Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
етло-коричневое, платье темно-синее.
По всем окрестным железнодорожным станциям разослано извещение о
розысках Голдена или Грэхема, чтобы его могли задержать, если он жив и
пытается скрыться. Тело утонувшей будет перевезено в Бриджбург, главный
город округа, где в дальнейшем будет вестись следствие".
Клайд сидел, немой и похолодевший, и думал. Известие о столь подлом
убийстве (таким оно должно показаться), да еще совершенном совсем
поблизости, наверно, вызовет такое возбуждение, что многие, даже все
вокруг станут теперь усиленно разглядывать каждого встречного и приезжего
в надежде обнаружить преступника, чьи приметы сообщены в газетах. Но раз
они уже почти напали на его след, не лучше ли обратиться к властям здесь
или на Большой Выпи и откровенно рассказать обо всем: о своем
первоначальном плане и о причинах, которые к этому привели, и объяснить,
что в конце концов он все же не убил Роберту, так как в последнюю минуту в
душе его произошел переворот и он был не в состоянии исполнить то, что
задумал... Но нет! Это значило бы открыть Сондре и Грифитсам всю историю
своих отношений с Робертой, еще прежде чем он окончательно убедился, что
для него здесь действительно все кончено. Да притом поверят ли ему теперь,
после его бегства, после этого сообщения о следах удара на лице Роберты?
Ведь и вправду все выглядит так, будто он убил ее, сколько бы он ни
старался объяснить, что он этого не делал.
С другой стороны, кто-нибудь из тех, кто ему повстречался, может узнать
его по приметам, опубликованным в газетах, хотя он уже не в сером костюме
и не в соломенной шляпе. Его ищут, - вернее, не его, а Клифорда Голдена
или Карла Грэхема, который на него похож, - ищут, чтобы обвинить в
убийстве! Но ведь он в точности похож на Голдена, - и вдруг явятся те
трое! Клайда охватила дрожь. Хуже того, новая страшная мысль (в эту минуту
она впервые, как молния, вспыхнула в его мозгу): инициалы Голдена и
Грэхема те же, что и его собственные. Раньше он вовсе не замечал в них
ничего плохого, но теперь понял, что они могут его погубить. Почему же он
прежде ни разу об этом не подумал? Почему? Почему? О боже!
И как раз в это время Сондра вызвала его по телефону. Ему сказали, что
это она. И все же он должен был сделать над собой усилие, чтобы хоть голос
его звучал естественно.
Как сегодня с утра чувствует себя ее мальчик? Ему лучше? Что за ужасная
болезнь вдруг напала на него вчера? А сейчас он чувствует себя совсем
хорошо, это правда? И сможет отправиться с ними в путешествие? Вот это
великолепно! Она так испугалась, она всю ночь беспокоилась, что он будет
совсем болен и не сможет поехать. Но он едет - значит, теперь опять все
хорошо. Милый! Дорогой мальчик! Мальчик любит ее? Очень? Она просто
убеждена, что эта поездка будет ему очень полезна. Все утро она будет
ужасно занята разными приготовлениями, но в час или в половине второго вся
компания должна собраться на пристани "Казино". И тогда - о, тогда! До
чего там будет великолепно! Он должен явиться с Бертиной, Грэнтом и
прочими, кто там едет от Крэнстонов, а на пристани он перейдет в моторную
лодку Стюарта. Им наверняка будет очень весело, страшно весело, но сейчас
ей некогда! До свиданья, до свиданья!
И она исчезла, словно яркая птичка.
Значит, нужно ждать: только через три часа он сможет уехать отсюда и
избегнет таким образом опасности столкнуться с кем-нибудь, кто может
разыскивать Клифорда Голдена или Карла Грэхема! Пройтись пока по берегу,
уйти в лес? Или уложить чемодан, сесть внизу и следить за всяким, кто
приближается по длинной извилистой дороге, ведущей от шоссе к даче, либо в
лодке по озеру? Ведь если появится кто-нибудь слишком подозрительный, еще
можно будет убежать...
Так он и сделал: сначала пошел в лес, то и дело оглядываясь, как
затравленный зверь; потом вернулся на дачу, но и здесь, сидя или
расхаживая взад и вперед, все время настороженно следил за тем, что
происходит вокруг. (Что это за человек? Что там за лодка? Куда она
направляется? Не сюда ли случайно? Кто в ней? Что, если полицейский...
сыщик? Тогда, конечно, бежать... если еще есть время.)
Но вот наконец прошли эти три часа, и Клайд вместе с Бертиной, Грэнтом,
Харлеем и Вайнет отправился на моторной лодке Крэнстонов к пристани у
"Казино". Там к ним присоединились еще участники поездки вместе со
слугами. А на тридцать миль севернее, в Рыбачьем заливе на восточном
берегу, их встретили автомобили Гарриэтов, Бэготов и других и вместе со
всеми припасами и байдарками отвезли на сорок миль к востоку, к Медвежьему
озеру, почти такому же своеобразному и пустынному, как озеро Большой Выпи.
Какой радостью была бы для него эта поездка, если бы то, другое, не
нависло над ним! Какое наслаждение быть подле Сондры, когда ее глаза
непрестанно говорят о том, как она его любит! Она так весела и оживлена
оттого, что он с нею. И все же тело Роберты найдено! Идут поиски Клифорда
Голдена - Карла Грэхема. Его приметы сообщены повсюду по телеграфу и через
газеты. Вся эта компания в лодках и автомобилях, вероятно, уже знает их.
Но все они хорошо знакомы с ним, всем известны его отношения с Сондрой и
Грифитсами, и поэтому никто его не подозревает, никто даже и не думает об
этих приметах. А если бы подумали! Если бы догадались! Ужас! Бегство!
Разоблачение! Полиция! Все эти девушки и молодые люди первыми отвернутся
от него - все, кроме Сондры, может быть. Нет, и она тоже. Конечно, и она
отвернется... Да еще с таким ужасом во взгляде...
В тот же вечер, на закате, вся компания расположилась на западном
берегу Медвежьего озера, на открытой лужайке, ровной и гладкой, как хорошо
подстриженный газон; пять разноцветных палаток окружали костер наподобие
индейской деревни; палатки поваров и слуг стояли поодаль; полдюжины
байдарок лежали на поросшем травою берегу, как вытащенные из воды пестрые
рыбы. Потом ужин у костра. После ужина Бэгот, Гарриэт, Стюарт и Грэнт
стали напевать модные песенки, пока остальные танцевали, а потом уселись
играть в покер при ярком свете большой керосиновой лампы. А все остальные
запели бесшабашные лагерные и студенческие песни; Клайд не знал ни одной
из них, но пробовал подтягивать. И взрывы смеха. И пари: кто выудит первую
рыбу, подстрелит первую белку или куропатку, выйдет победителем на первых
гонках. И, наконец, торжественно обсуждаемые планы: завтра после завтрака
перенести лагерь по крайней мере еще миль на десять восточнее - там
идеальный пляж, а в пяти милях гостиница "Метисская", где они смогут
пообедать и танцевать до упаду.
И потом тишина и красота этого лагеря ночью, когда предполагается, что
все уже спят. Звезды! Загадочные темные воды покрыты едва заметной рябью,
загадочные темные ели перешептываются под дуновением ветерка, крики сов и
еще каких-то ночных птиц... Все слишком тревожит Клайда, и он
прислушивается к ночи с глубокой тоской. Как все было бы чудесно,
изумительно, если бы... Если бы не преследовал его, как выходец из гроба,
этот ужас, - не только то, что он совершил над Робертой, но и грозное
могущество закона, который считает его убийцей... А когда все улеглись в
постель или скрылись во тьме, Сондра выскользнула из палатки, чтобы
обменяться с ним несколькими словами и поцелуями в мерцании звезд. И он
шепчет ей, как он счастлив, как благодарен ей за всю ее любовь и доверие,
- и почти готов спросить: если она когда-нибудь узнает, что он совсем не
такой хороший, как ей сейчас кажется, будет ли она все-таки любить его
немножко, не возненавидит ли его... Но он сдержался, опасаясь, как бы
Сондра не связала его теперешнее настроение со вчерашним (ведь накануне
вечером его явно охватил приступ паники!) и не разгадала как-нибудь
страшной, гибельной тайны, которая гложет его сердце.
А после он лежит на своей койке в одной палатке с Бэготом, Гарриэтом и
Грэнтом и часами беспокойно прислушивается ко всякому шуму снаружи: не
слышно ли крадущихся шагов, которые могут означать... могут означать...
боже, чего только не означали бы они для него даже здесь? - правосудие!
арест! разоблачение! И смерть. Дважды в эту ночь он просыпался от ужасных,
убийственных снов - и ему казалось (и это было страшно), что он кричал во
сне.
И потом снова сияние утра, желтый шар солнца поднимается над озером, у
противоположного берега плещутся в заливе дикие утки. Чуть позже Грэнт,
Стюарт и Харлей, полуодетые, захватив ружья, с видом заправских охотников
отплывают на байдарках в надежде подстрелить издали парочку уток, но
возвращаются ни с чем, вызывая шумное веселье остальных. И юноши и девушки
в шелковых халатах, накинутых на яркие купальные костюмы, выбегают на
берег и весело, с шумом и криками бросаются в воду. А в девять часов
завтрак, после которого веселая, пестрая флотилия байдарок отплывает на
восток под звуки гитар, мандолин и банджо... Пение, шутки, смех.
- Что опять с моим малюсеньким? Он такой хмурый. Разве ему не весело
здесь с его Сондрой и с этими славными ребятками?
И Клайд разом спохватился: он должен притворяться веселым и
беззаботным.
А к полудню Харлей Бэгот, Грэнт и Гарриэт объявляют, что впереди,
совсем близко, тот замечательный берег, до которого они и задумали
добраться, - мыс Рамсхорн; с его вершины открывается вид на озеро во всю
его ширь, а внизу, на берегу, вдоволь места для палаток и всего снаряжения
экспедиции. И весь этот жаркий, отрадный воскресный день заполнен по
обычной программе: завтрак, купанье, танцы, прогулки, игра в карты,
музыка. И Клайд и Сондра - Сондра с мандолиной, - подобно другим парочкам,
ускользают далеко на восток от лагеря, к укрывшейся в зарослях скале. Они
лежат в тени елей - Сондра в объятиях Клайда - и строят планы на будущее,
хотя, как сообщает Сондра, миссис Финчли заявила, что в дальнейшем ее дочь
не должна поддерживать с Клайдом столь близкого знакомства, которому
благоприятствует, например, обстановка этой экскурсии. Он слишком беден,
слишком незначителен, этот родственник Грифитсов. Таков был смысл
наставлений матери - Сондра, пересказывая их Клайду, смягчила выражения и
тут же прибавила:
- Это просто смешно, милый! Но вы не принимайте все это близко к
сердцу. Я только смеялась и ничего не возражала, потому что не хочу ее
сейчас сердить. Но все-таки я спросила, как же мне избежать встреч с вами,
здесь да и в других местах, ведь вы теперь всеобщий любимец и вас все
приглашают. Мой милый - такой красавчик! Все так думают, даже мальчики.
А в этот самый час на веранде гостиницы "Серебряная в Шейроне прокурор
Мейсон, его помощник Бэртон Бэрлей, следователь Хейт, Эрл Ньюком и грозный
шериф Слэк (человек толстый и хмурый, хотя в обществе обычно довольно
веселый) со своими тремя помощниками - Краутом, Сисселом и Суэнком -
совещались, стараясь избрать самый лучший и верный способ немедленной
поимки преступника.
- Он поехал на Медвежье озеро. Надо двинуться следом и захватить его,
пока до него еще не дошел слух, что его ищут.
И они отправились. Бэрлей и Эрл Ньюком обошли весь Шейрон, стараясь
собрать всевозможные дополнительные сведения о приезде Клайда сюда и
отъезде его в пятницу на дачу Крэнстонов; они разговаривали с каждым, кто
мог своими показаниями пролить хоть какой-то свет на передвижения Клайда,
и вручили этим людям судебные повестки Хейт отправился в Бухту Третьей
мили с таким же поручением: допросить Муни, капитана "Лебедя", и трех
человек, встретивших Клайда в лесу, а Мейсон с шерифом и его помощниками
на быстроходном катере, зафрахтованном для этого случая, двинулся вдогонку
за недавно выехавшей на экскурсию компанией молодежи: сперва в Рыбачий
залив, чтобы оттуда, если след окажется верным, отправиться на Медвежье
озеро.
И в понедельник утром, когда молодежь снялась со стоянки у мыса
Рамсхорн и двинулась к Шелтер-Бичу (в четырнадцати милях к востоку),
Мейсон вместе со Слэком и его тремя помощниками явился на то место, откуда
лагерь снялся накануне. Здесь шериф и Мейсон посовещались и разделили свой
отряд на три части: раздобыв у местных жителей байдарки, Мейсон и первый
помощник шерифа Краут поплыли вдоль южного берега, Слэк и второй помощник
Сиссел - вдоль северного, а молодой Суэнк, который чуть ли не больше всех
жаждал схватить преступника и надеть на него наручники, отправился на
своей байдарке прямиком через озеро на восток, разыгрывая роль одинокого
охотника или рыбака и зорко присматриваясь, нет ли где-нибудь на берегу
предательского дыма костра, или палаток, или праздных, отдыхающих людей. В
мечтах он уже изловил преступника: "Именем закона, Клайд Грифитс, вы
арестованы!" - но, к его большому огорчению, Мейсон и Слэк назначили его
передовым разведчиком. Поэтому, обнаружив что-либо подозрительное, он
должен был, чтобы не спугнуть и не упустить добычу, тотчас повернуть назад
и, забравшись куда-нибудь подальше, откуда его не сможет услышать
преступник, один-единственный раз выстрелить из своего восьмизарядного
револьвера. Тогда то звено отряда, которое окажется ближе, даст один
ответный выстрел и возможно быстрее направится к нему. Но ни при каких
обстоятельствах Суэнк не должен пробовать самостоятельно захватить
преступника, разве только если увидит, что подозрительная личность,
отвечающая приметам Клайда, пешком или на лодке пытается скрыться.
В этот час Клайд, сидя в одной байдарке с Харлеем, Бэготом, Бертиной и
Сондрой, медленно плыл на восток со всей флотилией. Он оглядывался назад и
снова и снова спрашивал себя: что, если какой-нибудь представитель власти
уже прибыл в Шейрон и последовал за ним сюда? Разве трудно будет выяснить,
куда он уехал, если только они знают его имя?
Но ведь они не знают его имени. Это доказывают сообщения в газетах.
Зачем непрестанно тревожиться - особенно теперь, во время этого
удивительного путешествия, когда они с Сондрой наконец снова вместе? И,
кроме того, разве не может он незаметно уйти этими почти безлюдными лесами
вдоль берега на восток, к той гостинице на противоположном конце озера, и
не вернуться? Еще в субботу вечером он мимоходом спрашивал Харлея Бэгота и
других, нет ли какой-нибудь дороги на юг или на восток от восточного
берега озера, и ему ответили, что есть.
Наконец в понедельник около полудня флотилия подплыла к Шелтер-Бичу -
намеченному заранее живописному месту стоянки. Клайд помогал разбивать
палатки, девушки резвились вокруг.
А в этот час молодой агент Суэнк, заметив пепел костров, оставшийся на
месте лагеря в Рамсхорне, нетерпеливо и азартно, точно охотящийся зверь,
подплыл к берегу, осмотрел следы стоянки и быстро погнал свою лодочку
дальше. Еще часом позже Мейсон и Краут, ведя разведку, тоже дошли до этого
места; однако им довольно было беглого взгляда, чтобы убедиться: дичь уже
улизнула.
Но Суэнк налег на весла и к четырем часам доплыл до Шелтер-Бича. Издали
заметив в воде человек шесть купающихся, он тотчас повернул обратно, чтобы
подать условный сигнал. Отъехав назад мили на две, он выстрелил. В ответ
послышалось два выстрела: Мейсон и шериф Слэк услышали сигнал, и теперь
обе партии быстро плыли на восток.
Клайд, плывший рядом с Сондрой, услышал выстрелы и сразу встревожился.
Как зловеще прозвучал этот первый выстрел! И за ним еще два - они
раздались где-то вдалеке, но, как видно, в ответ на первый. И потом
зловещая тишина. Что же это было? А тут еще Харлей Бэгот сострил:
- Слышите, палят? Теперь не охотничий сезон! Это браконьеры!
- Эй, вы! - закричал Грэнт Крэнстон. - Это мои утки! Не трогайте их!
- Если они стреляют вроде тебя, Грэнти, так они их не тронут, -
ввернула Бертина.
Силясь улыбнуться, Клайд смотрел в ту сторону, откуда донесся выстрел,
и прислушивался, как загнанное животное.
Что за сила побуждает его выйти из воды, одеться и бежать? Спеши!
Спеши! К палатке! В лес! Скорее! Под конец он внял этому голосу и, улучив
минуту, когда на него не смотрели, торопливо прошел в свою палатку,
переоделся в простой синий костюм, взял кепку и скользнул в лес позади
лагеря, чтобы вдали от чужих глаз и ушей все обдумать и решить. Он
держался все время подальше от берега, чтобы его нельзя было увидеть с
озера, из страха... из страха... кто знает, что означали эти выстрелы?
Но Сондра! Ее слова в субботу, и вчера, и сегодня... Можно ли вот так
оставить ее, раз он не вполне уверен, что ему грозит опасность? Можно ли?
А ее поцелуи! Ее ласковые уверения, ее планы на будущее! Что подумает она
- да и все, - если он не вернется? О его исчезновении, конечно, заговорят
шейронские и другие окрестные газеты и, конечно, установят, что он и есть
Клифорд Голден и Карл Грэхем, - разве не так?
И потом, рассуждал он, может быть, его страхи напрасны, может быть, это
стреляли всего лишь какие-нибудь заезжие охотники на озере или в лесу? И
он медлил и спорил сам с собой: бежать или оставаться? А каким
спокойствием дышат высокие, могучие деревья, как неслышны шаги по мягкому
ковру коричневой хвои, устилающей землю, а в густой чаще кустарника можно
спрятаться и лежать, пока вновь не наступит ночь! И тогда - вперед,
вперед... И все-таки он повернул назад, к лагерю, чтобы узнать, не побывал
ли там кто-нибудь посторонний (он скажет, что пошел пройтись и заблудился
в лесу).
Примерно в это же время, укрывшись среди деревьев в двух милях западнее
лагеря, сошлись, все вместе и совещались Мейсон, Слэк и остальные. А
затем, покуда Клайд мешкал и даже направился было снова к лагерю, Мейсон и
Суэнк подплыли в байдарке к молодежи на берегу, и Мейсон осведомился, нет
ли здесь мистера Клайда Грифитса и нельзя ли его видеть.
И Харлей Бэгот, который оказался ближе всех, ответил:
- Да, конечно. Он где-нибудь тут, недалеко.
А Стюарт Финчли окликнул:
- Ау, Грифитс!
Но ответа не было.
Клайд был довольно далеко от берега и не мог слышать этого крика, но он
все же возвращался к лагерю, правда, медленно и осторожно. А Мейсон,
сделав вывод, что он где-то неподалеку и, конечно, ничего не подозревает,
решил несколько минут подождать. Все же он поручил Суэнку пойти в глубь
леса, - если он случайно встретит там Слэка или еще кого-нибудь из
разведчиков, пусть скажет, чтобы одного человека направили вдоль
восточного берега, другого - вдоль западного; сам же Суэнк должен на лодке
отправиться к гостинице в восточной части озера, - пусть оттуда оповестят
всех, что в этой местности находится человек, подозреваемый в убийстве.
А Клайд был в это время в каких-нибудь трех четвертях мили к востоку от
них, и что-то все еще подсказывало ему: "Беги, беги, не медли!" - и
все-таки он медлил и думал: "Сондра! Эта чудесная жизнь! Неужели так и
уйти?" Нет, говорил он себе, пожалуй, будет еще большей ошибкой уйти, чем
остаться. А вдруг эти выстрелы ничего не значили, - просто охотники
стреляли по дичи, - и из-за этого все потерять? И все-таки наконец он
снова повернул, рассудив, что, пожалуй, лучше возвратиться не сейчас, во
всяком случае, не раньше темноты: надо выждать, посмотреть, что означали
эти странные выстрелы.
И снова он остановился, нерешительно прислушиваясь: щебетали лесные
пичуги. Он тревожно осматривался, вглядываясь в чащу.
И вдруг не дальше чем в пятидесяти шагах от него из д