживать за ней. Они  скользили  по  льду  рядом  с  ней,
догоняли ее, притворялись, что подставляют ей  ногу,  и  подхватывали  ее,
когда она падала. Потом Спарсер схватил Гортензию за руку  и,  не  обращая
внимания на остальных, будто против ее воли, потащил  за  собой  вверх  по
ручью, к повороту, за которым они и скрылись. Решив  не  проявлять  больше
подозрительности и ревности, Клайд остался позади. Но в  глубине  души  он
опасался, что Спарсер может воспользоваться случаем и назначить  Гортензии
свидание, даже поцеловать ее. Она вполне способна позволить ему это,  хотя
бы и притворяясь, что все это против ее желания. Мучительно!
   Клайд невольно поддался неотступной тревоге. Он ощущал  свое  бессилие,
ему хотелось бы видеть их. Но тут Хегленд, держа за руку  Люсиль  Николас,
стал сзывать всех в цепь; Клайд тоже взял Люсиль за руку и протянул другую
руку Майде Акселрод, а  та,  в  свою  очередь,  протянула  свободную  руку
Ретереру. Хигби и Лора Сайп уже готовы были  стать  в  конце  цепи,  когда
появились Спарсер и Гортензия, скользя по льду  и  держась  за  руки.  Они
стали последними в цепи. Тогда Хегленд быстро побежал,  увлекая  за  собой
остальных; он поворачивал, бросался то туда, то сюда, пока  все,  кто  был
позади Майды, не попадали  на  лед.  И  Клайд  заметил,  что  Гортензия  и
Спарсер, падая, скользили и катились вместе, толкая друг друга  к  берегу,
пока не наткнулись на кучу снега, сухих листьев и  веток.  Юбки  Гортензии
сбились, открывая колени. Но вместо того чтобы смутиться, как того ждал  и
хотел Клайд, она сидела так несколько мгновений, ничуть не стыдясь, и даже
весело смеялась, а Спарсер был рядом и все еще держал  ее  за  руку.  Лора
Сайп упала так, что сбила с ног Хигби, и он повалился на нее, и  они  тоже
продолжали лежать, заливаясь хохотом, в  весьма  двусмысленной  позе,  как
подумалось Клайду. Он заметил, что  у  Лоры  платье  тоже  задралось  выше
колен. Спарсер, который успел уже  подняться  и  сесть,  показывал  на  ее
красивые ноги и громко хохотал, скаля  зубы.  Кругом  раздавались  визг  и
взрывы смеха.
   "Черт знает что! - думал  Клайд.  -  И  какого  дьявола  он  все  время
вертится около Гортензии? Должен был сам привезти для себя  девушку,  если
хотел повеселиться. Какое они имеют право уходить туда, где  их  никто  не
видит! И она думает, я поверю, будто это ничего не значит. Она никогда  не
смеялась со мной так весело, как  с  ним.  За  кого  она  меня  принимает?
Воображает, что меня можно водить за нос?" Он сердито нахмурился;  но  тут
цепь восстановили. Люсиль Николас все еще держала его за руку.  Спарсер  и
Гортензия снова оказались в хвосте. Но Хегленд, не подозревая о настроении
Клайда и поглощенный веселой игрой, закричал: "Пускай  теперь  кто  другой
идет в конец!" Ретерер и Майда Акселрод, Клайд и Люсиль  Николас  послушно
передвинулись в конец цепи, а Хигби с Лорой Сайп и Гортензия со  Спарсером
оказались впереди. Гортензия не выпускала руки  Спарсера.  Но  теперь  она
стояла рядом с Клайдом (он был справа от нее)  и  взяла  его  за  руку,  а
Спарсер, который стоял слева от нее, крепко сжимал другую ее руку,  и  это
приводило Клайда в бешенство. Почему он не занимается Лорой Сайп? Ведь  ее
пригласили ради него! А Гортензия его поощряет!
   Клайд теперь совсем приуныл и был так  обижен  и  раздосадован,  что  с
трудом участвовал в игре. Ему хотелось бросить  все  и  затеять  ссору  со
Спарсером. Но Хегленд, стремительный и нетерпеливый, увлек  за  собой  всю
цепь, раньше чем Клайд успел на что-либо решиться.
   И как он ни старался сохранить равновесие, все-таки он, Люсиль, Ретерер
и Майда оторвались от цепи и волчком завертелись на  льду.  В  критическую
минуту Гортензия выпустила руку  Клайда,  явно  предпочитая  держаться  за
Спарсера. Все упавшие одним  клубком  катились  футов  сорок  по  гладкому
зеленоватому льду,